Со льдом

Смена выдалась легкая. Вечером вторника бар почти пустовал, музыка играла тише обычного, официантки шептались о чем-то, столпившись у края небольшой сцены. Санада натирал бокалы и периодически поглядывал на плазму. Там на повторе крутили вчерашний матч Ласточек против Гигантов, Райчи после двух фоллов все же смог отбить и рванул к первой базе, взбивая облако песка. Наблюдать за ним на экране все еще было странно — Санада никак не мог привыкнуть. Он повесил очередной до блеска отполированный бокал на держатель и взял следующий. Присмотрелся к парочке студентов в углу, замечая опустевшие пивные кружки — интересно, будут ли заказывать еще? В такие дни Санада работать любил и не любил одновременно. С одной стороны, можно было все восемь часов пялиться в телек, пить кофе и переставлять бутылки в баре. С другой, восемь часов безделья тянулись как двадцать, и усталость ощущалась куда сильнее — о ней было время подумать. Поэтому, когда входная дверь резко дернулась, Санада обрадовался. Хоть бы это были две девушки — мечтательно подумал он. Пусть закажут самых мудреных приторных коктейлей, и Санада будет возиться с ними как можно дольше. Но из темноты появился мужской силуэт. Санада едва не выронил из рук бокал, подхватив его в последний момент. Райзо хмуро осмотрелся, залип на экран, щуря глаза, пошарил ладонями в карманах старого пиджака, вытащил пару скомканных купюр и тут же сунул их обратно. А потом он заметил Санаду. На секунду мир замер, запечатлев этот момент взаимного узнавания, и быстро закрутился снова. Райзо повел плечами и, отмахнувшись от поприветствовавшей его Риндо, направился к стойке. Забрался на высокий табурет, снял пиджак, небрежно бросив его на спинку, и только потом сказал: — Привет. Санада от греха подальше поставил бокал на стол. — Здравствуйте. — Почему я не удивлен, увидев тебя здесь? — хмуро произнес Райзо. — Серьезно, бармен? — Вообще-то я в университете учусь, — улыбнулся Санада. — А тут подрабатываю, чтобы платить за жилье. Райзо на улыбку ответил. — Хвастун. Санада залип на кривом изгибе губ, как мальчишка. Лицо Райзо всегда было такое живое и выразительное, никак не вяжущееся с возрастом и должностью. Санаде нравилось, что все эмоции читались на раз: вот Райзо злится, вот издевается, вот ему неловко — как, например, сейчас. — Разве ваша квартира не далеко отсюда? — Не хожу в бары рядом со школой и домом, чтобы не встретить там своих учеников, — ответил он. — Тогда сегодня не ваш день. Вы встретили меня. — Ты уже не мой ученик, — Райзо глянул на него как-то странно и развернулся к экрану. — Вообще-то, я матч посмотреть зашел. Вчера пропустил, дома телек сломался. Санада тоже перевел взгляд на плазму — питчер Ласточек как раз сделал страйк-аут — и спросил: — Пить будете? Райзо неуверенно пожал плечами. Санада достал с полки бутылку дешевого виски, стакан, бросил на дно пару кубиков из морозилки и плеснул на два пальца. Льдинки звякнули, привлекая внимание Райзо. — Хочешь меня напоить? — Нет, — сказал Санада — соврал. — Просто у нас полагается что-нибудь заказывать. Райзо сделал глоток и поморщился, как подросток, впервые попробовавший что-то крепче пива. Студенты за угловым столиком над чем-то громко заржали. — Тебе идет форма, — протянул Райзо, и Санада зачем-то себя оглядел. Обычная белая рубашка, расстегнутая сверху на две пуговицы, небрежно закатанные рукава. Смущение припекло затылок. Порой Райзо говорил что-то такое, от чего все мироустройство Санады рушилось, как карточный домик. Санада прощал себе эту слабость, даже в старших классах, когда осознал, что влюбился в своего тренера. И сейчас, ощущая, как мысли в голове разгоняются и подталкивают его сделать какую-нибудь глупость, тоже. Никто не застрахован от глупостей. Санада внаглую пялился на узловатые пальцы Райзо, сжимающие стакан, и бестолково тер столешницу, чтобы чем-то занять руки. Шел четвертый иннинг, Ласточки вели на один ран, Райчи готовился выйти на биту — камера всего раз ухватила его напряженную фигуру — он как всегда не мог дождаться этого момента. Нужно было сказать что-то еще, что угодно, но в этот момент к стойке подошла Риндо и попросила два пива. Санада выполнил заказ на автомате, перелил так, что пенка чуть не плеснула за край. Риндо укоризненно покачала головой и не спеша пошла к столику. — Давай еще, — попросил Райзо, допив оставшийся виски залпом. Санада послушно повторил. Руки немного дрожали. Да что там, сильно дрожали. Прошло уже два года, гормональный бум и извращенная влюбленность остались там, за воротами старшей Якуши, у Санады за это время были девчонка и пара парней, даже мужчина, старше его почти на семь лет. Он давно перерос то болезненное состояние, когда до звездочек перед глазами хочется того, что никогда тебе не достанется. Но сейчас его снова колотило от Райзо. Он отчаянно велся на этого нелепого человека с трехдневной щетиной, следом чернил на носу, и от одного его присутствия рядом хотелось стонать. А Райчи еще всегда удивлялся, почему Санада-семпай не заходит к ним в гости. Да вот поэтому, Райчи, прости. В матче начался перерыв, пустили рекламу, Райзо допил второй стакан и сказал: — Я не могу делать вид, что у меня не ползут мурашки по спине от твоего взгляда. Санаду тряхнуло так основательно, будто у него под ногами образовался эпицентр восьмибалльного землетрясения. — Вас интересно разглядывать, — ответил он, собственный голос подвел, в него пробилась хрипотца. Санада кашлянул и допил сладкий холодный кофе, сдохший еще час назад, но лучше не стало. Хотелось провалиться в черный разлом под ногами и умереть там, внизу. В детстве, во время игр, Санада часто умирал понарошку от крутой перестрелки или автомобильной аварии, от лазерного луча робота с далекой планеты, от чего угодно еще. Умереть сейчас, чтобы не мучиться, было бы очень кстати. Дверь распахнулась снова, и на пороге появились две девушки в неприлично обтягивающих платьях, заулыбались, устраиваясь рядом с Райзо и заказывая самые сложные коктейли. Санада выпендривался, как мог, тряс шейкером, словно шаман бубном, крутил в руках бутылки, съел одну десертную вишню. Он разыграл целый спектакль, красовался, напрягая каждую мышцу до немой тянущей боли. Но все было зря, скорее бы этот бар смяло куском огромного метеорита с прилетевшими на нем роботами, чем Райзо ответил бы Санаде взаимностью. Тот смотрел на экран, гоняя кубики льда по дну стакана, и в приглушенном свете его лицо казалось непривычно мягким. Заполучив свои коктейли, девушки все же отправились за стол — Риндо умела убеждать. Скопление у барной стойки она не любила — говорила, что это отвлекает и так не особо внимательного Санаду от работы, и, пожалуй, была права. — До которого часу ты тут? — спросил зачем-то Райзо. Зачем? Зачем?! — билось в голове у Санады. Мысли вспыхивали как фейерверки на ханами и так же быстро угасали, оставляя после себя едва заметный след. — До закрытия, — выдавил он. А потом все-таки добавил: — Мы закрываемся в два. Райзо вытащил из кармана пиджака старый мобильник и, судя по всему, проверил время. Маленький жест, способный в секунду свести с ума. — Налей мне последнюю — и счет, — он достал и положил на стойку те самые мятые купюры. — Надо подсказать Райчи подарить вам бумажник, — ухмыльнулся Санада. Райзо махнул рукой. Наверняка дело было не в отсутствии того, а в неискоренимой привычке рассовывать деньги по карманам. У Райзо было немало всяких привычек — раньше Санада знал их все, но со временем эти знания поизносились. Возможно, за два года какие-то из них ушли, и на их месте появились новые — теперь Санада знал Райзо и не знал одновременно. Матч подходил к концу, и студенты засобирались. Зато пришла компания уже выпивших где-то салариманов и заказала саке. Райзо больше не обронил ни слова. Он допил виски, сгреб всю сдачу в карман и, коротко кивнув, направился к выходу. Санаду это почти не разочаровало. Только если немного. Впрочем, на что он надеялся? Оставшееся время тянулось до неприличного долго. Казалось, большие часы на стене нарочно тормозили, стоило отвести от них взгляд. Санада уже клевал носом и мечтал о том, как придет домой, заберется под одеяло, и будет дрочить на сколько хватит сил, пока внутри не станет совсем пусто, а мысли о Райзо не утомят его достаточно, чтобы выбросить их из головы. За полчаса до закрытия ушел последний посетитель. Риндо к тому времени осталась одна, отпустив помощницу домой. Санада выключил музыку и плазму, и бар погрузился в тишину, омертвел до следующего вечера. На рабочем месте было чисто, как в операционной — последние часы он только и делал, что мыл, тер, расставлял — создавал иллюзию деятельности, лишь бы не уснуть. Лишь бы не провалиться в собственные мысли на глубину Марианской впадины. Хотелось напиться, но Санада на дух не переносил алкоголь, за что постоянно удостаивался шуточек от коллег, любящих расслабиться после смены. Попрощавшись с Риндо, он накинул ветровку и выскочил через служебный вход. На тесную улочку выходили двери складов и магазинов, тут же стоял ряд мусорных баков и автомат с напитками. Санада подошел к нему, опустил монетку, выбрал теплый чай с молоком. Банка с грохотом ударилась о поддон. Он присел и вдруг заметил какое-то движение сбоку. Стало не по себе — в таких тесных переулках ничего хорошего ждать по ночам не приходилось. Санада схватил банку, прикидывая, как швырнет ее нападающему в голову, и медленно обернулся. Лучше бы это был какой-нибудь гопник, — подумал он, а потом увидел знакомый силуэт. — Что вы здесь делаете? Райзо шумно втянул воздух и проворчал, потирая затылок: — Я опоздал на поезд, а пешком идти почти три часа. Санада прикинул, во сколько тот вышел из бара. Мог и опоздать, вот только вместо того, чтобы ждать тут, давно бы добрался до дома. Он помялся, раздумывая, сказать об этом Райзо или нет. Как будто откровение могло того спугнуть. — Я живу тут недалеко, — осторожно начал Санада. — Если хотите, останьтесь у меня, или одолжить вам денег на такси? — С собой у тебя денег, конечно, нет? — Немного есть, но на такси точно не хватит. — Тогда веди, — ответил Райзо сухо. И мнимое землетрясение под ногами Санады достигло максимальной отметки. Ночной воздух был по-весеннему теплым, но свежим. Санада пил свой чай с молоком, почти не различая вкуса, и старался не пялиться в сторону Райзо. В голову словно набилась вата, и шум машин с автострады, и музыка из спрятанных в подвалах ночных клубов — все казалось далеким и ненастоящим. И Райзо казался ненастоящим, как и вся ситуация. Санаде с трудом верилось, что он не спит, или у него не поехала крыша. Возле дома он допил чай и швырнул банку в мусорку, та влетела в бак точно и красиво. — Трехочковый, — улыбнулся он, роясь в кармане в поисках ключа и разглядывая Райзо. Тот сделал такое лицо, будто Санада был величайшим придурком на свете. Да им он сейчас и был, что говорить. Он наконец нащупал ключ, вытащил его, открыл подъезд и взлетел по лестнице, не оглядываясь. Квартира, полупустая, душная, с не до конца разобранными после переезда коробками, встретила его темнотой. Сейчас он возьмет деньги и даст их Райзо, тот уедет домой, а потом они еще раз пересекутся или даже проще — Райчи вернет сумму ему на карточку. Райзо не спеша поднялся по лестнице, зашел следом и расстегнул пуговицы на пиджаке. — Может, задержитесь ненадолго? — спросил Санада быстрее, чем подумал. — У меня есть виски получше, а я сам его не выпью. Поговорим, сто лет не виделись. Райзо нащупал выключатель и включил свет. Санада прищурился, а когда глаза привыкли, увидел, что Райзо уже стягивает ботинки. — Если только на часок, — ответил он. Санада распознал обман сразу же. С самого начала это была игра «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». Возможно, Райзо специально опоздал на поезд и на такси тоже не собирался ехать. Ну или Санада просто оставался таким же идиотом, как в семнадцать, когда надеялся, что Райзо не спит крепким сном на облезлом диване в тренерской и позволяет Санаде рассматривать его и иногда трогать. — Не знал, что ты такой чистюля, — сказал Райзо, осматриваясь. — Я просто редко бываю дома. — Такой занятой? — Вы сами научили меня не лениться. Райзо хмыкнул и присел на узкий диван, закинув ногу на ногу. Это было подло. Другой мебели у Санады в квартире не водилось, а значит, рано или поздно пришлось бы устроиться рядом — то еще испытание на стойкость. Санада потянулся к навесному ящику над столом и достал бутылку. Он купил ее на новоселье, чтобы угостить пару универских друзей, но те выпили только половину. Санада сам не пил, но в алкоголе разбирался. Виски был островной, яркий, с характерным йодистым ароматом моря — Райзо такой бы подошел, хотя он вряд ли смог бы его оценить. Наливать пришлось в кружку. Последний приличный стакан Санада разбил, когда давеча наводил на кухне порядок. — А ты сам? — спросил Райзо, вздернув брови. — Хотите меня напоить? — Неудобно пить одному. Санада порвал пакет со льдом и бросил кубики в кружку, подал ее Райзо, вытер пальцы о рубашку. — Я не пью. Мне не нравится вкус алкоголя. — Должно быть поэтому тебя взяли работать в бар? — улыбнулся Райзо и отпил немного. — Редкий, ценный кадр. — Моя работа — не очень интересная тема, — Санада стянул с дивана подушку и сел на пол, скрестив ноги по-турецки. Райзо возвышался над ним, и от этого предательски сохло во рту. Санада не нашел ничего умнее, чем вытащить из пакета еще один кубик и взять его в рот. От холода свело зубы и защипало язык, зато в голове немного прояснилось. Очень тянуло в душ, смыть пыль и пот, надеть чистую удобную одежду, но оставлять Райзо не хотелось, будто тот все еще мог сбежать. Конечно, не мог, понял Санада, столкнувшись с чужим черным взглядом. — Как дела в Якуши? — спросил он первое, что пришло на ум. Райзо дернулся, словно отмер. — Директор по-прежнему идиот, а парни ничего. Только питчеров толковых снова не стало. Раны мы зарабатываем хорошо, и сдаем их с таким же блеском. — Только сейчас понимаю, как весело было в школе, — протянул Санада, отворачиваясь: смотреть глаза в глаза оказалось сложно. — Говоришь так, будто сейчас тебе плохо живется. — Не плохо, — быстро ответил Санада. — Но иногда я скучаю по Якуши. По бейсболу, по команде. Райзо нахмурился и прочистил горло. — По мне? Санада вздрогнул и почувствовал, как щеки и шею заливает краской. — По вам — нет, — ответил он, стараясь быть честным. — Я не думал о вас все это время. И не зайди вы сегодня в бар, наверное, не думал бы еще столько же. — Но я зашел, — хмыкнул Райзо. Санада потер шею и осторожно поднял взгляд. Райзо разглядывал его так открыто и нагло, что по всему телу раскатывалось колючее тепло. Дышать было трудно — открыть бы окно, впустить воздуха, проткнуть этот плотный пузырь, окутавший их обоих. — Потрясающее совпадение, — наконец выдавил Санада и поднялся на ноги, чтобы подлить Райзо виски. Он немного помедлил, прежде чем сесть рядом, будто эта пауза могла что-то изменить, дать им обоим возможность передумать… Проблема заключалась в том, что Санада передумывать не хотел. Он решил дать Райзо шанс отказаться, но тот им не воспользовался. Диван тихо скрипнул. Санада перевел дыхание и прижался к Райзо плечом. Они так и замерли — Санада раздумывал, можно ли поцеловать, потрогать, боялся, что ему вот-вот сорвет резьбу, и безумие охватит его полностью. Поэтому просто сидел и жадно дышал, стараясь вычерпать весь кислород на этом квадратном метре. От Райзо пахло алкоголем, и Санада как будто бы опьянел. — Ты, — начал Райзо и дернулся в сторону. — Ненормальный. — Я знаю, — согласился Санада. Промолчал, что Райзо, вообще-то, тоже. — Что бы ты ни подумал, нет, я не дрочил на тебя все три года в старшей школе, — сказал он, шумно вдыхая. — А я на вас да, — ответил Санада. Райзо хмыкнул и взъерошил волосы, сделал глоток, поставил кружку на стол. — Ты плохо скрывался. — Я не очень-то и хотел. Санада медленно повернул голову — лицо Райзо оказалось совсем близко — протянул руку, вцепился пальцами в плохо выглаженный воротник рубашки и вжался в жесткую линию губ. Внутри все разорвалось, будто от удара о землю после падения с большой высоты, болезненно затянуло в груди, животе. Райзо разомкнул губы, выдохнул, наклонил голову, трогая языком язык Санады. Поцелуй получился неловким, сладким, долгим — Санада не считал время, но ему показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он отстранился. Руки тряслись, пульс в висках отбивал сумасшедшие ритмы. — У тебя сейчас лицо забавное, — заметил Райзо тихо. — Ну и черт с ним. Санада приподнялся и сел на пятки, выпустил рубашку из-под пояса, принялся расстегивать пуговицы, путаясь в них пальцами. Райзо пожирал его взглядом, реагируя на каждое движение. — Расскажи мне, как это было в школе, — попросил он ровным голосом. Санада улыбнулся и стянул рубашку. — Кажется, я понял, что вляпался, на втором году. То, есть, возможно, это случилось раньше, но осознал я только тогда. Я слушал ваш голос, и мне хотелось делать разные бесстыдные вещи. Я представлял, как вы будете говорить мне, что я ужасен, что должен держаться от вас подальше. И от вашего сына тоже, — Санада перевел дыхание. Райзо внимательно слушал. — Будете говорить это, а сами прижмете меня к холодной стене в тренерской, и станете трогать мою задницу, целовать шею, тереться о меня уже вставшим членом. — Я никогда не сделал бы такого в тренерской, там же проходной двор, вечно кто-нибудь вломится. Санада расстегнул ремень, в паху ныло. У него встал уже после поцелуя, брюки стали тесными и теперь казались настоящей пыткой. Он дернул ширинку и жадно глотнул воздуха. — Раздевайся, — прохрипел Райзо. И Санада послушался. Когда он снова устроился на диване полностью голый, Райзо попросил продолжить. — Вы правы насчет тренерской. Поэтому я думал о дагауте, ночью, когда поле уже закрыто, и ключ — только у вас. У меня был запасной, до сих пор где-то валяется. Вы бы сидели на лавке, как обычно, развалившись, широко раздвинув ноги, а я бы взял у вас в рот. Колени бы ужасно ломило от стояния на твердом полу, но ничего. И вы притягивали бы меня за затылок и называли по имени, а потом кончили бы мне в рот. Райзо шумно сглотнул, и Санада сбился. Ему казалось, он сейчас кончит вот так, от одних только разговоров. Картинки вспыхивали в голове такие яркие, будто им не было столько лет, будто они появились только сейчас. Невыносимо хотелось подрочить, но Санада не решался пошевелиться. Они с Райзо изучали друг друга, трогали одними глазами, тянулись мысленно. И это было хорошо, правильно. Нельзя накормить голодающего куском жареного мяса, сперва ему нужно дать бульон. — Ты представлял, как я тебя трахаю? — спросил Райзо, потянувшись за кружкой. — Да, — без промедления ответил Санада, — прямо в школьной раздевалке, даже форму мне полностью снять не давали. А еще иногда я трахал вас, вам это тоже нравилось. Глаза Райзо округлились, он нервно хохотнул, допивая остатки. — Ты ненормальный, точно, — выдохнул он. — Что поделать. Райзо облизнул губы и откинулся на спинку дивана. Санада сел ему на бедра, уткнулся носом в шею, втянул запах пота и сладковатого дезодоранта. Лизнул кожу, влажную, соленую, смуглую от частого пребывания под солнцем. — Санада, — прошептал Райзо. — Я ведь терпеть не могу виски. Санада рассмеялся и двинул бедрами, притираясь к паху Райзо. — Я вообще редко и мало пью, что бы ты ни подумал. — Я не подумал, — отрезал Санада. Райзо протиснул руку между ними и потрогал член Санады, растер каплю смазки, двинул кулаком несколько раз на пробу. — У тебя были мужчины? Санада всхлипнул и подался прикосновению навстречу. — Были. — А у меня никогда. Что же в тебе такого особенного? Санада не знал, что ответить. Райзо дрочил ему осторожно, медленно, второй рукой гладя шею и плечи. Санада почувствовал его эрекцию сквозь ткань брюк, вывернулся из объятия и сполз на пол. Расстегнул ширинку, приспустил брюки вместе с трусами под яйца, выпуская наружу член. На вкус Райзо оказался, как Санада всегда и представлял: терпкий, пряный. Губы скользили по стволу, а язык лихорадочно ласкал головку. Санада старался как мог, и Райзо как будто отвечал ему тем же. Все как он хотел — держал его за затылок и насаживал на себя полными глубокими толчками. — Так хорошо, Санада. Не останавливайся. Вот так, дыши, не забывай. Надо дышать. Санада дышал через раз на третий. Ресницы стали влажными, по подбородку и щекам размазалась слюна. Он взял слишком глубоко и закашлялся. Райзо будто испугался и дернулся назад, но Санада вжался лицом в пах еще сильнее. Он не соображал, когда это закончилось. Когда Райзо подтянул его обратно на диван и уложил, навалившись сверху. Он был тяжелый, теплый, трогал Санаду везде руками и губами. — У тебя есть смазка? Санада лихорадочно засоображал, потянулся к этажерке рядом, схватил, чуть не роняя из рук, пластмассовую тубу. Райзо забрал ее, раскрутил, выдавил смазку себе на пальцы и, погладив Санаду между ягодиц, вставил один палец. Санада изогнулся дугой, хватая ртом воздух. — Ты красивый, — шепнул Райзо ему на ухо. — Только псих. Он добавил еще один палец и развел их так, что стало больно. Санада потянулся за поцелуем. Райзо ответил с какой-то невероятной нежностью, выбивающей дух. Он осторожно растягивал Санаду и целовал одними губами, без языка, сладко, хорошо, неспешно. Санада подавался навстречу, яйца гудели от возбуждения. Хотелось разрядки, еще немного и он бы лопнул, как большой пузырь из жвачки. Райзо убрал пальцы, взял Санаду под колено, раскрывая его. Стонал Райзо тоже потрясающе, как делал все сегодня (сегодня и всегда) — низко, хрипло. Он двигался в Санаде медленно, входя глубже с каждым толчком, гладил его живот, бока. — Больше не могу, — взмолился Санада и потянулся к члену. Двинул кулаком пару раз, чувствуя, как оргазм накрывает его, разрывая на кусочки. Райзо зашипел: — С ума сойти, как ты сжимаешься, Санада. И от того, как он произнес его имя, окружающий мир окончательно треснул и раскололся ко всем чертям. Санада приходил в себя долго. Дольше, чем рассчитывал. Когда он наконец смог подняться и нащупать на полу брошенный телефон, тот показывал уже пять тридцать утра. За окном едва заметно светлело. Райзо, полностью одетый, дремал, сидя. Санада осмотрел себя. Кожу на животе стянуло засохшей спермой, на боках и ногах виднелись небольшие синяки. Он поднялся, стараясь двигаться бесшумно, как ниндзя, и прокрался в ванну. Контрастный душ немного взбодрил. Санада простоял под ним долго, — обычно он сильно экономил воду, — а когда решился вылезти, обнаружил в дверях Райзо. — Еще рано, — сказал Санада, переступая через бортик и обматываясь полотенцем. — Ложитесь на диван, я постелю себе футон. Райзо покачал головой: — Мне нужно вернуться домой. Поезда пойдут через час, подожду на станции. Санада замер. А чего он ждал? Что накормит Райзо фирменным омлетом с грибами на завтрак, и тот переедет к нему? Что за отношения могут быть у студента универа и тренера, вот уже несколько лет как разменявшего пятый десяток. Не пытаясь юлить, Санада спросил: — Мы еще встретимся как-нибудь? Райзо подвис, всматриваясь ему в лицо. Захотелось отвернуться, закрыться, Санада еще никогда не чувствовал себя таким обнаженным — во всех смыслах. — Это была минутная слабость, Санада. — Неправда, — отрезал Санада. — Этой слабости уже который год. Он влез в футболку, натянул трусы и прошелся ладонью по влажным волосам. Райзо ловил каждое его движение. — Тебе это не нужно, и мне, — покачал он головой. Санаду захлестнули эмоции, но поддаваться им было глупо. Райзо вряд ли повелся бы — не такой он был человек. Он не оставлял Санаде ни шанса. Не оставил ни вчера вечером, ни раньше, в школе. Все шансы Санада придумывал сам — воображение у него было отменное. Он взял с полки свежее полотенце и повесил его на свободный крючок. — Примите душ, а потом я провожу вас. Райзо нахмурился, видимо взвешивая что-то в голове, но в итоге согласился и, выпроводив Санаду за дверь, включил воду. Санада немного прибрался, сунул обратно в шкаф бутылку виски — в ней оставалась еще почти треть, включил тихонько музыку на телефоне, поставил вариться кофе. Спать, как ни удивительно, не хотелось совсем. Райзо провел в душе не меньше пятнадцати минут. У Санады было полно времени, чтобы смириться или придумать план, но дверь уже открылась, а он по-прежнему висел в том моменте, где Райзо сказал ему: «Тебе это не нужно, и мне». Пенка чуть выкипела и зашипела, Санада резко сдвинул турку с конфорки, не отводя от Райзо взгляда. Хотелось оторваться напоследок, гульнуть на все: посмотреть, потрогать, поцеловать, даже с риском получить по лицу. Райзо медленно застегнул верхние пуговицы на рубашке, словно защелкнул панцирь. Но даже так, над самой кромкой воротника виднелся яркий засос. Санада хохотнул, ткнул пальцем себе в шею в том же месте. — Засранец, — прохрипел Райзо. — Мне ведь к ученикам идти. — Подумают, что у вас появилась молодая любовница, — пожал плечами Санада и разлил кофе в две чашки. Райзо облокотился на столешницу и взял в руки чашку. — Дай кубик льда, не пью горячий. Санада послушно достал пакет, вытащил пару льдинок и бросил внутрь. Еще одна странная привычка Райзо, о которой Санада будет помнить. Немного помедлив, он добавил себе льда тоже, будто эта мелочь могла сблизить их еще на чуть-чуть, прежде, чем они оттолкнутся друг от друга, как две одноименно заряженные частицы. Минуты текли, то ли слишком быстро, то ли слишком медленно, кофе горчил на языке. Санада стоял, едва касаясь Райзо локтем, и думал, что все не так уж страшно. Что, если бы Райзо не зашел вчера в его бар по чистой случайности, Санада бы лишний раз о нем и не вспомнил. Эта встреча, как кусок льда в бокале, позвенит в голове какое-то время и растворится. Повседневность закрутит его, потянет за собой, и ничего не изменится. Ничего уже не изменилось. Райзо с грохотом поставил чашку на столешницу, и Санада вздрогнул. Повернулся, ловя момент чужого замешательства, и прижался губами к губам. Сердце сжалось и забилось так громко, что, кажется, его стало слышно даже на соседней улице. — Санада, — прошипел Райзо, дернувшись в сторону. Санада навалился на него, втянул запах своего же шампуня и кофе, потерся носом о колючую щетину. — Последний поцелуй и счет, — сказал он, проталкивая колено между бедрами Райзо. Тот усмехнулся, положил ладони ему на поясницу. — Боги, ну почему ты такой упрямый? — Ваша школа, — заметил Санада и провел губами по шее, нарочно втянув место засоса. Райзо выругался, попытался увернуться, как-то неуверенно отстранил Санаду от себя. — Хватит уже. Прекрати, ненормальный. — Просто пообещайте, что зайдете как-нибудь еще. Я работаю все вечера кроме четверга и воскресенья. Райзо шумно втянул воздух, отошел к двери, отчаянно хмурясь, накинул на плечи пиджак. И в этих сдвинутых бровях, и тонких морщинках на лбу было обещание шанса — настоящего, не вымышленного. Райзо надавил на ручку, и та легко поддалась. Он уже ступил за порог, как вдруг обернулся, прицокнул, словно был крайне недоволен, и вместо прощания сказал: — Предпочитаю вермут. — Со льдом? — уточнил Санада и улыбнулся в уже захлопнувшуюся дверь.