***
Хвитэка всегда неосознанно тянуло к водной стихии. Сколько он себя помнил, все самые яркие воспоминания были связаны либо с бескрайними просторами океана, либо с заливавшими его родной город дождями. Пока друзья отсиживались по домам в тепле, он, будучи ребенком, убегал на улицу в ливень вопреки запретам родителей, не боясь подхватить простуду. В одну из таких прогулок Ли забрёл слишком далеко от дома. Потерянно озираясь, он брёл по незнакомым улицам, не имея не малейшего понятия о том, в какую сторону ему идти. Сквозь туман, поглощавший звуки вокруг, слышался лёгкий шорох волн. Казалось, он звал мальчика, напевая одному лишь ему известную мелодию вечности. Звук привёл Хвитэка к океану, раскинувшемуся вдоль линии горизонта насколько хватало глаз. На секунду он забыл, как дышать, поражённый увиденным. Ли не смог бы сказать, сколько времени прошло: пара часов или минут, когда он вдруг заметил мальчишку не старше него самого, сидящего на корточках у самой кромки воды. Он старательно чертил на песке какие-то загадочные знаки, тихонько бормоча себе под нос нечто на неизвестном Хвитэку языке. — Привет, — Ли подошёл поближе, чтобы посмотреть на чужой рисунок. Мальчик, до этого не замечавший присутствия постороннего, вздрогнул всем телом и еле удержался от падения. Окинув Хвитэка испуганным взглядом, он ткнул в его сторону перепачканным в песке пальцем. — Ты видишь меня? — спросил он с подозрением. — Вижу, — Хвитэк озадаченно помотал головой, но незнакомец и не думал никуда исчезать. — Я так рад, — мальчик растянул уголки губ в задумчивой улыбке, — другие дети обычно не замечают меня. — Это какая-то игра? — Ли опустился на корточки, с интересом рассматривая загадочные письмена, полустёртые набегающими на берег волнами. — Не совсем, но мы можем сыграть во что-нибудь, если ты не против. Конечно же, Хвитэк не был против. Он немного удивился тому, что его новый друг никогда не слышал об игре в «камень-ножницы», но это не помешало им набегаться по пляжу с криками и смехом до потери пульса. — Сдаюсь, — мальчик плюхнулся прямо на песок, задыхаясь от быстрого бега. Его щёки пылали, а глаза сверкали лихорадочным огнём. — Так не интересно, — Хвитэк капризно надул губы, — раз ты проиграл, то должен исполнить моё желание. — И какое же? — Я скажу его в следующий раз, — довольно ухмыльнулся Ли. — Следующий раз, — эхом повторил его собеседник, вглядываясь в беспокойную океанскую даль, — хён, ты боишься морских чудовищ? — Не-а, — вопрос был задан столь серьёзно, что рассмешил Хвитэка, — я же не маленький, чтобы верить в подобную чушь. Он почувствовал вину за то, что так прямо высмеял сейчас же сникшего мальчишку, и добавил самым доверительным тоном, на который был способен: — Ну, разве что самую чуточку боюсь. После этого случая Хвитэк сильно заболел и едва ли мог вспомнить, как добрался домой. Его лихорадило целую неделю, а когда жар спал, и ему, наконец, разрешили выйти погулять, он первым делом отправился на поиски того самого места на берегу, но сколько ни бродил по округе, не смог вспомнить дорогу.***
— Всем спасибо, мы сегодня отлично отыграли! — Хвитэк на правах лидера первым заключил в объятия остальных участников группы, стоило им сойти со сцены. Это был их не первый концерт на открытом воздухе, но в этот раз на улице собралось довольно много зрителей, и парни ощутимо нервничали. Чангу несколько раз запутался в аккордах, а Хонсок от волнения уронил стойку с микрофоном, но всё же по окончании их приветствовали не менее восторженными возгласами, чем в начале выступления. — Для безвестной инди-группы мы и правда неплохо справились, — кивнул Джинхо с облегченно-радостной улыбкой. — Хуи-хён, мне кажется, твои клавишные сильно заглушали мой вокал, — заметил Хонсок, — в следующий раз надо бы получше настроить звук. Хвитэк кивнул, устало думая о том, что у Джинхо таких проблем почему-то никогда не возникало. Он предложил друзьям отпраздновать удачное выступление, но Чангу сразу ушёл, сославшись на дела, а Хонсок опаздывал на работу, так что попросил Джинхо подвезти его. Хвитэк бы соврал, если бы сказал, что ему не было обидно остаться одному, но, так или иначе, у каждого были достаточно веские причины. На центральной улице уже начали зажигаться фонари, витрины магазинов переливались кричаще-яркими красками. Хвитэк с трудом пробирался через оживлённый поток людей, когда кто-то тронул его за плечо. Он обернулся и узнал одного из зрителей, наблюдавшего за их выступлением в первых рядах. Музыкант хорошо помнил, что не видел его раньше на концертах: внешность незнакомца была крайне приметной: светлые волосы, прядями спадающие на глаза и очень правильные черты лица. — Вы прекрасно играли сегодня вечером, — улыбнулся блондин, и на его щеках обозначились милейшие ямочки, — можно попросить ваш автограф? — Ммм, понимаете, — Хвитэк растерянно заморгал, — наша группа не может похвастаться большим количеством фанатов. У меня и какой-то особенной подписи-то нет... — Какое упущение, — незнакомец выглядел искренне расстроенным, — могу я, по крайней мере, угостить вас, скажем, стаканчиком соджу? Нельзя сказать, что Ли не смутило это внезапное приглашение, но он чувствовал себя морально истощенным, а неизвестно откуда взявшийся фанат вызывал слабую симпатию, хоть и не внушал особого доверия. Поэтому, не зная, куда девать остаток вечера, он принял предложение прогуляться до ближайшей забегаловки. — Меня зовут Ким Хёджон, — представился незнакомец, прочистив горло, и пропищал высоким девчачьим голосом, — надеюсь, оппа запомнит меня. — О боже, — Хвитэк невольно рассмеялся, глядя на гримасничающего Хёджона. Атмосфера между ними стала в разы комфортнее, хотя Ли до сих пор не знал, что положено говорить в таких случаях. После пары выпитых рюмок Хёджон попросил рассказать его о группе. Хвитэк с воодушевлением заговорил об участниках, но когда речь зашла о нём, замялся и пробормотал: — Я просто пытаюсь писать песни и немного играю на фортепьяно, ничего особенного. — Но это же потрясающе, хён, — с жаром возразил Ким, опустошая очередной стакан, — я никогда не слышал ничего подобного раньше, ты мог бы стать знаменитым. — Плохая шутка, — пожал плечами Ли, отводя глаза. — Это не шутка, — Хёджон положил свои руки поверх чужих ладоней, заставляя Хвитэка посмотреть ему прямо в лицо, — я понимаю, что ты очень любишь своих друзей, хён, но, по-моему, ты себя недооцениваешь. Ты заслуживаешь гораздо больше! — Если это подкат, то какой-то странный, — усмехнулся музыкант, придвигаясь ещё ближе и заставляя Хёджона отпрянуть в смущении. — Я схожу в уборную, — бросил он, подрываясь с места, чтобы скрыться в полумраке служебного коридора и закрыть пылающее лицо руками. Из темноты раздался приглушённый смех. — Знал бы ты, как забавно вы смотрелись со стороны, прямо пара голубков на первом свидании, — пробасил материализовавшийся рядом с Хёджоном демон, — хён, я понимаю, что ты собрался ввергнуть его в пучину греха, но вот какого? — Заткнись, Усок, — прошипел Ким, пытаясь поймать глумливо хохочущего коллегу за ухо. — Я имею в виду, не обязательно было притворяться человеком, чтобы выполнить эту миссию, раз уж тебе так неловко взаимодействовать с людьми, — пальцы Хёджона схватили воздух, но голос Усока всё ещё звучал эхом в ушах, — не забывай, кто ты, иначе можешь сильно пожалеть. Ким с силой тряхнул головой, словно пытался выкинуть из неё зловещее предупреждение вместе с остатками собственных сомнений. Было уже около полуночи, когда они, прикончив пятую бутылку соджу, отправились бродить по опустевшим улицам. Хвитэк заметно пошатывался и хватался за плечо Хёджона, который только притворялся пьяным: алкоголь на него если и действовал, то совсем немного и в нереально огромных количествах. — Хёджон-и, ты красивый, — внезапно объявил Хвитэк, привалившись к вовремя подвернувшейся стене обшарпанного дома, — у меня ещё никогда не было таких красивых фанатов, — добавил он, доверчиво заглядывая в глаза Кима. Хёджон почувствовал, как что-то ёкнуло в его груди. Предположительно, отсутствующее там за ненадобностью сердце. Он думал, что сможет войти в доверие и медленно утянуть Хвитэка в сети злобы, так почему же он один здесь злился на свою слабость?***
Хвитэк проснулся со смутным чувством раздражения, которого не испытывал уже давно, и ощущением того, что лёгкие до сих пор разъедает солью. Ему снился океан, такой же спокойный и бескрайний, как в воспоминаниях из далёкого детства. Он манил к себе, звал на разные голоса. Слабый всплеск волн, и из воды показались очертания гигантских плавников. Два огромных глаза смотрели на Хвитэка из-под водной глади, заставляя замереть от панического страха, смешанного с захватывающим дух необъяснимым восторгом. «Ты боишься морских чудовищ?» — тихо прозвучал в голове знакомый голос. Прежде чем открыть глаза, Ли явственно увидел лицо Хёджона прямо перед собой. Кошмар оборвался, но ощущение реальности так и осталось каким-то скомканным. На часах было без нескольких минут двенадцать, и Хвитэк поспешил со сборами: они с ребятами договорились собраться в студии к часу пополудни. Позавтракав на ходу, он закинул на плечо футляр с гитарой, которую Чангу оставил у него недавно (шёл сильный дождь, а Ё очень боялся её за сохранность) и выбежал из дома, молясь всем известным богам, чтобы добраться вовремя. Когда он, задыхаясь от быстрой ходьбы, вошёл в репетиционную, та была пуста. Ли опустился на потрёпанный жизнью диван в уголке и принялся ждать. Смутное чувство беспокойства подсказывало, что произошло что-то из ряда вон выходящее — никто из них обычно не опаздывал без причины. Прошло полчаса. Хвитэк устал вздрагивать от каждого шороха и набрал номер Чангу, но тот не брал трубку. Хонсок ответил ему после долгой череды гудков. — Где вы? Что-то произошло? — с тревогой спросил лидер, неосознанно повышая голос. Приглушённые голоса на фоне. Младший явно спорил с кем-то по ту сторону. — Понимаешь, хён... — наконец ответил он, — мы с Джинхо-хёном и Чангу сейчас в агентстве в центре и не сможем приехать. — Почему никто не предупредил? Мы же собирались все вместе подписать с ними контракт. — Хён, прости, дело в том, что... — замялся Хонсок. — Мы уже подписали его, — голос Джинхо прозвучал мягко, однако Хвитэк физически ощутил холод, сковавший его изнутри.***
Даже игра на любимом инструменте ни капельки не помогла отвлечься. Пальцы не слушались, и в стройной гармонии звуков то и дело проскальзывала фальшь. В отчаянии, Ли с силой ударил по клавишам. Он просто не мог этого вынести: казалось, стены опустевшей студии пытались задавить его, похоронить под своей тяжестью. Расстроенный и потерянный, теперь уже, по всей видимости, бывший лидер побрел прочь. Ноги сами принесли его к тому месту, где они в прошлый раз пили с Хёджоном. «Что ж, это тоже выход», — горько усмехнулся про себя Хвитэк. — Хён? Ли вздрогнул от неожиданности и попытался сфокусировать взгляд, почти успешно. Хёджон опустился на стул напротив и внимательно вгляделся в его лицо из-под насупленных бровей. — Как ты нашёл меня? — вместо улыбки у Хвитэка получилась вымученная гримаса. — Разве это сейчас важно? — пожал плечами Ким, — я должен знать, что случилось, и почему, чёрт возьми, ты пьёшь здесь в одиночестве посреди рабочего дня? Музыкант обрывками рассказал о том, как его группа собиралась подписать контракт с крупным музыкальным агентством. Контракт, который они действительно заключили, но без лидера, который по неясным причинам остался единственным участником, не одобренным директором компании. — И знаешь, что самое обидное? Они могли хотя бы сказать мне раньше... — Поверить не могу, ты плачешь из-за этих предателей? — Хёджон бережно коснулся рукой чужой мокрой щеки. Хвитэк приглушённо всхлипнул и ткнулся лицом в ладонь донсэна. — У меня есть неплохое предложение, — блондин встал из-за стола и подмигнул в недоумении воззрившемуся на него старшему, — проблему это не решит, но тебе точно станет легче. Ли едва ли отдавал себе отчёт в том, что собирался сделать, направляясь обратно в репетиционную в сопровождении Кима. «Ты не можешь просто взять и простить их», — в словах Хёджона была истина, которую он ни за что бы ни признал самостоятельно, но тот улыбался заговорщицки и многообещающе, и Хвитэк поверил. Не просто поверил, принял, как данность. Он смеялся, пока крушил обстановку в студии, где каждый предмет напоминал о его глупых несбывшихся надеждах. Ким откуда-то раздобыл баллончики с краской, и теперь оставлял на стенах одному ему понятные каракули. Наткнувшись взглядом на гитару Чангу, Ли остановился. — Мелкий точно не простит меня, — пробормотал он, растягивая губы в кривой усмешке. — Если вообще вернётся сюда. Дорога до дома Ё заняла немного времени. Уже смеркалось. Огни освещенных окон двоились в глазах Хвитэка, сливались в причудливый хоровод, среди которого бледным пятном выделялось лицо Хёджона. Он собирался оставить разбитую гитару прямо перед дверью Чангу, но случайно заметил припаркованный неподалёку автомобиль. Вспомнил невозмутимый тон Джинхо, и с размаху ударил несчастным инструментом по машине старшего. Стёкла со звоном разлетелись в стороны под аккомпанемент взорвавшей тишину сигнализации. — Бежим, — выдохнул Хёджон, увлекая его за собой в сторону ближайшей подворотней. Они остановились перевести дыхание, только когда миновали несколько жилых кварталов. Никто не преследовал их, но адреналин всё равно зашкаливал. После этого безумного марафона Хвитэк больше не чувствовал закипавшей в крови злости. Ему словно стало легче дышать. — Ох, хён, твоя рука, — воскликнул Ким, присмотревшись к потемневшей от крови рубашке старшего. — Ерунда, — махнул рукой Ли. Та не замедлила отозваться нестерпимой болью до самого локтя. Хёджон настоял на том, чтобы проводить его домой и лично помочь обработать повреждённую конечность. Рана оказалась довольно глубокой, но Хвитэк продолжал уверять, что с ним всё отлично. — Ну ладно, — обречённо вздохнул Ким, когда закончил накладывать повязку, — зато ты хотя бы не грустный. Пострадавший в неравной борьбе с ни в чём не повинной гитарой, Хвитэк улыбнулся в подтверждение чужих слов и не сдержал желания заключить хмурого Хёджона в объятия здоровой рукой. Тот, в принципе, не возражал.***
На историческую родину Хёджон возвращался в приподнятом настроении: он выполнил указанную миссию, доведя своего подопечного до известной степени злости, и мог рассчитывать на разрешение более долгого пребывания в мире людей. Каково же было его разочарование, когда Хёна, выслушав подробный отчёт о содеянном, покачала головой и вздохнула: — К сожалению, не выйдет. Я бы с радостью отпустила тебя обратно, но в совете высших считают твои успехи недостаточными и требуют дать другую миссию. — Нуна, ну пожалуйста, — состроил обиженную мордашку Ким-младший. — Не проси, нельзя, — Хёна закрыла уши ладошками, давая понять, что не желает больше ничего слышать. Дождавшись, когда за братом закроется дверь, она с ногами забралась в кресло и спрятала лицо в мягкой шерсти мирно спавшего на подлокотнике котёнка. «Ну не могу я так», — со слезами в голосе объяснила повелительница ада потревоженному питомцу: «он ни за что не должен узнать». Потом выпрямилась, заправила за ухо непослушные волосы и призвала одного из своих личных помощников. — Усок-и, проследи, чтобы Хёджон в ближайшее время держался подальше от человеческого мира. — Можете быть спокойны, — заверил её подчинённый, прежде чем чёрным облачком сажи раствориться в пространстве.***
С приходом утра о реальности вчерашних событий напоминала разве что саднящая боль в перебинтованной руке и пустота, поселившаяся в районе грудной клетки. Хвитэк был даже рад, что ему предстояло пережить целый день на работе. Таким образом можно было хоть как-то отвлечься от тревожных мыслей и неугомонной совести, утверждавшей, что это он сам всё разрушил. Кроме того, ему было интересно, благополучно ли Хёджон добрался домой прошлой ночью, но тот не дал даже свой номер телефона, и спросить было не у кого. Ли чуть не подпрыгнул на месте, когда во время обеденного перерыва увидел сообщение от Хонсока. «Я возле твоей работы, надо поговорить». Ян использовал неформальный стиль, что было совершенно не типично для него. Хвитэку было не по себе от сложившейся ситуации, но он собрался с силами, уговаривая себя, что необходимо прояснить всё, чтобы не пожалеть впоследствии. Хонсок ждал возле парковки. Увидев Хвитэка, он шагнул навстречу, мрачно скрестив руки на груди. — Почему ты так поступил, хён? — То же самое я хотел бы спросить у тебя. Нет, у вас всех, — Ли удивился тому, сколько отчуждённости было в его собственном голосе. — Джинхо-хён велел мне не говорить ничего, но ты хоть понимаешь, что наделал? — младший сжал кулаки, плохо сдерживая ярость, — эта чёртова гитара была единственной памятью о матери Чангу, которую ты, конченый ублюдок, разрушил. Хотел бы я, чтобы ты видел его лицо, когда он понял, кто это сделал. — Не думал, что какая-то вещь была для него важнее близкого друга, — Хвитэк посмотрел в горящие негодованием глаза донсэна и растянул уголки губ в подобии улыбки, — он может больше не беспокоиться, ведь теперь у него будет достаточно денег на новую... Удар пришёлся по скуле Хвитэка и практически сбил его с ног. Естественно, старший знал, что Хонсок был гораздо выше и сильнее, но никогда бы не подумал, что это может представлять для него хоть какую-то опасность. — Замечательно, — он почувствовал, как рот наполняется кровью, и понял, что прокусил язык, — продолжай в том же духе и скоро появишься во всех новостях. Сенсационный дебют обеспечен. — Хён, ты можешь говорить хоть о чём-нибудь помимо этого?! — Мне кажется, мы обо всём уже поговорили, — нервно усмехнулся Хвитэк. Оглушённый, он, не глядя, повернул в сторону запасного входа в здание. Раздался глухой звук удара, сопровождаемый визгом шин по асфальту. Глаза Хонсока расширились, готовые вылезти из орбит.***
На этот раз океан был не таким обманчиво спокойным, каким Хвитэк привык его видеть. Высокие волны одна за другой поглощали остатки суши, оставляя лишь маленький островок между бушующей стихией и сплошной стеной тумана. — Похоже, я опоздал, — с волос Хёджона стекали ручейки воды. Он печально улыбнулся Хвитэку и кивнул в сторону надвигающегося шторма, — это место скоро будет разрушено. Когда-то я имел неосторожность дать здесь одно обещание, но тот человек так и не пришел. — Так это был ты? — мелькнула безумная догадка в голове Хвитэка. — Хорошо, что ты вспомнил, — Хёджон выглядел очень довольным, — пока не слишком поздно, скажи, чего ты хочешь. — Поцелуешь меня на прощание? — рассмеялся Ли, — ты ведь такой ответ мечтаешь услышать? — Плохая шутка, — тихо пробормотал Хёджон. — А если это не шутка? — Хвитэк взял ладони Кима в свои и, понизив голос, добавил, — Хёджон-а, я ведь прекрасно понимаю, что ты не человек. Заберешь меня с собой? — Непременно, — прошептал демон, накрывая губы Хвитэка своими.