Сырость

Почему бы нам не собраться в свободное время всем вместе? Мы не пьем ничего крепче пива, не дебоширим, не нарушаем режим. Дружный коллектив проводит вместе часы заслуженного отдыха. Коллективу это только на пользу. Потому что в коллективе нелады. Хорошо со всякими механизмами. Разобрал, посмотрел, что именно не в порядке, починил или, на худой конец, заменил сломанную деталь, и оно работает себе дальше. С людьми же такая морока... Ведь не доищешься проблемы. Ни разговоры не помогают, ни вопросы. Не говорят правды! Если спрашиваешь, отвечают — все нормально, чувак, все ок. Я с тобой, чувак, я мотивирован, я «за», а мы ого-го, мы команда, чувак, мы «Реал». Ах, с каким удовольствием я б разобрал кое-кому голову, чтоб посмотреть, что же там внутри. Что именно прогнило-сломалось. Но я там не разберусь, в сером веществе. Перепачкаюсь только. И вообще, это будет членовредительство, меня за него посадят. Мрачно, натянуто, странно, и я не понимаю почему. Сырость в команде, в людях, в отношениях. Практически каждый из нас бьется, как рыба об лед. Практически каждый выкладывается на все сто. Но сырость хлюпает под ногами, и не получается оттолкнуться, нет твердой поверхности, чтоб с нее взлететь. И Мистер бесится, злится и старается не показать этого. А мне и жаль его по-человечески, потому что я вижу, как он несчастен, но при этом не покидает ощущение, что и в его голове не мешало бы поковыряться дельному мастеру... Ну или же я схожу с ума и придумываю себе то, чего нет. Такая возможность тоже существует, верно? В любом случае, совместное времяпровождение нам сейчас не повредит. Завтра игра, допоздна никто сидеть не будет. - Ты же все равно идешь к стойке. Захватишь мне колу? - спрашивает Фабио. Так и должно было случиться - я сижу с краю, поэтому теперь они будут гонять меня за напитками. Ну в самом деле, не перелезать же им друг через друга. Рамос сбегает, пока они поврастали в эти полукруглые красные диваны, чурбаны ленивые. - Смотрите, корни не пустите! - говорю я им. Они смеются. - Ладно, говорите кто еще чего хочет? Криштиану ничего не хочет, он все еще цедит свою минералку, праведник хренов. - Месут, ты? - Месут качает головой, у него еще есть пиво. За соседним столом взрыв хохота — Икер сегодня в ударе и веселит публику. Здесь нет больших столов. Мы физически не могли сесть все вместе, и народ, само собой, распался на группки. Совместного времяпровождения не получается. Сырость. У стойки я заказываю пиво для себя и бутылку колы для Фабио. Нет, стакан уже есть, только бутылку, пожалуйста. За моей спиной хлопает дверь, и через несколько секунд становится тихо. Не то, чтоб прямо совсем все вымерло - бар забит, гомон пеленой висит в воздухе. Но наше крыло, то, где сидит команда, притихает. Я оборачиваюсь. Мистер стоит посередине зала. Руки в карманах брюк, ворот пиджака поднят. Если провести линию от каждого стола, за которым сидят наши мадридцы, Мистер окажется точно на пересечении этих линий. И теперь мне надо с пивом пройти мимо него к своему столу, за которым уже сидит одно пиво в компании с Месутом. Я чувствую укол зависти в адрес Криштиану и его законченной правильности. Кто мешал мне тоже пить минеральную воду? Ну не жить же мне теперь здесь у стойки, он все равно увидит меня, когда повернется уходить. И отказываться от заказа поздно — его уже принесли. Беру свой запотевший стакан и бутылку колы, иду к столику. - Добрый вечер! - говорю я, улыбаясь. Он не отвечает. Вопреки моим ожиданиям, лицо у него не сердитое, а только усталое. Такое усталое. - Не сидите поздно, - бросает он мне в пивной стакан. И я проклинаю и пиво, и себя, и бар, и совместное времяпровождение. Ну что мне не сиделось в гостинице, мать мою, а? Сажусь на свое место рядом с Фабио, в полоборота к залу, спиной к Мистеру. - Ушел? - одними губами спрашиваю Криштиану, который сидит лицом к событиям. - Нет, - качает он в ответ головой. Но я уже и сам слышу за плечом голос Мистера у соседнего стола. Они там, по-моему, вино поназаказывали. Чудесно посидели, просто не нарадуешься. - Уходим? - полуутвердительно-полувопросительно говорю я. - Он им яйца поотрывает, - шепчет Фабио, - и нам заодно... - потом смотрит на наши с Месутом пивные бокалы и поправляется: - Вернее вам... - Может и нет, - сухо замечает Криштиану, - какой-то он тихий сегодня. - Мы уходим или нет? - я тащу из узкого кармана джинс бумажник. - Уходим, уходим, успокойся, - бурчит Криштиану, - больше, чем вы сегодня запоролись, уже не запорешься. - Ну почему, - возражает Месут, - мы завтра еще проиграть можем. Да он у нас шутник растет. Я испепеляю его взглядом и встаю, и тут дверь снова хлопает. То есть она практически все время хлопает. Кто-то постоянно заходит или выходит. Но в этот раз она хлопает так громко, что я инстинктивно пригибаюсь, бухаюсь обратно на диван и смеюсь: — Ни фига себе кто-то вышел! По внезапной полной тишине и по окаменевшим лицам Криштиану и Месута понимаю, что дело не в двери. Оборачиваюсь. У стойки стоит парень с чем-то вроде дробовика в руках. Может и не дробовик, я в этом не разбираюсь. Куда ж он стрелял, в потолок что ли? Пьяный в стельку. Зачем он сюда пришел, с кем собирался разбираться с этой своей пушкой, уже вряд ли кто-нибудь узнает, потому что он и сам это забыл — он увидел нас. - Эй ты, я уже вызвал полицию! - говорит ему бармен. — У меня кнопка под стойкой! Парень резко разворачивается и бьет бармена стволом дробовика в лицо, тот вскрикивает и закрывает нос ладонью, из-под которой струится кровь. - Молчи, сука. А не то убью на хрен, - басит парень, и он не шутит. Совершенно пьяный, он смотрит прямо и на зависть твердо стоит на ногах. Он похож на морского пехотинца из одного американского фильма, не помню названия. - Ненавижу «Реал», - отчетливо произносит парень, держа дробовик дулом в направлении среднего стола. - За что? - вдруг ясно спрашивает Мистер. - Жозе... - тихо выдыхаю я, как оказывается, в унисон с еще несколькими. Нас человек десять одновременно выдохнуло «Жозе». Прямо-таки сказочная синхронность. Мистер не слушает. Он делает шаг в направлении парня. Руки по-прежнему в карманах, голова вздернута — парень здоровенный, выше на голову. - Гавно команда, - говорит парень, - богатенькие зажратые суки. Ты, Рамос! - вдруг обращается он ко мне. - Встать, сука! У меня скручивает кишки в узел. Мужик совершенно не в себе, убьет же сейчас к черту. - Сидеть, Серхио! - так же ясно говорит Мистер. Он уже совсем возле парня, между ним и всеми нами. - Чегооо? - взвивается парень. - Я сказал встать, Рамос!! Я начинаю вылезать из-за стола, а он сует дуло дробовика под челюсть Мистеру: - Заткнись, ты... - За эту команду говорю я, - все тем же ясным голосом перебивает его Мистер, - и мои люди делают то, что скажу я. Сядь, Серхио. Фабио цепляется за мой рукав обеими руками, с силой тянет вниз, а через стол ко мне тянется Месут, хватает за плечо, не давая встать. - Я тебя сейчас убью, - хрипло говорит парень Мистеру, все сильнее тыча ствол ему в горло. - Давай, - спокойно говорит Мистер. Он не отстраняется, не отступает, хотя парень нависает над ним оползнем. - Сможешь? Глядя мне в глаза, сможешь? Парень молчит мгновение, потом делает шаг назад, дробовик опускается. Но к нему приковано внимание всего зала, и он не может испортить свое собственное соло. Он поднимает дробовик, делает шаг вперед, снова нависает над Мистером, и в этот момент в двери вламывается полиция. Меня как будто окатывают ведром холодной воды. Я судорожно вздыхаю. Не знаю, как долго я не дышал до этого. Начинается жуткая суматоха, в которой парня скручивают. Мистера отталкивают к нашим столам, а прочий народ рассыпается из бара мгновенно, веером, как рис по дощатому полу. Мистер поворачивается к нам, и мне не прочесть его лица — то ли отчаянное, то ли насмерть испуганное, то ли облегчение в глазах, то ли ярость. Он держится за горло. Мы вскакиваем, бросаемся к нему, но он останавливает нас движением руки. - В гостиницу, - глухо говорит он. - По кроватям. Немедленно. Нагулялись. Ребята идут мимо него к выходу, а я не трогаюсь с места. - Жозе... - тихо говорю я. - В гостиницу, - прерывает он меня. - Прямо сейчас. Я снова открываю рот, и тут он кричит: - Я сказал, прямо сейчас! Мне почему-то кажется, что он сейчас заплачет. И я повинуюсь и тоже иду к двери вслед за всеми. Я не должен видеть его слабости. Он — босс. Засыпаю я только под утро, просыпаюсь усталым и разбитым. Какой там, к черту, режим. Глядя на ребят, мне кажется, что большинство из них провело похожие ночи. Но мы, тем не менее, выигрываем игру. О случившемся накануне никто не говорит, как будто ничего не было. И только в раздевалке Месут, одеваясь после душа, вдруг поднимает на меня огромные глаза: - Он правда подставился бы под пулю? Я не успеваю ответить. - Он подставился. Без всяких «бы», - говорит Хаби со скамейки напротив. - Он вчера почти умер, - произношу я чужим голосом. Ребята молчат, и слышно, как в душе поет Карим. Его в баре не было. Мы садимся в автобус, чтобы ехать в гостиницу. Мистер заходит последним, останавливается в начале прохода и объявляет, что завтрашний выходной, к сожалению, отменяется. По итогам игры с Манчестером надо обсудить теорию. Много времени это не займет, но часа два планируйте точно. К двенадцати всех устроит? Некоторые недовольно бубнят. Карим из автобусного тыла мрачно спрашивает, нельзя ли объединить теорию с практикой и перенести все это дело на послезавтра — у него были планы. - За команду говорит тренер, - громко произношу я, перекрывая общий гул. Они замолкают как-то сразу, все одновременно. Я смотрю на Мистера, добавляю: - В двенадцать, так в двенадцать, - и вижу странный огонь в его глазах. Он коротко кивает мне, окидывает взглядом молчащий салон, произносит: «Ну вот и договорились», и садится на свое место. Сидящий рядом со мной Месут пихает меня в бок локтем, и я пихаю его в ответ. Я больше не чувствую сырости.