Бегемот

– Я понимаю, что это несколько… абсурдная просьба, но нам надо, что бы к утру дополнительный бак был установлен. – К утру? – на секунду её улыбка сменилась озабоченностью. – Да, к утру. Нам нужно быстро добраться до Весперпула, заехав по пути в Лесталлум, и у нас осталось мало наличных… Нет, что ты, мы расплатимся, и заправим «Регалию». На это хватит, – поспешно добавил Игнис, видя, что улыбка вновь пропадает с лица механика. – Но когда мы сможем заправиться вновь, я не уверен. – А просить тебя ехать за нами до самой Даски… – Промпто запнулся, вспоминая, какой путь пришлось проделать Синди неделю назад, что бы эвакуировать машину до ближайшей заправки. – Хорошо, – примирительно подняла руки Синди, – к утру будет сделано. Загоняйте её. Игнис аккуратно загнал «Регалию», и, уже выходя из гаража, сказал, что бак в багажнике. А так как он занимал почти все пространство, то большинство вещей им пришлось оставить в отеле в Лесталлуме. И завтра их необходимо забрать. Открыв багажник, Синди присвистнула – бак действительно занимал много места. – Давай помогу, – раздалось над ухом, от чего девушка вздрогнула. – Я могу сама его вытащить, – сказала она, развернувшись. – Невежливо заставлять хрупкую девушку таскать такие тяжести, – произнес Гладиолус, доставая предмет их маленького спора, и, не опуская его на пол, спросил. – Куда поставить? Глубоко вздохнув, она указала рукой на переднее колесо: – Рядом с ним, пожалуйста. – Нужна еще помощь? – спросил Гладио, опустив бак и посмотрев на неё. Синди лишь мотнула головой, коря себя за появившееся смущение, и тут же добавила, не в силах выдержать этот изучающий взгляд: – Лучше иди отдыхай, ребята наверняка уже у Такки. – Хорошо. Если что – сразу зови, – подмигнул Щит короля, выходя из гаража. Синди вновь глубоко вздохнула и сняла кепку, стирая рукой мелкие капли пота. Кажется, она слишком много работает. Возможно, она переутомилась. Уже поздно, но сон откладывается еще на пару-тройку часов. Может быть ей стоит завтра подольше поспать? Но это практически не возможно, ведь у них всегда много клиентов. И нужно установить бак. А она думает, почему-то, совершено не о «Регалии». Она думает о твердых мышцах на руках Гладиолуса, о его широких плечах, о том месте, что затянуто тканью черных брюк… Мать Гидрея! О чем же я думаю?! Мне надо работать, я ведь обещала. Я быстро справлюсь, и, может быть, успею до того, как парни лягут спать. Может быть, мы успеем немного поболтать? С этими мыслями, Синди прикрыла дверь гаража, с удовольствием отметив про себя, что свет в трейлере погашен, а значит, парни у Такки. И если она не будет отвлекаться, то успеет. Несмотря на поздний час, в гараже было жарко. А может, просто ей было жарко? В любом случае, она сняла куртку, бросив её на стул, и взялась за работу. Синди – талантливый молодой механик, и установка бака не была для неё сложной задачей. Тяжелой, но не сложной. И уже через два часа, она с удовольствием отметила, что осталось совсем чуть-чуть, только проверить и привести «Регалию» в должный вид. Она потянулась и вскрикнула от неожиданности, когда дверь гаража поднялась, открывая взору непроглядную темноту ночи и впуская Гладиолуса. Он пригнулся, чтобы войти, так как не поднял дверь достаточно высоко. Медленно подошел к машине, и, похлопав по её ярко-розовой дверце, спросил: – Нужна помощь? – Нет, я почти закончила, – пролепетала Синди, не понимая до конца, откуда в ней это смущение. Она никогда никого не смущалась! Всегда весела и открыта, так почему именно сейчас ей вдруг нестерпимо захотелось надеть куртку. Длинную. Большую. Ту, в которой ходил Гладио. И прикрыть этой самой курткой обнаженные плечи. – Молодец, ты справляешься с инструментами лучше, чем Игги с ножами, – хохотнул он, а вопрос «разве это возможно?» застыл на её губах, когда она поняла, что это был комплимент. Комплимент. Ей. Она улыбнулась, поправляя рукой непослушные кудри, которые, пользуясь отсутствием кепки, совершено не хотели лежать ровно. Гладио, продолжая улыбаться, осторожно стер капельку машинного масла с её скулы, заставив Синди замереть. Лишь звон гаечного ключа, выпавшего из её руки, наполнил гараж. Она медленно подняла глаза и, встретившись с ним взглядом, судорожно выдохнула. Щит не улыбался, он был серьезен. Серьезен и притягателен. И его рука все еще покоилась на её щеке. Он, медленно поглаживая её, переместил руку к подбородку, подхватил его, и провел большим пальцем по её пересохшим внезапно губам. Она рефлекторно облизнула их, задев языком палец Щита, чем вызвала ухмылку на его устах. Почувствовав, как щеки заливает краска, она опустила глаза, натыкаясь взглядом на рельефный торс, затянутый черной тканью. Нервно сглотнула, внезапно задрожав. Плечи будто свело судорогой. Она хотела обхватить себя руками, но они совершенно не слушались, будто они окаменели. И виной тому был не дикий зверь, а тот, кто стоял перед ней. Не менее дикий. И от этого становилось не по себе. Ведь она ни разу не чувствовала настолько сильного трепета перед мужчиной. А Гладиолус Амицития был не просто мужчиной, он был желанным до скрипа зубов, до закушенной в кровь губы, до судорожно сведенных ног. Чертовски привлекательный, сильный, надежный. И единственный, кто оставил не просто след в её памяти, а огромную дыру, которая требовала заполнения. Того самого заполнения, когда она, представляя его, позволяла себе расслабиться после долгого дня, заполняя себя, доставляя себе удовольствие, тяжело дыша под струями воды в тесном душе. Первая встреча, потом еще одна, и еще. Парни стали часто заезжать к ним: то к ней, привозя разные красивые осколки, подбирая вместе новый цвет для машины; то к Сиду, отдавая оружие на доработку; то к Такке, выясняя, нет ли разбушевавшихся зверей. И каждый раз она смотрела на него – сильного, веселого, красивого – украдкой, боясь выдать свои мысли. Боясь открыться, боясь его реакции. Уверенная в том, что если он когда-нибудь при ком-то скажет ей хоть что-то чуть более личное, чем «красивый цвет!», она ответит колкостью. Боясь выдать себя с головой. Понимая, что Гладиолус – не доступен. И неизвестно как отреагирует на признание маленького глупого механика. Она видела, что нравится Промпто, но не могла ничего дать ему в ответ, потому что ничего не чувствовала. Ничего такого, что чувствовала к Щиту. Поэтому просто общалась с ними со всеми одинаково тепло и беззаботно, с удовольствием засиживаясь у трейлера допоздна, если не было работы. Позировала Промпто, смеялась над рассказами Ноктиса, заслушивалась голосом Гладиолуса, восхищалась кулинарным талантом Игниса. Но не более. Не могла позволить себе эту слабость – открыться. Нельзя. Но сейчас вся её напускная беззаботность распадалась прахом с каждой секундой, с которой его пальцы все еще держали её подбородок. Он чуть наклонил голову в бок, внимательно рассматривая её, будто впервые обратив внимание на её скромную персону. Внимание, от которого её словно парализовало, так как она до сих пор не могла пошевелить рукой. Гладио медленно наклонился и аккуратно поцеловал её в уголок чуть приоткрытых губ. Почувствовав это легкое прикосновение, Синди судорожно вдохнула, позволяя себе скользнуть взглядом по его лицу и потеряться в нахлынувших ощущениях. Его дыхание опалило кожу жаром. Обветренную, но нежную и жаждущую прикосновений. Он улыбнулся, и вновь поцеловал, но уже настойчивее. И не в уголок. Поцеловал, захватил нижнюю губу, чуть посасывая её. Заглянул в её широко открытые глаза. Не испуганные, вовсе нет. Просто не верящие в происходящее. Улыбаясь одними глазами, он медленно углубил поцелуй, пользуясь её податливостью и легкой растерянностью. Но растерянность быстро сменилась на жажду – жажду касаний, жажду которую необходимо было утолить, пока этот святой источник не иссяк. Она с трудом пересилила себя, вернув рукам подвижность, и пылко обняла Гладио, прижимаясь к нему грудью, обнимая за талию, хватаясь рукой за ткань на спине. Жарко ответила на поцелуй, с удовольствием отмечая, что играет по его правилам. Он ведет. Не она. И с готовностью откинула голову, как только он оторвался от её губ и впился поцелуем в шею. До боли закусил нежную кожу, но сорвал лишь стон с её губ. Вновь стало жарко, капля пота предательски стекла по спине, теряясь за поясом её коротких шорт. Левиафан! Синди закусила губу и крепче обняла Гладиолуса, вытаскивая майку из плена его брюк. Он продолжал целовать её шею и плечи, но, почувствовав, что девушка пытается снять с него столь мешающий в данный момент предмет, не стал сопротивляться, покорно помогая ей, сняв майку через голову. Отбросил её в сторону, и вновь жадно, почти яростно, вторгся в её рот, показывая, кто здесь главный. Поглаживал её хрупкие плечи и тонкую талию, целуя щеки, скулы, прикусывая мочку уха. Наткнувшись на тонкие бретельки бюстгальтера, он разорвал их без малейшей заминки, открывая взору желанную часть её тела. Бюстгальтер слетел куда-то к ногам, но это никого не волновало. Гладио подхватил Синди за бедра, усаживая на багажник «Регалии», и сжал упругую грудь, играя пальцами со светлыми сосками. Она выгнулась, подставляясь под его руки, желая получить больше. Больше прикосновений, больше ласки. Гладио чуть наклонился, ловя губами сосок, больно прикусывая его. Синди схватилась за его плечи, покрытые черной краской татуировки, и попыталась обхватить ногами его талию, но не вышло – он властно развел её бедра в стороны. Она охнула от его напора, но подчинилась. Подчинилась, что бы в следующую секунду ощутить его жаркое дыхание на другом соске. Он прикусывал его, ласкал языком, слегка оттягивал и отпускал, что бы сразу же поцеловать его вновь. Ей вдруг стало тяжело дышать, воздух с силой выходил из легких, и с трудом вновь наполнял их собой. Внезапно сладкая пытка прекратилась. Синди попыталась восстановить дыхание, но Гладио не позволил, ставя её на ноги и яростно целуя. Без его поддержки она бы упала, но он крепко держал её за талию, прижимая к себе, давая прочувствовать то, как он её хочет. Оторвавшись от её губ, позволяя наконец вздохнуть, он быстро стянул с нее перчатки, расстегнул «молнию» на шортах, и, бросив на неё полный желания взгляд, вновь усадил на багажник, снимая шорты и сапоги, оставляя чулки. Чулки, защитные очки на шее и слегка затуманенный взгляд – настолько сексуальной она никогда не была! Он упивался её видом, застыв на несколько секунд. И тут же развернул её спиной, заставляя упереться руками о багажник. Она слышала, как он расстегнул «молнию», стянул брюки, и затрепетала внутри, не веря до конца в происходящее. Гладиолус Амицития стоял сейчас за её спиной, и собирался сделать то, о чём она лишь мечтала. Заполнить её собой. Он надавил на её спину, вынуждая нагнуться сильнее, прижаться грудью в прохладному металлу ярко-розового цвета. И вошёл. Не резко, не грубо, а осторожно, и медленно. Давая время привыкнуть. Синди громко охнула, чувствуя его еле сдерживаемый напор, переполненная смешанными чувствами благодарности, эйфории и страха. Ведь именно сейчас по её обнаженной коже скользнул ночной ветерок, напоминая, что дверь в гараж не закрыта до конца, и любой проходящий мимо их не только услышит, но и увидит. Гладиолус толкнулся сильнее, входя максимально глубоко, застыл на секунду, и, чуть-чуть выйдя, толкнулся вновь. Она тихо стонала, в такт его движениям, с каждой секундой позволяя страху быть обнаруженными захлестывать сознание. Гладио невероятно хорош, еще лучше, чем она представляла: напористый, жадный, яростный. Но дверь… – Бе… Ах! – «Безумец», она хотела сказать именно это. Но дыхание перехватило от того, с какой силой он сжал её бедра. И слово осталось на устах, не долетев до адресата, который по-своему истолковал его начало. – Бегемот? Да, похож, – прорычал он, с удвоенной силой сжимая бедра, оставляя синяки. Толкнулся еще пару раз и резко вышел, разворачивая девушку и усаживая её на пол, спиной к машине. Подтянул к себе за бедра, заставляя полностью лечь на пол, и, закинув её ноги себе на плечи, вошёл в неё вновь. Короткая темно-фиолетовая шерсть больно колола кожу там, где её касался Гладиолус. И грубый пол гаража, царапающий спину, не шел ни в какое сравнение с этой болью. Он навис над ней, почти заставляя коснуться коленями груди. Большие рога рисковали поцарапать «Регалию», а острые когти – её кожу. Гладиолус рычал с каждым движением все громче, обнажая клыки, обдавая Синди жаром и ароматом желания. Толчок, еще один… Она глубоко втягивает воздух открытым ртом, словно рыба, выброшенная на берег, и судорога пронзает её тело от кончиков пальцев до корней волос. Распахивает глаза и, тяжело дыша, осоловело смотрит перед собой, пытаясь сфокусироваться хоть на чем-нибудь. Запоздало понимает, что с улицы в гараж проникает свет, хоть и немного, а значит, уже светает. С трудом поднимается с пола, держась за «Регалию». Осматривается вокруг, и понимает, что она одна в гараже, а её одежда по-прежнему на ней. И бюстгальтер не порван. Смотрит на ярко-розовый автомобиль, отмечая, что бак установлен, и работа завершена. Но она сидела на полу, прислонившись к ней спиной. – Мать Гидрея, – шепчет Синди, пряча лицо в ладонях. Через час, с трудом приведя себя в порядок, понимая, что это был сон, хоть и невероятно желанный, но сон, Синди откроет дверь гаража и увидит Гладиолуса, стоящего возле магазина, ожидающего друзей. Он махнет ей рукой и поздоровается. Её щеки вспухнут густым румянцем, и она лишь улыбнется в ответ. Выгоняя «Регалию» и отдавая парням ключи, она привычно скажет: «вы с ней поаккуратнее», и проводит их взглядом, пока они не скроются далеко за поворотом. И никто не узнает правильный ответ на вопрос Промпто: «почему Синди такая молчаливая?» Просто никто не должен знать, что именно она теперь будет представлять, стоя под горячими струями воды в тесном душе.