Бестиард

      Чтож, думаю можно подробно рассказать вам о своём прошлом. Основная часть вам уже известна. Меня два раза сдавали в детдом и так я вырос без опекунов. Из-за этого я перестал доверять окружающим. У меня доверие зарабатывали. Если проявили себя как верного помощника — добро пожаловать в рабочую силу. Защитили от хулиганов — работа вышибалы вам гарантирована. А если смогли провести со мной время и не забить на следующий день и продержаться ещё дольше — вы смело можете называть себя моим другом. Из последнего критерия прошёл лишь один. Как вы догадались, это Варлок.       Он всегда поддерживал меня, когда были трудные времена и помогал мне во всём: договориться со старшими, решить непосильную мне задачу, узнать нужную мне информацию, всё чего я ему прикажу.       Скажите использование чужого труда, а не дружба? Смею вас огорчить. Помощь была дружеская, а не рабочая. Всё что я перечислил было личным, а с делами по серьёзней я и сам смогу справиться. Я в детстве был социофобом. Боялся разговаривать с другими напрямую. Лишь некоторые могли иметь такую честь, как поговорить со мной по душам. Всего таких избранных было двое: Алиса и Варлок.       С Варлоком всё понятно, а вот Алиса другой случай. С ней я впервые начинал разговор первым. Правда, особо мы не общались. Пересеклись пару раз за неделю, поспрашивали друг у друга как дела, что собираемся делать и пошли по своим делам. Вот такое расписание общения у нас было.       Я мало знал об Алисе, но этого мне и не нужно было знать. Это её жизнь. Я просто не имел права вмешиваться.       Как я создал крупную криминальной банду в Рыговском Княжестве? Просто. Сначала я платил местным детям конфетами и игрушками, чтобы они работали на меня. В конце концов всё дошло до местной валюты, которую придумал один из младших — игровые карты. Почему именно карты? Да потому что в детдоме играть в карты никто не умел. Если попросить старших научить играть, то дадут по затылку и отберут их у тебя. Азартные игры вообще запрещены в стране, поэтому стоило молчать о наличии карт.       Система была такова. Существует четыре вида карт. Белые — самые дешёвые, потому что есть у каждого, оцениваются как пять Селомов (местная валюта Царства). Чёрные — уже дороже, но есть у большинства, оцениваются уже в десять Селомов. Красные — дорогая карта, есть лишь у нескольких десятков, оцениваются в сто Селомов. И, наконец, карты с персоной — самые дорогие карты, есть лишь у единиц, оцениваются в тысячу Селомов.       Так я образовал экономику в детдоме. Я первым начал затариваться картами. У кого-то крал, у кого-то зарабатывал, у кого-то обменивал. Потом уже это распространялось на всех. Пока все зарабатывали карты, я наслаждался незаконной жизнью. Опыт, который я получил в детдоме, я использовал во внешнем мире.       Некоторые так и остались в нищете, даже когда вышли в открытый мир. Ничему не научились.       Всё шло хорошо, пока не наступил этот день.       Я спокойно сидел в библиотеке детдома и готовился к последнему экзамену. На улице темнело, поэтому одна единственная лампа освещала мой стол. Большинство учебников лежали в бардаке, так и оставленных открытыми на одной из сотен страниц. Из всей кучи я выбрал одну и стал получать нужные мне знания.       У меня глаза были красными от усталости. Меня несло в сон. Вдруг я начал представлять себе, что мир и вовсе был не предназначен для нас — последийцев, а для кого-то другого, кто умнее и лучше. Я сразу отбросил эту мысль, посчитав это бредом, и продолжил готовиться к экзамену.       Вдруг послышался топот. Я осмотрелся, но никого не увидел, а шагали, словно, рядом. Потом — мёртвая тишина.       Лампа, шипя, продолжила своё назойливое жужжание. Я продолжил читать книгу. Но в мои глаза попалась другая книга, которую я вообще не брал. Она выглядела иначе от остальных тем, что она была прямоугольная, а не полукруглая. Эту книгу надо было открывать справа налево, а остальные — прокрутив лист или обложку по диаметру. Текст тоже был странным. По крайней мере, такого я никогда не видел в жизни. Он напоминал соединенные между собою палочки с кружками из которых ещё торчат разные закорючки. Единственное радовало, что хоть картинки были, а то вообще ничего не было понятно. Изображены были разные цветы, множество которых я не знаю, а другие и вовсе показывали хомодийцев, только странных. Вроде и шерсть есть, но без клыков, когтей, копыт и прочего. Чем-то они напоминали меня. Я с интересом пролистывал эту книгу, пока из неё не выпала бумажка.       Она упала на пол и я нагнулся, чтобы взять её. На обороте тоже что-то было написано палочками и кружками, но ничего опять-таки непонятно было. Перевернув лист, я увидел группу особей, которые смотрели на меня. Картинка была покрыта чем-то блестящим, словно взяли зеркало и перенесли застывшее отражение и присобачили к бумаге.       Особи стояли и обнимаясь смотрели на меня. Волк, орёл, хомодиец и хомодийка с ушами сидели на берегу и окружали водную, а вместе с ней сидел малыш с рыжей шерстью на голове и с разным цветом глаз. Один глаз рыжий другой-…голубой. Я внимательней пригляделся на малыша, как вдруг… — Юноша, вы должны уже давно спать!       Госпожа Таити пришла проведать меня. Я чуть со стула не взлетел от испуга. — Простите, зачитался. — отмахнулся я. — Если через пять минут вы не будете в кровати, то вам сильно не поздоровится.       Как всегда запугивала эта бестийка змеи. Хотела заставить меня бояться её. Однако у меня в рукаве были её тайны, которые даже любой мог возненавидеть её до смерти. Она, естественно, не знала об этом. Чем позже узнает об этом, тем хуже будут её страдания. — Извините, госпожа Таити. Мне ещё чуток осталось. — А это ещё что?       Она смотрела прямо на книгу, которую я с удовольствием прочитывал. Я сразу схватился за эту ценную вещь и сжал покрепче, чтобы она не отняла её. Однако это было бесполезно. Мои хилые лапки просто не могли удержать эту мощь. Она отняла у меня книгу одним движением. — Посторонние вещи на территории детдома запрещены! — Но я же ничего не приносил! Она была тут! Честное слово! — Не пудри мне мозги, сопляк! А ну марш в постель!       Я, опустив голову, направился в спальню. Библиотека была в отдельном здании, поэтому я шёл по тёмной детской площадке. Я пинал железную банку от сахара и тихо проклинал эту Таити и тех, кто не видит во мне потенциала. Темнота окружили старые качели, которые скрипели при каждом движении. Вокруг стоял густой туман, который окружали всю площадку и закрывал весь свет высоток. Сам детдом был целым этажом здания, но вентиляция поддерживала собственный климат. Так ограждениями от огромного неизученного мира и территории бессемейных детей играли огромное толстое стекло и лифт. Мы спокойно могли выйти наружу, но со взрослыми. Так за нами следили, чтобы мы не сбежали. Я проходил мимо песочницы, на которой малые оставили игрушки.       Мне всегда хотелось поиграть со своими сверстниками, но меня не принимали, из-за того, что у меня нет определённой крови. Полукровок это тоже касалось, но из них была лишь Алиса, а с ней вы сами знаете какие у меня были отношения.       Я продолжал идти по тёмному двору. Было темно, однако тропинку можно было разглядеть. Лампы этажа специально выключали, чтобы яркий свет не мешал спать детям. Проходя мимо дерева (искусственного) я заметил некий силуэт. Тёмная фигура самца стояла и наблюдала за мной. Его плечи были очень широки, по сравнению со мной, а лапы и вовсе были перекачены. Я начал занимаясь уходить спиной обратно. Незнакомцы всегда приходили, чтобы кого-то усыновить или удочерить, но днём. Ночью лифт просто блокировался, поэтому никто не мог отсюда выйти или войти. Это исключало возможность побега.       Поэтому меня это пугало, так как появился неизвестно кто и неизвестно как проникнул сюда.       Я быстро начал уходить как вдруг я наткнулся на эту чёртова Таити. — Ты всё ещё бродишь?       Она ударила меня в живот, а после и вовсе повалил на искусственную траву. — Сколько можно тебе втирать в голову, что ты кусок дерьма! У тебя потенциала никакого нет! Ты ничтожество! Тебя никто! Никогда! Не! Заберёт! Отсюда! — кричала она это, пиная меня. — Прекратите! — кричал я.       Эта психопатка отошла не далеко от меня и взяла с собою доску. Она замахнулась и вдруг её остановил тот самый незнакомец. — Оставь его в покое. — его низкий голос показывал его морду в темноте. Ну я так себе представлял его по голосу.       Он захватил доску одной лапой и продолжал её сжимать.       Таити отпустила доску и повернулась к нему мордой вперёд. — Кто вы такой и как вы сюда попали? — Это не ваше дело. А теперь я прошу вас оставить этого юношу и отдать мне книгу. — Чего? — Это была последняя капля.       Палец на руке незнакомца заострился и воткнулся ей прямо в шею. Таити стала дёргаться и старалась оттолкнуть его от себя, но вдруг резко обмякла.       Незнакомец бросил её в сторону и забрал книгу, которая выпала из внутреннего кармана бестийки, пока та дёргалась от чего-то. Он протянул свою лапу ко мне. Я отполз от него, когда он только потянулся ко мне.       Он перестал тянуться ко мне и сел на корточки. Его морду не было видно — капюшон мешал. — Не бойся, я ничего тебе не сделаю. — сказал он успокаивающе.       Меня трясло от страха. Незнакомец посмотрел на Таити и сделал тихий вздох. — Она не мертва, просто парализована. Эффект продлится не больше шести часов, так что жить будет. — Он направил свой взгляд снова на меня. — Слушай, я бы мог бы её убить. Да, она вполне заслуживает, но все надо дать шанс на искупление. У каждого свои причины, из-за чего они стали таковыми, так что не судите их сначала об их поведении. Узнай их поподробнее, тогда и поймёшь в чём дело. Ты бы сам бы вёл себя так, будь у тебя трагедия, которая полностью испортила твою жизнь.       Я лишь молча наблюдал за ним. Он заметил бумажку, которую я спрятал в карман, когда в библиотеку вошла Таити. — Покажешь, что у тебя там? Не бойся, я верну её. Знакомая мордашка. С ней я провел самые лучшие моменты в жизни. А этот малыш был моим сыном. — в его голосе послышался вздох. — Только вот украла она его у меня и спрятала так, что я не смог его найти.       Он вернул картинку и дал книгу. — Храни и береги. В ней всё золото моей жизни. Мои потомки придут к тебе через несколько лет и заберут её обратно. Ты их узнаешь.        Я просто забрал книгу и пошёл в спальный корпус.       На следующий день Таити не пришла на работу и через несколько дней уволилась. Об её гнёте и вовсе забыли спустя некоторое время.       Книгу с картинкой я хранил и пытался понять надписи, но вот ничего не получалось. Малыша в картинке я сравнивал с собою и удивлялся схожести. Но потом я и вовсе оставил это дело вместе с изучением надписей.       Однако перед учебной поездкой я отдал книгу лишь своему единственному другу. Так прошло шесть лет, а тот день я помню как вчера.