Его желание

      Зазвенел будильник. И вновь в безумный полдник.       Эррор услышал громкий трезвон сквозь тяжелый сон и никак не мог понять, откуда в анти-пустоте будильник и с какого ляду он его притащил туда. Звук раздражал, но сон никак не желал отпускать разрушителя. Сознание оставалось между дремой и реальностью, пока до него не донесся знакомый голос:       — Убей его.       Узнать обладателя голоса удалось не сразу. А поверить в реальность голоса не удалось вообще. Что Инку делать в анти-пустоте Эррора, да и зачем ему просить кого-то убить?       — Чего?       — Из нас двоих в разрушениях хорош ты. Так что убей этот проклятый агрегат.       Сон решил: «Хорошего понемножку», — и испарился, оставляя разрушителя в невероятной действительности.       Эррор распахнул глаза и тут же подавился воздухом. Он был не в анти-пустоте, а в чужом доме. Инк ему не мерещился, он его обнимал, вжимаясь лбом в черную грудь. И хранитель действительно просил кого-то убить.       — Ох, звезды! — Инк поспешно отпустил разрушителя, отодвинулся от него и позволил тому перегрузиться. — Ты в порядке?       — От…той..ди от ме…ня!!! — С трудом справляясь с глюками, Эррор отползал к краю кровати. К счастью, падая, он зацепил будильник, и тот, наконец, заткнулся.       — Надеюсь, ты поднял уровень любви за убийство механического монстра, — тихо посмеялся художник, провожая взглядом катящуюся по полу пружину. Вчера он не смог записать случившееся на шарф и не был уверен, что помнит все верно.       Эррор тоже сомневался в своей памяти. Он сидел на полу и лихорадочно пытался привести мысли в порядок. А те метались и не давались без боя. Эррор помнил, как предложил безумие и как Инк на него согласился. Затем они пришли к хранителю домой. И вот тут память пасовала. Будто стеснительная барышня скрывала правду за подолом юбок. Развратную правду.       Разрушитель с трудом взял себя в руки и начал приводить одежду в порядок. Расправил задранный до шеи свитер, подтянул шорты, надел валяющиеся у кровати тапки и … где куртка?       — Твоя куртка внизу, — правильно понял взгляд Инк и уточнил, — у дивана. Там, где мы…       — Да ты меня изнасиловал! — почти хрип. Эррор испытал настолько сильный шок, что вновь перегрузился. А вернувшись, повторил процедуру, словно одеялом укрывшись «ошибками».       За это время Инк успел одеться. Он полагал, его обнаженный вид не прибавит глючному другу разговорчивости. А поговорить хотелось. Правда, для этого пришлось дождаться конца очередной перезагрузки «error.exe».       — Позволь заметить, вначале ты был сверху…       — Да неужели! — Эррор скрипнул зубами. Даже будучи на нем, хранитель умудрялся выглядеть хозяином положения. — А затем ты накормил меня афродизиаком, отвел в спальню и имел, пока я сознание не потерял. Это ты так понимаешь «сверху»?       — О, звезды, Эррор. Я же тебя спрашивал, как ты хочешь: сверху или снизу. Но ты не ответил. Вот я и подумал, что тебе интересно попробовать и так, и так.       Эррор вспомнил: такой вопрос ему и вправду задавали, и он не дал на него ответа. Думал, будто ответ очевиден. Оказалось, он сильно ошибся. Ничего очевидного с Инком быть не могло.       Мечась между яростью и диким смущением, разрушитель поспешил на выход.       — Не уходи, — попросил Инк. Он продолжал сидеть на кровати. Безоружный и босой. Смотрел спокойным взглядом, его зрачки даже не меняли форму, застыв на треугольнике и звезде.       — Почему это я не должен уходить? А вообще радуйся: я просто ухожу. А могу убить тебя ко всем чертям! Помнишь, как тогда? Сломаю каждую твою косточку! Заставлю мучительно долго умирать!       Хранитель альтернатив поежился. Ему показалось, что произошедшее тогда происходит с ним сейчас. Черная кость с яростью опускается на сжатый кулак и крошит его. Затем на голову, и по черепу идут глубокие трещины…. Его едва заметно затрясло, но Инк взял себя в руки и сказал:       — Я хочу спросить тебя, что мы будем делать дальше?       — О чем ты, радужный мудак? — Эррор притормозил у двери и обернулся.       — Ну, тебе же понравилось, верно? — наблюдая, как сжимаются кулаки разрушителя, Инк поспешил продолжить. — И мне понравилось. Так почему бы нам не обсудить… варианты?       — Какие к черту варианты? — С пальцев разрушителя уже свисали нити для атаки.       — Первый: разбегаемся и забываем о произошедшем. Одноразовые любовники. Все довольны, трахнулись – забыли.       — Этот вариант наилучший…       — Вариант второй: мы можем иногда встречаться. Не подумай ничего лишнего. Просто секс. Ничего в нашей жизни от этих встреч не изменится. Мы продолжим наши бессмысленные баталии за жизнь мультивселенной.       Эррор показался заинтересованным. На его черепе уже не отображалась злость, нити исчезли.       — А третий вариант? — спросил он.       — А на третий ты не согласишься, — грустно заметил хранитель. — Этот вариант подразумевает отношения. А отношения ведут к компромиссам. А ты никогда не был на них согласен.       Разрушитель хмыкнул и посмотрел на хранителя миров свежим взглядом. Бездушный, бессмертный, бесчувственный и, как оказалось, развратный. Даже с набором таких убийственных характеристик, которые могли бы украсить медалями любого ублюдка мультивселенной, он все еще оставался всеми любимым защитником.       Парадокс.       Эррор подумал, что мог бы воспользоваться положением любовника и влиять на Инка.       Воспоминания развратной ночи всплыли в памяти – Инк между его ног; Инк на нем; Инк сзади – и заставили дико покраснеть. Эррор сглотнул и ответил:       — Я подумаю, — сказал и спустился на первый этаж.       — Думай, — повеселел художник. «Подумаю» лучше, чем «нет». — Кстати, — Хранитель догнал разрушителя у входной двери, — ты обещал мне страшно отомстить за, хм, второй оргазм.       Эррор думал, что краснеть дальше некуда – он ошибался. Ему пришлось скрыть лицо капюшоном куртки, чтобы больше не позориться.       — И отомщу!       — Буду ждать страшной мести. — подмигнул Инк.       — Завались!       Отойдя подальше от дома, Эррор открыл портал в рандомный мир и ушел проветривать голову.       Инк проводил любовника ничего не выражающим взглядом и, только убедившись, что глючный портал закрылся, издал громкий победный визг морской свинки. Он изображал взбесившийся зоопарк, скакал на диване и прыгал на люстру. И не мог прекратить быть очень счастливым. А затем действие краски сошло на нет.       — А я ведь только лизнул, — смутился своего поведения хранитель, рассматривая желтый тюбик. — А ведь он только обещал подумать.       Инк без сил рухнул на диван, на котором вчера так искренне, так горячо любил врага. От воспоминаний внутри все сладко скрутило, и он вновь потянулся к желтой краске. Второй вариант с поглощением розовой и самоудовлетворением хранитель решил приберечь, как отчаянную меру взаимодействия со змеем в голове.