Дженнифер

      «Недавно мой добрый приятель решил навестить меня», — пишет Кристофер в своей записной книжке. — «По обычаю мы встречались каждое воскресенье, перекидывались в карты или смотрели телевизор. Но в последние месяцы „мой добрый приятель“ не располагал возможностью заехать ко мне и немного отдохнуть. Его плотный рабочий график не предусматривает лишних часов на отдых. Но когда он все же смог выкроить в своем деловом графике времечко для меня, то явился среди недели, как гром среди ясного неба. Я почему-то не был удивлен или обескуражен, не был даже напуган его появлением в своем доме, хотя и должен был, ведь привычная череда событий была прервана чем-то нежданным, в данном случае нашей внеплановой встречей. И это все не просто так.       На протяжении долгого времени мы встречались всегда в один и тот же день, занимались одними и теми же вещами, но тогда… Мы разговаривали. Звучит смешно и даже как-то глупо, но это так. Раньше нам не доводилось разговаривать о личном и наболевшем, никто не жаловался на усталость, проблемы и прочую жизненную суету — на то и существовало „наше воскресенье“. Никакой работы, ничего личного — только отдых. Натаниэль никогда не был моим лучшим другом, но со времени учебы в университете между нами сохранились хорошие приятельские отношения. За эти годы Нэйт мог запросто стать мне близким по духу человеком, даже предпосылки к этому имелись, но максимально сблизиться нам не удалось.       Ни я, ни он никогда не задавали лишних вопросов, но именно в тот день мы оба так и нарывались на откровенный разговор. Будто бы сама Судьба толкала нас на этот отчаянный поступок. Отчаянный? Именно так. Мои проблемы — всегда мои проблемы, и нет смысла нагружать ими кого-то другого. Так, по крайней мере, я думал до сих пор.       Я достал два стакана: один поставил себе, а второй протянул Натаниэлю. Мы, кажется, одновременно тогда почувствовали, что вечер обещает быть долгим. Не люблю нежданных гостей, но именно в тот вечер я был ему несказанно рад.       В принципе, Нэйт был неплохим психологом в свое время, да еще и консультировал бесплатно, но в связи с резко поменявшейся жизненной позицией, ему пришлось отказаться от этого дела и освоить новую стезю. Насколько мне известно, сейчас его деятельность связана с какими-то банковскими операциями, а чем он промышлял до этого, честно говоря, не знаю, да и узнавать как-то не приходилось.       В верхнем ящике на кухне у меня всегда хранятся запасы дорогих напитков, так сказать, средство для души, подобно тому, как в каждом доме хранится обычная аптечка. Алкоголь прекрасно лечит раны, особенно душевные. Всяко лучше какого-то пластыря или зеленки. Вот таким дурным способом мы лечились от недельной хвори и заряжались энергией на следующую неделю. И так по кругу. Это что-то вроде цикла, повторяющегося из недели в неделю, из года в год. Он должен быть непрерывным и до конца наших с ним дней, но прервался именно тогда, когда это было жизненно необходимо.       Я разлил янтарную жидкость по стаканам, взял в руку свой, а затем откинулся в кресле, усаживаясь в нем поудобнее. Нэйт последовал моему примеру и первым принялся пробовать дорогой шотландский виски. Он всегда причмокивал губами, когда ему нравился напиток, но сейчас Натаниэль не причмокнул, лишь едва заметно поморщился и как-то брезгливо поглядел на стакан и его „странное“ содержимое.       — Это пойло кажется таким дешевым на вкус. Ты купил его в магазине напротив? — Нэйт демонстративно поставил стакан на журнальный столик и закинул одну ногу на ногу для большего комфорта. Брючина его штанов задралась, и я смог разглядеть его ярко-красный носок в элегантно тонкую черную полоску. Я лишь усмехнулся и сделал глоток виски. Пойло (никак иначе ЭТО не назовешь) было действительно отвратительнее тех, что я пил накануне. Как я мог ошибиться в выборе самого изысканного напитка в своей „коллекции“? Он достал из нагрудного кармана пиджака затертый портсигар и выудил из него одну сигарету. Я не был против того, чтобы он закурил прямо в гостиной, хоть и на дух не переносил запах табака. Нет, конечно, баловался в молодости всем, что можно было запретить, но ничего из этого не приносило мне того удовольствия, какое они обязаны были доставить в любом случае. Поэтому мой выбор пал на алкоголь. И, нет, я не алкоголик. Это даже звучит слишком смешно. Я пью только по воскресеньям или в минуты особой усталости, когда нервы на пределе. Сам по себе я спокойный и уравновешенный, но порой сдерживать эмоции невыносимо больно, но это делать необходимо. Вот тут мне и помогает мой старый друг-шотландец — янтарный виски. Он помогает мне не расплескать свой внутренний „стакан“ и не облить случайного прохожего чем-то нехорошим.       — С каких пор ты стал таким унылым и задумчивым? Ты как мой старый компьютер, грузишься долго и медленно. Что с тобой? — он решил прервать тишину, а я еще несколько минут сидел в задумчивости, смотря на витиеватые узоры поверхности журнального столика.       — Дженнифер, — произнес я, наконец. — Если бы не она, я бы не сидел и не думал. Часами, днями…       — Дженнифер? Что за Дженнифер такая, которая затронула тонкие струны твоей души? — Натаниэль зажег сигарету и затянулся, тут же выпустив клуб ядовитого дыма вверх. — Насколько мне известно, еще ни одна женщина после твоей жены не задерживалась в твоем доме дольше пары недель. Да, и я не вижу тут никакой Дженнифер. Не привиделась ли она тебе? Ты, случаем, не сошел ли с ума?       „Сошел ли я с ума?“ — подумал я тогда. А ведь действительно, я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Ни да, ни нет… что-то среднее. Это и не сумасшествие, и не нормальное состояние каждого человека — золотая (а золотая ли?) середина. До недавнего времени я лишь существовал в привычном ритме: дом — работа — дом. Но вот в промежуток между домом и работой вклинилась Она — Дженнифер… Перевернула ли она мой мир? Да. Осчастливила ли? Затрудняюсь ответить…».       Она сидела в кресле и косо поглядывала в зеркало напротив. Стройные ноги, тонкая талия, мягкие волосы цвета спелого ореха и ослепительно выразительные голубые глаза. Всю свою красоту она обычно скрывала за мешковатой одеждой, очками, небрежными пучками. Она никогда не выглядела так, словно сошла с обложки глянцевого журнала, но сейчас она сидит в ярко-красном платье и в туфлях на шпильке, красная помада, словно призывая к действию, вызывающе «сидит» на губах, подчеркивая их контур, длинные локоны, волнами спадают с плеч, и глаза… эти ослепительные глаза с диковинной искринкой…        Она еще долго рассматривала себя в зеркало, а он наблюдал за каждым ее движением и все сильнее прижимал к себе за талию. Его жена уж давно обрела Рай с другим, а он остается гнить в собственном Адском дерьме за то, что испытывает страсть к своей студентке, к этой прекрасной юной особе. Не подумайте ничего плохого, Кристофер порядочный мужчина, а не какой-то там извращенец.        Для своих сорока с небольшим Кристофер был в отличной форме: ходил в зал и старался вести правильный образ жизни (не без алкоголя, конечно). Алкоголь и он — лучшие друзья, и это не обсуждается.       Дженнифер возбуждала своей красотой и всей своей невинностью, прикрытой этой яркой оберткой в виде платья и макияжа. Это все старило ее, но Крис знал ее «настоящую», поэтому просто не замечал блесток и мишуры, в которую облачил ее женишок. «Треклятая свадьба!»       Его руки вцепились в талию Дженнифер, он хотел ее, но мог лишь тайно желать этого. Нормы приличия не позволяют ему признаться ей в своих чувствах. Да и жених ее вряд ли будет рад такому заявлению. А, может, он боялся быть отвергнутым? Дженнифер ворвалась в его жизнь, словно торнадо, и всколыхнула его сознание полностью. Теперь все напоминает о ней.       Девушка поднялась и подошла к зеркалу.       — Сегодня ты выглядишь по-особенному. Мне нравится, — прошептал Кристофер, встав у нее за спиной. — Он будет доволен.       Кристофер ревновал ее, но не смел лишать девушку возможности выбора. Рука сама потянулась к мягким локонам. Он водил по ним руками, зарывался пальцами и понимал, что ему никогда более не будет позволено прикоснуться к ним, что их сладкий запах уйдет с ней навсегда, как только она отдастся другому. Но она уже отдалась. Она — невеста. Мужчина нежно поцеловал ее в висок, прикрыв глаза, а затем вместе с ней взглянул в отражение.       — На его месте мог бы быть я. Дженнифер была значительно ниже, даже каблуки не давали возможности поравняться с его лицом. Она опустила взгляд, а он — снова вдохнул этот родной запах розового шампуня. Девушка развернулась и обняла Кристофера, положив свою голову на его грудь. Мужчина нежно погладил ее по голове и поцеловал в макушку, вдыхая снова и снова ее запах.       «Нэйт щелкнул пальцами перед моим лицом и произнес:       — Хьюстон, у нас проблемы. Ты вообще здесь?       Я кивнул. Натаниэль вернулся в свое кресло и затушил сигарету. За время пока я был в „загрузке“, он успел приспособить небольшую тарелку под удобную пепельницу. Сегодня ему было позволено все.       Я был настолько не похож на себя, что удивляюсь, как он еще не взбесился и не навалял мне. Нейт — весьма вспыльчивая натура. На своем веку еще припоминаю, как он бил морды тем, кто хоть глазом моргнет в сторону его девушки. Их у него всегда было хоть отбавляй, это я однолюб, умудрившийся влюбиться в девушку, с которой, если бы не счастливая случайность, я бы никогда не заговорил. „Великая“ любовь оказалась влюбленностью, и уже через год после женитьбы я упрекал себя в столь необдуманном поступке. Жили мы, скорее, как друзья, да и вели себя как подобает им. На тот момент я не испытывал уже к ней никаких любовных чувств, просто привязанность. Все соседи думали, что мы идеальная семья, а на самом деле семьи и не было. Кассандра строила отношения на стороне, совмещая это дело с работой, домашними делами и воспитанием дочери, а я… я просто жил, делая вид, что все хорошо.       Разошлись мы мирно. Новость о нашем разводе всколыхнула соседей, но для нас с ней это было идеальным решением общей проблемы. Сейчас моей дочери едва исполнилось 21, столько же на данный момент и Дженнифер… Дженнифер…       — Может, уже расскажешь, наконец. Ты же уже понял, что я просто так не уйду, — Нейт снял пиджак и ослабил узел галстука. — Мы начали с Дженнифер, так на ней и остановились.       — Дженнифер… Дженнифер…»       Скоро Дженнифер исполнится 22. На ее безымянном пальце столь же скоро будет красоваться обручальное кольцо. Так молода, а уже окольцована. А нужно ли ей это? Уже несколько дней подряд мысль о замужестве кажется ей навязанной. Эван постоянно затрагивал эту тему, возвращаясь к ней вновь и вновь. А нужно ли ей это сейчас?       — Скоро буду, — быстро произнесла девушка, сбросив звонок. Не нужно лишних слов — поговорят при встрече.       Меховая накидка слегка спала с плеча, оголяя его. На улице моросил дождь, но широкий зонт не позволил ему намочить дорогое дизайнерское платье цвета самой алой розы. Красный цвет — это и страсть, и гнев, и любовь… Это слишком вызывающий цвет, слишком яркий. Не каждая девушка осмелится примерить такое, и не каждая сможет носить подобную красоту при любом удобном случае. Для Дженнифер это было не впервой. Она расцвела, словно диковинный цветок, прямо у Него на глазах. «Понравилось ли ему, как это платье сидит на мне?» — думала Дженнифер каждый раз, когда возвращалась домой после продолжительного свидания с Эваном. Но с каких пор его мнение стало для нее авторитетным? А где же гордость?       Она не могла появиться с женихом на людях в свитере и потертых джинсах, а с Ним могла… С Ним она могла пойти куда угодно, даже не спрашивая, нравится ли ему, как она выглядит. Все время их занимали разговоры о важном и насущном. Они ходили в библиотеку, в кафе за углом ее дома, читали вместе книги и обсуждали абсолютно все после занятий. С каких пор их место заняли светские тусовки, дорогие банкеты и свидания с… совершенно чужим человеком. Эван был пуст. Его заботили лишь деньги и репутация, но никак не любовь и семья. Зачем он решил жениться? Не отцовское ли наставление и подарочек в кругленькую сумму? Возможно. А Она повелась, как наивная дурочка. Но нужна ли она Ему, особенно после того, как позволила себе оставить Его? Эта мысль не давала ей покоя.       Теперь она ощущала себя чужой во всем этом. Жить так, словно одни люди выше других — скверно. Весь этот «глянцево-кукольный» мир казался ей отвратительным. Ей хотелось поскорее вернуться домой и снять с себя эту «обертку». «Он всегда смотрел на меня так, словно даже с темными кругами под глазами, я выглядела прекрасно. Почему я была так слепа?» — подумала брюнетка и постучала в дверь.       — Кристофер, это я. Надеюсь, я могу войти. Мне нужно с тобой серьезно поговорить.       «Я ждал тебя», — произнес Кристофер про себя, когда за дверью услышал ее голос.       «– Мы снова взялись за старое, Крис? Ты решил вообще убежать в свои мысли? Я не собираюсь прочищать тебе мозги, да и не занимался этим уже уйму времени. Мне просто нужно, чтобы ты мне доверился, а то следующие годы будешь попивать таблеточки от депрессии. Ты сам не свой.       — Да… Она выходит замуж. Она выбрала его.       — Кого его? Можно подробнее, — Натаниэль достал из портсигара еще одну сигарету, но не спешил ее прикуривать, он словно выжидал определенного момента.       — Я втрескался в нее, как дурак. Знаешь, такое бывает, когда ты чего-то ищешь, не находишь, разочаровываешься, ждешь, перестаешь ждать, а потом все это сваливается тебе на голову, словно снег. Да и не рассчитывал я ни на что. Куда ей сдался я, когда вокруг столько молодых парней, столько перспектив, — я выхватил у Нейта сигарету и закурил ее. Видимо, этого момента он и ждал. Одна затяжка едкого дыма немного расслабила меня. — Я влюбился в ее улыбку. Знаешь, она такая солнечная, что самый хмурый день становится ясным… Видишь, да, до чего я скатился? У нас было все: и разговоры, и встречи тет-а-тет. Я всегда был рядом, она всегда улыбалась… Я не помню, когда она улыбалась в последний раз. Почему все так? Знаю, я не должен давить на нее, но жить, зная, что она с другим, да еще и несчастна — та еще мука. Я могу часами говорить о ней, но это выглядит настолько по-детски, настолько глупо, что я чувствую себя тем самым неуверенным ребенком, который робел при виде любой проходящей мимо девочки.       — Нда, парень, ну и влип же ты…       Мы долго говорили. Он слушал меня, не пытаясь перебивать или вставлять любимые колкие фразочки. Я впервые был с ним так искренен, а он — со мной».       Сейчас она была в его руках. Она не спешила уходить, а он — не спешил ее отпускать. В зеркале отражалась идиллия. Да, он был старше, но мудрее, он мог бы положить весь мир к ее ногам, а Эван — только деньги. Деньги, конечно, неплохо, но это ли самое важное?       — Ты будешь самой прекрасной невестой, — Кристофер прижал ее к себе одной рукой, а второй поднял ее подбородок. Ее глаза были впервые так близко к нему. — Ох, эти глаза… Крис не сдержался под натиском ее взгляда и прильнул к нежным губам. Этот поцелуй был страстным, полным любви. Этот поцелуй вскружил Дженнифер голову.       — Кристофер… Это лишнее. Я вовсе не заслуживаю той похвалы, какой ты одариваешь меня сегодня. Этого ты хотел? — произнесла брюнетка, убрав с лица упавшую на него прядь волос.       — Ты права. Так не должно быть. Забудь. Глупый поступок. Мне остается только извиниться.       Слова, произнесенные Кристофером в следующий миг, вырвали ее из «розового» плена. Мужчина отодвинул девушку от себя, пытаясь сдержать ураган эмоций, а она вовсе и не сопротивлялась ему. Он знал, что если еще минуту она будет рядом, он решит все за нее и, может быть, сделает ее несчастной. Но Дженнифер хотела именно этого. Она ждала, когда же он скажет ей, что не отпустит, не даст ее на «растерзание» папенькиному сынку, гоняющемуся за наживой. Но Кристофер был иного мнения. Произнеси они оба хоть одну фразу, все можно было бы изменить.       И она совершила свой самый отвратительный за всю жизнь поступок: ушла, громко хлопнув дверью и оставив Кристофера наедине со своими мыслями.