Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - кто-то хочет, чтобы они были? Значит - кто-то называет эти плевочки жемчужиной? И, надрываясь в метелях полуденной пыли, врывается к богу, боится, что опоздал, плачет, целует ему жилистую руку, просит - чтоб обязательно была звезда! - клянется - не перенесет эту беззвездную муку! А после ходит тревожный, но спокойный наружно. Говорит кому-то: "Ведь теперь тебе ничего? Не страшно? Да?!" Послушайте! Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно? Значит - это необходимо, чтобы каждый вечер над крышами загоралась хоть одна звезда?! В. Маяковский «Послушайте»
***
Ни для кого ни секрет, что соулмейты – это сложно. Бесспорно, это не просто. Не просто знать, что где-то, может, даже на другом полушарии Земли, существует человек, идеально подходящий к тебе по всем критериям. Не просто понимать, что найти его настолько же просто, как найти иголку в стоге сена. Или сено в стоге иголок. Адски тяжело было прощупывать каждый раз участок тела, усыпанный звёздами. Созвездия, словно татуировки, покрывали кожу любого человека. Отличительная черта каждого соулмейта. Говорят, что у каждого рисунки разные, свои узоры, количество точек и линий. Вполне возможно. Каждая звёздочка становилась верным спутником человека ещё с младенчества, свидетельствуя о наличии родственной души. Хотя по ним можно было только понять, жив ли соулмейт или нет. Звёзды на коже ярко сияли, как только тот-самый-человек оказывался рядом, совсем близко. Либо же они отдавались невыносимой болью, а кожа чернела на этом участке: соулмейт умер. Конечно же, в мире находились ярые противники системы и созвездий, дарованных при рождении. Обычно они были теми, кого судьба обделила, кто был не согласен с её выбором, или же те, которые попросту не смогли найти родственную душу. Кто-кто, а Антон точно к ним не относился. С детства его родители рассказывали о счастливых соулмейтах, идеально подходящих друг к другу, живущих вместе в радости и горе до самого конца. А мальчик верил каждому слову, потому что для него мир представлялся утопией. Но время непоколебимо шло, разрушая этот идеальный мир ко всем чертям. А Антон, наивно верящий во все сказки, продолжал искать своего человека в жизни. Даже когда он узнал, что родители по-настоящему не соулмейты вовсе, ведь мать потеряла своего ещё в юности, даже когда его лучший друг покончил с собой из-за смерти любимой, даже когда отец ушёл из семьи, ведь нашёл «ту самую». Не перестал и не перестанет. Антон пообещал себе быть оптимистом ещё в детстве. Да, мир жесток, тут ничего не попишешь. Но он верил, что сможет пройти все преграды, если перестанет ныть, как это делали многие, и начнёт с непоколебимой улыбкой на лице хоть что-то делать. Соулмейт был ему нужен, он был просто необходим, чтобы его жизнь была прекрасной. А другую он не принял бы. Годы продолжали уходить в прошлое. И вот парень уже стоит на пороге новой жизни. Он поступает в столичный университет, переезжает и заселяется к своей тётке, что предоставила ему квартиру на ближайшие два-три года и сама уехала с очередным любовником за границу (ещё одна несчастливая любовь, начинающаяся из-за отчаяния, из-за смерти соулмейта, которая закончится вместе с деньгами мужчины). Антон жил в небольшой двухкомнатной квартире в старой пятиэтажке. Жильё было на удивление неплохим, с недавно сделанным ремонтом, новой мебелью и большой кухней – любимым местом студента, наверное, в любом доме. Одному было жить не просто хорошо, а отлично. Воронежский мальчик с питерскими замашками, привыкший к поэтичному взгляду на мир, обожал, как и в родном городе, сидеть по вечерам у большого окна в кухне, пил литрами чай, иногда читал и даже писал стихи, хотя никогда не считал себя поэтом. Следуя старой привычке из детства, цитировал вслух Есенина, Блока, Ахматову, Цветаеву, немного Пушкина и прочих полюбившихся писателей. А потом, просидев так до часу-двух ночи, он с улыбкой шёл спать и снил звёзды. Почему-то всегда звёзды. Метка у Антона была на шее, переходила на выпирающую ключицу, растекалась на левом плече. Это место парень не совсем любил, ведь оно было почти незаметным, невзрачным. «Как же мне узнать, если вдруг соулмейт окажется поблизости?» - думал он каждый раз, рассматривая россыпь ровно тринадцати звёзд. Несчастливое число для других, счастливое для Антона. Он был уверен в этом. Место было и правда каким-то невзрачным, и Антону приходилось каждый раз, влюбляясь в кого-то, бежать к зеркалу, надеясь, что сияние звёзд ещё не совсем потухло. Но нет, те оставались блёклыми, как и всегда. Антон лишь тяжело вздыхал. Нет, не нашёл. И так, обучаясь в большом городе уже третий год, парень начал понемногу терять надежду, начал задумываться о будущем, работе, путешествиях. Соулмейты и их легенды отошли на второй план, стали не такими важными. Теперь Антон мечтал стать писателем, журналистом, хотел вывести в свет свои рассказы, повести и полноценные книги, которые начал писать лет с пятнадцати. Бредово, но более реально, чем родственная душа. Теперь так. Однако метка на шее не исчезала, не чернела, не сверкала. Она всё ещё оставалась на том же месте, заставляя Антона вспоминать о своей маленькой детской мечте: найти самого близкого и дорогого человека. И когда мысли об этом заполняли всю голову, Антон просто выходил на крышу своей скромной пятиэтажки и смотрел в звёздное небо. В городе редко увидишь звёзды, но парню везло. Жилой район находился почти на окраине, тут было меньше машин и не было промышленных предприятий. Небо оставалось чистым. И там, среди мерцающих ярких звёзд, он находил созвездие, точь-в-точь схожее с его меткой, наблюдал за ним много часов и думал: видит его соулмейт это созвездие прямо сейчас? Когда учёба совсем доконала, а Антон с большим трудом закрыл сессию, мысли о родственной душе заполнили всё свободное пространство, которого оказалось на удивление много. Ночные посиделки на крыше стали для него традиционными, несмотря на погоду. Старая мечта, которую он уже готов был отложить в дальний ящик, ожила и начала с новыми силами грызть Антона изнутри, настойчиво напоминая о себе. В тот день за окном пошёл первый снег. Небо заслонили большие тучи, а Антон так же неизменно сидел на краю крыши, ловя языком снежинки. Первый снег выпал только в конце декабря.***
Арсений ненавидел свою метку, ненавидел соулмейтов и всё, что с ними связано. Ему было уже за тридцать, он работал в достаточно престижной школе Москвы учителем литературы, жил в хорошем доме, неплохо зарабатывал. И он просто ненавидел всё это. Его жизнь изначально сложилась удачно. Настолько удачно, что надоедало. Он родился в семье у любящих родителей, получил хорошее образование в столице и работал с детьми, как хотел когда-то. Хотел… Арсений был до жути ветреным. Для него жизнь должна была кипеть красками, должна была быть полной перемен и событий. Его же жизнь была похожа на серое пятно, увеличивающиеся с каждым днём из-за рутины и скуки повседневки. Его проблема была только в нраве. И это ломало его. Арсений жил в квартире на окраине Москвы. Дом свой он не любил и появлялся там как можно реже, коротая время на улицах района, в парках и скверах. Каждый день – новый маршрут – единственная перемена в его жизни. Метка Арсения – скопление десяти звёзд и хаотичных линий – находится ровно между лопатками. Увидеть его без зеркала вообще нереально, да и с зеркалом трудновато. Арсений даже не смотрел. В соулмейтов он не верил уже несколько лет. Из всех знакомых его возраста он мог сравнивать себя лишь с теми, кто потерял свою половинку, однако таких было мало. Все находили пары как минимум до двадцати пяти. Но Арсению не привыкать, он прекрасно понимал, что любовь – далеко не самое важное в жизни. Намного важнее для него не потерять себя, делать то, что любишь. А он потерялся в дебрях своей скучной ежедневной рутины. Мужчина неоднократно топил себя в алкоголе, напиваясь до самых чёртиков, до беспамятства. Из-за этого проблемы только прибавлялись, а решение так и не появилось. Когда Арсения за очередную пьянку чуть не уволили, он решил завязать с этой привычкой, заменить её чем-то новым. Ежедневные прогулки по новым местам вполне сошли за новое увлечение. Арсений любил пробираться в самые дальние уголки парков, изучать природу вокруг внимательно, до боли в глазах, любил в голове придумывать истории о прохожих. А потом он записывал это всё. Просто так, от балды. Писательство Арсению точно не поддавалось, хотя он много раз пытался. Почему-то эти случайные пометки отвлекали от всех проблем, заставляли задуматься о чём-то совершенно ином. Странная привычка, которая так пришлась по душе. Но вдохновение тоже рано или поздно заканчивается. Когда все парки и улицы были пройдены и исследованы, каждый человек в районе – изучен, Арсений решил попробовать что-то новое. Он начал лазить на крыши. Высоких домов было немного, однако и с низких пяти-шестиэтажек всё было видно прекрасно. Арсений побывал на многих крышах, сидел там часами, а порой и ночами. В его блокнотах перестали появляться истории о людях. Все листы были исписаны строчками о звёздах. Множество идей, легенд – придуманных и нет -, рассказов, стихов, сравнений и прочего. Звёзды стали для Арсения чем-то близким, хотя и находились они невыносимо далеко. Локации менялись часто, потому что не всех жильцов устраивал неизвестный на их крыше. Да и самому Арсению надоедало, нужно было лучшее место, лучший обзор. Он уже просто не мог жить без звёзд, без их сияния. Недовольный жилец в тот вечер прогнал Арсения с очередной крыши. День у него вообще не задался: много работы, погода портилась, и небо заслонило тучами. Было непривычно холодно. Будто зима только-только проснулась и вспомнила, что вообще-то декабрь – её месяц. Мужчина, кутаясь в воротник демисезонного пальто, шагал по опустевшим улицам, выискивая глазами новое место. Плевать было на холод, на снег и на то, что на небе не было видно ни единой звезды. Арсений был уверен: погода станет лучше, и он увидит эти сверкающие точки снова. На наручных часах короткая стрелка уже перекатилась за отметку «двенадцать», когда учитель подошёл к новому дому. Сначала в его голову закрались сомнения, ведь из окна последнего этажа лился тусклый свет, что свидетельствовало о наличии людей, возможно, не самых приветливых. Но потом Арсений плюнул на всё и забрался в тёмный подъезд. На удивление, дверь на крышу была открыта, что нечасто встретишь (именно поэтому искать новые места было тяжело). Арсений посветил фонариком на телефоне на ручку и надавил на неё. Крыша была небольшая, где-нигде валялись обломки арматуры и доски, но, в принципе, места было даже больше, чем требовалось. По своей привычке Арсений подошёл к краю и глянул вниз, примеряя высоту. - Надеюсь, Вы не собираетесь падать отсюда, - мужчина вздрогнул и сделал резкий шаг назад. – Будет очень жаль, если я стану свидетелем суицида. Арсений повернулся на голос и увидел с другой стороны крыши молодого парня лет двадцати-двадцати трёх, укутанного в зимний пуховик и тёплый шарф, в домашних спортивных штанах, со светло-русыми волосами и зелёными в свете фонарика глазами. Он был достаточно высоким, но всё равно мужчина не дал бы ему больше восемнадцати. Парень хмуро смотрел на Арсения, ожидая реакции на свою фразу. - Я… эм… Чёрт, - Арсений опустил глаза и растерянно улыбнулся, - ты напугал меня. Я не собирался прыгать, просто осматривался. - Ну-ну, - парень неудовлетворённо повёл бровью. – Тогда какова цель визита на крышу? «Строит из себя серьёзного взрослого», - со смешком подумал Арсений, делая пару шагов навстречу незнакомцу. - Ничего особенного, всего лишь хочу посмотреть на звёзды, - мужчина остановился, заметив резкое недоверие в глазах парня. – А что ты тут делаешь? - Ничего, - тот втянул голову в складки шарфа. – А звёзды Вы вряд ли сегодня увидите, погода неподходящая. - Мне кажется, это ненадолго, - Арсений улыбнулся снова и указал ладонью на небо. У самого края виднелся тёмно-синий кусочек чистого неба. Снег перестал идти, и тучи медленно уплывали в сторону центра города. - Видишь? – мужчина подошёл к парню и стал рядом. – А я что говорил? Парень как-то по-детски фыркнул и сел на бетонный край крыши. Арсений неуверенно сел рядом. Ситуация была довольно неловкой, но ему ужас как хотелось узнать, что же будет дальше. - Как тебя зовут? – прервал он минутное молчание. - Антон, - буркнул парень и неуверенно добавил: - Скажите, есть вероятность того, что Вы – маньяк-убийца, и я распластаюсь у нижних ступенек в ближайшее время? - Хах, думаю, тебе не стоит бояться, Антон, - Арсений усмехнулся, посмотрев в его сторону. – Такое меня не увлекает. Я кстати Арсений. Можно просто Арс. И можем просто на «ты». - Как скажете… скажешь, - Антон засунул руки в карманы. «Неужели я так старо выгляжу, Боже?» - подумал про себя Арсений. - Так ты… тоже любишь смотреть на звёзды, да? – спросил мужчина неуверенно, постукивая пальцами по бетонной поверхности. - Да, - коротко ответил Антон. – Честно говоря, я считаю это странным, но привычка есть привычка. - Да, так и есть, - атмосфера всё ещё была напряжённой до предела, что вообще не способствовало нормальной беседе. – Может, мне уйти? Это всё же твоя крыша, как-никак. - Нет, можешь остаться. - Не любишь компании? - Не привык к ним. И снова молчание. Небо к тому моменту стало совсем чистым, и на иссиня-чёрном полотне начали появляться блестящие точки. Антон уставился в какую-то определённую точку и улыбнулся: нашёл своё созвездие. - У тебя есть соулмейт, Арс? – неожиданно спросил он, не поворачиваясь к собеседнику. Арсений опешил. В его кругах все знакомые знали, что он одинок, поэтому вопросы никто не задавал. Новые же личности, появляющиеся в жизни, были просто уверены, что Арсений свою родственную душу уже нашёл. - К чему ты спрашиваешь? – немного охрипшим голосом спросил он. - Да так, из интереса, - Антон пожал плечами. – Люди, у которых есть пара, редко сидят на крышах и пялятся на звёзды. - Действительно, - слишком простая истина, которую почему-то понимал только Антон. – Так ты, значит, тоже один? - Да. - И ты ещё не отчаялся найти своего соулмейта? - Вообще нет. Я жду, когда он или она появятся в моей жизни, я уверен, что это лучшее, что со мной произойдёт. Но сейчас у меня учёба и планы на будущее. Так что я просто пока не ищу его, - Антон говорил об этом настолько расслабленно, словно они обсуждали цены в ближайшем магазине – по-простому, без комплексов. – А ты ещё не отчаялся? - Отчаялся, но знаешь, я никогда не предавал этому значения. Я никогда не чувствовал необходимости в родственной душе, поэтому и не искал, и не ждал, - слова почему-то вылетают так же просто, как и у Антона. – Да и, кажется, уже поздно что-либо делать. - Почему? Тебе ведь не больше тридцати, верно? - Ну, мне тридцать три, но, наверное, ты прав, - Арсений снова улыбнулся, ощущая доверие к этому парню. - Мой отец тоже нашёл соулмейта только после тридцати восьми. - Правда? - Правда. Они опять замолчали, переваривая в голове полученную информацию. Антон посмотрел на часы и вздохнул: - Ладно, мне пора идти. Завтра рано вставать в университет, хочу выспаться, - он поднялся с места. – Был рад познакомиться, Арс. Надеюсь, мы ещё увидимся. И Антон доброжелательно улыбнулся, искренне. А потом ушёл. Арсений услышал, как хлопнула входная дверь квартиры снизу, посмотрел на место, где только что сидел парень и тоже улыбнулся. «Интересный этот Антон, необычный какой-то», - думал он, уже спускаясь по лестнице на первый этаж.***
- Так ты, значит, студент? – спрашивает Арсений, отпивая горячий чай из кружки. - Да, учусь на филологическом, на третьем курсе, - грея руки о свою чашку, отвечает Антон, фыркая: университет вызывал у него отнюдь не положительные эмоции. Снова ночь, крыша и сияющие звёзды в небе. Арсений опять пришёл, даже раньше Антона и в ожидании сидел на своём новом месте. Антон подошёл быстро, с двумя кружками горячего чая. Разговор шёл намного проще, чем в прошлый раз, темы находились сами собой, что не могло не радовать. - А кем ты работаешь? – Антон сидит на самом краю, болтая ногами. - Учителем, - поморщился Арс. – Литературу преподаю у старших классов. - Да? – удивлённо спросил Антон, повернувшись всем корпусом к собеседнику - Ага. Необычное совпадение, да? – тот улыбается. - Ты тоже раньше хотел стать писателем? - Честно говоря, нет. Всегда хотел стать каким-нибудь журналистом, корректором. Путешествовать тоже хотел, - Арсений со вздохом сделал ещё глоток. – Писать у меня не получалось, но литературу я очень люблю. А ты, значит, хочешь стать, как Пушкин? – он усмехнулся кончиком губ. - Скорее, как Есенин. Мне его стихи больше нравятся. Вот только поэт из меня никудышный. Прозаик ещё может быть и вышел бы. - Много пишешь? - Да не очень, но пара работ есть. - Дашь мне как-нибудь почитать? - Могу, конечно, но не уверен, что после этого ты сюда вернёшься, - Антон тихо смеётся в меховой воротник пуховика. - Обещаю, что вернусь, даже если ты фанфики пишешь. - Ну тогда как-нибудь обязательно дам почитать, - парню приятно, конечно приятно. Про его увлечение не знали даже родители, только близкие друзья детства. Следовательно, и похвалы за это он получить не мог. А тут появляется Арсений, настоящий ценитель и литератор, и интересуется его рассказами. - Вкусный чай, кстати, - снова прерывает молчание Арс, уткнувшись взглядом в чашку. – С чем он? - Мелисса и зверобой. Рад, что тебе понравилось, я сам готовил. - Разбираешься в травах? - Совсем немного. Это было так странно и необычно. Антон никогда не думал, что незнакомый человек, прервавший его традицию сидеть ночью в одиночестве, стал для него настолько близок всего за пару разговоров. Возможно, дело было именно в том, что он незнакомый. А может у Арса просто характер был какой-то близкий. Антон радовался их встречам, которые случались практически каждую ночь, он был счастлив говорить с ним обо всякой ерунде, обсуждать какие-то вещи, важные и не очень, был рад, когда он приносил с собой какао с зефирками, ведь они такие вкусные, Боже! Арсений будто всегда знал, что нужно Антону. Арсений же был рад просто найти единомышленника. Он чувствовал, как глубокая депрессия, не проходящая уже несколько лет, пропадает, как работа становится не такой скучной, как по ночам становится не так одиноко и засыпается уже намного проще, снятся радостные, простые сны. Он ещё слабо понимал, дело было в ночных прогулках, звёздах, или всё же в Антоне. Парень был интереснее всех его знакомых вместе взятых, которые только и могут, что обсуждать политику, работу и поход в бар по вечерам пятниц. С этим обычным студентом он мог обсуждать всё, что угодно: от смысла стихотворений и до законов физики. Антон мог философски, действительно по-взрослому, рассмотреть любой вопрос, любую тему. Конечно, звёзды никто не отменял. На удивление последнюю неделю погода была отличной, а небо всегда чистым. Правда, холодало с каждым днём всё больше. - Хочу перчатки без пальцев, - да, рандомные фразы для Антона вовсе не странно. - Зачем? В них же холодно, - откликается Арс, рассматривая свои кожаные перчатки, приятно скрипящие при движении. - Не знаю. Мне они кажутся уютными что ли, - Антон пожал плечами и вдруг резко вскочил на ноги. – Арс, смотри! Послышался сильный грохот где-то совсем недалеко. А потом в небо взметнулись яркие огоньки. Фейерверк. - Ух ты! – зачарованно шептал Антон после каждого залпа. Его большие зелёные глаза загорались вместе с новыми огоньками, летящими в небо. Арсений любил фейерверки. Но почему-то наблюдать за Антоном было в сто раз интереснее. Он косился на него и по-детски улыбался, не мог стереть с лица это выражение. Салют уже как минуту закончился, а немного напряжённый парень всё ещё стоял, обыскивая взглядом окрестности: вдруг сейчас будет ещё? - Красиво было, - вздохнул он, садясь на место. Арсений лишь усмехнулся.***
- Ты не поверишь, Арс! – дверь на крышу с грохотом распахнулась, и наружу выбежал Антон, безумно счастливый и непривычно громкий. - Что случилось? – Арсений, по привычке пришедший сюда заранее, держал в руках два стакана из кофейни, из которых шёл пар. - Ух ты, это то какао, да? Обожаю его! – Антон взял напиток у мужчины из рук и сел рядом. – Спасибо большое. - Всегда пожалуйста, - Арс улыбнулся. – Так что случилось, выкладывай. - Я кажется нашёл его. - Кого? - Своего соулмейта! - Правда? – что-то глубоко-глубоко внутри больно кольнуло Арсения прямо в сердце, и он почувствовал, как странное непривычное чувство заполняет голову. Попытался прогнать это ощущение – не вышло. - Да, представляешь? Её зовут Алиса, она сестра моего однокурсника. Он попросил сегодня заскочить к ней в школу. Да, кстати, она как раз в одиннадцатом классе твоей школы! - Ах, да, Алиса из «Б», помню, - Арсений старался выглядеть как можно спокойней и заинтересованней, но получалось плохо. - Кажется, да, - Антон сделал глоток ароматного какао. – Так вот, она сразу мне понравилась, она красивая, вроде бы умная и общительная. Пока её брат решал какие-то вопросы в школе, мы разговаривали с ней на улице. Я даже не сразу понял, но я правда влюбился в неё. Когда Алиса ушла, я вспомнил про метку. Я снял шарф и посмотрел в окно на первом этаже, до зеркала было долго бежать. И представляешь, Арс, звёзды слабо горели! Ты можешь это представить? Пока Антон возбуждённо перебирал все качества Алисы, описывал свои эмоции и просто болтал об этом, Арсений смотрел куда-то вдаль и никак не мог понять. Он часто заморгал и зажмурился, когда в голову пришла мысль. «Боже, нет», - подумал он как-то обречённо. Конечно же, это было слишком просто, но Арсений тупил конкретно. До этого момента. Антон ему ведь нравился. Сначала это казалось ему просто какой-то заботой, может, пониманием, может крепкой дружбой. Но Арс никогда не рассматривал парня как партнёра. Он был слишком молод для мужчины, ещё полный идей и любви к жизни, неопытный, но готовый ко всему, ещё не разочаровавшийся. Даже если бы Арсений и предложил ему отношения, то Антон бы ни за что не согласился. И одной немаловажной причиной было то, что он всё же мужчина. - Странно, что это девушка, я всегда думал, что моим соулмейтом будет парень, - словил Арс слова, которые так же быстро, как и другие, вылетали изо рта Антона без остановки. - Подожди. Парень? Серьёзно? – мужчина удивлённо улыбнулся. Одним пунктом меньше. - Да, - Антон улыбнулся в ответ. – А ты что, рьяный гомофоб? - Что? Не-ет, - Арсений замялся. – Просто не часто встретишь… таких. - Голубых? – Антон выжидающе смотрел на собеседника. - Нет, Антон, - мужчина почесал затылок, не зная, как сформулировать мысль. - О-ой всё, Арс! – наигранно обиделся Антон и с шутливой улыбкой отвернулся. Арсений застыл. Сарказма он явно не понял, а лица с ухмылкой «от уха до уха» не видел. - Да ты чего? – тыкнул его парень под рёбра и засмеялся. – Я шучу, не волнуйся. Арсений выдохнул и улыбнулся в ответ. - Я имел в виду, что не часто встречаются люди, которые уверены в поле своего соулмейта, - он со смущённым смешком закрывал руками живот, чтобы Антон не попадал по нему. – Кстати, - сказал он, когда парню это занятие наскучило, - смотри, что я тебе принёс. Пока Арсений доставал свёрток из кармана куртки, он наблюдал за Антоном, который с интересом наблюдал за его движениями. Глаза его отливали как обычно зелёным и сейчас даже, кажется, сверкали. - Вот держи, - Арсений достал две новенькие шерстяные перчатки. - О. Мой. Бог, - проговорил Антон и взял из рук подарок. Перчатки были без пальцев, как он и хотел, ручной вязки, тёмно-синие, почти чёрные, с россыпью маленьких белых точек. Тёплые и мягкие. - Где ты их достал, Арс? – парень сразу же напялил их на себя, радостно бегая взглядом по ладоням. - Тебе правда нравится? – неуверенно спросил учитель, с упоением наблюдая за другом. - Ещё бы! Они прекрасны! – Антон повернулся и крепко-крепко обнял Арсения. Тот сначала завис, но потом приобнял парня в ответ, довольно улыбнувшись. А потом он снова увидел лицо Антона, совсем рядом, такое радостное и счастливое, искренне улыбающиеся. Да тут ещё и это, Боже. Антон просто чихнул, но… - Боже, Антон, ты чихаешь, как котёнок, - умилённо сказал Арсений. - Не говори так, у тебя просто мех на куртке щекочется, - Антон сморщился и чихнул снова. – И не как котёнок, не надо тут. - Один в один. Арс потрепал парня по волосам, делая полнейший бардак на голове. А Антон, и правда, как маленький котёнок, начал отмахиваться от него руками. Всё было пропитано добротой, как и всегда. Но в эту ночь Арсений спать не мог.***
На следующий день мужчина на крышу не пришёл. Антон, немного расстроившись, просидел там всего час, записав какую-то несуразицу в блокноте, и пошёл спать. Без Арса было скучно, непривычно, не так… Антон ворочался в кровати ещё несколько часов. То холодно, то жарко, то шорохи на кухне, то темно, то страшно, то то то… Он постоянно только и думал, что об Арсе. Он казался каким-то родным, всегда тёплым и интересным. Всегда знал, что нужно сказать, когда нужно помолчать, подкидывал отличные идеи для новых рассказов и цитировал стихи о звёздах, особенно Маяковского цитировать любил. А Антон только и знал «Вы дарите мне розы…» и «Паспорт». Он обожал какао с зефиром, которое приносил только Арс. Сколько не искал парень по городу, а найти именно такого не мог. Антон любил, как от него пахнет его любимым чёрным кофе, любил заваривать Арсу чай с ромашкой, который успокаивал всегда, любил считать с ним созвездия на небе. Чёртовы звёзды. Ведь из-за них всё это. Следующей ночью Арс снова не пришёл.***
- Ты пришёл! – радостно крикнул Антон, кидаясь в объятия Арсения, который как обычно ждал его на крыше дома. - Прости, слишком много работы было, - мужчина устало улыбнулся в ответ. – Посмотрите-ка, в твои мешки под глазами можно уголь складывать. Не спал совсем? - Не довелось, - уголки губ сами поплыли вверх от счастья. - Студенты, - вздохнул Арсений. - Учителя, - закатил глаза Антон, и оба засмеялись с этой общей фишки, которая появилась за эти дни общения. - Я опять принёс тебе какао, - Арс протянул стаканчик. - Ты самый лучший! – ответил парень, забирая напиток. - Так как там у вас с Алисой? Ты уже говорил ей о том, что вы, скорее всего, соулмейты? - Эм, - Антон запнулся. – Знаешь, я, кажется, ошибся. Мы с ней гуляли пару раз на неделе, и каждый раз я проверял метку. Она не сияла. В смысле вообще. - Мне жаль, - Арс, выдержав паузу, положил руку Антону на плечо и ободряюще сжал. – Ну, если тебя это обрадует, она пытается подкатить к учителю физики, - он посмеялся. – Так что я даже рад, что она не твой соулмейт. - И правда, - Антон улыбнулся в ответ. – Просто я хотел бы верить, что нашёл такого человека. И, чёрт, метка постоянно чешется. Укусил что ли кто? В подтверждение своих слов парень почесал шею, укутанную в тёплый шарф. - Или аллергия опять, блин… - Дай я посмотрю, - Арсений придвинулся чуть ближе. Антон послушно повернулся левым боком. Арс немного опустил ткань шарфа и посветил фонариком телефона. И остановился. Он огляделся по сторонам, подумав, что на крыше есть ещё кто-то (не тупи, Арс!). Выключил фонарик. - Быть того не может, - шептал он, дотрагиваясь холодными пальцами до тонкой кожи. Звёзды, разбросанные по шее, сверкали нежно-голубым цветом, будто в них были вживлены фонарики. Свет пульсировал в такт биению сердца, становился всё ярче. - Ну что там Арс? – выжидающе спросил Антон. - У тебя есть зеркало?***
Поцелуи были долгими и невыносимо приятными. Объятия крепкими и тёплыми. Время, проведённое вместе, длилось слишком быстро, чтобы насладиться всем этим. - Арс, не уходи сегодня, - шепчет на ухо Антон, обнимая мужчину ещё крепче. Он свой. Тёплый, родной, любимый. Только его. Антон не готов был отпустить Арсения снова. Он уходит каждую ночь, а парень ждёт целый день, изнывая от скуки. А Арсений и не хочет. Просто обычное «надо» рушит все планы. Работа, ученики, школа и бла-бла-бла. Много дел, мало времени. Перед самым Новым Годом все будто с ума посходили. И вся суматоха, всё безумие мира затихало поздно ночью. Это время Арс и Антон проводили на крыше, или в квартире парня, на кровати, лёжа в обнимку. Антон обычно закидывал ногу на Арсения и засыпал, тихо посапывая тому в шею. У него на ключице рассыпаются сияющие звёзды. А если же всё-таки повезёт, и Арс остаётся до утра, на рассвете они сидят с Антоном у окна на кухне и пьют чай с ромашкой, а иногда с мятой или мелиссой. Арсений рубашку или майку не носит. Его десять звёзд между лопатками горят вместо ночника в комнате. По утрам даже не нужно включать свет: совместное сияние созвездий работает лучше любой лампочки. Антон обожает обводить метку Арса пальцем, когда тот спит. Кажется, он даже мог теперь найти это созвездие в ночном небе. Традиция сидеть на крыше не пропадает. Парни всё так же наблюдают за звёздами, держась за руки, целуясь, любя друг друга в их свете. До обоих так и не доходит, что в тот раз, у школы с Алисой, Антон стоял прямо у кабинета Арсения и смотрел именно в его окно. Эта ситуация забывается так же быстро, как и депрессия Арса, как заморочки в учёбе Антона, как в принципе все проблемы, казавшиеся недавно нерешаемыми. Буквально через неделю Антон привозит домой новые ёлочные украшения и хвастается Арсу татуировкой. Она находится прямо между лопаток, как и метка у его соулмейта. Аккуратно написанная мастером фраза, всего одна, рассказывала всю их историю, выдавая маленький совместный секрет: «Ведь, если звезды зажигают - значит - это кому-нибудь нужно?»