Brave as a lion

      Одной из самых запоминающихся деталей Праги для Дженсена стали проститутки. Здесь все было совсем иначе, не как в Детройте. Хотя, даже будучи в своем родном городе, Адам не мог похвастать отличными знаниями местного куртизанского сообщества. В пражской «Красной Королеве» девушек было достаточно, чтобы удовлетворять все возрастающие потребности бандитов и туристов, но для усовершенствованных ответ почти всегда был один: «С аугами не работаю». По крайней мере, Дженсен всегда слышал именно это. Но, когда он посещал бордель (конечно, исключительно в деловых целях), то нехотя признавал, что истосковался по женскому телу. Сколько у него уже не было секса? Год? Два? Многовато для одного человека. Одного ауга.       До того, как доктора Шариф Индастриз заменили Адаму больше половины всего тела, он довольно часто занимался любовью. С Меган, до Меган и задолго до Меган. Но Меган была его последней, во всех смыслах, девушкой. С момента их расставания прошло бог знает сколько времени, за которое Дженсену довелось завести интрижку с одной особой, но ничего серьезного не вышло. От этого бывшему полицейскому, привыкшему полностью отдаваться надолго и одному человеку, становилось только еще тоскливее. И после того, как доктор Рид «с благими намерениями» выкрала ДНК Дженсена и переметнулась на сторону его врагов, а самому мужчине установили чертову тучу имплантов, агент утратил веру в представителей противоположного пола и почти напрочь забыл об удовлетворении своих сексуальных потребностей.       Но верно говорят, что время лечит: к 2029-му Адам больше не тосковал по Мег, место былой привязанности заняла горечь от предательства, хоть он и считал, что простил бывшую уже давно. Аугментации стали одним целым с остатками тела и без них трудно было представить дальнейшее существование в качестве оперативника Интерпола, да и просто человека. Постепенно Дженсен принял себя и перестал бить и завешивать каждую зеркальную поверхность в своей квартире. А затем к нему начали возвращаться обыкновенные человеческие желания.       Как-то ночью, по привычке налив в стакан на три пальца виски, Адам задумчиво рассматривал вещающую на повторе Элизу Кассан. «Привлекательная, — подумал он, — жаль, что не живая… Хотя, это как посмотреть». Телеведущая идеально говорила своим идеальным голосом, шевеля своими идеальными губами, а потом, эдак невзначай, подмигнула с экрана зрителям своими идеальными глазами.       — До чего же правильной тебя сделали, если одна голограмма притягивает больше, чем настоящий человек, — уже вслух сказал сам себе Адам.       С недоверием заглянул внутрь стакана — пусто. Как выпил, он даже не заметил, в последнее время это происходило как-то само собой, «по привычке». В бутылке еще оставалось немного алкоголя, примерно на два подхода. И опять ему пить в одиночестве, но, собственно, с кем было разделить это бремя? С фотографией его собаки, которая полными обожания глазами смотрит на Дженсена сквозь стекло рамки? С самолетиком, который вывалился из пачки хлопьев, или, быть может, с цифровой Элизой Кассан?..       Последнее натолкнуло слегка нетрезвого Адама на мысль. Выпустить пар было и впрямь не лишним. В конце концов, ведь не зря же ему, заменив руки, ноги и половину органов, натуральным и данным природой оставили его мужское достоинство. К слову, весьма немалое.       Найти сайт «Красной королевы» не составило труда, оставалось дело за выбором. Все женщины как на подбор, одна краше другой: тут тебе и блондинки, и брюнетки, и крашеные, и натуральные, с пышными волосами, и вовсе — без, с грудью маленькой, как спелые персики, и с большой, как сочные арбузы… Только выбирай. Но Дженсен знал, что таких клиентов, как он, возьмутся обслуживать далеко не все девушки, поэтому решил положиться на свою интуицию, которая его никогда не подводила. Ну или почти никогда.       Приветственная карточка одной из «королев» приглянулась ему больше других: фигура стройная, но ничего выдающегося, темные у корней волосы заплетены вместе с синими неоновыми нитями в косу, оканчивающуюся медовыми локонами на уровне ключицы, нос прямой и слегка длинноватый, губы пухлые, но не больше среднего, и миндалевидные глаза… Желтые у зрачков и зеленые по краям, как у самого Адама. Импланты, понял он. Такой девушке хотелось довериться: то ли из-за одинакового цвета глаз, то ли просто она так удачно вышла на фотографии, то ли Дженсену просто надоело ждать. И он кликнул по ее профилю, сделав заявку на ближайший час. И сам удивился своей храбрости.       ***       В дверь постучали как раз, когда Адам натягивал брюки после душа. Нервно и в спешке накинув влажное полотенце на плечи и взъерошив волосы, он подошел к двери. Механическое сердце монотонно отсчитывало ритм, удар за ударом, не ускоряясь и не замедляясь, хотя мужчине казалось, что оно вот-вот должно выпрыгнуть из его столь же механической груди. Открыл — на пороге девушка, выглядящая так, как и представили ее на карточке «Красной королевы». Вплоть до неоновых нитей в волосах. Она робко улыбнулась и представилась:       — Я Грей, вы же меня ждете, мистер…?       Адам решил пока не отключать защитных линз-очков и смотрел на девушку сквозь желтое непроницаемое стекло:       — Дженсен. Конечно. Проходи, Грей.       Проститутка прошла в большую комнату с диваном, звучно цокая каблуками по деревянному паркету. Когда она проходила мимо, Дженсен уловил тончайший аромат розового масла, мелисы и чего-то еще, наверное, ее мятной жвачки. Запах был свеж и ненавязчив, таким могли похвастать немногие куртизанки. Свет в комнате почти отсутствовал, за исключением уличного освещения, которое сумело пробиться через опущенные жалюзи, и канделябра с тремя электрическими свечами, стоящего на коробке, такой, что обычно используют, когда перевозят вещи в новую квартиру.       Девушка, на каблуках почти с него ростом, покрутилась, осматривая обстановку, все ещё улыбаясь, как будто не знала, что ее ждет. Оценивающе пощупала диван, сбросила с него плед, накрывавший половину сиденья.       — Здесь? — с ясным выражением лица спросила она.       — Нет, подожди. Не так быстро, — Адам очнулся от манящего аромата женщины.       Грей пожала плечами и опустила глаза:       — Как скажешь.       — Ты не поняла. Я хочу сразу кое-что прояснить: возможно, тебе не захочется…работать с таким, как я, — за линзами не было видно, что Дженсен старался не смотреть ей в глаза.       Она вопросительно подняла одну очаровательную бровь и, скрестив руки в замок, облокотилась на спинку дивана.       — Интересно было бы узнать, почему? — игриво прошептала она, после чего надула из жвачки пузырь и с хлопком его лопнула.       — Ты когда-нибудь спала с аугами? — напрямую спросил Адам.       — Нам приходится спать со всеми, кто платит деньги.       — Возможно, тебе это покажется странным, но мы оба знаем, что это не совсем так.       — Ну хорошо, не совсем. И что с того? Если к нам приходит богатый и влиятельный клиент, разве мы можем ему отказать, только потому, что у него рука или нога механические?       Адам горько усмехнулся: «рука или нога…». Грей заметила его настроение, выпрямилась, ближе подошла к мужчине и заговорила о том, что уловила еще с порога:       — Мистер Дженсен, у вас, насколько мне это видно, полностью заменены руки, глаза, а также, вероятнее всего, и обе ноги. Раз вас так это интересует, то расставлю все точки над i: я имела опыт работы с аугами, и довольно частый. Более того, я одна из немногих проституток Праги, которые все еще соглашаются заниматься этим за деньги с такими, как вы, но кто вам меня порекомендовал, сказать затрудняюсь. В вас, мистер Дженсен, несомненно, аугментаций более, чем достаточно, но я так же, как и вы, знаю свои пределы. У самой меня только одно усовершенствование — глаза, которые помогают мне лучше замечать и предупреждать всякие неприятности, которые нам с вами, несомненно, не грозят. А раз уж вы решились обратиться ко мне за услугами вполне определенного характера, то вам, несомненно, есть чем «вести переговоры», — к концу речи девушка перешла от игривого настроения на нахально-вызывающее.       Дженсен слушал ее внимательно и был рад, что не ошибся с выбором. От нее пахло мятной жвачкой и розой с мелисой. Агент отключил защитные линзы, и стекла спрятались, обнажив глаза Адама. Девушка невольно вздохнула, увидев, что по цвету они были полностью идентичны с ее собственными. Тянуть время больше не имело смысла.       Адам нерешительно стянул полотенце с плеч и бросил на пол, не нашел места рукам и почесал переносицу — еще одна дурацкая привычка из прошлой жизни. Если бы он стоял так близко к дивану рядом с такой, как Грей, будучи настоящим полноценным человеком, то повалил бы ее туда сходу, не задумываясь. И для него не встало бы проблемой даже ее сопротивление: он бы взял свое, как лев — добычу. А теперь сложно было сказать, кто из них двоих добыча. Дженсен хотел, чтобы все произошло в его комнате, а не на этом диване, где он всегда пьет и смотрит новости «Пик». Вспомнил, что осталось еще немного виски.       — Выпьешь со мной? — Адам легонько провел тыльной стороной холодной ладони по предплечью Грей, а сам уставился куда-то в сторону.       — Конечно, никогда не отказывалась от выпивки в хорошей компании, — она улыбается слишком искренне, даже подозрительно.       Он наливает на три пальца в два стакана, протягивает один девушке, а второй быстро опрокидывает залпом.       — Ого, — рассмеялась она, — лакаешь это вместо нейропозина? — вопрос риторический, после него женщина делает глоток и хочет отставить стакан, но мужчина забирает его у нее из рук и допивает оставшийся алкоголь.       Вот так, теперь гораздо комфортнее, можно быть чуть-чуть посмелее, раскованнее. Дженсен делает шаг навстречу Грей, подходит почти вплотную, и его глаза теперь на уровне ее глаз, но все же немного выше.       — Сними каблуки, — не говорит, но почти приказывает Адам.       Хитрая ухмылка и улыбка одним лишь взглядом выдают вызывающий и непокорный настрой девушки, но она подчиняется. Снимает каблуки и бросает один на диван, а второй — на кухонную тумбу, в миг становясь ниже Дженсена почти на голову. Аугментированный проводит рукой по ее плечу, смотрит прямо в глаза, больше не прячет их. Его рука, пусть и не из плоти и крови, но приятная по ощущениям, медленная, уверенная, он не торопится, видимо, знает, чего именно хочет и как это получить.       Грей редко когда позволяла мужчинам собой руководить — иногда лишь бывали клиенты такого типа, которым лучше никогда и ни при каких обстоятельствах не отказывать, иначе можно остаться без заработка. В лучшем случае. Адам был другой: его было немного жаль, ведь Грей давно научилась определять, насколько мужчина доволен собой и сколько у него не было секса. Но черты лица, взгляд, манера разговора — все это говорило в пользу уверенного, немного грубого, но только в делах, человека, умеющего не выставлять напоказ своих проблем и забот. Такие качества девушка уважала и ценила в людях, хотя многие из этих людей видели в ней не больше, чем средней цены проститутку.Но Дженсен виделся ей другим, ему хотелось подчиниться, хотелось показать, что она достойна его доверия.       Адам скользнул ладонью по упругой груди, мимолетно и ненахально, от чего у Грей перехватило дыхание, что показалось ей ненормальным. Потом он наклонился, без видимых усилий подхватил девушку на руки и понес в свою спальню, дальше по коридору. Опустил куртизанку на мягкую постель со смятой серой простынею, но сам возвысился над Грей, встав на колени так, что лежащая девушка оказался между его ног.       Вид снизу был прекрасен, он завораживал Грей. Она без тени сомнения могла бы назвать его красивым мужчиной, даже несмотря на многочисленные аугментации. Было в нем что-то неуловимо родное, такое, что хотелось оказаться в его объятиях, крепких, пусть стальных, но желаемых. Дженсен почти лениво потянулся к застежкам ремня, расстегивая тот. Но Грей ухватила его за запястье и остановила. Я сама справлюсь — было в ее жесте. И он остановился, пристально наблюдая за ней.       Девушка привстала на локтях и одной рукой справлялась с застежками, все еще опираясь другой о кровать. Когда было покончено с ремнем, Грей приступила к ширинке, но не быстро, как она это делала раньше, а терпеливо и плавно. Расстегнула немного, обнажив бледную кожу паха, покрытую мурашками, поняла, что на нем нет белья, и это ей особенно понравилось. Куртизанка украдкой взглянула на Адама: он наблюдал, серьезное лицо ни на мгновение не озарилось ни легкой улыбкой, ни ухмылкой. Но в глазах вместе с ядовитой горечью читалось и томное желание. Грей продолжила: рука расстегнула ширинку до конца и нежно легла на то крепкое, что было под тканью.       Девушка решила повременить с самым главным и начала стягивать с ауга ненужные теперь брюки. Обнажились ноги и, как оказалось, импланты начинались почти от самых ягодиц, лишь немногим ниже. И тогда Дженсен резко отстранился, сел на край кровати спиной к проститутке. Она оказалась первым человеком, кому он показал себя полностью голым, открыл то, что хотел скрыть от самого себя, и осознание этого резко ударило в голову. Грей была все еще одета.       — Неужели мне придется успокаивать тебя, взрослого мистера Дженсена, и говорить, что женщину можно привлечь, даже будучи аугом? — ее голос был тихим, немного с хрипотцой, а тон –возбуждающим.       — Хм, — Адам хмыкнул себе под нос и улыбнулся на бок, повернул голову в сторону. — Почему ты в одежде?       — Никто меня еще не раздел, — она начала теребить в руках край одеяла.       Адам развернулся к ней лицом, придвинулся ближе и аккуратно ладонью притянул ее за подбородок к себе. Дженсен не торопился ее целовать, рассматривал своим совершенным зрением каждую деталь ее лица. От носа к губам тянулись две едва заметные морщинки — верный признак улыбчивых людей, но Грей не походила на тех, кто улыбался от хорошей жизни. Казавшиеся издалека ровные брови при ближайшем рассмотрении стали не такими симметричными, а миндалевидные глаза лани были полны глубоко сокрытой тоски. Губы, если стереть с них бледную помаду, были бы гораздо красивее, как прикинул агент Интерпола.       Грей дышала неровно и сбивчиво, и это хорошо отметил острый слух аугментированного. Она нервно и как-то неуверенно провела мягкими пальцами по лицу Дженсена, и потом, видимо, сама это поняла, потому что смущенно отвела взгляд куда-то вниз. Тогда Адам крепко обнял ее за талию и прикоснулся своими сухими губами к ее накрашенным. Едва ощутимый и бесчувственный поцелуй подтолкнул Дженсена к более настойчивым действиям. Он сильнее сжал девушку и поцеловал ее снова, крепче и откровенней, но ни в коем случае не грубо.       Руки агента нащупали на груди Грей начало маленького серого платья без бретелек из тянущейся ткани. Не отрываясь ни на мгновение от ее мокрых губ, Дженсен стащил платье вниз, а Грей ногами помогла его скинуть, оставшись в одном нижнем белье, но без бюстгальтера. Ее трусики Адам стянул уже зубами, и после, два абсолютно голых тела — полностью человеческое и наполовину аугментированное — соприкасались каждой частичкой друг к другу.       Дженсен вошел в нее резко. Он просто не рассчитал силы, хотел бы сделать это мягче и не так торопливо, но долгое отсутствие практики сказалось не в его пользу. Он почти сразу остановился, не решаясь двигаться дальше. Грей помогла ему: сжала руками его за ягодицы и направила вниз, к себе. Адам уже вспомнил почти все, что ему сейчас могло пригодиться, и начал этим пользоваться. Пользовался по-всякому, сперва не настаивал, а потом взял ситуацию под свой полноценный контроль. Девушка оказалась податливой и гибкой, делала все, что он от нее требовал без слов, схватывала на лету. Постель совсем смялась, одеяло было откинуто на пол, подушки валялись не в тех местах, где им положено быть. А Дженсен полностью забылся и обрел нового себя через Грей, эту пражскую проститутку, которая сейчас, стоя на коленях, делала ему минет, а он накручивал на руку ее неоновую косу. Адам вовремя успевал останавливать куртизанку, когда его тело посылало недвусмысленные сигналы о скорейшем завершении процесса. Отдыхал немного и принимался за дело вновь.       Задолго до рассвета два с половиной часа удовольствия закончились для обоих судорожным расслаблением. Дженсен, весь потный, тяжело дышал и лежал на кровати «звездочкой» — раскинув механические руки и ноги в стороны, смотрел в потолок, ничем не накрывался. Грей, такая же мокрая, как и он, нащупала на прикроватной тумбочке пачку сигарет и зажигалку, закурила и протянула сигарету своему клиенту. Тот, к ее удивлению, лишь посмотрел на нее, долго, но ничего не ответил и снова уставился в одну ему известную точку на потолке.       Проститутка встала с кровати, виляя накаченной задницей и шлепая босыми ступнями по полу, направилась в ванную комнату. Дженсен успел проводить ее оценивающим взглядом. Пока Грей принимала душ, агент немного пришел в себя, натянул брюки и направился в кухню сварить кофе. Недалеко от дивана стояла брошенная несколькими часами ранее черная сумочка. Адам прислушался — вода в душе еще шумела, но на всякий случай активировал маскировочный имплант и решил проверить содержимое дамский сумки. Там, ровным счётом, не оказалось ничего, кроме допотопной шариковой ручки и карманного секретаря, который Адам взломал секунд за десять. Пусто: ни одного сообщения, ни одной заметки… Под секретарем обнаружилась губная помада, на которой Дженсен не стал заострять внимания.       Вода перестала шуметь, Адам быстро поставил сумочку обратно и отключил маскировку. Разлил кофе по двум кружкам и, держа в руке свою, указал на вторую вышедшей обнаженной девушке. Вид ее голого распаренного тела немедленно отозвался в нем напряжением внизу живота, но Дженсен не показал вида. Грей воспользовалась предложением и сделала глоток горячего напитка. Оба молчали, не рискнув нарушить ночную интимную тишину между ними. Адам прокручивал в мыслях возможные фразы, которые мог бы сказать женщине на прощание: спасибо, я тебе благодарен, это было важно для меня… Ничто из этого не подходило и было выброшено из мыслей. Грей же, казалось, ни о чем не думала, просто пила черный кофе и чувствовала себя вполне уверенно при отсутствии своей и без того минималистической одежды.       Дженсен не хотел отпускать куртизанку так скоро, оставалась какая-то недосказанность, которую нужно было разрушить словами — патологическая потребность Адама. Но необходимых слов не нашлось, и он молчал. Девушка тем временем допила кофе и пошла в спальню за одеждой. Вернулась уже в коротеньком сером платье, нашла свои каблуки и, сев на диван, обула стройные ножки. Дженсен еще раз задумчиво ее оглядел: волосы в косе растрепались, некоторые синие нити выбились из прически, а после душа голова приобрела «эффект одуванчика», длинные ровные ноги делали ее силуэт вытянутым и пропорциональным, лицо даже со смытым макияжем было в силу возраста все еще свежо и румяно, тонкие, даже слегка костлявые, пальцы поправляли одежду, скользя по привлекательному телу. Когда она подошла к Адаму, он поймал себя на том, что с наслаждением вдыхает все еще сохранившийся аромат розы и мелисы…и чего-то еще, наверняка, запах его мыла.       Грей поискала что-то вокруг себя и, когда под руку ей подвернулась коробка с хлопьями, она достала из сумочки ручку и написала на пачке сумму, которую мистер Дженсен задолжал за ее услуги. Мужчина достал кредиты и вручил их девушке.       — Ну, мне пора, — с грустной улыбкой констатировала Грей.       — Тебя проводить? — Адам никогда не оставался безучастным к женщинам, с которыми имел дела, не важно, какого рода.       — Только до двери — дальше я сама.       Агент шел позади, напоследок наслаждаясь видом ее задницы и ног. Она уже положила ладонь на дверную ручку, когда Адам ее окликнул:       — Грей!       — Слушаю.       — Почему «Красная королева»? Откуда взялось это название?       Она нахмурилась и посмотрела на свои ногти, как будто они волновали ее больше самого вопроса.       — Не знаю… Лично мне это напоминает, что в моих жилах все еще течет человеческая кровь, красная и густая, которой, впрочем, меня могли бы и лишить. Для каждой из нас это значит что-то свое, личное.       Теперь нахмурился Дженсен: девушкам в борделе приходится терпеть разную мерзость, и еще неизвестно, чьи муки были сильнее — его, почти стопроцентного ауга, или ее, бывалой проститутки. Женщина открыла дверь, и Адам схватил ее за запястье:       — Грей…       — Мы разве не закончили? — почти гневно выпалила она.       Дженсен не ожидал такой реакции, но ее руку не отпустил:       — Мне было хорошо сегодня. Мы можем повторить это вновь?       — Само собой, только тебе придется встать в очередь и запастись кредитами.       — Оставь мне свой личный номер.       — Да что ты? — рассмеялась она. — Личный номер? В своем ли ты уме?       — Ты сама этого хочешь.       Грей внимательно посмотрела в его глаза, такие же, как и у нее самой. Он точно не шутил, даже, наоборот, был весьма серьезен. Она колебалась несколько мгновений, прежде чем достала из сумочки древнюю ручку. Лучшего места для письма, чем грудь Дженсена, она не нашла, поэтому многочисленные цифры стали красоваться темно-синим на бледной коже. Адам больше не сказал ей ни слова: все, что было нужно, он уже получил, а остальное оставит для следующей встречи. Грей загадочно улыбнулась, а потом достала из сумочки помаду и подкрасила розовые губы. На колпачке Дженсен заметил знакомый логотип одной компании, но он никак не мог вспомнить, где его видел. Грей замялась, а потом быстро чмокнула Адама в щеку и вышла.       Мужчина проводил ее взглядом, пока та не скрылась из его поля зрения.       — Я буду ждать, — прошептал Адам Дженсен и закрыл дверь в свою окутанную ночным сумраком квартиру.