Где же мое имя?

Все вокруг знают, что значит «родственная душа». И что имя этой самой «родственной» появляется на коже всякого, кого она коснется. Случиться это может когда угодно, с кем угодно, и неважно, на какой части тела сие чудо проявится. Это произошло и с Ваней. В самую первую встречу, когда он показывал своему новоиспеченному братцу рысь их общего отца, мальчик почувствовал лёгкое покалывание на щиколотке. Почесал и забыл. Позже, во время ванных процедур, он заметил красующееся на лодыжке имя. Даниил. Ноги так подкосились, что Иван чуть не свалился навзничь, но удержался за полку для шампуней. К сожалению, шторку это не спасло, и она повалилась вместо него. Грохот был настолько силен, что родственники со всего дома сбежались к ванной комнате. — Ваня-я-я, ты шо? Жив? — Ванечка! Ванечка, все в порядке?! — МА, МА! Все хорошо, идите! Губы предательски тряслись от злости. Почему имя мужское? Всю жизнь думал, что по девочкам, а тут это. И глаза мозолит. Даниил. Прям как этот хрен, который теперь живет в нашем доме! Когда «братьев» поселили в одной комнате, Ваня все больше и больше злился с каждым днем. Это не может быть он. Наверное, новый знакомый, с которым примерно в тот же период пересекся Иванов, как появилось это треклятое имя? А что, его тоже зовут Данил. Главное, чтобы им не оказался этот бесящий заучка, занявший половину законной территории Ивана, и, к тому же, его новый ноутбук. Вот он сидит за НЕ принадлежащим ему рабочим столом и раздражающе громко шелестит страницами учебника, мешая брату играть в приставку. И грызет колпачок ручки. А когда парень принимается что-то писать, то эта мерзкая ниточка слюны так долго не обрывается, что Ваня может посчитать до трех. Это непозволительно долго! — Чего ты на меня пялишься? — взгляд Данила такой чистый, искренне-непонимающий. — Просто не пойму, чье домашнее задание ты сейчас делаешь. Должно быть мое. Парень, хмыкая и изображая полуулыбку, поворачивается обратно к тетради. — Твое. Однажды Иван поделился своим новым секретом с Ариэль. — Так это же имя подменыша. — Это не его имя. Его тоже так зовут, но это не его имя, — его брови отчаянно попытались сойтись, и складка между ними стала необычайно велика. У самой Эли они решили покинуть территорию лица и поползли вверх. — Но оно же тогда и появилось, так? Ваня кивнул, но выражение его лица стало еще более хмурым. — Мало ли я Данилов за тот период потрогал! Помнишь ту тусовку? Там было дофига народа, и не факт, что среди них не было этих… — Голубых? — Да причем тут голубых?! — он значительно повысил тон, пока девушка, заливаясь хохотом, упала на мягкий матрас его кровати. — Ну ты же, оказывается, голубой. Ваня замахнулся подушкой и бросил ее в Ариэль. Он тоже засмеялся. Общий язык с Даниилом они находили совсем не быстро, но дело прогрессировало. Уже было не так мерзко находиться рядом с ним, и совсем не раздражали его незначительные привычки: оставлять штаны на спинке кресла, а не складывать их, грызть ручки, облизывать пальцы перед тем, как перелистнуть страницу. Возможно, Ване даже нравилось смотреть, как Даня широко улыбается, когда побеждает во время игры в Фифу, объясняет брату новую тему по физике, которую преподаватель ну ужасно плохо рассказал, совсем не хотелось его слушать. В течение урока он представлял, как все это ему будет объяснять Данил с настолько сосредоточенным лицом, что хотелось смеяться без остановки. — Нет ничего веселого в законе сохранения импульсов. — Да я над тобой смеюсь. — Во мне, кажется, тоже нет ничего такого, над чем можно так беспардонно ржать, — на лице парня тоже появилась улыбка от уха до уха. — Ты сам по себе забавный. Потому что милый. Оба мальчика покраснели в ту же секунду. Они пристально смотрели друг другу в глаза, пока Иван не нарушил неловкое молчание: — Такой милый, что ни одна девчонка до сих пор не повелась. Разве что правая. На это он получил хороший толчок в плечо, да такой, что аж отъехал вместе с креслом на дальний конец комнаты. —Я, вообще-то, левша! — Пап Леша, а что ты подумал, когда увидел имя мамы на себе? Они стояли в бильярдной. Папа Антон натирал кий, а второй мужчина собирал шары по столу и складывал их в треугольник. — Я заметил его, когда мы с твоей мамой уже давно были вместе. В нашей деревне не особо распространялись о том, что это такое и вообще. Я обосрался. Думал, татуху по пьяне набил с ее именем, — Алексей усмехнулся и отпил виски из своего бокала, — во! — отец Вани поднял штанину и обнажил область под коленкой, где красивым почерком выводилось «Лидия». — А что, сынок, у тебя кто-то появился? Кто она? — Антон серьезно посмотрел на сына, да так, будто это дело мировой важности. — Нет конечно, па! — уши мальчика, скрытые под волосами, налились пунцовой краской, — мне просто интересно, — он уже выбегал из помещения, обрывая череду гипотетических расспросов от отца. — Это у тебя что такое? — Данил провел пальцами по имени на щиколотке Ивана. Тот со скоростью света убрал ногу под себя. Черт его побрал с этой модой на подвороты. — Имя. Читать не умеешь? — А почему оно мужское? — парень уже насмешливо улыбался, рассматривая надменное лицо Ивана. —А че, нельзя? Имеешь что-то против? — Нет, просто думал, что ты не такой. — Какой — такой? — в груди что-то тяжелое ухнуло вниз, и уголки губ произвольно опускались все ниже с каждой миллисекундой. — Ну, по мальчикам. — А что такого? Ничего такого в этом нет. Мы живём в 21 веке! Вообще… — Да успокойся. Я же не сказал что-то против. Считаю это нецелесообразным, и все. Саму идею судьбы, — Данил откинулся на спинку кресла и запрокинув голову, уставился в потолок, — если на моем теле нет ничьего имени, это не значит, что мне никто не может нравиться, или я уже не выбрал кого-то для продолжения рода. — А у тебя чё, имени ещё нет? — противный булыжник в грудной клетке Вани становился все больше и тяжелее. Ком в горле не отставал, и, кажется, преградил путь воздуху. — Нет. А должно? — Понятно, — перед глазами парня все будто начало размываться. Он встал с кровати и, почти на ощупь, отправился в ванную комнату. Там, перед зеркалом, он понял, что это слезы. И что ему нравится его брат. Человек, который только что рассказал о том, что на его коже нет имени. К которому Иван так неравнодушен, что стоит перед зеркалом и сдерживает внутри ураган злости. И непонятно, на кого, судьбу или Данила. Страданья для дебилов. Так решил Ваня. А ещё он подумал, что не судьба, так не судьба, и забил. Ну, по крайней мере, он так думал. На самом деле, едкие колкости в сторону брата только усилились, шутки над ним стали злее. И он даже отсел к Ариэль, хотя она совсем не помогала ему на контрольных по математике, в отличие от. Он даже дома старался игнорировать, а если не выходило, то каждое слово в сторону Данила сочилось желчью. И мальчик этого искренне не понимал. Что случилось, и в какой момент их отношения, которые так хорошо шли к званию «дружеские», а может и «братские» покатились на дно? За что его теперь ненавидеть? — А чё ты со своим избранником не разговариваешь? — Эля повернулась на своего нового соседа по парте. — Я же тебе говорил, что это не он! — Да с чего ты взял? — Потому что нет у него имени! Нигде! — Ваня умудрялся кричать даже шепотом. — Ты откуда знаешь, придурок? — Он ходил передо мной в трусах, и не раз. Я успел рассмотреть каждую, — он стукнул указательным пальцем по столу так, что сам виновник его злости повернулся на него. Пришлось сбавить тон, — каждую часть его тела. И нигде нет. Я спросил у него прямо, и он подтвердил. — А зачем ты злишься так? Ты ж и не хотел, чтобы это был он. Рассматривал так внимательно, расспрашивал… — Нравится он мне, — Иван упёрся взглядом в тетрадь, схватился за ручку и показательно начал читать условия продиктованной в начале урока задаче, давая понять, что говорить об этом сейчас он не намерен. Спустя пару минут, когда он понял, что не вдупляет, и оторвался от попыток что-то сделать, он поймал пристальный взгляд соседки на себе. — Что? — А пойдем на танцы завтра. Мне нужен партнёр, а мой заболел. Помоги. — Не. Я ж не умею. — Ладно. Встреть меня тогда завтра, хорошо? — Лады. — Дань, ну пожалуйста! Очень нужно! Некого больше просить! — А Ваня? — парень заглянул за спину Ариэль, где стоял его брат, и нахмурил брови. — Он деревянный. Вообще ничего не умеет. После тяжёлого вздоха он поджал губы и, сдавшись, посмотрел на девушку. –Хорошо… Во сколько? — В семь! — она звонко чмокнула его в щеку. Получилось слишком громко, и Ваня повернулся на них, и его кулаки сжались добела. Тяжело дыша, Даниил стоял в раздевалке рядом с Ариэль. — Зачем это нужно? — парень закатил глаза и развел руками, — я могу сам закрыть глаза! — Нет, это не такой сюрприз! Ты обязан! — девушка держала в руках черную плотную повязку, — умоляю, Дань! — Ладно… — он согласился после тяжёленного вздоха. Эля радостно улыбнулась и принялась плотно завязывать его глаза куском ткани. — Что-нибудь видно? — Нет… — Отлично. Жди меня здесь. Нет, не садись! Стой и жди. — ТЫ СДУРЕЛА?! — Иван схватился за голову и вцепился пальцами в свои кучеряшки, — Я НА ЭТО НЕ ПОДПИСЫВАЛСЯ! Я НЕ БУДУ НИКОГО ЦЕЛОВАТЬ! — Ну и что я ему скажу? Сниму повязку и такая «ну все, можешь идти»? Я же не больная. — А Я, ПО-ТВОЕМУ, БОЛЬНОЙ?! ВДРУГ ОН МЕНЯ УДАРИТ?! А КАК МНЕ ПОТОМ ЖИТЬ С НИМ В ОДНОЙ КОМНАТЕ? — теперь он размахивал руками, как будто отчаянно пытался взлететь. — Он мне сказал, что ты ему тоже нравишься. Только по секрету. Но ты же мужик в вашей будущей паре! — лицо Эли было настолько серьезным, что внушало стопроцентное доверие, — ты должен первый шаг! — Что он сказал? — очень внезапно он прекратил паниковать, но глаза его расширились до диаметра куриного яйца. — Что слышал. Теперь иди. Он не знает, что сейчас произойдет. Давай, Иван. Я в тебя верю. — Я здесь! — Ариэль звонко дала понять, что она вернулась. — Уже можно снимать повязку? — Нет. Ваня чуть не выкрикнул в унисон с девушкой, но вовремя успел себя остановить. Коленки предательски ослабли, а руки неимоверно сильно тряслись. Губы, кажется, тоже не хотели слушаться. Эля кивнула другу, мол, «давай», и максимально тихо начала продвигаться к выходу и беззвучно исчезла из помещения. — Ну? — Даня, в нетерпении сжал губы. Сейчас. Теперь. Но нет. Ваня все ещё медленно продвигался к парню, собираясь с силами. С каждым тихим шагом расстояние сокращалось всего на чуть-чуть, но Ивану казалось, что это забег на огромную дистанцию с исполинской скоростью. Лицо брата было совсем рядом. Все ещё красное от напряжения во время танцевального занятия, ожидающее. Красивое. Сейчас или никогда. Он положил руку на щеку брата и очертил большим пальцем линию скулы. — Эль, ты чего… Продолжить ему дать никто не собирался, так как в этот момент губы мальчиков сомкнулись. Почти воздушно, нежно и мягко. Иван попробовал сделать поцелуй интимнее, обхватив нижнюю губу Дани своими и пустив в ход язык, и у него получилось. Мальчик вовсе не сопротивлялся, хотя совсем не женские ручки обхватили его талию и притянули к себе. И груди у этого высокого молодого человека явно не присутствовало. Но эти ладони, всё-таки, были хорошо ему знакомы. Мягкие, но прочные, такие приятные. Даниил одной рукой сдёрнул с себя повязку и отстранился от «брата», чтобы убедиться в своих доводах. — Извини, чувак… Я… — Замолчи, — пришло время затыкать поцелуем Ваню. И не сказать, чтобы это было ему не по нраву. — И что же мы теперь? На часах второй час ночи. Они лежат совсем рядом, нос к носу. Мальчики касаются кончиками пальцев, и по коже Данила идут мурашки. — А что мы? Все как обычно. Только теперь счастливы. — А родителям сказать? И что мы… Мы… Вместе? — В смысле, встречаемся? — Иван расплылся в улыбке, пока второй брат краснел до кончиков ушей. — Я тебя серьезно спрашиваю… — Мы вместе. Хорошо, что ты тоже сказал Эле, что я тебе нравлюсь. Даня изобразил крайне невеселый, удивленный взгляд. Молчание. — Но я не говорил, — парень серьезно посмотрел на рядом лежащего юношу, но потом все-таки глаза его загорелись, — я никому не говорил. Но это неважно. Видимо, у нее все хорошо с интуицией. Она ведь женщина, они более восприимчивы к восприятию этого всего. Ваня решил, что нужно будет ей отомстить. За вранье. — Только… — лицо парня сразу же изменилось. Сошёл даже след той радости, что он испытывал буквально секунду назад. — Что? — Имя. — мальчик подтянул к себе ногу и провел пальцем по надписи на лодыжке, — твоё имя. Я уверен. Но у тебя… У тебя его нет, — казалось, что его голос дрожал. — Ну и что? Зато ты есть. А оно, может, и позже появится. Я ведь медленно развиваюсь. Чтобы брат не расстраивался хотя бы сейчас, Данил решил, что самое время попрактиковаться в искусстве поцелуя. Нельзя откладывать такие важные дела на потом. –Я понял. Я ведь не проверил ещё одно место. Даниил стоял посреди комнаты в одних трусах и интенсивно тер голову полотенцем, пытаясь высушить. — Ты о чем? — он повернулся на парня, вопросительно взирая. — Иди сюда. Когда тот подошёл ближе, Ваня резко развернул брата к себе задом и оттянул вниз трусы, обнажая ягодицы. На правой каллиграфическим почерком было выведено имя. Его имя. Иван. — Я НАШЕЛ! ТУТ Я! Юноша подскочил от радости и, забыв о том что тут, вообще-то, полуобнажённый Данил, и это может его смутить, прижал мальчика к себе и крепко впился в его губы. — Что там? — смущенный своим положением и эрекцией, парень решил не поднимать взгляда. — Там я. Мое имя. Я. Довольная морда Вани так и светилась удовольствием. Во-первых, всё-таки, это судьба. Во-вторых, это первая эрекция Дани, которую он застал, и это очень круто. — Понятно, почему я его не заметил. Теперь можешь меня отпустить? Я хочу одеться, — его лицо было похоже на спелый помидор, но стараться делать вид, что это не так, было его главной задачей. И то, что он расстроился не менее сильно, когда понял, что на Иване уже есть чье-то имя, он решил не говорить. И что осмотрел каждый миллиметр своего тело в надежде, что оно просто очень маленькое. Но он никак не ожидал, что оно будет ТАМ. — Ни за что, — Ваня рассмеялся и прыгнул на кровать, утаскивая за собой юношу и сжимая его в тисках своих объятий, — оденешься, когда я нарадуюсь. — Ты никогда не… — Я знаю. Привыкай.