Сокровище

       Автомобиль Савельева ехал по оживлённой дороге. Николай Васильевич достал из кармана звонящий телефон, убавил радио и нажал на кнопку ответа. — Пап, ну ты где? Мы тебя с мамой уже заждались? — послышался с того конца провода голос его сына. — С мамой? — переспросил Савельев. — Ну, да. — А чего она у нас делает? — Поговорить нужно. Забыл? Приезжай, мы ждём тебя. — Скоро буду, — Савельев убрал телефон и прибавил газу.        Через несколько минут он уже заехал в двор собственного дома, припарковав машину, поднялся на нужный этаж, открыл дверь и прошёл в квартиру. — О, пап, привет, — Миша вышел в коридор. — Давай, я тебе помогу, — парень быстро перехватил из рук отца пакеты и поставил их на стол. — Шляешься по ночам, как забулдыга какой-то, — недовольно сказала Тамара, сидевшая за кухонным столом. — В твоём возрасте это уже опасно. Дадут по башке, будешь знать. — Ты же будешь только рада, — послышался из коридора голос Николая. — Чему? — громче сказала женщина. — Горшки за тобой выносить? — Ну, я надеюсь, что если дадут, то так, чтобы не пришлось горшки выносить, — ответил Савельев и скрылся в ванной комнате. — Дурак! — с обидой в голосе сказала женщина. — Ты забыла добавить «старый». — Пап, кстати, — вмешался в разговор Михаил, принимаясь разбирать пакеты из магазина. — Я купил билет в Степановск, мама мне деньги дала. — Да, ладно? — послышался издевательский голос полковника, который появился на пороге кухни. — А что такого? — возмутилась Тамара. — Я что, монстр-мать какая-то? Буду держаться за сыночка до конца своих дней? Нет, он свободный человек, пусть делает, что хочет. А потом, там… на свежем воздухе лучше, чем в банке. В смысле, атмосферы… — Экологии, — добавил Николай Васильевич. — Воздуха… — Ты что сделал с этой женщиной, сына? — язвительным тоном Савельев обратился к сыну. — Ничего! — Ничего особенного! — недовольно добавила Тамара. — Просто уделил мне немного внимания, вот и всё. Тебе, Савельев, этого не понять! — Куда мне? Конечно! — Потому, что ты двадцать лет думаешь только о себе, о своих делах и проблемах. Но, слава Богу, всё закончилось,— спустя несколько секунд добавила женщина. — Так, знаешь что? Нам надо серьёзно поговорить! — Секундочку, — Миша направился в свою комнату. — Я у себя. Мама, держись!        Двое остановились в нескольких сантиметрах от стола, стоя друг перед другом. — Ну, начинай! — Что, прямо так? — негромко поинтересовалась женщина. — Может, мы присядем? — Давай, на Красную площадь выйдем! — присаживаясь на стул, саркастически ответил Савельев. — Савельев, вот какой же ты… — Грубый и неженственный, — грубо прервал бывшую супругу Николай. — Я это знаю. — Что ты ещё знаешь? — Ты уезжаешь в Австрию на постоянное место жительства, — начал Савельев, поднимаясь на ноги. — С этим… мистером… не помню, как его зовут, — сделав задумчивый вид на несколько секунд, он опять перевел взгляд на женщину. — Вспомнил. Адольф. — Карл! — поправила его Тамара, потупив взгляд. — Карл Геттих, тысяча девятьсот семидесятого года рождения, — принялся рассказывать биографию знакомого своей бывшей супруги Николай. — Уроженец города Майнфорн. Заместитель управляющего австро-российского банка «Роффер». — Ты? — глядя на бывшего, удивлённым взглядом, произнесла женщина. — Я готовился! — самодовольно ответил Савельев. — Я даже запрос в Интерпол отсылал. Он чист. Поэтому со спокойной совестью отдаю единственное сокровище этому Бюргеру. — Не юродствуй! — дрожащим голосом ответила Тамара, боясь посмотреть бывшему мужу в глаза. — Я не юродствую, — спокойно ответил Николай, продолжая, просверливать взглядом собеседницу. — Коль, я тоже готовилась… — начала она, голос предательски дрожал, а слёзы подступали всё сильнее. Держаться не было уже никаких сил. — Мучилась, слова подбирала… — А здесь, всё так просто получилось, — опять перебил её Николай. — Австрия хорошая страна, маленькая, размером с ВДНХ. — Гораздо больше, — сдавленным голосом ответила женщина, всё так же боясь посмотреть мужчине в глаза.  — Надеюсь, чище, — ответил быстро Савельев. — Я справлюсь!        Тамара подошла ближе и обняла мужа, уткнувшись ему в плечо. Слёзы предательски покатились по щекам. — Тише, — негромко сказал полковник, прижимая к себе бывшую супругу, поцеловал её в висок. — Всё у тебя с твоим Карлом будет хорошо, — не без горечи в голосе ответил мужчина. — И у нас всё с Мишкой будет хорошо. — Может быть, я не хочу, чтобы у меня с ним было всё хорошо! — Тамара подняла заплаканные глаза и посмотрела на мужчину. — Я, может, хочу, чтобы у меня всё было хорошо с Вами. Я себе представить даже боюсь, что уеду навсегда от Вас. — Миша будет приезжать к тебе в гости, — спокойно ответил Николай, не выпуская из крепких объятий бывшую супругу. — А ты? — дрожащим голосом спросила женщина, даже не пытаясь освободиться из объятий бывшего мужа. — Ты? Ты даже себе представить не можешь, как мне было плохо после нашего развода. Я так привыкла за эти двадцать лет к тебе… — Привыкла? — переспросил Савельев, перебивая женщину. — Я думал, ты меня любила… — Я тебя и сейчас люблю, — тихо сказала Тамара, склонив голову. — Я просто не могла больше терпеть, твоих ночных отъездов, и таких же приходов домой. Ты, вот, помнишь, когда я рожала Мишу, тебя вызвали, и ты уехал на очередное убийство? — Помню, — кивнул головой, посмотрев куда-то вдаль. — Помню, что пропустил нашу первую годовщину свадьбы. Забыл про день рождения твоей мамы. Опоздал на выпускной сына. Но я работал, чтобы Вы ни в чём не нуждались, я хотел, чтобы Вы были счастливы. — Да, разве в деньгах счастье? — воскликнула женщина. — А? Я просто хотела, чтобы ты был с нами хоть иногда. Хоть чуть-чуть, хоть раз в день вспоминал, что у тебя есть жена и ребёнок. Вот ты помнишь, какие цветы я люблю? — Тюльпаны, — быстро ответил Савельев, не сводя с женщины взгляд. — Твой любимый цвет синий. А познакомились мы с тобой тридцать первого июля. В тот день шёл сильный дождь, а ты забыла дома зонт. Ты была в синем коротеньком платье с вырезом на спине. Ровно через двести тридцать дней мы с тобой поженились, а через год у нас родился сын. — Ты это специально выучил? — недоверчиво спросила Тамара. — Нет, — покачал головой. — Я это помню и всегда помнил. У меня кроме тебя и Миши никого нет дороже. И я представить не могу, как ты уедешь от нас. От меня. Навсегда. Но, если ты этого хочешь… — Я этого не хочу! — резко прервала его женщина. — Я хочу остаться тут с Мишей… с тобой… с вами… — Оставайся, — предложил Савельев. — Я тебя всё ещё люблю. — Я тебя тоже… — тихо произнесла она и накрыла губы мужчины нежным поцелуем. — Мам, так, значит, ты никуда не едешь? — с довольной улыбкой Миша выглянул из своей комнаты. — Ты останешься с нами? — Я нашу маму больше никуда не отпущу… — прижимая к себе супругу, тихо сказал полковник.