A house is not a home

В его снах она безумно смеётся, впитывая всем телом ощущение жаркой битвы: под её ногами мягкий мех и она чувствует, как под коленями, плотно сжимающими бока зверя, ходят мускулы. Локи смеётся вместе с ней - это он смеётся, извлекая из пространства очередной клинок, и чувствует, как горячая кровь согревает его. В реальности Локи просыпается и от горячего тела рядом ему жарко. Сон не идет больше - он чувствует, что это не просто сон. В последнее время к Локи приходят силы его названной матери, и он понимает, почему та молчала о своих видениях. До режимного утра он лежит в объятиях брата, не шевелясь, разбирая свой дурной сон - и набираясь зловещих предзнаменований. Утро выдается таким же мерзким, как и каждое за последние четыре года. Под звук будильника Тор открывает глаза и смотрит на Локи в упор, почти не моргая. Ничего не говоря. Локи выдерживает этот взгляд с полминуты и резко поднимается с их постели, собираясь на скорую руку. Через полчаса его ждут в лазарете - на последней планете, этой никому не нужной помойке Ва'э, оказалось до невозможности мерзкое и глупое правительство и штамм летальной для асгардцев оспы. В очередной раз за эти десять лет они получили отказ. Никто не хочет дать приюта тем, кто завоевывал и разрушал миры тысячами лет подряд. Хотелось бы быть богом смерти, чтобы отвести беду, но он умеет быть только богом хитрости и может обмануть болезнь. Локи не хочет знать, чем занимается царь Асгарда, больше не хочет - у него есть дела поважнее, но стоит хоть мельком сказать, что стоит в следующий раз ограбить корабль, на котором будет фермерская станция получше. Бросить на выходе, застегивая халат, и не оборачиваться, чтобы не видеть ничего не выражающий взгляд. Через три недели будет десятилетняя годовщина Нового Асгарда. Заговорщики, которые винят Царя в том, что асгардцы лишились дома, хотят устроить теракт и дворцовый переворот в этот день, и Локи устал напоминать, что их нужно арестовать и публично помиловать до того, как они попытаются это сделать. Скорее всего, Тор не слышит, когда он это говорит. Скорее всего, он не слышал и того, что заговорщиков травят уже месяц, и они неизбежно умрут. - Ваше величество, вчерашний рейд смог доставить то, что вы просили, - на Локи налетают с порога: главный врач станции держит в руках контейнер с тускло мерцающими кристаллами. С этого момента Локи думает только о работе, только о чертежах и о том, как перевести на язык технологии древнюю магию целителей из мира его предков. Вчерашний рейд - так вот почему Тор вернулся вчера таким. Таким, каким он всегда возвращается с удачного грабежа. Полным ненависти и презрения к себе, и довольным от богатой добычи одновременно. Локи думает о конфигурации усилителей. Не о своем царе. Не о своем брате. Усилители работают идеально, пациент умирает прямо в установке. Локи не думает о своем любовнике. Хела видится ему в блестящем отражении отмытого от гноя стола. Улыбающаяся по-матерински. Забрала, значит. Вечером по режимному времени Тор возвращается в их покои - в их каюту чуть больше, чем у остальных - и идет сразу в душ, удостоив Локи кивка головы. Когда царь Асгарда возвращается, чтобы царственно нажраться в кресле, Локи садится к нему на колени. Тор оттаивает долго, как лед в его стакане - Локи пьет вместе с ним, не говоря ни слова, пока они не начинают пить из горла, и Тор говорит, что скучал, но в нем столько грязи и злобы, что он не может позволить себе прикоснуться к последнему хорошему в своей жизни с этим грузом; он стыдливо прячет лицо в сгибе шеи брата и говорит очень тихо. Тор говорит, что они не были готовы, что они ошиблись, и что даже всевидящее око не увидело, что асгардский народ не нужен никому во вселенной - что, кажется, асгардский народ такой гнилой, что он не нужен собственному царю, а народу не нужен царь, который отвергает их. Тор пьян и неласков, но Локи предпочитает терпеть. Он тоже скучал. Локи засыпает в руках брата, но всю ночь чувствует, как стыдные признания царя, чья корона оказалась чугунной, раздаются холодным эхом, произнесенные чужим голосом. Дни и ночи повторяются. Хела приходит во сне, смотрит самым нежным взглядом и легко ступает по костям, люди заражаются и умирают, Тор похож на оживший труп потрепанного разбойника. - Если мы были царевичами, - говорит он однажды вечером, глядя в жидкокристаллический экран в проеме окна, - можно ли считать нас царями пиратов? Или у них короли? Или лорды. Я слышал о лордах, об одном. Дни повторяются. Хела говорит с ним о смерти, показывая свой мир - во сне Локи видит призрак матери и чувствует тепло её рук, смотрит, как мятущиеся души обретают покой, и как страх перед бездной забвения сменяется ожиданием блаженного беспамятства в серых пустых чертогах богини смерти. Хела говорит, как заставить мертвое жить, и не дать живому умереть, как найти то, что должно быть мертво и спасти то, что уходит раньше срока. Пациенты умирают меньше. Локи уже не осознает, как колдует, слившись с собственной магией над пораженными болезнью телами. Тор больше не возвращается в их покои каждый день. Королю бандитов положено пировать. Хела в отражении, в его собственном лице, говорит: "Ну зачем сопротивляться тому, что уже свершилось". Хела предлагает ему силу, ту разрушительную магию, что позволила ей взять мир в одиночку. Она не успела передать её при жизни, и не обретет покой в своем мире, пока не сделает это. И Локи мог бы просто согласиться, и тогда Хела бы слилась с его магией, отдав брату всю свою мощь - но это было бы скучно. Он чертит на белом пластиковом полу углем магический круг, символы призыва и защиты, он находит в Новом Асгарде ритуальные травы и жертвенное вино - Локи призывает богиню смерти, как это делалось в те времена, когда она могла пересчитать количество забранных ею душ, кружится, нараспев читая строки заклинания - его лицо освещает бледный экран окна в режиме ожидания. Хела развлекается этим не дольше, чем он. Бледный свет экрана заливает каюту серым туманом , и Хела предстает едва ли более плотным его сгущением, тенью - и улыбается Локи в последний раз. Он приходит в себя, когда Тор бьет его по щекам ладонью. От того разит спиртным, но выглядит царь абсолютно трезвым. Локи пытается встать, но Тор удерживает его на месте и сам садится рядом, обеспокоенно заглядывая в лицо брату. - Посмотри, кем мы стали, моя душа, - Локи касается лица брата ладонью и чувствует, что сила в нем бьется до кончиков пальцев, грозясь выломать суставы и позвоночник, - если нашим людям нужен дом, следует сделать, что должно. - Сейчас не время для государственного совета, брат. - Тор хмурится и пытается отстраниться, и все десять лет скитаний посреди безразличного космоса, породившего безразличных существ, мелькают тенью на его лице. Но Локи не может отступать. Некуда. - Миры знают асгардцев, как захватчиков. Мы стали ими, мой царь, - Локи целует его пальцы и чувствует запах мясного жира, - заберем, что нужно нашему народу. Никто нам не помешает, не выстоит перед нашей силой. Тор молчит и смотрит куда-то вдаль, так похожий на своего отца в этот момент. - Нам пора домой. - говорит он, и целует руку брата в ответ. В ушах Локи набатом отдается звонкий смех сестры.