Воскресшее воспоминание

– Не может быть, – Жан медленно опускает только что поднятую пивную кружку на стол и многократно моргает в попытках согнать дурное видение. – Это действительно ты? – Прошу прощения? – слегка удивлённый вид того, кто стоит напротив, смущает Кирштайна и заставляет отвернуться. «Нет, это не может быть он», – стараясь как можно скорее заглушить воспоминания, парень отхлёбывает напиток и вновь переводит взгляд на того, кто налил ему эту чёртову кружку. Милый молодой человек, чьё лицо украшает россыпь веснушек и повязка на правом глазу, а вместо одной руки–простенький металлический протез. Кошмарно похож. Словно ворвавшийся восточным ветром и сбивший всё на своём пути образ из прошлого, разве что возмужавший и живой. – Прости, ты напомнил мне одного человека. – Плохое воспоминание? – обеспокоенно вглядываясь в лицо разведчика, которое ему будто бы знакомо, парень поправляет искусственный свод плеча, слегка звякнув железом. – Воспоминания хорошие, а вот событие крайне хреновое. – Что бы там ни произошло, у Вас хотя бы есть, что вспомнить. А я до сих пор не знаю, кем был в прошлом. Только и остались, что первая буква имени, да изуродованное тело на память, – тяжело вздохнув, незнакомец добавляет: – Жить в неведении куда более отягощающе, нежели жить со знанием правды, пусть и болезненной. Они болтают весь вечер напролёт. Жан рассказывает о событиях на вылазках, а его собеседник – о возможных причинах потери собственной памяти и о том, как мирно проходят его будни под покровительством семьи, владеющей харчевней, куда посчастливилось забрести Кирштайну во время своей увольнительной. Парням крайне комфортно находиться друг с другом – Жан даже пару раз ловит себя на мысли, что начинает обращаться к новому знакомому абсолютно так же, как когда-то к Марко, настолько он забывается в компании этого славного парня с железной рукой. Но всё хорошее рано или поздно должно заканчиваться. Вот и вечер, наполненный душевными разговорами, подходит к концу, вынуждая Кирштайна встать из-за стола. – Искренне был рад знакомству с тобой. – Не могу не ответить взаимностью, Жан. – Скажи-ка напоследок, – разведчик небрежно одёргивает ворот куртки и кладёт руку на дверь, толкая её вперёд, – а какая буква? – "М". Меня часто называют либо Майло, либо Майк, как удобнее. Но я не чувствую, что хоть какое-либо из этих имён принадлежит мне. Повернувшись к собеседнику с полубезумной улыбкой, Жан вынуждает парня заметно разволноваться. – Кажется, я знаю, как тебя зовут на самом деле. И думаю, что именно я способен вернуть тебе самое сокровенное, – теперь Кирштайн однозначно уверен в том, кто стоит перед ним, и не упустит возможности воскресить человека, от утраты которого он страдал столько лет. Даже если на восстановление уйдёт не одна неделя – Жан готов сражаться до последнего, пока не достигнет победного конца.