Бестиард

      Огромный зал, украшенный портретами всех представителей Царской династии, становился всё ярче и ярче. Картины всё больше меняли свой стиль письма, а морды хомодийцев всё также выглядели божественно. Только вот божественные морды — ложь. Брачные узы не могли создать такую красоту, только уродство, как это было и при человечестве. Художникам, писавших портреты правителей, платили, чтобы потомки считали подобный вид уз более верным и только для избранных. Правители, избранные создателями, должны были свою божественность оставлять при себе и передавать её только своим потомкам. Ну, а божественность, которая уродовало тело и у некоторых сознание, должна была выглядеть подобающе. Это особо не помогло, ведь народ позже узнал правду. К счастью, на политику это не повлияло и истина позже потерялась в станицах летописей. Не такая беда, как великий потоп. Именно с того момента и началось летоисчисление.       Дворняга не помнил, что было до Великого потопа, только обрывки. Помнил лишь то, что он был солдатом и был специально выращен для войны, как множество его искусственных братьев. После потопа у него произошло «перерождение». Решил просто начать жизнь с чистого листа, а вместе с ней и новую историю. Без войн и вражды. Жизнь простака за три тысячелетия превратилась в жизнь Десницы Царя Висюльского Царства.       Ему казалось, что он жил среди новой расы с другими понятиями и мнением, но часто понимал, что последийцы точное отражение человечества. Они также враждуют, убивают, лгут, крадут, но не вредят окружающей среде в огромных масштабах, как люди, и не ведут войны. Стычки бывают, но они быстро утихают. Но вот Первое Восстание во времена Великого Дефицита, чуть не перешло в гражданскую войну.       Причин было много, но вот главной было рабство. Большая часть рабов тогда состояла из полукровок и в один момент они за пару дней захватили порт Каспий за один день. Пока туда отправляли стражу из соседних городов, рабы стали освобождать своих в соседних поселениях.       Цель благородная, но реализация замарала кровью множества невинных всё светлые пятна.       Восстание удалось подавить и казнить организаторов. Через несколько лет, Царь Усит вар Рыгов, пошёл на уступки, так как понимал, что весь этот ад может повториться. И вот последнее полстолетия, Дворняга наблюдает за жизнью бывших рабов. Их жизнь хоть и стала легче, но давление со стороны хомодийцев и бестийцев в последнее время всё нарастает и нарастает.       Навстречу Дворняге шёл пухлый бестиец ворона в дорогом халате, цвета спелой вишни. Его волны жира плыли по его телу, всё больше и больше бушую, создавая бурю и издавая противные шлепки. — Валахит! — с тяжёлым дыханием сказал боярин Сатис Деловаротинский. — Всё докладываешь о ситуации в стране? — Приходится, — хладнокровно ответил Дворняга. — Иначе страну не спасти от развала. — Опять ты про развал! Чего оно тебя так волнует? — Я дал клятву… -…царю, чьё имя нельзя произносить, — лениво произнёс боярин. — Слушай, ты как механизм какой-то! Пойдём лучше в купальни. Там как раз развлечение привезли. Красота небесная, а не самки! — Как ни будь по-позже. Дел по горло.       Ворон цыкнул разочаровано и тряся своё море из жира и поплёлся по коридору. — Сатис, лучше бы завязал бы с употребление еды в огромном количестве. Так и до инфаркта дойдёт. — А то я сам по твоему не знаю!       Посмотрев в след ворону, Дворняга направился в покои Царя. У дверей стоял служащий церкви Хомодистов и читал великую заповедь. Это был хомодиец волка в лазурно-белой куртке и с синими штанами. Его правое ухо было разодрано, и на следах красовались остатки шерсти. Служащий церкви заметил как Дворняга приближался и наклонил голову и приложил верхнюю правую лапу к сердцу. — Господин Валахит. — низкий и спокойный голос священника раздался эхом по коридору. — Служитель Адреа. Вы к Царю иль ко мне? — Мне велено передать сообщение особой важности нашему юному правителю. — Так чего же стоите тут? — В детстве меня учили не мешать тем, кто выше классу. А сейчас в покоях идёт разговор между правителем и министром правоохранительных органов. — Вот оно что. Если это настолько важно, то можете передать сообщение через меня. — Я ценю вашу помощь, но мне велено передать сообщение лично Царю. — Понятно, — Дворняга посмотрел на дверь, украшенную золотым покрытием. — Подожди здесь.       Стоило лишь Деснице открыть дверь, как изнутри послышались громкие крики. -…доля финансов потрачена в пустую! Я что сказал тебе сделать с финансами, которые я тебе уделил?! — рыча, ругался юноша. Потратить на разработку нового снаряжения для полиции и опричнины, — устало ответил среднего возраста бестиец медведя. — С опричниной церковь займётся! Они имеют достаточную сумму, чтобы они смогли обучать своих бойцов и производить им снаряжение! Но вот посмотри на нашу полицию! Она же выглядит как шайка бандитов! О тёмный создатель создатель, да прости грехи мои, даже криминогенные синдикаты по подготовке и оснащенности на уровне с полицией Южной Империи! Если ты не исправишь положение к концу срока, то я начну уже искать тебе замену! Ты меня понял?! — когда медведь кивнул, Игир потёр глаза от усталости. — С глаз долой.       Бестиец сложил левую верхнюю лапу перпендикулярно и поставил её перпендикулярно к земле, после маршем вышел из покоев.       Дворняга вспомнил момент, когда он со своими братьями маршировали до Санкт-Петербурга, чтобы подавить последние силы сопротивления людей. Окровавленные дороги города затаптывались жёсткой подошвой, чьи хозяева не знали жалости врагам, начали перестали заливаться кровью людей. Тогда на замену людям пришёл другой враг. Точно он уже не помнил кто.       Его воспоминания превратились обращением Царя к Дворняге. — Валахит!       Дворняга проснулся от воспоминаний. Служитель Адреа уже стоял у самого Царя и, видимо, сообщил о послании от церкви. — Опять? — забеспокоился юноша. — Извините, господин. Воспоминания, — протирая лоб, сказал Дворняга. — Ничего страшного. Служитель Адреа, благодарю за весть. Передайте, что мы свяжемся в любой удобный момент. — Хорошо, — Священник наклонил голову вниз, приложив свою верхнюю правую лапу к сердцу, и пошёл к выходу. — Дворняга, — обратился Игир. — У нас проблемы. — В чём дело? — Для начала закрой дверь. Это не для лишних ушей.       Дворняга с начала выглянул в коридор и убедился, что рядом никого нет, и после закрыл дверь на замок. — Пока ты тонул в своих воспоминаниях, мне Служитель Адреа сообщил о Взрыве на Первом мосту и взрыве в трущобах. — Про первый взрыв мне известно больше. Террорист использовал тротиловые шашки. Такой вид взрывчатки использовали раньше на шахтах более двух ста лет назад. Они не могли привести к таким разрушениям, ведь мощности не хватило бы для подрыва опоры в зданиях. — Они не были основной взрывчаткой. — Была ещё более мощная? — Да. Места взрыва проанализировали на наличие химических веществ. Обнаружили что-то вроде металла, который создал сплав с титаном, из которого создана опора здание церкви, где она находилась напротив места происшествия. Сплав изучили. Второй компонент так и не удалось определить. — А причём тут тогда взрыв в трущобах? — Обнаружили такой же компонент в другом сплаве, на этот раз со сталью. — Не уже ли вы на что-то намекаете? — Это не всё. В обоих местах заметили Масочника.       Юноша подошёл к рабочему столу, который поддерживался в порядке, и достал из полки папку. Бросив кучу бумаг в Дворнягу, Игир сел напротив и стал читать газету. — Настоящая личность Масочника — Михаил Рыжег. Так как этот гражданин является сиротой, его точный возраст неизвестен, колеблется от 24 до 25 лет. В 7 лет был отправлен в колонию строго режима со своим дружком Варлоком Паторсом за убийство продавца в магазине часов.       Когда Дворняга открыл папку, то его встретил точный портрет Масочника. Всё было нарисовано карандашом и после уже обведено чернилами. Его уши были схожи закруглены и не сильно выделялись из-за длинной шерсти, которая окутывала его голову. Морда не была округлена или заострена, как у многих последийцев, округлые уши скрывались за длинной шерстью, которая доходила до его шеи. Губы тонкие. В основном ничего не выделялось, кроме глаз. Вернее взгляда. Глаза пустые и стеклянные, однако протыкали внутреннюю оболочку и читали твою душу. Дворняга даже показалось, что портрет приобрёл малозаметную насмешку. — Отец Патерса был пьяницей, а мать — сумасшедшей. Любой бы согласился бы сбежать из этого дурдома… — Простите, что перебиваю, господин, но с какой целью вы решили изучить простого преступника? — заинтересовался Дворняга. — Это не простой преступник, — Игир сложил газету и положил её на столик, который стоял между Царём и Десницей. — Это главарь преступной группировки «Чёрные купцы», чьи грехи уже никак не отмыть. — А в чём опасность? — Сейчас не в чём, но вот в будущем он будет намного опаснее всех взятых преступников на нашем континенте. — Я вас не понимаю. — Дворняга, ты часто интересуешься, как сейчас живёт народ? — Пытаюсь, но мне сейчас нынешнюю моду не понять. — Тебя понять можно. Возраст как никак. — парень перекрестил нижние лапы. — Сейчас народ, если можно так сказать, интересуется им. Не в плане политики. — И чем же он так заслужил своё внимание? — Ходят слухи, что он и его группировка «Чёрные Купцы» стали устранять важных шишек в криминальном мире. — Простая конкуренция. — Такой ответ подошёл бы, если за один месяц убили лишь одного или двух главарей шаек, а не крупных группировок или семей. Но тут аж пять семей уничтожено за месяц. — Вот это странно. — Именно. Если бы он действовал со всеми силами, которые он имеет, то без следа такое не прошло бы. За месяц он смог бы лишь одно из производств одной семьи уничтожить со своими бойцами. — А максимум — район, — подметил Дворняга. Царь улыбнулся. — Быстро смекаешь, как и всегда. — Научился за свою долгую жизнь. На счёт Рыжега. Если он командовал группой, которая смогла… — Никакой группы не было. — прервал Игир. — Что? — Он действовал один. — Такое не возможно, если он не… — до Дворняги только сейчас дошло. — Если он не заражён паразитом. — Быть такого не может! Как смогли определить, что он действовал один? — Среди трупов были лишь члены нескольких семей и их вышибалы. Но ни одного из «Чёрных Купцов». — Может это семьи перестреляли друг друга? — Вряд ли. Все убитые семьи были убиты в своих домах вместе со своей охраной.       Дворняга удивился. — Но не может быть такого, чтобы одна особь уничтожила несколько семей. — Может, и у меня есть две версии того, как такое могло произойти. — Либо Рыжега захватили и его тело использовали для разрушения противника. Но это бессмысленно, так как если убить его, то обвалится вся система криминального мира в нашей стране. Его группировка сменила Сичиских Окулатов на себя, и стала новым основанием, захоронив предыдущее. И это ещё в двадцать лет. — А откуда эти данные? — Бела Ангер, до своей пропажи, принесла целую коробку документов. Всё про Купцов, Рыжеге и его подчинённых. — Ясно. — И про второй вариант. — Игир глубоко вздохнул. — Я считаю, что Рыжега подставили. — Вы оправдываете преступника? — Да, знаю, звучит безумно. Но тебе не кажется странным, что всё улики ведут именно на него? Абсолютно все, без исключения. Никаких теорий, только факты. — Бела Ангер очень способный правоохранитель порядка. Она в силах узнать любую информацию. — Вот тут я не соглашусь. Она поступила на службу лишь два года назад, а уже до майора полиции дослужилась. Министр здравоохранения тоже таким же путём шёл, но ему в десять раз больше потребовалось времени, чтобы дойти хотя бы до майора. Любое нормальное разумное существо не способно на такое за короткий срок. Чёрт, она ёще шесть лет назад умудрилась создать огнестрел. Смысл её идти на службу полиции, если она могла свалить на собственный остров и на деньги полученные от продажи лишь чертежей, купить всю Сичи. — Царь встал с кресла и направился к окну. — Боюсь этого сказать, но я считаю, что её надо уничтожить. — Что?! — от услышанного, Дворняга встал с кресла. — Ты всё правильно услышал. — Н-но зачем? Если мы лишимся её, то нас разгромят бандиты на улицах в два счёта. — Во-первых, эта самка слишком опасна, и если она попала в плен, то наш конец настанет быстрее, чем мы выйдем за пределы Рыговского Княжества. И во-вторых, если ты не заметил, то бандиты уже ворвались в дворец до рождения моего отца. Они не стали нас убивать, но стали грабить народ, прикрываясь нами. Весь гнев народа льётся на нас, хотя виноваты лишь те, кто называют себя слугами народа и его голосом для Царя. Нас всё равно убьют рано или поздно. Либо от бандитов народа, либо от бандитов в законе. — Но причём тут врыв на мосту и в трущобах, если Рыжег ни в чём не виноват? — Виновен он или нет, но его видели в обоих местах. К тому же, он может направить против нас наших особей. Ум у него, как у Кордэка, поэтому ему будет раз плюнуть, чтобы убедить народ на восстание. Как бы это печально не звучало, но иногда придётся совершать великие грехи, для блага народа.       В голосе Игира звучала печаль, которую он пытался скрыть за улыбкой. «Снова та же история, что и у людей, — подумал Дворняга. — Если на то пошло, придётся начать действовать.» — Игир, я обещал твоему отцу, что буду защищать тебя и твою честь любой ценой. И если я не сдержу обещание, то мне прощением будет лишь смерть. — Клон встал на одно колено, придерживая верхней лапой. — Я жду следующих указаний.       Царь удивлённо посмотрел на Десницйу и повернулся обратно к окну. — Прикажи, чтобы подготовили бойцов. Надо найти Рыжега.