Медный купорос

      Растворяющийся в пространстве, словно в веществе, звук частого дыхания, смешивающегося между двумя парнями, расплывается, разводами расходясь по поверхности водного натяжения. Ян всем своим весом вжимает тело парня в кровать и, сильно оттягивая волосы Чангу, чтобы тот запрокинул голову, собственнически целует кожу на его шее и подбородке, оставляя розовые следы и выбивая тихое и жалостное мычание из заткнутого кляпом рта.       Ультрамариновые кристаллики с синеющей, сияющей сердцевиной опускаются и постепенно тонут в грубых объятиях прозрачной жидкости. Ёвон ничего не видит ― от мелкого страха и безысходности положения слезятся глаза. В комнате относительно темно, но он отчетливо слышит, как, раздеваясь, шумно и нетерпеливо, дышит Ан, как противно скрипит кровать, как тихо звонит телефон. И, закрыв глаза, он тяжко вздыхает, пытаясь найти в голове хоть одну мысль, но не получается; Ё всё ещё надеется в глубине души, что парень передумает в последний момент, и задней мыслью корит себя за свою относительную слабость и наивность.       Мир сузился до рамок лишь стеклянных стенок сосуда, в котором одно вещество овладевает другим. И, к великому сожалению Ёвона, это невозможно остановить. Невообразимой красоты кристаллы не в силах справиться с растворителем, безуспешно пытаясь вырваться из тугих верёвок режущих кожу, теряя сознание, контроль над телом, всё что угодно, что в этот момент как раз очень бы пригодилось.       У медного купороса очень хрупкая решетка ионного строения из пока ещё невинных и нейтральных частиц, которая вот-вот рассыплется на ионы, но он не может этому противостоять, а потому слишком быстро и безвольно растворяется под давлением воды над ним ― Яном, доводящим касаниями до беспамятства и исступления, овладевающим телом и мыслями, заставляющим и бояться, и хотеть его одновременно.       Глубина жидкости затягивает, она разрывает на части, и кристаллы соли полностью обнажённые сдаются на растерзание биполярным молекулам оксида водорода. Они жадные, страстные, голодные, каждая требует большего, потому что в каждой электроотрицательность атома кислорода на пределе. Кто же знал, что всегда прохладные руки такого неуклюжего и милого на первый взгляд парня будут сжимать Ё в грубых объятиях до потемнения в глазах от недостатка воздуха и вымученного скулежа?       Дыхание Йенана, жар, запах его тела, глубина и сила пугают, но также одуряют одновременно, лишая способности здраво мыслить. Он везде, повсюду, захватывает в свой плен каждый прекрасный кристалл тела Чангу, растерзывая его на заряженные катионы и анионы.       Молекулы оксида водорода ногтями впиваются в кожу на груди, рёбрах, боках и бёдрах, мучительно медленно царапая её, и парень, выгнувшись, болезненно стонет в шею Яна. Тот резко срывает с него кляп и глубоко целует. Движения губ и языка грубые и рваные, вынуждая Чангу резко втягивать носом воздух, зажмуриваться и словно в лихорадке метаться по постели. Именно извиваться, ведь тугоплавкой соли не нужен жар, чтобы разложиться, она гораздо быстрее диссоциирует под растворяющей силой воды. Ёвон захлебывается в нём: в его теле, запахе, пошлом шёпоте и погружается всё глубже, теряя себя полностью до последнего электрона среди его молекул.       Ан ловкими и сильными руками истязает горячее и обессиленное тело под собой, и, сжимая в ладонях ягодицы Ёвона, прижимает к своему возбуждению, создавая трение. С неспособностью быстро соображать и соображать вообще Чангу предположительно осознаёт, чего хочет Ян: он хочет им именно овладеть, довести до безумия, а не изнасиловать; однако Ан в моральном плане и так уже в нём, внутри, он заполняет его и растекается по сосудам: артериям, капиллярам, венам и, наконец, достигая сердца, заставляет его ярко ощущать это, теряясь во времени и пространстве. Теперь Йенан ― его пространство, а времени и вовсе не существует, потому что Ёвон потерял его счёт.       Оно остановилось.       Словно дым, в воде вихрами выписывается узор из звуков. Он голубой, он плотный, он завораживающий.       Каждый катион меди мечется, он потерял свой электрон и ищет его, но, найдя, тот ускользает, теряясь меж остальных частиц: атомов, молекул, ионов ― он играется, дразнит. Анионы кислотных остатков трепещут: слишком много отрицательных единиц, слишком много болезненных и оттого же приятных ощущений, эмоций, слишком много Яна, который везде, повсюду, двигает бёдрами, хищно накидываясь на каждую частичку, разрушая химические связи и поглощая ионы до единого, каждый из которых становится самостоятельным, делая раствор с каждой минутой всё ярче, громче, глубже.       И пока кристаллы диссоциируют на ионы, пока существует взаимное притяжение и отталкивание частиц, хаос, что творится в сосуде, продолжается, а вода растворяет до конца последние кристаллы медного купороса, оставляя синяки на его теле.       Ощущения, взгляды, запахи, вздохи и хриплые стоны смешиваются в растворе, но в определенный момент Чангу запрокидывает голову и, прикрыв глаза, шумно и протяжно выдыхает, на какое-то время выпадая в осадок.       Кульминация процесса быстро сходит к звенящей тишине и яркому свечению спектра голубых оттенков. Диффузия сделала своё дело.