Под чужим небом

      Соё подымает лицо к небу, и в её зелёных глазах отражаются серые тучи. Резкие холодные капли разбиваются о дырявые крыши полуразрушенных домов, и вода стекает с них к её ногам. Соё прижимается к стене плотней.       Вечерний ветер доносит до её ушей пьяную ругань из соседнего проулка. Она горько усмехается, поднося к губам горлышко бутылки, наполненной чем-то вроде коньяка, и делает очередной глоток. Ракуё совершенно не нравится ей. Везде всё не так, как дома — на Земле.       Но сейчас отличий наверняка не так и много.       Эпидемии умеют искажать города до неузнаваемости. Соё прекрасно помнит тот последний день на Земле и людей с белыми волосами и стеклянными глазами.       И непривычно подрагивающий голос Кагуры, умоляющей её покинуть родную планету — и то, как с недоверчивой надеждой она смотрит на своего брата, когда провожает её на его корабль.       Мокрый и мягкий холод резко касается девичьих ног. Пятнистая кошка пронзает острыми когтями тонкую зелёную ткань ципао, впиваясь в кожу — Соё вздрагивает, удивлённо смотрит на бродягу у себя на коленях и чешет её за ухом, вызывая у той утробное мурчание. А потом слышит чужие, хлюпающие по мокрой почве, приближающиеся шаги.       — Принцесса оказалась идиоткой, — весело выглядывает из-под зонта Камуи и выхватывает из руки Соё на четверть полную бутылку. — Ты должна быть дома.       Соё лишь делано-скромно хохочет и прикладывает к красным от алкоголя щекам холодные ладони. Она сбежала из дому всего парочку часов назад. Он, кажется, вернулся сегодня раньше обычного. Или она просто потерялась во времени?       — Мне стало так скучно, Камуи, — невинно хлопает ресницами, как бабочка крыльями.       Камуи на мгновение теряется от её слов.       Здесь так много бродяг, воров, убийц.       — Тебя веселит возможность быть убитой? — всё же спрашивает он с привычной улыбкой, за которой прячет гнев. Потом садится возле неё на пустые деревянные коробки, а рядом ставит выпивку и сложенный зонт.       Соё отрицательно мотает головой, одёргивает подол такой непривычной для неё одежды в попытке сильней прикрыть голые ноги, и кошка скатывается с её колен, возмущённо шипит и гордо удаляется.       — Там было так тихо, — говорит Соё о доме, душащем её четырьмя стенами. Камуи не было почти неделю, и ей хотелось выть от тоски.       После трёх лет путешествий по планетам, после года без вестей от старика Джии, от Нобумэ, от Кагуры — Соё начинает переживать, скучать и желает забыться. Она не знает, кто жив, а кто мёртв, и украшает гроб своими белыми волосами или светит дырой от пули во лбу.       Пьяная Соё хочет внимания, глупости и забавы.       Потому так быстро оставляет Камуи в лёгком замешательстве, вскакивая и окунаясь под дождь — тот окутывает её словно водопадом. Соё хватается за резинку и распускает низкий хвост. Чёрные, как безлунная ночь, волосы, густыми прядями опускаются вниз и прилипают к её телу. Взмокшее ципао плотнее охватывает её фигуру мелкими складками.       Соё не знает «зачем», Соё знает лишь «хочу» и проводит руками от округлых бёдер к мягкой груди, потом вновь спускается вниз. Легко качнув бёдрами, она начинает свой плавный танец, напоминая тонкую вуаль, кружащуюся от дуновения эфирного ветра.       Хлопок ладони о ладонь, и по проулку разносится мягкий смех Камуи. Соё впервые позволяет себе неприличия на улице. То ли алкоголь в крови, то ли тоска в жизни сделали её на несколько мгновений чуть-чуть развязней — и Камуи это нравится.       Соё, ни капли не смущённая, шагает к своему единственному зрителю, с интересом наблюдающему за ней — может быть, её шаги он мог бы назвать грациозными, но хмель похитил у неё долю равновесия. Соё опускается на колени перед ним, прижимается к нему, а он зарывается пальцами в копну её мягких волос и словно зачарованный смотрит в глаза, тянется к губам за поцелуем. Но Соё с улыбкой и тихим смешком вдруг отстраняется и возвращается в дождь.       В руках её блеснуло лезвие похищенного ножа. Соё проводит им по тонким слипшимся застёжкам, и жёлтые нити падают в лужу. Она тянет воротник вниз, до груди, но внезапно её ушей касается звук приближающихся голосов, и в следующее мгновение Соё заворачивают в серый плащ.       — Может быть, продолжишь это потом? — шепчет Камуи ей на ухо.       Он прячется под раскрытым фиолетовым зонтом и хватает Соё за талию, не обращая внимания на её возмущённый писк, а затем уносится по проулку к их дому. Недопитая бутылка с алкоголем остаётся всеми забытой под протекающей крышей.       Ступни Соё касаются пола дома не скоро. И это не тот дом, в котором жил когда-то Камуи, будучи ещё ребёнком. Это чужой заброшенный дом, который они пару месяцев назад привели в порядок. На этой планете никому нет дела до того, кто и где живёт.       Хлопок двери и щелчок замка. А потом на Соё с треском рвут ципао, — Камуи не видит смысла в одежде без застёжек. Ей не дают времени даже открыть возмущённо рот, как у её ног падает превращённое в тряпку платье, и уже почти отрезвевшую Соё вновь лишают опоры руки Камуи, на этот раз хватающие её под бёдра.       — Некоторые дела не терпят отлагательств, — озорно улыбается он, и пальцы согласной с этим принцессы тут же путаются в застёжках чужой одежды и рыжих волосах, а губы её впиваются в его.       Затем Соё слышит лёгкий скрип кровати, прогнувшейся под весом их тел, и, опаляя горячим дыханием шею Камуи, тихо говорит:       — А танец завтра?