Бывшие из гетто

      У Чимина палёный синий бомбер якобы от Диор и китайский айфон, работающий перебоями. Волосы выжжены перекисью водорода, чтобы добиться светлого оттенка, который пятнами распределился по всей длине. Он притворяется, что принадлежит высшему социальному классу, который жрет по утрам фуа-гра, запивая это все свежесваренным кофе из дорогущей кофемашины. На деле — живет в гетто, делит однокомнатную квартиру со своим бывшим по имени Чон Чонгук, с которым к тому же спит в одной постели. Это только мера необходимости, потому что на еще одну у них нет денег, даже на обычный матрас, чтобы постелить на пол. Чимин убеждает себя в том, что единственная причина почему они спят вместе — нежелание тратиться на новую мебель. Чонгук убеждает себя в том, что деньги можно вложить во что-то более важное. Помимо большой кровати, что занимает практически все пространство спальни, в глаза кидаются какие-то вырезанные статьи и фотографии модно одетых людей, подобные листовки расклеены по всему периметру стен. Это Чимин все грезит о лучшей жизни, вешает мотивационные рассказы, перечитывая их время от времени. Люди в красивых одеждах его вдохновляют на какие-то интересные образы, только половину из них реализовать практически невозможно из-за финансовых трудностей. Однако Пак постоянно тащит с местных «сэкондов» какие-то использованные шмотки и очень гордится своими находками. Чонгук к этому привык, он даже не возникает по этому поводу, а лишь улыбается. Они расстались около двух лет назад, и до сих пор Чимин безрезультатно пытается вырваться из этого района, добиться хоть чего-то, однако его потолком оказалась работа официанта в местной забегаловке, куда приходят с утра опохмелиться, а вечером перекусить дерьмовым бургером перед очередной тусовкой. Возвращать отношения с Чонгуком они не стали, решили оставить мало-мальский мир и играть в дружбу, которую имитировать легче, нежели показывать, как сердце до сих пор болит, и ревность грызет изнутри, если у кого-то происходит легкий флирт с местным ноу-нэймом. Чонгук интересный. Это Чимин подметил еще в их первое знакомство, когда они встретились у социального работника. Район, в котором они выросли крайне неблагополучный, поэтому члены общества из них получились тоже сомнительные. Чонгук еще со средней школы обозначил себя карманником, а Чимин не упускал возможности ввязаться в какую-нибудь драку, потому что приспичило. Встречи были не особо частые первое время, но если они и случайно сталкивались, то у Чимина обязательно были разбиты или губа или скула, в то время как Чонгук в очередной раз попался на воровстве. Родители забили на их воспитание практически с самого рождения, удивительно, что на улицу не вышвырнули. Поэтому пришлось группироваться и бродить по району вдвоем, нарываясь на неприятности тоже вместе. Именно с Чимином Чонгук первый раз попробовал сигарету и пиво, именно с Чимином Чонгук первый раз увидел порно, и именно с Чонгуком Чимин понял, что ему нравятся парни. Или просто Чонгук. Это было не важно на тот момент, потому что симпатия была настолько сильная именно к этому человеку, что дело доходило до дурацкого трепета в сердце и приторных бабочек в животе. Они пообещали друг другу, что сбегут от этого ужаса из трущоб, переберутся поближе к центру, устроят себе нормальную человеческую жизнь, свободную от каких-либо проблем. Но дальше пары кварталов они не уехали. Остались в этом гетто, пропитанным отчаянием и безнадегой, где грязные улицы и затхлый запах, которым мгновенно пропитывается одежда. Чимин верит, что не принадлежит этому месту, поэтому, сев в метро, сбегает в центр, где бродит среди огромных небоскребов, мечтая оказаться в одном из них. Он даже не верит, что отличается от местных, которые каждое утро надевают дорогие деловые костюмы и спешат на работу, которая оплачивается несколькими штуками баксов в месяц. Пак больше похож на фальшивку, разодетый в свои поддельные шмотки, купленные на барахолке за копейки, но он уверенно играет роль успешного человека, что обеспечивает ему новые свидания. На свидании, к слову, Чимин не был очень давно. Сначала он страдал по Чонгуку, потом Чонгук вновь появился в его жизни. Чонгука слишком много, он заполняет собой все пространство, и от этого не спастись. Они ютятся в небольшой квартирке, засыпая вдвоем, часто в обнимку, потому что это привычка. Для бывших партнеров у них непонятные отношения, но оба предпочитают в этом не копаться. Так легче. Легче не думать о том, что до сих пор душа воет из-за расставания, а они вроде как вместе в качестве друзей, но все равно врозь. Чимин усердно делает вид, что его не тянет к Чонгуку, поэтому договаривается еще об одной встрече в центре города, надевая самые обтягивающие джинсы, которые у него есть в гардеробе. Чонгук смотрит как-то осуждающе, но молчит и утыкается в свой разбитый телефон, активно что-то печатая. Он тоже делает вид, что все нормально и его нисколько не смущает тот факт, что у Чимина сегодня есть все шансы вернуться домой с засосами на шее. Паку часто говорили, что он пытается прыгнуть выше головы со своими притворствами и играми в успешную жизнь. Он врет на свидании о том, что занимается какими-то креативными проектами и живет в красивом спальном районе, улыбается на комплименты искренне, потому что слишком любит лесть в свой адрес. Эта лесть подкупает, но недостаточно, чтобы уйти с этим парнем из ресторана, продолжить знакомство в более интимном месте и без одежды. Перед глазами почему-то маячит Чонгук со своим этим взглядом, а воспоминания о том, что им когда-то было хорошо вместе настолько, что Чимин готов был променять все свои мечты на жизнь в каком-то захолустье, но с Чоном, заставляют задуматься. Сдерживать порывы в себе становится сложнее, хотя до этого удавалось не обращать на них внимания. В метро Чимин погружается в мысли настолько, что пропускает свою станцию и идет до дома пешком несколько кварталов из-за того, что денег на проезд у него больше нет. Гетто он ненавидит, но Чонгук всегда сглаживал это всё своим присутствием. С ним было легко и не нужно было притворяться тем, кем не являешься на самом деле. Чонгуку было плевать во что одет Чимин и на то, что тот пользуется крадеными пробниками дорогого парфюма, вырванными из глянцевых журналов, чтобы поднять свою самооценку. Чонгуку было плевать, что у Чимина настолько плохая финансовая ситуация, что ему никто в долг уже не дает, потому что никогда он деньги не возвращает. Чонгуку было плевать, что у Чимина неравномерно окрашены волосы и он носит рваные на коленках джинсы. Чонгук принимал Чимина таким, какой он есть и даже не пытался его изменить. И сейчас Пак понимает, что бегать ни за кем не надо, самое важное у него уже есть, нужно лишь проявить толику инициативы. — Я хочу трахаться с тобой, — заявляясь на квартиру, прямо с порога серьезно произносит Чимин. Он дышит тяжело, потому что было невтерпеж ждать лифта и пришлось быстро миновать семь этажей по лестнице пешком. Чонгук удивленно таращится, сидя на кровати и пытается осознать, что сейчас ему сказали. И Господи, да, он готов прямо сейчас раздеться, потому что слишком долго ждал этого. Все эти касания ненароком, многозначительные переглядывания и крепкие объятия во время сна — все это было настоящей пыткой для него. Он только мечтать мог о том, что Чимин опять его коснется именно так. Так дерзко и по-хозяйски притянет, чтобы увлечь в страстный поцелуй. Чимин собственник, это было известно с самого начала. Его разрывала ревность, если кто-то касался Чонгука в его присутствии, в ту же секунду хотелось отрубить конечности, которые прикасаются к желанному человеку, хотелось выколоть глаза, которыми на него смотрят с похотью. Сейчас Чимин отыгрывается за все эти моменты, проникая языком в рот глубоко и непристойно. Чонгук плавится под этим поцелуем, довольно стонет и притягивает за кофту к себе ближе. Одежда сейчас крайне раздражала, Чимина хочется почувствовать как можно более остро и ярко, и это желание было с Чонгуком всё время с их расставания. У него была сильная нехватка Пака, как морально, так и физически, он загибался без него, понимая, что скучает по этим наглым прикосновениям рук, постоянно исследующим его тело, будто в первый раз. И Чимин сейчас словно издевается, он не торопится, а наслаждается поцелуем, окончательно забравшись на кровать. Они целуются неистово и жарко, Чонгук немного прогибается в спине под напором желанного тела, понимая, как все это время скучал и как сильно хотел ощутить эти губы на своих снова. Пальцы все же нетерпеливо тянутся к застежке своих джинс, быстро вынимая пуговицу из петли, и Чонгук стонет громче, когда Чимин проникает холодной ладонью под ткань боксеров, массируя член. Пак всегда был немного агрессивный во время прелюдий и секса, он не скупился на засосы и искусывал кожу до красных отметин, он имел так, что ноги постоянно подкашивались после близости, и отходить нужно было какое-то время. Чонгук никогда больше не встречал такого любовника, который отдается без остатка, и это заставляет привязываться к Чимину еще больше. Чон очень тактильный, и любое прикосновение к его коже — маленький взрыв в его персональной вселенной, когда все начинает плыть от нахлынувших приятных ощущений. Это происходит и сейчас, касания родных и желанных рук заставляют таять и расслабляться настолько, что Чонгук падает на кровать спиной, утягивая следом за собой партнера. Чимин в этот момент восхитительно красивый, и Чонгук решает сказать об этом вслух, пока на его шее появляются новые засосы, по которым он успел истосковаться. Произносятся комплименты с придыханием, с заплывшими мозгами, в исступлении. Их обоих кроет, потому что именно этот секс был самым вожделенным за всё время. Чимин срывается с цепи и поэтому так же срывает одежду с Чонгука, оголяя чувствительные участки кожи, чтобы начать выцеловывать их. Чонгук чертовски восприимчив к этим поцелуям, поэтому красиво выгибается под ними, шепча о том, чтобы Чимин не останавливался. Чимин и не останавливается, он оставляет россыпь засосов на торсе, спускаясь ниже к паху, чтобы еще ненароком задеть вставший член, на котором появились капли смазки. Он чувствует, как тело Чонгука напрягается, как он сам вспотевшими ладонями сжимает края простыни и нетерпеливо ёрзает, продолжая томно дышать. Собственной выдержки крайне не хватает, Чонгук желанен до ноющего от нетерпения члена и уже сбитого дыхания. Чимин немного волнуется, будто все происходит в первый раз, когда они оказались заперты в прачечной одного жилого дома на ночь, когда темнота поглотила их обоих, дав волю тем чувствам, которые потоком вырвались наружу. Сейчас они видят друг друга при свете тусклой неоновой лампы фиолетового цвета, что была повешена на шершавую стену. Чимин вновь на одном уровне с губами Чонгука, вновь целует жадно, нагло исследуя его рот, попутно открывая ящик прикроватной тумбочки, чтобы достать оттуда смазку. Это заводит до одури, а Чонгук еще немного напрягается, потому что у него после Чимина мало кто был в постели. Не то, чтобы он хотел дать обет безбрачия, просто мозг при каждом новом сексуальном партнере начинал автоматически сравнивать его с Паком, находя у случайных гостей слишком много каких-то недостатков, которые отталкивали. Кто-то целуется недостаточно страстно, кто-то слишком причмокивает во время минета, кто-то противно слюнявит шею, оставляя мерзкое и липкое чувство. С Чимином такого не было. С Чимином было идеально всегда и без разницы где он его раскладывает: в туалете на парковке, в кладовке кафе, где работает, в лифте или на кровати, которую освещает лишь лунный свет. С Чимином идеально и сейчас, особенно когда он проникает одним пальцем, медленно растягивая стенки сфинктера. Чонгук издает очередной громкий стон и в тот же момент притягивает Пака к себе, чтобы вновь поцеловать. Во время поцелуя уже два пальца свободно двигаются внутри, под определенным углом и надавливают на простату. Чимин входит до самых костяшек, начиная быстро иметь Чонгука пальцами, выбивая из него приятные слуху стоны. Чонгук всегда в постели отдавался Чимину беззаветно, а Чимин упивался такой самоотдачей, осознавая, что именно с этим человеком может быть развязным и не стесняться своей сексуальности. Им комфортно вдвоем, они не смущаются друг друга, поэтому когда Чимин хватает Чонгука обеими руками под коленями, чтобы резко придвинуть к себе, второй трепетно вздрагивает и смотрит с такой благодарностью в глазах, что это почти дарит микроинфаркт. Чимин входит не торопясь, миллиметр за миллиметром, запоминая ощущения, когда дорвался до этого тела вновь, когда Чонгук такой податливый под ним и закатывает глаза от удовольствия. Момент проникновения растягивается на несколько минут, и это стоит огромной выдержки обоим. Чимин меняет темп на более быстрый, и до его ушей доносятся знакомые развратные стоны, наполняющие собой небольшую комнату. Чонгук стонет красиво, так же как и красиво меняется его лицо, когда Чимин опять задевает членом простату, добавляя приятных ощущений. Простынь уже окончательно смялась под быстрыми движениями двух обнаженных тел, норовя вот-вот порваться в определенных местах. Чимин берет грубо, сжимая бедра партнера до покраснений, а Чонгук позволяет себя брать, двигаясь навстречу толчкам. У них каждый секс был особенный и никогда не был скучным, превращаясь в какую-то рутину. Даже сейчас, когда Чимин имеет в обычной миссионерской, Чонгук осознает, что это особая близость, желанная до трепета и быстрого сердцебиения в груди. С Чимином всегда было, как в первый раз, с Чимином слишком приятно заниматься сексом и Чимину сложно отказать в этом. Пак наклоняется к Чонгуку, углубляя проникновение, одновременно вновь сминая его губы в жарком поцелуе. Даже во время поцелуя Чон отдается полностью, позволяя трахать свой рот, покорно приоткрывая его. Чимину можно все, для него ничего не жалко в этом плане, от этого еще более приятно. Его пальцы смыкаются на члене Чонгука в кольцо, начиная быстро водить по всему основанию в такт толчкам, которые стали еще более резкими и грубыми. Им обоим нравится грубо, нравится заниматься сексом до исступления и дикой усталости, когда нет сил даже подняться с кровати. Они всегда балансировали на этой грани, испытывая неподдельное удовольствие. Чонгук стонет громко, но с Чимином иначе не получалось, не получалось сдерживаться и не кончать первым, изливаясь частично себе на живот и в ладонь Пака, чье тело спустя несколько глубоких толчков тоже содрогается в оргазме, в сопровождении протяжных стонов, так гармонично смешивающихся со стонами Чонгука. А после наступает тишина, и только сбивчивое дыхание обоих нарушает ее. Нужно что-то сказать, но вроде и так все понятно. Это был не просто какой-то мимолетный порыв, было что-то другое, что произнести боится каждый из них двоих. Чимин ложится рядом с Чонгуком, поворачиваясь к нему боком и всматриваясь в его разморенное послеоргазменной истомой лицо. Убирает пару мокрых прядей со лба, кротко целуя в щеку, за что в ответ получает взгляд, полный трепета и улыбку, которая вновь затягивает в этот омут с головой. — Я ненавижу это гетто, — спустя пару минут молчания произносит Чимин и проводит подушечками пальцев по раскрасневшейся коже лица Чонгука. — Я знаю, — незамедлительно отвечает Чонгук, перехватывая любимую руку и прижимая к своим губам, - целует в ладонь. Они оба это знают, но также знают, что из этого гетто им никогда уже не выбраться. Они утонут здесь, среди трущоб и отчаяния, которым наполнена каждая улица, каждый дворик и сквер. Но если тонуть, то теперь только вместе.