Представитель рода Люди

На ложе моём, по ночам я искала того, кого любит моя душа. Я искала его, но его не нашла. Дай встану я и обойду весь город, по улицам и площадям! Я буду искать того, кого любит моя душа. Я искала его, но его не нашла. Песнь песней, перевод Абрама Эфроса

Под утро Аркадию приснилось, что его балкон — причал у океана. Тихого, а может, Индийского или Атлантического. Или Звёздного (в реальности такого не существовало, но во сне он был). И что на этом причале стоит деревянный столик с уютными шезлонгами рядом, а на столике дымится коктейль «Марсианский восторг». Но это был сон. В реальности на балконе его квартиры в обычной московской сорокаэтажке стояли лыжи и другие необходимые в быту вещи вроде стеклянных банок для солений, которые энергичная Аркашкина мама всё собиралась забрать, как только выйдет на пенсию. Учитывая, что в прошлом году она в пятнадцатый раз поднялась на Эверест, пенсия ей ещё долго не грозит. Аркадий разлепил глаза. Старомодная тюлевая занавеска на окне колыхалась от свежего ветерка, похожий на гигантского паука робот-уборщик сновал по стеклу, старательно начищая его. — Заведи нормального комплексного домработника, — раздался позади хриплый после сна голос Пашки. — Он превратит твою берлогу чокнутого профессора из карикатур «Химии и жизни» в современное жильё. — Ну уж нет! — категорично возразил Аркадий. Голос его звучал возмущённо, но он улыбался, представляя себе Пашку — с выгоревшими на солнце обычно тёмно-русыми волосами (гонял позавчера на флипе на Праздник Лета на Бали, обормот), с загорелым вздёрнутым носом и румянцем на щеках. — Никакого ИИ в моём доме! Сегодня он посуду моет, а завтра революцию устроит? В плохом смысле, конечно. — Ретроград, — протянул Пашка. И столько было в этом слове нежности, что Аркадий немедленно перевернулся и подмял под себя Пашку — с щетиной на физиономии и тенями под глазами. Опять не выспался, значит. — В «Звёздных корсаров» играл до утра? — заключил он. — А вот и нет! — строптиво буркнул Пашка, не пытаясь, впрочем, вывернуться из крепких объятий. — Статью правил. Про размножение динодуков с Юпитера. Вернее, перевод на космолингву. Представляешь, эти лингвороботы времена перепутали, и получилось, что динодук сперва рожает, потом беременеет... — Ох уж эти роботы, — пробормотал Аркадий, сунув руку под покрывало. — Ничего им доверить нельзя. — Аркадий Самуилович, вы бы зубы сперва почистили, — Пашка демонстративно наморщил нос. — Ох, чёрт, — подскочил Аркадий. Возможно, у него было то, что в старинных капиталистических книгах по психиатрии называли ОКР. Или негодяй Пашка соврал, решив, что просто спать ему сейчас интереснее, чем спать с ним, Аркадием, и, воспользовавшись его отлучкой, опять немедленно задрыхнет? Есть только один способ проверить... Почистив зубы, Аркадий решил сразу и душ принять. Космос он любил немногим меньше биологии, и поэтому, едва обосновавшись в собственной квартире, поставил чехословацкую систему «Безтижность» — душевую кабинку, дававшую эффект невесомости. Аркадий шагнул в кабинку, дверь герметично закрылась — и он повис над кафельной поверхностью. Вода начала появляться из душа, но не полилась, а стала круглыми каплями замирать в воздухе. Её становилось всё больше, мелкие капли собирались в крупные. Аркадий протянул руку и коснулся самой большой, она обволокла кожу. В кабинку забарабанили, раздался Пашкин голос, требовавший его впустить. Аркадий вцепился в ремень на стене кабинки и нажал кнопку. Включилась гравитация, вода хлынула вниз. Дверь мягко отошла. Пашка сунул растрёпанную голову в кабинку и заявил, что тоже хочет принять душ. — Но только без этих твоих антигравитационных штучек, — предупредил он и немедленно впечатал Аркадия в стену. Тот хмыкнул: — Ну да, в невесомости-то неудобно, — и замолчал, потому что Пашкин язык оказался у него во рту, а пальцы — на члене. Аркадий мягко стукнулся затылком о стенку. Правая рука Пашки равномерно, механически двигалась на члене Аркадия, а пальцы левой выкручивали ему сосок — будто регулятор громкости на «Чайке». И Аркадий, словно подчиняясь этой регулировке, сперва дышал громко и порывисто, потом начал всхлипывать и в конце концов совершенно неприлично застонал. Пашка отстранился и сунул ладонь под по-прежнему льющуюся из душа воду температурой ровно двадцать градусов по Цельсию, чтобы смыть белёсые капли. — Вообрази, что бы тут творилось, если бы не отключили твою «безтижность», — фыркнул он. Аркадий засмеялся, представив летающие в невесомости капли спермы, и слегка смущённо подался вперед: — А ты-то сам? Пашка махнул рукой и вышел из кабинки. Когда Аркадий появился на кухне, Пашка, натянувший пижонские разноцветные шорты (на Бали купил? В пределах МВАД такую попугайскую расцветку днём с огнём не найдёшь), уже помешивал что-то в кастрюльке, а в воздухе разливался божественный запах корицы. — Каша? — уточнил Аркадий. — Манная, — торжественно поднял ложку Пашка. — Без комочков. Вернее, будет такой, если не станешь меня отвлекать. Раздался сигнал видеофона. Аркадий направился в кабинет. — Если Алиска или ещё кто из ребят — привет от меня! — крикнул ему вслед Пашка. — А если профессор Куницын по нашу душу? — Аркадий проворчал себе под нос, но Пашка всё равно услышал: — Тогда тем более привет! На экране действительно появилась Алиса — слегка похудевшая и бледная. По изображению шли сероватые полосы — значит, сеанс межпланетный. — Аркашка, здравствуй! — мягко улыбнувшись, заговорила она. — Я просто решила ещё раз уточнить — ты всё-таки не летишь с нами в экспедицию на Кагуа-5? Место научного сотрудника есть... — Алис, я бы с радостью! — приложил руку к груди Аркадий. — Но на Земле дел по горло. — Да, профессор Куницын мне говорил, что ты работаешь как проклятый, — рассеянно кивнула Алиса. — За ночь огромную итоговую статью накатал. — Всего лишь отредактировал. Перевод, — Аркадий нахмурился, будто что-то пытался вспомнить. — Аркашка, ну нельзя же так! — воскликнула Алиса. — Ты сидишь взаперти, нигде кроме работы не бываешь, ни с кем из ребят не видишься... Джавад к тебе заходил — ты даже дверь не открыл. — У меня дел... много, — упавшим голосом сказал Аркадий. — Алис, мне пора. — Нам всем его не хватает, и мне, может, даже больше... — изображение мигнуло и исчезло. Это Аркадий нажал кнопку «Выкл.» Чуть подумал и поставил блокиратор. Вернулся на кухню. Пашка уже переложил кашу из кастрюли. — Ну что, передал привет Алиске? — весело спросил он. Аркадий кивнул и уставился в тарелку. Идеальная манная каша без комочков. Раздолбай Пашка такую бы никогда не сварил. Надо будет учесть при следующем программировании. — Ты ведь сам не будешь? — спросил он, едва не добавив «опять». — Не-е-е, — Пашка зевнул. — Как гласит студенческая поговорка, поспать — всё равно что поесть. Так что пойду досыпать. — Иди, Паш, — Аркадий не поднимал глаз от тарелки. — К себе иди. Пашка молча вышел. Через некоторое время щёлкнула дверь хозяйственного отсека для робота-домработника. Аркадий аккуратно положил ложку на стол, подошёл к пульту на двери отсека, пробежал пальцами по кнопкам, стирая суточную программу. Значит, кулинарные способности снизить на пять процентов... нет, лучше на десять. И пусть у него завтра шелушится от загара нос, уже пора. Вот только что делать, когда с момента катастрофы на Кеплере пройдёт слишком много времени? Придется у ребят-реконструкторов из Никитинского отдела попросить составить программу старения для представителя рода Люди. Соврёт, будто для хроноисследований в верхнем палеолите. — Я всегда говорил, Пашечка, что ты неандерталец, — прошептал Аркадий и криво улыбнулся.