Его желание

      Дрим примчался по мановению ока, словно мамаша к плачущему дитятку. Убедился, что Инк цел и бодр, хоть и не весел, только затем успокоился.       — Как он? — нервно спросил художник.       — За тебя очень переживал. Я сказал ему, что все произошедшее театральная постановка, чтобы нас спасти. Но он не очень поверил. Пришел его брат, и мне от него влетело. А когда он узнал, что именно произошло, я из их дома вылетел. Через окно. Предупредил, что еще раз нас увидит и вобьет в пол битой.       Блуждать по вселенной друзья не стали, решили обойтись без патрулирования. Перешли в область набросков и сразу открыли дорогу в АндерСвап. Воровато оглянулись по сторонам, но улочки Сноудина не пестрили ловушками и Папайрус не ждал их с битой наперевес. Подошли к дому братьев скелетов и постучались.       Почти мгновенно дверь распахнулась. Блу увидел Инка и смел его с порога, заключив в объятия.       — … Инк!... — всхлипывал он.       — Блу! Все со мной хорошо. Ой! Не плачь. А то я щас тоже заплачу! Дрим!!! — нытиков стало двое.       Хранитель добрых снов завел обоих в дом и напоил чаем, сдабривая чай скелетика медом и корицей. А чай Инка желтой краской. Только затем продолжил вчера прерванную объяснительную беседу.       Начинать с вопросов «а знаешь ли ты про секс?» Дрим не стал. И так понятно по реакции Блу, что знает и не впервой видит. Пареньку около четырнадцати, самое время интересоваться подобным. Однако по его вчерашнему возмущению понятно: он был знаком лишь с позитивной стороной вопроса и считал изнасилование чем-то вроде конца света.       Дрим повторил версию про театр, а Инк приправил это дело подробностями. О том, что они вынуждены были заниматься непристойностями на той поляне и что совершенно не хотели, чтобы Блу это видел, и что для их пары это нормально, заниматься подобным, и что никто не пострадал. И нет, удовольствия тоже никто не получил. И вообще это было очень неправильно, не бери с нас пример!       Блу воспринял объяснения куда лучше, чем Инк думал. Краснел, конечно, как переспелый помидор, но отворачиваться и обзывать друзей больными извращенцами даже не думал. На самом деле ему братца с его девушками, а затем и с Напстатоном хватило.       Пришел однажды домой, а они на диване в гостиной заняты очень интересным делом и очень активно и шумно. Брат потом неделю в глаза младшему брату смотреть не мог. Даже носки убрал и посуду ежедневно мыл. Вот как ему было стыдно.       Блу тоже было стыдно. Он чувствовал себя, будто подсматривал и подслушивал из любопытства, а не был вынужден. Отвел взгляд, вернул обратно к Инку и уточнил:       — То есть вы любите друг друга?       В глазах художника спираль и вопрос: как объяснить ребенку, что бездушная тварь из пустоты не способна на любовь. Вначале пришлось бы рассказать о том, что он бездушен и про эмоции просветить.       Дрим пребывал в точно таком же замешательстве. Ребенку необязательно знать грязную правду: взрослым не нужна любовь из сказок, чтобы спать друг с другом. Что для них нормально искать поддержку и наслаждение с одними, а затем выходить за других и признаваться в любви третьим.       Инк врать другу не стал. Нашел полуправду:       — Блу, — он улыбнулся. — Понимаешь, я и он… — замялся. — Я и он не умеем любить, но мы учимся. И то, что произошло недавно, было, — попытка подобрать слова, — неприятно нам обоим. Но мы должны были притвориться, чтобы спасти вас и чтобы я не пострадал сильнее.       — И вы не поссорились после этого? Ведь вам обоим было неприятно.       — Нет, — Инк чуть заметно улыбнулся. — Эррор тоже очень за меня переживал.       Блу постепенно расслабился. Он переваривал услышанное и делал выводы:       — Я понял, — кивнул. — Прости, что вел себя, как ребенок.       — Ты и есть ребенок. И я не злюсь. Ты же волновался.       — Так значит вы с Эррором… эм… любовники? — скелетик не знал, куда дальше, но он продолжал краснеть. Даже с братом обсуждение подобных тем вызывало дикое смущение.       — Да. Хотя об этом никто не должен знать. — Инк поднял вверх указательный палец и прикоснулся им к губам. — Это большой секрет.       — Не волнуйся, я сохраню ваш секрет, — Блу хлопнул себя по выпяченной груди, и в его глазах загорелись звезды. — Никто ничего не узнает от великого Блу! — тут он немного успокоился и пробормотал: — Мне кажется, я слышал об Эрроре раньше. Не помню от кого. И мне говорили, что он плохой. Однако плохим он не выглядел. И спас… как мог... И раз Инк ему доверяет, я тоже буду.       Хранитель альтернатив чуть нахмурился. Но кивнул, принимая клятву юного друга.       Они уже собирались расходиться, когда вернулся Папайрус. Словно грозовая туча он возвысился над альтернативами брата и приготовил для их разделки заостренную кость.       — Из-за вас мой младший брат пострадал!       — Братик! — мгновенно напустился на него Блу. Преградил собой дорогу к друзьям. — Я же сказал уже, они не виноваты! На нас напали!       — Но если бы эти придурки не увели тебя из родного мира…!       — Я сам их попросил! Так что если ты полон гнева, то изливай его на меня, а не на них.       Папайрус сжал зубы и бросил полный ярости взгляд на Инка, как на главного виновника детской травмы.       — А мне казалось, ты пострадал.       — Преувеличение, это мы и объясняли Блу. А теперь уходим.       — Нет уж, теперь вы МНЕ все это преувеличение расскажите, сексуальные воспитатели!       Блу понял, что по-другому друзей не спасти и произнес:       — Прости, конечно, но сексуальное просвещение вначале ты мне провел, когда с Напстатоном развлекался. А сколько было криков: Ах! Еще! Быстрей! Глубже!       То, как простонал эти пошлые речи юный скелет, заставило Папайруса не просто выронить оружие, но еще и сменить окраску на алый и подавиться сигаретой.       Инк не сдержал смешка, а Дрим изумленного взгляда.       Старший скелет был полностью нейтрализован:       — Я же извинился за тот раз…. Это была случайность…. Он просто как запрыгнул на меня…. И мы больше не встречаемся у меня дома. И вообще.… Не повторяй, что слышал тогда, да еще таким невинным голосом!!!       Дрим и Инк выскочили за дверь и, посмеиваясь, нырнули в портал.       Вот только попали не в пустоту, а на загрузочный экран, где стояла клетка с Чарой и жил альтер эго юного Блу.       — Ой, и поговорим мы сейчас, друзья, — раздалось из темного угла.       Вооружённые попкорном Чара взирали на пинание хранителей с нескрываемым наслаждением.