† † †
#Neon Trees – Mad Love
В ночь на 31 октября Намджун в своём костюме Джейсона из «Пятницы 13» чуть было не выплюнул весь пунш своей близкой подруге Луде на лицо. Он успел допить и подавиться так, что потом откашливался минуты три, как в припадке. Луда ободряюще гладила его по спине, потому что нельзя бить человека по спине, когда он подавился, да! — Сука, — процедил Намджун, несясь фурией на Джексона, стоящего посреди этого балагана и попивающего пина коладу. Жаль, что у него под рукой не было какой-нибудь бензопилы, в конце концов. Он хотел бы порезать его на куски, а потом эти куски раскидать по всем уголкам планеты. — Твою мать, Джексон! И это, блядь, ты называешь пять-шесть человек?! — Ну подумаешь, тебе чё жалко что ли? Слушай, — начинает Джексон, обнимая его рукой за плечо (жест-обманка). — Сначала я хотел позвать только чисто своих, но потом подумал, что ну почему бы не позвать там ещё Чжухона, а у Чжухона типа оказались тоже лучшие друзья, ну и их тоже пришлось внести в списочек. Потом я такой думаю, надо бы ещё пригласить Джебома, а у того тоже друзья есть, прикинь. Их тоже пришлось. А потом я такой вспомнил Барома, Эмбер и ещё... — Хорошо, чёрт, допустим, — перебивает Намджун. — Но вот это, например, бля, кто?! Я их в первый раз вижу вообще! Джексон оборачивается туда, куда показывают. — Ой, ты про чувака в костюме Скайуокера? Ну так это Хосок, я тебе помнишь рассказывал, как Марк рассказывал, как ему рассказывал Феликс, как ему рассказала Наён про Хосока, но это был который Шин, он вообще одногруппник Чжухона, как оказалось, ну так вот этот Шин Хосок как-то напился на первом курсе и его в этом виде на лекцию нельзя было, поэтому их подруга Сочжон ака Экси придумала привести с того же курса другого Хосока, чтобы вместо него отметился, а потом ещё свела этого Хосока со своей одногруппницей, приехавшей из Австралии по обмену. Блин, у неё прикольное имя, короче, не выговорю нормально, сам спросишь, она тоже тут, кстати, ходит тут где-то в костюме Леи, они везде вместе таскаются с тех пор, как кутят-мутят, вообще мне всю ленту в инсте засрали своими блядскими фоточками, позёры хреновы, а ну он это...Чон Хосок аки Хоуп, айтишник, да. Хоуп, прикинь? Я раньше думал, что ничего тупее, чем кликуха Джейби нет, а потом появился этот Хоуп... Намджун смотрел на него так, будто пытался из последних сил найти ещё одну причину, по которой он выбрал именно Джексона в качестве соорганизатора, но у него нервно задёргался глаз, и он решил уйти, пока у друга снова не наступили минуты словесного поноса. Второго раунда он, может поклясться, — не выдержит. На диване как-то даже думалось легче. Точнее он не думал, а отдыхал. В этом коридоре, битком заполненным людьми в пестрых костюмах, с орущей на всю громкость музыкой, светящимися тыквами с вырезанными стрёмными улыбками, которые они заказали на ферме у дядюшки Хвиин — подруги Хёджин; с этим бесчисленным количеством самых разнообразных алкогольных напитков, соусов, чипсов и сладких праздничных конфет. Кто-то в костюме Дарта Вейдера плюхнулся возле него и задышал. — Нихрена себе костюмчик, — устало восхитился Намджун, отпивая уже обычную воду из бутылки. — Даже звуки имитирует чётко. Я тут ещё двоих в таких же видел, если не ошибаюсь. Дарт Вейдер снял с головы шлем. — Хён, это я. Чонгук выглядел так, будто потратил всю ночь на косметические процедуры, а ещё вылил на голову почти всю ёмкость с лаком для волос. Намджун присвистнул: — Хера ты подготовился. Неплохо, даже я почти влюбился. — Не смешно. — Знаю. Джексон постоянно об этом говорит, — досадно отвечает он, вновь отпивая. — Где этот твой-то? Ты прости, Джексон пригласил сюда чуть ли не весь универ, я не успел отследить всех гостей. — Там, — кивает в сторону окон и ребят, играющих в бутылочку, Чонгук. — Не понимаю, в кого он вырядился. — Хаул из «Ходячего замка Хаула». — Не смотрел. — Стоило бы. — На данный момент мне стоило бы прилечь, но боюсь тогда от моей хаты Джексон ничего не оставит, и тогда родители никогда больше не дадут мне в руки ключи от этого коттеджа. Куда я потом буду сбегать от Джексона в его хронические периоды болтовни? Чонгук невесело усмехается, откидываясь на подушки. Вообще, костюм ему слегка жмёт в плечах, благо плащ закрывает, а в шлеме так вообще задохнуться недалеко. Они здесь уже два часа, а попытки сблизиться с Тэхёном провалились с треском. Нет, они так-то всегда хорошо общались, даже с большой охотой Тэхён иной раз отвечал на приглашения сходить куда-нибудь или погонять мячи на футбольном поле, но на этом всё. Чонгук перепроверял инфу от и до: от того же Джексона узнал, что у него однажды уже были отношения не только с девушкой, но и с парнем, правда недолгие, да и не особо продуктивные. Какой никакой, но жёлтый свет ему дали — жди, но не спеши. Он устал. Морально и физически. А ещё от того, как благородно Тэхён выглядел со своими выбеленными волосами в костюме Хаула; от того, как ему вообще шёл этот образ и от того, как неподходяще он выглядел на фоне этого принца. Надеялся, что угадает хоть немного и получится как-то нечаянно, но парно чуточку. Он с восхищением окидывал короткими взглядами то Тэхёна, то Джексона в костюме Суинни Тодда и балдел от того, что Хёджин была его миссис Ловетт. К Тэхёну он пробовал подкатить с бутылкой виски, разбавленной колой. Немного получилось — Тэхён принял из рук стакан, улыбнулся. Даже с какой-то затаенной нежностью, не проронил ни слова, кроме обыкновенной благодарности, странно осмотрел с ног до головы и тихонько удалился к своим. И что этот взгляд обозначал? И как ему его теперь интерпретировать? Чонгук только мог, что стоять и смотреть со стаканом в руках поверх чужих голов на его светлую макушку и то, как её заливает светом полная луна за окном. В одно ухо что-то пьяно зачитывал Бэм в костюме Элвиса Пресли, в другое Югём, который облачился в Джека Потрошителя. В свете оранжевых фонарей и под трек Neon Trees ему приходили в голову самые слащавые мысли: о том, как он подходит к нему вплотную, берёт за руку, уводит у его друзей на глазах в другой конец дома, а там целует сладко-сладко, потому что они считанные минуты назад дожевали свои леденцы; потом прошептать это зефирное: «Ты мне так сильно нравишься уже год. Думаю, я влюблён по уши в самого красивого и замечательного парня с факультета. Давай встречаться, а? Заведём котёнка и щеночка». Югём ему в ухо пьяно и с акцентом: — A wise man once said, а то есть Марк: «Don't wear tampons if you're a boy». И шлёпается на ковёр под ногами, там же засыпая. Чонгук его поднимать и не думает. Пусть валяется, пол с подогревом. — Это что за хрень? — удивляется Джексон, приобнимая одной рукой за талию свою ненаглядную Хёджин, а в другой удерживая хрустальный бокал с вином. Марк аж подавился. — Я ангел вообще-то, а не хрень, — без обиды отвечает Ёнджэ, а за спиной у него реально два пушистых белых крылышка, а над головой пушистый белый нимб, и сам он весь в белом, только волосы каштановые. «Видимо, покрасить не успел, лол» — думает Джексон. — Слушай, я, конечно, всё понимаю. Бэмбэм там в Пресли вырядился, Лалиса в единорога, этот чувак, имя которого вообще никто не знает, в Эша из Покемонов, но ангел...Ты бы ещё в прикиде Чебурашки припёрся, я не знаю. — Джексон! — пихает его Хёджин. — Да чё не так? Глянь на эту булку только. С вами повеситься можно, а я-то обещал Намджуну тусу из крутых чувачков. Эй, ты там у плиты в костюме Чуи, съеби от огня! Марк, по-братски, убери его оттуда. Дарт Вейдер! Не лезь в камин! Да не тот Дарт Вейдер, а другой. Блядь, кто сюда пригласил весь состав Звёздных войн?† † †
Где-то, где музыка играла относительно тише, Джинён с факультета экономики пытался запить головную боль газировкой, потому что с анальгетиками на сегодня у хозяев беда. И, возможно, боль бы не ощущалась столь сильно, если бы с одной стороны ему не наседал на ухо Джебом: — Эй, я не похож на гея? — Нет. Джебом заворачивает белую майку под косухой в подобие топика или лифчика. — А вот так? — Нет. — Клёво. — Да. Потом он замечает ползающего и распихивающего по карманам фантики от конфет Югёма, за которого ручался перед его родителями и обещал, что привезёт и увезёт в идеальном состоянии; за ним же где-то на кофейном столике крутится его тайский дружбан, имитируя движения Пресли, и вот тогда...Вот тогда, пока он лицезреет эту потрясающую картину и слушает что-то болтающего о своей ориентации Джебома, он обреченно и болезненно стонет: «Да за что?». У Чонгука орёт внутри сирена в тот момент, когда его кличет одногруппник и подзывает жестом руки к ним в круг у камина. Он смотрит жалобно на Намджуна, но тот удобно похрапывает на плече у Луды и ему до фени всевозможные проблемы сейчас. Он уже отшил Ёнгука пять минут назад с его острым желанием перетереть о вселенских несправедливостях в костюме и маске Гая Фокса. Да пошёл он со своим пороховым заговором и парламентом, иначе Намджун взорвёт сам себя. Играли в бутылочку. Какая подлость со стороны Джексона всё это разрешить. В кругу, помимо него, сидели ещё двое в костюме Дарта Вейдера. Один из них — тот самый Шин Хосок, второй, а точнее вторая — Мунбёль. Он ожидал подставы от обоих. Игра проходила скучно первое время: три раза подряд бутылку крутили Хосок, который Чон, и его девушка из Австралии — Розэ. Три грёбаных раза подряд. Потом они так увлеклись друг другом и селфи, что свалили из круга, чему, собственно, несказанно обрадовался Джексон, потому что косился на них всю ночь, несмотря на Хёджиново «да отстань ты от них!». Тот ей в ответ, показывая ленту в инстаграмме: «Нет, ну ты только глянь сюда! Позёры, блядь! Ничё, кроме них! Этот мир и для других парочек тоже!». Бутылку взял Тэхён. Джексон сам отдал её ему. Чонгук просверлил в нём дырки по всем проекциям тела, потому что ну какого хрена. На самом деле у Джексона был тщательно (нихрена) проработанный план, в который он посвятил только себя и себя, и ехидно потирал ручки. Тэхён испытующе взглянул на Чонгука отчего-то, но отвёл взгляд так же непринуждённо и крутанул бутылку. Она почти остановилась на Джебоме, облаченного в костюм Призрачного Гонщика с цепями и косухой. Чонгук даже позавидовал: и как он сам не додумался так вырядиться? Но ещё проделала круг и остановилась на Дарте Вейдере. И это был не Чонгук. Его внутренний лес не то, что там огнём вспыхнул — атомную бомбу сбросили. Сердце ухнуло куда-то вот вообще не сюда, не туда. Почти унесло в другое измерение со всей этой ситуации. Кто-то из Дарт Вейдеров — либо Хосок, либо Мунбёль, было неясно, так как оба были в шлемах — не шевельнулся даже. Видимо, не очень хотелось, а может, наоборот, — очень. Тут больше, чем уверенны, что Хаул Тэхён — если не король, то принц сегодняшней вечеринки. Тэхён повёл плечами, мол как знаете. И пошёл в кладовую, в которой и предназначено было целоваться с тем, на кого укажет горлышко бутылки. Ещё минуты две все шушукаются и переговариваются. Ещё минуту ломаются. Потом всё-таки тот самый Дарт Вейдер набирается смелости и встаёт с места. Ещё минута требуется Чонгуку, чтобы обдумать всё, взвесив все шансы, все «за» и «против». Ещё пара секунд, чтобы сорваться с места и настигнуть другого Дарта Вейдера, обогнать его. И ещё секунда, чтобы залететь в кладовую и закрыть дверь, полностью погружаясь в мрак. Потом уже, когда уровень адреналина в крови немножечко упал, его отрезвляет чувство осознания: ты какого хрена наделал, Чон Чонгук? Почему-то эту фразу он прокручивает у себя в голове именно голосом Джексона, даже тональность подбирает, радуясь тому, что ни зги не видит перед собой. Зато отчётливо слышит. — Мне неловко на самом деле. И вообще мне слегка стрёмно, тут же темно. Голос у Тэхёна низкий и ласкающий слух. Он бы хотел слушать в его исполнении различные джаз-хиты и засыпать под этот звук. — Ты так тревожно дышишь. Я понимаю, что это шлем и эффект такой. Круто, мне нравится, — неловко смеётся Тэхён. — Всё равно немного стрёмно. Чонгук вспомнил, что в этом костюме наворотов пруд пруди, и если он заговорит, не снимая шлем, то Тэхён его не узнает. Голос будет звучать, как у Вейдера в фильме. Он этим воспользовался. — Ты даже не знаешь с кем должен целоваться, — говорит Чонгук не своим голосом. Тэхён заворожено протянул «вау». — Действительно клёвый костюм. — Поцелуй, Тэхён... — Неважно, — жёстко прерывают его. — Думаю, ты Шин Хосок, так как Мунбёль ниже меня. Слушай, давай ты снимешь уже шлем, мы закончим это дело и выйдем отсюда. В темноте правда неуютно. — Боишься темноты? — Есть такое. — Как давно? — Шин Хосок, — обращается Тэхён. — Перестань задавать вопросы и не интересуйся мной, окей? Я вообще не хотел здесь оказаться, но так вышло, что выпал именно ты. — А может ты мне нравишься? — А может мне нравится кто-то другой? Чонгук замолчал, но шумное дыхание с эффектом все ещё отчётливо различалось.Он понимал, что его принимают за другого человека, но ему хотелось немного докопаться до истины, чтобы в конец разочароваться, напиться, а потом позволить Намджуну, Джексону и Хёджин довезти себя, пьяного и разбитого, в город до квартиры. — Ты прости, — продолжает Тэхён, смягчив голос. — Если я что-то сделал с твоими надеждами, мне правда жаль, но насильно мил не будешь. Мне тоже нравится кое-кто и, скорее всего, это тоже очень безответно, либо этот человек просто тупой, что значительно усложняет мне задачу. — Я так и думал, — взрывается Чонгук. — Это кто-то из айтишников, да? — Нет, — тихо отвечает Тэхён, боясь, что его могут услышать. — Его зовут Чонгук. Иной огонь едва прорезывает окружающую темноту, иной же может воспламенить вулкан. Бывают искры, которые могут вызвать пожар. Чонгук попробовал на вкус его слова, затем повторил. Он помешался. Призраки ночи сделали его сумасшедшим. Колеблясь, не очень уверенно, но он снял с себя шлем, где его всё равно не смогли бы разглядеть, волосы неприятно прилипли к лицу. Тэхён протянул к нему руки, нащупал руками щёки, притянул к себе, выдохнув: — Наконец, блядь, я тебя поймал. И поцеловал. Oh, Lord.† † †
Намджун очнулся, к сожалению, не от мягкого прикосновения ладони Луды к своим волосам, а от того, как запрыгнул на него громила Джексон, смачно целуя в щёку и крича что-то неразборчивое. Сонный Намджун опешил, пытаясь отыскать ответы на лице рядом стоящей Хёджин, но там просто посмеялась. — Умоляю, отцепись, придурок, — хрипло возмутился Намджун. — Да всё получилось, радуйся! — Чему можно радоваться, когда ты на мне сидишь, пачкая мне щёку слюнями?! Джексон весь на взводе и активно тыкает пальцами в сторону к окну. Намджун не понимает: ну куча людей сидят в углу, ржут, пьют, крутят пустую бутылку из-под вина. Озадаченно он озирается по разным сторонам, тогда уже понимает, о чём ему тут талдычит горе-друг: Чонгук стоит у подоконника, на нём нет шлема и одной рукой он мягким жестом поглаживает поясницу Тэхёна, уткнувшемуся ему в шею и что-то заговорчески тихо щебечущего, отчего Чон Вейдер смущённо улыбается, иной раз вообще смеётся, смотря куда-то себе под ноги. Намджун вот вообще нихрена не понимает: когда? — Я гений, смекаешь? Знаешь, как я всё устроил? Они там только что в кладовке сосались и походу во всём разобрались! — Отлично, — после минуты молчания отвечает Намджун. — Только что мне теперь делать со всем этим балаганом? Луда рядом заранее гладит его по плечу, потом говорит то, что не очень заводит Намджуна, но очень заводит Джексона: — Ждать, пока все сами не рассосутся по домам. На часах уже полночь, а начали они в девять вечера. Намджун заскулил. Это надолго.† † †
Сольа прострелила большей части мужской (и женской) половине сердца стрелами Амура, будучи в своём жёлтом бальном платье, но держалась, конечно, так, будто никаких знаков внимания не замечала. Хотя, Луда ставила на то, что она реально может не замечать. Чангюн подкатывает в костюме Капитана Крюка. — Ты случаем не принцесса Бэлль? — вообще-то, так оно и есть, но с чего-то надо было начать. Чжухон фэйспалмит и тихо под нос себе: «Бля, Оем». Шин Хосока это всё возмущает до трясучки, потому что он тут потратил два часа на неё и у него, вообще-то, всё шло на пять с плюсом. — А ты случаем не чудовище? Чангюн пыхтит: — А ты чё, Гастон? Джексон подплывает, обнимая их обоих за плечи: — А у меня есть текила и абсент. Это всё провиант Намджуна на самом деле, а не его, но Джексону надо как-то разрешать потасовки. Он тут поручился за драки и беспорядок. Хёджин за барной стойкой ещё раз показывает в чью-то сторону. — Вон, — говорит она подруге Экси, — видишь парня в костюме Призрака Оперы? — Тот, что пытается куда-то всё время сбежать? — Он. Это тот самый парень Дженни. — Гонишь? С архитектурного? — Ага. Экси качает головой, отпивая из своего стакана виски, разбавленный колой. В смысле, не то, чтобы шок-контент, что её подруга с парнем встречается, но буквально месяц назад она орала, что никогда и ни за что не будет встречаться с архитектором. Сегодня она, конечно, целовалась с этим самым архитектором, танцуя медляк в белом платье Кристин Дайе.† † †
A-ha - Velvet
Где Джексон откопал альбом A-ha у Намджуна на музыкальной полке никто, разумеется, не знал. Тот отнекивался, что полка не его и он такое не слушает, но сам губами беззвучно выговаривал весь текст песни Velvet, сидя на своём мягком диване с Лудой (уже почти за руку, что бы он вообще без неё делал) и наблюдая за тем, как большая часть тех, кто притащился сюда парочками танцует посреди комнаты медленный танец. И ещё за тем, как горело у Джексона, смотря на Хосока с Розэ, танцующих в середине и под светом софитов. Хёджин его уговаривала не отвлекаться, но безуспешно. Чонгук все ещё стеснялся — Тэхён понял его достаточно быстро для того, чтобы заставить не напрягаться с приглашением и самому потянуть за руку в толпу, затеряться среди танцующих тел. Он танцевал с Тэхёном. Держал его за руку, за талию, вёл за собой, почти не путался в ногах, хотя немного они и подкашивались. Просто это в первый раз, это волнение: столкновение с тем, что долгое время страстно желал получить, по ночам греясь лишь мечтами, а сейчас вот оно — совсем рядом, можно даже почувствовать его дыхание на своей щеке и видеть его улыбку так близко, как никогда не надеялся увидеть даже в самых дивных снах; Квазимодо, который заполучил свою Эсмеральду; Гуинплен, чьи волосы гладила нежная рука Деи. Чжухон горланит: — Чтобы мы целовали тех, кого любим и любили тех, кого целуем! Ему кто-то в ответ: — И ты закрыл все свои долги за семестр! Экси ржёт над колкой фразочкой Чангюна так сильно, что пугает этим спящую рядом Сюани. На правах лучшего друга — имеет полное право. Тэхён целует очень быстро, аккуратно, а потом улыбается. Чонгук даже не успевает среагировать, чтобы закрыть глаза. Ему так даже нравится — эта витающая в воздухе лёгкость, которую синтезирует Тэхён. Без всяких закрученных сюжетов и драм, какими всегда кишат все его любимые романы. Ему хочется нарядиться в платье Софи, чтобы Хаул Тэхён никогда не выпускал его из своих цепких и красивых рук. Если Кальцифер — это огонь, зажженный в их сердцах, то пускай этот демон горит вечно. Страстная мечта воплотилась в реальность. Джинён столь же страстно мечтающий срочно отлить, упорно стучал в дверь ванной, откуда доносились не очень красивые звуки, смешивающиеся с шумом воды из душевой. О, ещё эти достаточно задушевные стоны, Джинёна пробрало. — Блядь, суки! Кто бы там ни находился, вы ёбнулись там трахаться?! Югём ползёт по стеночке к нему и еле как выговаривает: — Х-х-х-ё-ё-ё-ён...На цокольном...есть ещё один. Он не может добавить: «Только я там хорошо всё проблевал, поэтому не обессудь». Джинён это понимает, просто глядя на него. Он клянется пришить Югёма как только закончит, но сейчас его хватает только злобно добежать до другого туалета.† † †
После медляка тише, разумеется, не стало. Голова Хёджин у Джексона на груди, она с трудом силилась не засыпать, просто прикрыв веки на пять минут. Они сидели так уже минут десять: Джексон гладил её по тёмным волосам, копаясь правой рукой в телефоне. Намджун свалил покурить на веранду, взял с собой Ёнгука, Луду и ещё Марка впридачу. Народ веселился, танцевал под Panic!At the Disco – Emperor's New Clothes и потихонечку окончательно пьянел. Видимо, не стоило им так злоупотреблять щедростью и скупить столько спиртных напитков, да ещё и заначки предков Намджуна достали. Джексон издаёт какой-то очень злобный звук, чем беспокоит Хёджин. Она спрашивает разбитым голосом, потому что сил у неё сейчас вообще никаких нет: — Что такое? — Да эти опять со своими селками! Не, ну глянь, бля, только! Ещё и хэштеги «майамериканбэйбигёрл». Честное слово, меня это доебало! Хёджин вздыхает обреченно: — Отпишись ты уже от Хосока. — Я кое-что получше придумал! И пишет прямо под последней публикацией, где они стоят в обнимку на фоне камина и развешенных оранжевых шаров, надписей Happy Halloween: iamurhope: chillin' with @blackrose;) #meshe #rosehope #myamericanbabygirl jacksonwang: она из австралии jacksonwang: хэппи хэллоуин ;)))) jacksonwang: *стикер с чмоком* И сам надрывается — орёт со своих шуток. Хёджин вздыхает ещё раз, что ей с ним поделать. Он её парень. Джексон целует её с нежностью, спрашивает принести ли ей чего-нибудь или унести в комнату Намджуна на второй этаж, чтобы она поспала. И парень очень заботливый. А у кого-то раздолье: жрачка, кола, водяра, виски, и какой-то гений притащил с собой самогонку. Кто-то несёт очередную коробку пиццы с пепперони. Хвиин отодвигает её от себя, откидываясь на подушки позади: — Ну всё, хватит, у меня сегодня разгрузочный день. — Восемь кусков мясной пиццы - хорошее начало для разгрузочного дня, — отвечает ей Шону.† † †
Audrey Hepburn - Moon River
Чонгук будто попал в подземелье, куда попала звезда. Эта звезда досталась ему. Паук держит крепко свою звезду. В его сетях алмазом горит Венера. Когда ты влюблен — ты слеп. Слеп не только по отношению к миру, но и к себе. Ты себя не видишь, не осознаешь в полной мере, что не имеешь права любить то, что выше тебя, лучше тебя. В какой-то мере, это неосознанный эгоизм. Он подкатывал к нему долго и упорно, а когда пришёл к тому, к чему шёл изначально, то протрезвел, или прозрел. Тэхён — это звезда. Ослепительная, яркая и удивительно красивая, запоминающаяся. Та, что всегда ярче всех и её легко распознать, когда глядишь на небо. Если она уже давно сгорела, а свет её дошёл только сейчас, то трудно в действительности представить масштабы её взрыва. И вот его выбрали. Его ласкали словами, взглядами, прикосновениями. Тэхён рядом с ним на софе, забравшись с ногами, прижимается, рассказывает всякое, периодически целуя так, будто сам ждал этого момента тысячи лет. Тэхён — звезда. Тэхён — луна. А он всего лишь тусклое скопление протонов. Ему не верится, что такие могут пасть для таких, как он. Царица Родопис, влюбленная во Фта, мужчину с головой крокодила. Пентесилея полюбила кентавра, носящего имя Стрельца и ставшего впоследствии созвездием. Свернутая бумага в руках Тэхёна сильно помятая, её хранили бережно и долго, чтобы вручить без зазрения совести, когда придёт тот самый триумфальный день, то самое подходящее мгновение. Чонгук смотрит на него с не скрытым обожанием, Тэхён трепещет, — это такой короткий, но приятный момент, — разворачивает размеренными движениями. Он вчитывается, расплывается в робкой улыбке, потом вслух вторит: — «Боже, кажется, я люблю Ким Тэхёна», — затем поднимает глаза. — Романтично, очень романтично, только я что-то не въехал. — Год назад ты сидел на кухне и мы завтракали, когда ещё жили в общаге, — начал он неторопливо. — Ты был в мятой пижаме и с растрепанными волосами, ел сосиски. Я смотрел на тебя и вдруг подумал, что, наверное, это и есть настоящая любовь. И тогда я написал это, а недавно нашёл среди старых тетрадей и решил отдать тебе. Возможно, даже если бы сюда ворвался Джексон и начал бы громогласно возмущаться из-за Хосока и его девушки — даже это не помешало бы Тэхёну потянуться к нему, чтобы снова целовать, целовать, целовать...† † †
Звонок в дверь прерывает Намджуна, болтающего с мамой по телефону. — Это ещё кто? Бэм несётся на всех возможных скоростях, чуть ли не отлетая, когда скользит из-за угла, и орёт: — ПИЦЦА!!! Намджун прикрывает рукой динамик телефона, тихо спрашивая у Джексона: — Ебанулись? Нахуя столько пиццы? — Да это не я, клянусь! — размахивая руками, почти обиженно говорит тот. — Мам, не ори! Я слушаю тебя, перестань орать! — кричат в трубку. Когда Намджун прячется в одной из комнат, Хёджин приходит и говорит Джексону: — Тут просят собраться в круг на вечер страшных историй. — Чего? Они охуели все что ли совсем? Какой вечер, два часа ночи! Как будто она может с этим что-то поделать — Хёджин пожимает плечами, мол «я не знаю». — Все-е-е в круг! Намджун бы сказал, что детский сад. И кого можно запугать крипипастой в 20 с лишним лет? Как будто они вчера только пешком под стол бегали. Большинство отметило, что идея довольно заманчивая и уж всяко лучше, чем пресловутая игра в бутылочку, с чем Чонгук поспорил бы, хотя кто знает, как бы он поступил, если бы ему выпало сосаться в тёмной подсобке с каким-нибудь Мин Юнги в прикиде Призрака Оперы. Возможно, Дженни ему повыцарапывала бы глазёнки. Надо бы отметить, что Чонгук терпеть не мог крипипасту. Все эти глупые выдуманные истории про нечто из подвала, люстры, неизвестные звонящие номера его вообще не пугали, а, скорее, раздражали по той простой причине, что большинство людей из его общества в это охотно верили и боялись банально выключать свет перед сном. У него был неприятный опыт во время сожительства с Чимином в общаге, когда тот, наслушавшись историй от брата своей подружки во время их посиделок, трясся и лез к нему под одеяло с наглым «ну я же тебя не потесню, я компактный!». И всё бы ничего, да только свет он категорически запрещал тушить, потому что вдруг из темноты вылезет зловещая Чупакабра и откусит ему ступни. Ссыкун недоделанный. Тем не менее, у Тэхёна загорелись глаза, когда все расселись по кругу, и он упрямо потащил за собой Чонгука, особо не возмущавшегося, чтобы ненароком не обидеть и не выпустить звезду из рук. Джинён немного нервничал, он уложил пьяного Югёма спать в комнате на втором этаже и не знал, как в его таком состоянии покажет родителям. Не уследил, называется. Бэм смылся туда же со своими коробками и решил не участвовать в посиделках, предпочитая общество своего посапывающего алкаша-друга. Ёнджэ рядом с ним озяб, Марк протянул ему пледик, он поблагодарил. — Ты почему мокрый? — спросил Джинён, прикладывая руку к его лбу на всякий случай. Вроде не горячий. — Да я запачкал волосы колой, слиплось всё, решил помыться. Джебом нарисовался откуда-то тоже, плюхнулся с другой стороны от Джинёна, потеснив одну из девочек. — А с тобой-то, блядь, что? Тоже решил помыться? — Хён, это он и встряхивал бутылкой газировки. И на него, и на меня попало. — Джебом, ответь, куда деваются твои мозги в самые ответственные моменты? Тот пихает его в плечо: — Не бузи, а. Джексон несдержанно крикнул со своего места, напугав Хёджин возле: — Слушайте! Давайте кто-нибудь уже расскажет свою охуительную страшную историю, и мы дружненько разойдёмся. И вообще у нас заканчивается провизия, я не выдержу без жрачки с вами тут так долго. Чангюн толкает Хосока, который Шин. Тот, в свою очередь, толкает Экси, которая толкает Хосока, который Чон, который ничего не слышит и не видит, потому что лобызается со своей Розэ, которая просит Дженни передать, чтобы она передала через Давон, которая сидела возле Чжухона, чтобы он попросил Минхёка найти того, кто знает свежие истории. В итоге эта цепочка так закрутилась, что у Джексона закружилась голова, и он забил на них всех, откинул голову на спинку кресла. Пусть делают, что хотят. Мейчи спрашивает у сидящего рядом Кихёна, кем вырядился Хёнвон из его группы. — Леголас. Чжухон слышит это краем уха и обращается к ним: — Больше похоже на Голлума. Когда галдеж перешёл допустимую норму в децибелах так, что казалось ещё немного и пойдут трещины на стеклах дорогих огромных окон Намджуна, Юнги прерывает эту вакханалию одним лишь жестом руки. После спокойно: — Кто будет рассказчиком? Хосок поднимает руку. Конечно, который Шин, а не Чон, у Чона все ещё одна Розэ и один Джексон выше на диване, скрипящий в их сторону. Шин Хосок говорит: — Я могу рассказать про Слендера. Чангюн гиенит: — Моей младшей сестре сказки на ночь то пострашнее читают. — А ты чё, идеи получше? — обращаясь к нему, интересуется Юнги. — Ну могу про призрак невесты рассказать. — Тима Бёртона не надо тут пересказывать. — Да это другое совсем! — Какая разница? От одного названия скучно. Вот тогда снова начинается галдёж и все вокруг впадают в неистовство. Вот тогда Юнги уже громко бьёт рукой по поверхности кофейного столика, обращая всё внимание на себя. — Не шумите. Потом для пущего эффекта добавляет: — Блядь. Дженни рядом с ним наигранно ахает, но, конечно, всё равно гордится своим архитектором. Спустя десть минут долгих споров, потасовок, возни, ругани, «Оем, ты тупой!», «Ватрушка, подай пульт» и «Шуга, а не Ватрушка, уебан», миллионы убитых нервных клеток Намджуна, громкого храпа Джексона, шушукающихся парочек, Лалиса не выдерживает и встаёт со своего места, садится посередине в своем кигуруми единорога и говорит: — Всем слушать внимательно. Я расскажу историю. Она выдерживает паузу, пока не все переведут свои взгляды на неё, прелестную. И затаённо повествует: — Как-то я нечаянно подслушала разговор своей мамы, когда к ней пришёл её давний друг. Сначала они говорили о своей ерунде, ясен пень, но почему-то зашла тема о мистике, в которую лично моя мама не верит от слова совсем. Её друг напрягся и начал рассказывать о человеке с его работы, который уже давно переехал в штаты по одной причине - страх. Позади цокнул Джексон. — И чего он там боялся? На него разом все шикнули, и он, буркнув себе что-то вроде «дурацкие эти ваши истории», уставился в смартфон: лучше терроризировать инстаграм Хосока. Лалиса поправила капюшон и заговорила дальше: — Я продолжаю. Так вот...Этот человек, как и все адекватные люди, работал, жил, ел, всё такое. И в один день решил выехать в деревню - отдохнуть от суровых будних дней. Ну, всё шло хорошо: он смотрел телек целыми днями, читал газетки и наслаждался выходными. И ночью как раз, когда он тушил свет, чтобы лечь спать, на улице сработала сигнализация. Машина начала истошно орать. — Белки на капоте резвились, чё, — снова подал голос Джексон. И, конечно же, на него опять посыпался шквал шиков. Она продолжала: — Он удивился, но подумал, мало ли, бывает. Нажал кнопочку на пульте, ну и выключил. Улегся в постель, чтобы, наконец, уснуть, но опять - бип-бип-бип. Он опять встал, нажал на кнопочку, так как машина стояла под окном почти, и снова лёг спать. Но, вот чудеса, через минуту снова зажглась сигнализация. — Фига себе дела... — тихо сказал Чангюн, обнимая колени руками, и не отрывая взгляд от рассказчицы. Тэхён тоже внимательно слушал её, уперев подбородок в сложенные ладони. Чонгук опирался на одну руку, откинув слегка голову и тоже слушал, конечно. Ему не очень интересно-то было, что там произошло с мужиком тем, однако он не перебивал и не пытался свалить, как это делал всегда, когда начался вечер стрёмных историй, которые, как уже было отмечено, никогда не казались ему стрёмными. Жаль, что Чимин на эти выходные уехал к родственникам. Вот его бы такие истории пробрали до мурашек. — Ему это надоело, в конце концов. Он встал, подошёл к окну, снова выключил сигнализацию, только в этот раз не лёг, как это делал, а остался стоять и наблюдать. Ничего не происходило минуту, но вдруг он увидел то, что заставило его уже более-менее взволноваться. Из кустов вылезла неопределенная фигура. По мере того, как она приближалась, он смог разглядеть лишь, что она была в длинном чёрном плаще и она была высокого роста. Он наблюдал, как она медленно приближается к машине и затем, как пинает машину по колесу. — Сука-а-а... — пробормотал кто-то. — Он испугался по тому, как фигура почему-то не направилась назад, она начала приближаться к дому. Мужчина быстро побежал за винтовкой, спрятанной внизу за лестницей. — Хуя себе мужик, я бы уже давно пересёк Канадскую границу... — Да заткнитесь вы, в конце-то концов! — попросила Экси. Лалиса продолжала, и по мере того, в какую глубь уходил её рассказ, она говорила всё более жутко. — Он тихо бродил по первому этажу и не включал свет, чтобы неизвестное существо не заметило его. Ходил-ходил и остановился у окна, но не сразу выглянул, а когда он посмотрел...То, что он увидел, повергло его в шок. Он обессилел от ужаса, кровь буквально застыла в жилах, он побледнел и уселся на одну из ступеней лестниц и не мог пошевелиться. Это нельзя было описать, он лишился всякой возможности двигаться и просто сидел, тупо пялясь на входную дверь впереди. А в неё начали настойчиво стучать. Потом ещё раз, ещё раз, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё, ещё... — УМОЛЯЮ, ПРЕКРАТИ, — заверещал Хосок, хватая Розэ за руку. — В дверь уже начали буквально ломиться. Буйствовать, она тряслась, звуки были оглушительно громкими, но она никак не поддавалась тому, кто ломился с той стороны, ибо была очень прочной и толстой. А он всё сидел и просто смотрел, потому что онемевшее тело не позволяло ему ничего сделать. Он просидел так часа два или три, пока звуки в один момент не стихли совсем. Выходить на улицу и проверять он всё-таки не стал, так как было темно и опасность грозила в любом случае. Он выждал до утра и где-то в час дня выглянул на улицу. На улице никого, естественно, не оказалось, но он обнаружил кое-что, что заставило его убедиться в том, что события прошедшей ночи вовсе не бред его воспаленной фантазии - на входной двери остались вмятины, и она была сплошь искорежена вдоль и поперек, а калитка и вовсе выломана так, как не смог бы выломить ни один физически хорошо сложенный человек. Он собрал все свои вещи и тем же днем быстро уехал из деревни. По дороге, он слушал радио, пытаясь разобрать ситуацию в голове. Все слушали с придыханием: кто-то грыз ногти, кто-то прижимался к рядом сидящему человеку, кто-то Джексон, которому до почесона все эти штучки, он активно сталкерил инстаграмм Хосока, думая, где бы ещё оставить пакостный комментик, но в итоге просто нажимал «пожаловаться на публикацию», грустно вздыхая, что нет варианта «доебывающее социоблядство и показуха». — По радио передали, что прошлой ночью, двух девушек, которые вышли погулять ночью в той самой деревне, обнаружили подвешенными на деревьях с выпотрошенными органами и конечностями, которые поменяли местами: там, где должны были быть ноги - были руки; где ноги - руки. — Ну всё, я больше не могу это слушать, — сдаётся Хёджин и уходит на кухню прочистить горло. — Это всё? Он просто уехал? То неизвестное существо за ним не возвращалось? — спрашивает испуганно Сюани. Лалиса пожимаем плечами: — Никто не знает. Мамин друг с ним не общался с тех пор, как он уехал. Говорят, он водится где-то в этих лесах. — Ой, да, дудки какие, — смеётся Намджун, отпивая из бокала остатки абсента. — Нет такой хуйни в жизни и не бывает. Вы чё, крипипасту в первый раз слушаете? Это же просто выдуманные истории. — Но Лалиса вообще-то сразу сказала, что рассказывали её матери эту историю, она не в интернете её нарыла, — говорит Розэ. Та, в свою очередь, согласно кивает. — Ага, неизвестная фигура, Слэндер, что дальше? Ну вы даёте, ребят. Я сначала думал, что мы все помрем со скуки, а вас развести, как делать нефиг. Марк потягивается — история оставила для него мало впечатлений, но ему больше нравилось то, что она сделала с народом. Тэхён посмотрел на Чонгука. Тот моментально сменил серьёзное выражение лица на мягкое, сразу растопили всего. Он взял его за руку, кивнул головой, мол «что такое?». — Тебе не понравилось? — Я не очень люблю эти вещи. — Просто не любишь или боишься? — Не люблю, они скучные, — пожимает плечами Чонгук.† † †
Их личный пиздец начался с того момента, когда Джинён поднялся на второй этаж проведать спящих пьяниц, а спустился со встревоженными донельзя глазами. — Чего такое? — обеспокоенно спрашивает Луда. — Югём и Бэмбэм пропали. Намджун быстро закрыл дверь, чтобы не услышали те, кто находятся вне кухни. Здесь были только он, Луда, Джексон, Хёджин, Чонгук с Тэхёном, Юнги с Дженни, Марк, Джебом с Ёнджэ и только что вошедший Джинён. Джексон обращается к нему, не вставая из-за стойки. — То есть, как пропали? Их нет в комнате? Джинён был готов рыдать в голос от досады и ужаса. — Их нет вообще нигде. Телефоны выключены, я выходил на веранду, озирался, звал. Не отозвались. Марк обнимает его одной рукой за плечо. Говорит ободряюще: — Тише, только не паникуй, — потом обращается к остальным. — Так не пойдёт, их надо отыскать. Тэхён удивленно выдаёт: — Я же видел, как Бэм выходил на улицу. — Когда?! — Пока Лалиса рассказывала про своего чувака в плаще. Он был очень сонным, тащился с коробками из-под пиццы. — Наверное, до мусорного бака у лестницы на улице. — Даже не думал, что он у нас такой чистоплюй, — задумчиво говорит Джексон. — Ладно тебе, не смешно. А Югём? Югёма видел? Тэхён мотает головой — не видел. — Это же заебись просто, — усмехается Юнги. — Намджун, колись, чё за приколы? Намджун посмотрел на него так, будто его только что несправедливо обвинили в убийстве. — Охуел? Я по-твоему похож на пранкера? Мне вообще это сборище тупарей не нужно было здесь, но Джексон решил всё по-своему. — Эй, вот только не надо сейчас на меня стрелки переводить! — А то чё? Ты понимаешь, что я тебя не просто так буквально на коленях умолял не звать тучу народа? — Прекратите оба немедленно! — взрывается Хёджин. Но они, конечно, гадко друг друга продолжают винить во всех смертных грехах, пускай уже тише, чтобы не злить Хёджин. Тэхён вновь смотрит вопросительно на Чонгука, спрашивая этим своим взглядом: «Что будем делать?». Чонгук обязательно подумает, он и сейчас думает, что делать. Пропали его близкие друзья, даже не просто однокурсники, ему самому вся эта ситуация не очень нравится. Он целует утешительно Тэхёна в макушку, зная, как ему неприятны чужие ссоры и нехорошие истории. Юнги тоже завёденный, не упускает момента вылить своё: — Слушайте, хорош гейщину разводить. И так тошно. Дженни понимает, что он равнодушен к такому зрелищу на самом деле и в нём только играет его характер на данный момент - тем не менее, она даёт ему рукой по плечу и весьма грубо. Там же не выдерживает Джинён, ушедший в тот же пузырь всеобщего раздора: — А тебе что с них? Открою тебе небольшой секрет, но твой лучший дружбан, вот этот, который вырядился в Призрачного Гонщика, — тыкая на Джебома, который стоял у тумбочки себе спокойно и вообще не в теме, — тоже гей. Джебом сначала смотрел на всех с улыбкой дурака, который просто наблюдает и вообще не понимает о чём там галдят вокруг, в голове своё, затем эта улыбка сошла с лица. Он немного опешил: — Что? Я не гей. Ёнджэ, сидящий на тумбочке, оживился следом: — Но ты же водил меня в клуб. — Ну, там хорошая музыка, — как вполне себе годный аргумент, невозмутимо отвечает Джебом. — А поездка в Сан-Франциско? — Там клёвые магазины! У Джинёна, наверное, дежавю, но разболелась голова. — Блядь, ты трахаешься с Ёнджэ на протяжении месяца, завали хлеборезку уже! Я, скорее, поверю в то, что ты в отношениях с резиновой куклой, чем с девушкой! И я тебе именно, сука, не прощу сегодняшний инцидент в ванной. Ты чё, думаешь, я совсем тупой! И вообще я обещал предкам Ёнджэ, Югёма и Бэма, что присмотрю за ними, понимаешь? ПРИСМОТРЮ. Присмотрел, называется! Потом он переводит злобные глаза вновь на Юнги: — А ты перестань выёбываться. Пропали мои дети. Они редкостные долбоёбы, но я за них в ответе. И твоя гомофобная поебень - последнее, что мне хочется слушать на данный момент и вообще в любое время. Юнги вообще-то не гомофоб, но оправдываться он тоже не собирается, поэтому бурчит: — Окей, прости. — Забили. Намджун, уже обнимающий крепко Джексона, Хёджин и Луду, сгребая всех в охапку, спрашивает: — Каков план? Тэхён говорит: — Я поищу на заднем дворе у бассейна. Чонгук прочешет по бокам. Думаю, вам стоит разделиться на тех, кто останется рыскать по дому и тех, кто будет искать у веранды. Если ничего не найдём, отправимся в чащу леса, чего уж остаётся. Не уезжать же нам без них... Все согласно кивают. Даже не спорят. План кажется более, чем логичным. Чонгук с Тэхёном сваливают сразу же, едва заканчивается разговор, оставляя последних разбираться на кухне. Джинён неожиданно спрашивает: — Кто припёрся в грёбанном костюме Пеннивайза? — Чего? — удивляется Намджун. — Ну, клоун из «Оно». Редкостный урод. — Да понял я, к чему ты спросил вообще? — Ну вон за окном стоит у деревьев какой-то придурок, машет нам сюда в прикиде Пеннивайза. Этот тот потрясающий момент гробового молчания и гляделок между собой. — Что? Джексон сглатывает: — Нён, никто из ребят не приходил в костюме клоуна. И когда он оборачивается, за окном никого не оказывается.† † †
Чонгука все ещё мало потрясала история, которую поведала накануне Лалиса. Мало ли, что она могла услышать, когда подслушивала. Он всё ещё не боялся, но, скорее, был ближе к непониманию и легкому оцепенению, настигающем в такие моменты роковых совпадений. В самом деле, было мало поводов беспокоиться. Он знал, что все подобные истории уже прожиты во всевозможных фильмах про тупых подростков и никто не совался в подвалы в одиночку, когда слышал оттуда шорохи. Неизвестность его мало пугает, он больше напрягается из-за людей. Намджун бы предупредил, если бы знал о каких-нибудь маньяках, плутающих в этих местах, но никогда здесь никого не убивали и не крали, даже без вести не пропадали. Лес относительно небольшой, за ночь можно прочесать, если постараться. Он чувствовал, что ни Бэм, ни Югём не способны лезть на рожон: идти на посторонние звуки. Они — герои-оппозиты, скорее: попятились бы назад с громкими криками вместо. Тем не менее, тревога закрадывалась сама собой, и с этим ничего он уж точно ничего не мог поделать. Они же, как Шегги и Скуби, бедняги. Должно быть, заплутали где-нибудь, замёрзли и голодны. К сожалению, он не находит ничего и никого ни с одной стороны дома и даже дальше. Опечаленный тем, что всё это затянулось, а друзей нет, он вернулся в дом, где его окончательно заставили похолодеть. Марк долго метался, но всё-таки выбрал вариант «сказать, как есть». Поэтому, пытаясь быть мягче: — Тэхён... У Чонгука холодеет всё изнутри. — Тэхён тоже пропал. Он никогда не должен был отпускать его одного куда-либо. Теперь в нём взбушевалась сумасшедшая волна за всех троих, и всё, о чём он думал на данный момент: как бы не сорваться и не начать бегать, как угорелый по всему лесу в поисках бесследно исчезнувших.† † †
Джексон был готов, как никогда. Он целовал Хёджин и уходя говорил: — Если я погибну, помни меня таким же красивым, как сейчас, милая. — Умоляю тебя, — в голос протянули Чангюн с Чжухоном. План был таков: они всё-таки прочешут лес. Не весь, само собой, но по максимуму. У кого-то всё ещё возникали дикие подозрения, но никто так и не решался звонить в полицию. Порешили на том, что если они не найдут их, то тогда точно позвонят. Хотя, с большой вероятностью все ставили на то, что их пошлют куда подальше. Все на Хэллоуин любят пранки устраивать и названивать полицейским, у которых как бы там тоже праздник по идее, —так себе идея. Отряд из Джексона, Чангюна, Чжухона и Намджуна двинулся в одну сторону. Джинён, Марк, Джебом и Юнги в другую. Большую часть ребят они отправили домой, а тех, кто решил остаться с ними для поддержки, попросили оставаться в доме и не высовываться, а ещё держаться всем вместе. Кто-то должен был охранять участок — этим «кто-то» назначили Чонгука. Во-первых, потому что он внимателен и не упустит из виду ничего подозрительного. Во-вторых, Намджун бы никогда не стал им рисковать настолько, что взял бы собой в чащу леса. Какой никакой, но он младший, и на Намджуне лежала ответственность точно такая же, как и на Джинёне, который оставил Ёнджэ дома с Хёджин, Лудой и Экси, несмотря на его рвение. Шин Хосок тоже хотел остаться. Нет, вовсе не потому что он потом смог бы похвастаться перед Сольа, что он смелый, и даже не потому что хотелось утереть нос Чангюну, а просто для поддержки. Тем более, он уважал Намджуна, но ему не разрешили. Остальных спровадили так, чтобы никто не понял о том, что пропали люди. Чонгук фактически сходил с ума, блуждая от одного угла к другому в раздумьях, то пялясь в окно, то ещё куда-то, и каждый раз видел перед собой только лицо улыбающегося Тэхёна, смеющихся друзей-алкоголиков. Эти видения изводили всего. Ёнджэ со своими пушистыми крылышками бегал за ним, стараясь утешить и потирая ему плечо. — Они их найдут, вот увидишь. Он не сомневался. Он, конечно же, не сомневался... Но одни ли сомнения в их поисках терзали его?† † †
Джексон, в очередной убедившись в том, какой он долбоёб на деле, устало проскулил, чуть ли не выронив фонарик из рук. — Это безнадёжно, чёрт, Намджун! Мы можем так бродить бесконечно! И вообще, я видел уже это дерево, похожее на фаллос! Кажется, мы бродим кругами. — Не-а, — говорит Чангюн. — Видишь, те валуны? Их не было. Послышались шорохи. Сначала они звучали отдаленно, но начали доноситься ближе. Намджун тихо говорит: — Быстро за камни. Насчёт три, без лишнего шума. Адреналин в кровь ударил не на шутку. Казалась, эта просто чья-то тупая шутка. Верить в это, по крайней мере, очень хотелось. Из кустов донеслось рычание. Все затихли за камнями. Напряглись. И... Но это оказались всего лишь две бродячие собаки. Чангюн выглядывал из-за камня: — Джонси, Мэтти, ко мне. Над ним выглядывал Джексон. — Ты чё, ебнулся совсем? Что за кликухи вообще? — А чё тебе не нравится-то? Нормальные кликухи. — Заткнитесь, я вас очень прошу, — шепчет Чжухон. — Идём! — жестом руки зовёт Намджун.† † †
Джинён пожалел тысяча...Нет, миллион раз, что поручился за младших перед родителями. Он всегда был образцово-показательным хёном, старостой факультета, группы. Ответственность — его всё. Он делал это не для того, чтобы ему воздавали за заслуги, а потому что действительно считал, что за теми, о ком ты взялся однажды заботиться, нужно заботиться впредь всегда и без оправданий. Джебом называл в нём это материнскими инстинктами, но на деле Джинён заменял и мать, и отца потому, как исполнял обязанности обоих. Он давал по шапке за непослушание постоянно, но между тем любил и в любой момент — даже в периоды легкой простуды — мог заявиться в самый ненастный день и позаботиться. Так он для себя решил — посвящать всего себя другим взамен ни на что. Одного «спасибо» уже достаточно. Без благородных целей, он не Ланселот, просто — он такой. Джебом плёлся позади всех и неожиданно подал жалобный голос, как бы и просящий прощения и нуждающийся в должном ободрении: — Ребят, простите, но, кажется, я гей. Джинён оборачивается и не знает, что на это ответить, кроме как сделать лицо популярного мема с Николасом Кейджем. Юнги слишком устал, чтобы вообще придавать этим словам какое-то значение: — Прощаю. Ты доволен? Марк добавляет: — Мне вообще побоку, но тоже прощаю. Джебом теряется: — Серьёзно, ну, простите, я же врал вам всё это время нагло в лицо. Придумал какой-то миф с несуществующей девушкой из другой страны и другой национальности, а на деле проводил всё это время с Ёнджэ. Фонарик Джинёна всё ещё освещает дорогу вперёд, и сам Джинён только усмехается, смотря перед собой. Говорит: — Ты прости, конечно, но врёшь ты хуево. Юнги улыбается: — Ладно тебе. Я, например, верил ему. Джинён смеётся: — Кому ты загоняешь, архитектор несчастный? Ты там за своей пеленой влюбленности вообще нихрена не видел. — Точно, — соглашается Юнги, вспоминая смех своей Джен-Джен, а потом говорит Джебому. — Так что это ты меня прости, дружище. За то, что не обращал внимания на тебя и то, как ты, возможно, мучаешься, скрывая и прячась от людских глаз. — Марк? Тебе есть, что сказать? — М-м-м? Мне? Поздравляю, Джебом. Ёнджэ очень софт парень. — Понятно с тобой всё, — хрюкает Юнги. Джинёну, конечно, в радость от того, что ему не надо проводить никаких воспитательных бесед о том, что он сделает с Джебомом, если все эти интрижки с Ёнджэ сделают младшему больно — как оказалось, он настроен серьёзно, и это более, чем хорошо для человека, которого он считал редкостным долбоёбом; радостно от того, что Юнги на самом деле не мудак, а Марка он всегда любил больше всех. Только страх за двоих придурков всё ещё держит тисками за горло.† † †
— ЮГЁ-Ё-ЁМ! БЭ-Э-М! ТЭХЁ-Ё-ЁН!— надрывает глотку Чжухон. Тяжелая ладонь Джексона даёт ему смачный подзатыльник. — Чё ты, блядь, орёшь?! У Чжухона от вопроса глаза раскрываются шире. — А как ты предлагаешь их искать? — Ну не орать же так громко! Мы всего полчаса назад видели какую-то срань за окном! Хочешь, чтобы он нашёл нас раньше, чем мы найдём наших потеряшек? Тем временем, Намджун врезается лицом в ветку, которую не заметил, пока смотрел себе под ноги. Он шипит, потом обращается к позади ругающимся: — Джексон, вообще-то он прав. Вдруг они куда-то провалились, я не знаю. Услышат нас и подадут голос. — Вот суки, — брюзжит Джексон. — Нет, чтобы дома тихо сидеть. Вечно их так и прёт нарваться на неприятности. Чангюн охеревает: — Неприятностями ты называешь мистического клоуна за окном? — Я тебя умоляю, это же поебота. Они просто заблудились где-то сто процентов. — Ага. Но клоун же не почудился всем подряд? — Да переоделся кто-то из ребят, не знаю я, чё пристал! — уже злится Джексон. — Девочки, не ссорьтесь, — просит Намджун.† † †
Конечно, бродить по лесу в глубокую ночь с фонарями, не имея понятия о том, что тут водится, учитывая, что немного времени назад Джинён увидел машущего ему клоуна, — затея не очень-то хорошая. Но будто бы у них был выбор? Оставаться на месте, ждать, пока полиция доберётся до их загородного дома, и то, если поверят? Все знают, как драгоценна любая секунда и какую роковую роль может сыграть, казалось бы, самая незначительная секунда. Боялись ли? Боялись абсолютно все. Даже Чонгук. Каждый по-своему, каждый питал собственные страхи, не похожие ни на чьи другие. Сначала это чувство родилось совсем незаметно и ощущалось весьма поверхностно — в первое время эмоции не берут над тобой власть; легкое чувство потерянности, непонимание и неуверенность в реальности происходящего. Затем, по мере нарастания, эта маленькое незначительное чувство наворачивает ниточки и по истечению какого-то времени превращается в большой клубок. Клубок страха, с которым ещё нужно умудриться бежать. Стоять на месте означало бы сдаться и поддаться страху. В этом нет ничего такого — любая трусость свойственна человеку, и не каждый в состоянии смотреть страху в глаза. Всё зависело от того, на какой риск ты готов идти ради кого-то. К сожалению для собственной безопасности, они своих друзей слишком любили.† † †
Юнги досадно пнул ногой треклятый пень, об который спотыкался уже раз шестой. Они все прилично замёрзли и измотались за это время. — Блядь, это безнадёжно. Мы их так никогда не найдём. Давайте позвоним в полицию. Марк оглядывается, но ничего, кроме привычных елей не видит. — Нельзя. Если окажется, что не было ничего серьёзного, нас оштрафуют, а Намджуну настучат по его сообразительной шапке. — Вы же понимаете, что мы просто ходим туда-сюда, и всё безрезультатно. Кто-нибудь звонил Чонгуку? Может, они вернулись? Джебом мотает головой. — Ничего нового, сказал. Он рыскает по участку. Хёджин ждёт нашего сигнала, чтобы звякнуть в участок. — Как же мне всё это не нравится...† † †
Это не нравится больше всего Чонгуку. Мы уже говорили о том, что он терпеть не может крипипасту, страшные истории, но это всё скептичность, скорее — они ему просто казались невероятно пресными и безосновательными. А вот пропажа аж троих человек могла вскоре сделать из него параноика. Нутром он чуял, что кое-что не так во всей этой истории шло с самого начала. Он не мог сказать, что именно, но его догадки разъедали ему лимбическую систему, а страх за лучших друзей и лучшего Тэхёна, в любом случае, одерживал победу над всяческими сомнениями. Он глядел в бассейн, будто выискивал на дне какого-нибудь заползшёго крокодила, а ведь это даже не Флорида. Допустим, крокодил — это всего лишь метафора. А вот какая именно аналогия проводилась с «крокодилом» он сказать точно не мог. Стеклянные двери, выходящие на задний двор, отворились. Это был Ёнджэ, завёрнутый в чьё-то одеяло. Всё ещё весь в белом, он шмыгал носом по привычке и протянул Чонгуку свёрнутый плед. — Замёрзнешь. Тот не стал возражать: поблагодарил и накинул протянутое. Так действительно гораздо теплее, он слегка замёрз. Ветер дул прохладный, на улице — слабое освещение мелких прожекторов. — Как-то мне всё это не нравится, — наконец, выговаривает он, пока изо рта исходит пар. Ёнджэ, разумеется, всё это тоже далеко не симпатично. Он всё ещё очень ламповый среди них и выдержка, как у партизана, поэтому спокойствие на его лице оправдано. — Они найдутся. Ты же знаешь их, куда только не понесёт по пьяни. Переживаешь за Тэхёна больше всех, да? — гладит его Ёнджэ. — Нет. В смысле, переживаю, да. Больше всех? За всех одинаково, просто...Ты хорошо сказал: эти двое способны на сумасбродства, и от страха их тоже могло далеко унести, но Тэхён-то совсем не такой. Он не мог просто так где-то потеряться, понимаешь? Ёнджэ кивает и делает это понимающе, а не просто так. — Понимаю. Сам переживаю. — По тебе и не скажешь, — усмехается Чонгук, но беззлобно. На Ёнджэ всё ещё костюм Ангела и на него невозможно подумать что-то нехорошее. — А зачем показывать? — пожимает плечами Ангел, невесело улыбаясь. — Гораздо легче вести себя так, будто всё заебись. Эта фраза щёлкает и прокручивается в голове. Чонгук задаёт вопрос, но, скорее, риторический: — Поэтому ты скрывал свои отношения? По тому, как перекосило у Ёнджэ лицо было ясно, что он не очень-то желает говорить об этом, но он из тех, кто таинственно умалчивает даже о таких вещах, как нежелание беседовать на щепетильные темы. Ему просто не нравится привлекать к себе какое-либо внимание — уютно в тишине и там, где к тебе не пристают с расспросами, так как игнорировать вопросы он тоже не умеет. — И нет, и да, — отвечает он, кутаясь сильнее. — Всё в порядке, ты можешь расслабиться. Мы в одной лодке. — Твоя лодка крепче моей. — Тебе так только кажется. Ты гораздо сильнее, чем ты думаешь, раз умудрился всё это вынашивать в себе на протяжении столь долгого времени. Меня хватило на пару дней, а потом я разболтал о том, что мне нравится однокурсник всем своим друзьям. Ёнджэ пожимает плечами: — Я бы сам не стал ничего скрывать, но Джебом боялся реакции. А я не хотел доставлять ему неудобств. Сам понимаешь, его вся такая охуенная репутация, там на троне рядом с ним должна быть по традиции леди. Но над собой мы тоже не властны - так от меня и не смогли уйти. Он молчал, и я молчал. В последний момент просто не выдержал, устал. Да и перед Джинёном сценки разыгрывать бесполезно, он как всевидящее Око Саурона. У него в руках что-то типа маленького камушка, который он со всей силой швыряет в какие-то кусты за небольшим забором. В первый раз в жизни Чонгук видел его с другой стороны, без ярких улыбок, тупых смешков. — Заебал этот каламбур, — а потом усмехается и добавляет. — Как там орал Чжухон? «Чтобы мы целовали тех, кого любим и любили тех, кого целуем»? — Это и орал, — улыбается Чонгук, по-дружески хлопая его меж лопаток. В кустах зашуршало, и какая-то тёмная фигура мистически проскользнула в сторону леса.† † †
Джексон удрученно вздыхает и плётется уже без сил. Их бесконечное блуждание вообще ни к чему не привело, кроме усталости. У кого-то вообще в желудке кит запел. Пока они идут, он продолжает изрядно ныть и надоедать, но у остальных нет сил его затыкать. — Итак, что мы имеем? Троих потерявшихся студентов с младших курсов. Одного Суинни Тодда, одного Джейсона из тупого фильма «Пятница 13», одного Капитана Крюка из «Питера Пена» и...Чжухон, а ты вообще что за хрень? Тот даже оскорбляется. — Нео из «Матрицы» как бы. — Sorry, без очков не признал. Где твои чёрные очки? — Экси взяла погонять, а потом где-то посеяла. Чангюн хмыкает: — Мы, скорее, как члены корпорации «Тайна». Тут только не хватает нашего Фургончика Тайн. Намджун у нас Фред, я - Вэлма... — Стоп-стоп, — перебивает Джексон. — С каких это пор ты, блядь, мозг команды? — С таких, с каких тебя забыли спросить. — Девочки, не ссорьтесь, — уже устало повторяется Намджун. Но они, конечно, продолжают ругаться.† † †
У второй команды дела шли ничуть не лучше. Те же деревья, пни, камни, та же темнота, усталость, голод, холод и, наконец, та же безрезультатность. В Джинёне нарастала тревога. Он пожалел миллионы раз: если бы он не согласился прийти на вечеринку, то младшие бы не попёрли за ним, и всего этого уж точно можно было избежать. Если бы он не позволял им столько пить, если бы не отвлекался на других, зная, что за ними глаз да глаз, и нельзя ни в коем случае упускать из виду. Возможно, он слишком самоотверженно брал всю вину на себя, он им не мать родная, в чём остальные лично часто сомневались. Он держался. Держался уверенно, не позволял никому отдыхать, аргументируя это тем, что на счету каждая секунда, и вёл остальных за собой, как прирождённый лидер. Никто, собственно, на него не жаловался. В каждом жила косвенная ответственность за тех, кто младше и немножко слабее. В какой-то момент они останавливаются, чтобы перепроверить собственные следы, оставленные на земле, светя фонарями. Мало ли, может ходят кругами. Марк ведёт плечами, чтобы убрать от себя чужие руки. — Джебом, я понимаю, что ты сейчас безумно рад тому, что тебе больше не нужно скрывать свои отношения с Ёнджэ, но не мог бы ты прекратить дышать мне в шею? Он не сразу замечает, пока Джебом не подаёт голос спереди. — О чём ты? Я же здесь... Джинёну хватает секунды, чтобы крикнуть: — НЕ ОБОРАЧИВАЙСЯ! Марк кидается вперёд, не оборачиваясь по указке. Джинён успевает подхватить его за руку и потянуть за собой, чтобы затем кинуться за Юнги и Джебомом. — Мать твою, что за хрень!? — орёт Марк. — Кто-то в плаще! Некто или нечто, облачённое в чёрное стояло прямо позади Марка, но оно не шевелилось и, видимо, не бежало за ними, а вот они от этого — ДА. Бежали так долго и безостановочно, что запыхались. Бежали бы и дальше, если бы Джебом не столкнулся со всей силы лицом к лицу с Намджуном, и не стукнулся носом об его лоб. — Блядь, — шипит Джебом, хватаясь за разбитый нос. Прилично долбанулся, хлестанула кровь. — Чёрт, чувак, прости меня, я не хотел! — От кого вы бежали? — спрашивает Джинён, задыхаясь. Тут появляется Джексон — весь на взводе, жестикулируя руками и пытаясь что-то показать, а когда восстанавливается дыхание, то полузадушено отвечает: — Мы шли-шли и - бац! - смотрим, а там, ебать, какая-то хрень в черной накидке стоит поодаль! Мы там пиздец испугались, что бросились в рандомную сторону. — Точно такая же хрень стояла и дышала Марку в затылок! — Мы в дерьме. — Так, только не паникуйте! — Да кто паникует, Чангюн, сука! — Ты паникуешь! — Я паникую?! — Хорош орать! — Сначала сам успокойся! — Девочки, не... — ЗАТКНИСЬ!!! — в голос кричат все. Джинён озирается по сторонам. Кажется, сегодня его либо хватит сердечный удар, либо... — Ребята... Все замолкают. — Оно там. И показывает указательным пальцем «тш-ш-ш». А затем присаживается. То же самое тихо проделывают остальные, стараясь не издавать лишних звуков. — Эта тварь телепортируется что ли, — шепчет Джексон. В ответ Джебом огревает его по голове той рукой, которой он не зажимает свой кровоточащий нос. Нужно соблюдать тишину. Нечто тихо перемещается среди деревьев и не оборачивается по сторонам. Они даже не могут сказать, что это и уместно ли говорить на это «кто». Оно всё в чёрном, на нём будто нет лица, точнее они не могут разглядеть из-за темноты. Волосяной покров — сомнительно его наличие. Объект просто весь чёрный. Чернее ночи. Рук не видно, ног тоже — всё прячет чёрный плащ-накидка. Если это вообще плащ. Джинён умом понимает: нельзя приводить это к дому. Если они сейчас кинутся к дому, то нет никакой гарантии, что это существо не попрёт за ними. А там ведь дома Хёджин и остальные. О другом сейчас думать вообще было не к месту. Для начала нужно было разобраться, как отсюда выбраться живыми и невредимыми. Он посмотрел на Джебома, старательно вытирающим окровавленный нос подолом белой майки — ну почти невредимыми. Выбор был небольшой. Джинён двинулся бесшумно вперёд на корточках, жестом руки подзывая остальных идти за собою. Марк двинулся следом по такой же системе, за ним Намджун, за ним Чжухон, дальше Джебом и Чангюн, последний Джексон. Послышался хруст. Джексон виновато улыбнулся. — Упс. Существо обернулось на звук. Джинён заорал: — БЕЖИМ! Он вообще не знал, по какой траектории они бежали, но когда начал узнавать знакомые пни, об которые бился раннее Юнги, то почувствовал прилив сил. Чем быстрее он бежал, тем быстрее бежали остальные за ними и не оборачиваясь. — Сраный хоррор! — чуть ли не плакал Джексон. Он устал и хочет домой (с Хёджин на коленках и перед телевизором). Джинён запаниковал, как только понял, что они начали приближаться к дому. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы то, что их преследовало забралось внутрь. Они даже не знали, что это и способно ли причинить какой-то вред, а если способно, то в каких масштабах. Кто-то спотыкается и падает прямо на земле, благо успев вытянуть руки вперёд так, чтобы не разбить себе лицо. Это был Чангюн. Джинён крутанул прямо на бегу и развернулся, чтобы поднять его. — Быстро, быстро, быстро! — кричал он, пока помогал встать, но почувствовал, что времени им не хватит. Тёмная фигура находилась буквально в пяти метрах от них и приближалась неторопливо. — Боже, прости, — пролепетал Чангюн прежде, чем оно успело дойти. Джинён от шока просто не мог пошевелиться. Позади кто-то кричал — Намджун? Марк? Все онемели. Пока не произошло чего уж вот действительно не ожидал вообще никто. Тёмную фигуру не по канону повалили сзади вместе с собой. От неожиданности у Намджуна даже изменился голос: — Чонгук! Да, это был Чонгук, появившийся в нужный момент в нужное время. — Чёрт, Тэхён! — крикнул Марк. — Откуда?! Как?! Чонгук держал вырывающуюся длинную фигуру под собой и просил не дёргаться. Затем кивнул Тэхёну — тот подбежал и положил руку на голову существа. Улыбнулся: — Ребят, хотите фокус-покус? Сорвал маску. Это оказалась маска. Обычная чёрная маска. Под ней, никто иной, как... — Твою мать...Югём? — Он самый. Джексон со всей этой ситуации и так был на Луне, а сейчас вообще улетел на Плутон. От шока он присел, хватаясь за голову. — Что-то я вообще ничего не понял... Чонгук поднимается, а за собой Югёма. — Всё просто. Они вас наебали. — А Бэм где? — Дома. Под строгим надзором Хёджин. — Всё равно ничё не понимаю. И его можно было понять. Ситуация, правда, не из самых понятных. То есть, всё это время они искали одних людей и бегали от тех же? Джексону показалось, что он просто сегодня пережрал. Чонгук ему разжевывает путаницу, сдувая с Югёма пылинки. — Мне изначально казалась вся эта ситуация абсурдной, но я поддался всеобщей панике. Во-первых, Бэм вроде как был пьян, но, так называемую, пиццу он забирал совершенно трезвый и поднимался к себе тоже. Это была не пицца вовсе, они попросили друга замаскировать под пиццу своё снаряжение. И протащили через вас свои костюмы. Мы с Ёнджэ стояли на заднем дворе у бассейна, когда я увидел, как кто-то перелез через забор и шуршал в кустах. Сразу заметил конверсы. Это были Югёмовские. Ну и понял, что они что-то замышляют, а вот что, конечно, не сразу догнал. Другой вопрос был в том, где Тэхён в таком случае, так как Бэма я откинул сразу же. Где Югём, там и Бэм. Я ушёл в дом предупредить девочек, а Ёнджэ остался на улице. Через какое-то время он забежал и сказал, что из котельной с улицы доносятся странные звуки. Дверь была заперта, а ключи мы найти не смогли. Так что, Намджун, ты прости, но Экси пришлось сломать замок. Там мы и нашли Тэхёна привязанного к трубам и с заклеенным скотчем ртом. В итоге выяснилось, что эти ушлёпки и связали его, потому что он увидел их, и они побоялись, что он, наверняка, расскажет всё вам. — Ты...Не мог нам позвонить? — спрашивает Намджун севшим голосом. — Я звонил. Тэхён добавляет: — И не один раз, между прочим. Но большая часть из вас оставила мобильники дома, а ни Намджун, ни Джинён, ни Джебом не отвечали на вызовы. Намджун даже проверил: двадцать пропущенных от Чонгука. Гениально. Говорила ему мама хотя бы вибрацию включать. Он хлопнул себя по лбу. Этого всего можно было давно избежать. Чангюн шутит: — Реально «Скуби-Ду» какой-то. Джебом присвистывает: — Нихуя же себе вы закутили... Когда понимает, что рядом ещё чуть-чуть и вулкан взорвётся, орёт: — ДЕРЖИТЕ ДЖИНЁНА! Джексон и Чжунхон хватают его за руки до того, как он успевает налететь на отпрянувшего от страха Югёма. — Пустите меня, блядь!!! Я уничтожу его!!! Ты охуел, подонок?! Я пинцетом из тебя все нити ДНК повырываю, мразёныш! Мы же тут чуть инфаркт не получили, ты о чём, блядь, только думал, ублюдок!!! Где эта тайская задница?! Да я вас в корочку закатаю, на разделочной доске нашинкую так, как Сокджин даже не может! Вы пожалеете, что на свет белый родились, ослы! Отпустите меня, я сказал, блядь! Как же я вас нахуй ненавижу, уроды! Почему-то все облегченно вздыхают. Тэхён даже смеётся. Югём прячется у Чонгука за спиной от фурии в лице Джинёна. Он прекрасно знает перевод всех этих слов, поэтому ему даже не обидно: «Я так волновался. Спасибо, что вы живы, целы и невредимы». Это всё эмоции — Джинён их выражать умеет только так. Он ведь на самом деле сильно волновался, и если бы был не самим собой, то давно бы обнял и заплакал от облегчения. Всё в порядке.† † †
Кажется, что Джексон ещё никогда не был так рад тому, что вечеринка официально закончена. Это всё, конечно, невероятно клёво и интересно: бухло, еда, музыка, игры, всё такое; ещё он был чертовски счастлив предстать в образе демона-парикмахера с Флит-Стрит вместе с Хёджин в образе его миссис Ловетт. Сказать честно, он мечтал о такой вечеринке долгое время и был благодарен за возможность участвовать в организации, несмотря на то, что испустил седьмой дух, пока бегал от выдуманного нечто в чёрном плаще. И каким образом получилось так, что всё это совпало с тем, что рассказывала Лалиса, хотя ни Югёма, ни Бэма не было во время крипи-сторис тайм? Да всё очень просто. Дома Бэм говорит им, сидя в кресле: — У нас был сообщник в лице Лалисы. Вы что, реально поверили в эту дичь? Это мы накануне с Югёмом выдумали, а потом попросили её рассказать так, будто это рассказывали её маме. — Маленькая предательница, — наигранно обижается Чонгук. Джинён потирает виски пальцами, прикрыв глаза. Они дома, на кофейном столике заваренный горячий чай, и он настолько устал, что ему даже лень дотянуться до Бэма, чтобы дать подзатыльник. Ругаться сил тоже нет. Может быть, Югёму за это чуточку стыдно. Совсем чуть-чуть. Вообще план был неплох, да не продуман маленько. Если бы они оказались чуточку сообразительнее, то смогли бы растянуть удовольствие, но тогда бы точно получили по шапкам. Планировалось, что они сами себя раскроют, когда наиграются вдоволь, но всё красиво обломали. На самом деле, Югём понял, что они проебались, когда пришлось запирать Тэхёна в тёмной котельне, а это тоже было малоприятно. Ну ладно, тот же вообще ничего не боится. От пальцев Ёнджэ гораздо лучше, чем от холодной влажной тряпки, которую прикладывают к переносице. Джебом слегка морщится, хоть и не болит. — Кто тебе нос разбил? — посмеивается Ёнджэ, стирая остатки крови над губой. Джебом не глупый и осознает ошибки, пускай ему ничего не говорят, не ругают, не требуют и даже не просят. Ёнджэ всегда таким был — безукоризненно принимающим со всеми недостатками. — Давно кто-то должен был это сделать, — улыбается ему Джебом. Потом добавляет искреннее: — Прости. Зная, что большего не потребуется и его поймут правильно. Джексон рядом всё слышит. Показательно хлопает. — Какой текст! Какие слова! Это, конечно, весело. Джебом машет на него рукой, пряча лицо в мягких волосах прижимающегося к нему Ёнджэ. Он наконец-то доволен собой. Намджун выбрасывает тлеющую сигарету, потом подходит к Луде, обнимает со спины и укладывает голову на плече. Хорошо, когда есть такой близкий друг. Ему не очень удобно, так как он намного выше, но ничего — ко всему можно привыкнуть. На веранде легче думается, на звёзды смотреть весьма продуктивно: помогает зарождаться новым мыслям и идеям. — Уборку проводить не будем? — спрашивает она. — Да ну, к черту уборку. Хватит с нас сегодня. Завтра притащу с собой Югёма и Бэма ближе к вечеру, пускай они и разгребают. — Какие планы на зиму? — М-м-м, родители обещали мне за отличный семестр деньги, а если будет девушка, то разрешили с ней слетать в Филадельфию. — Семестр для тебя небольшая проблема, — смеётся Луда. — А с девушкой сложнее. — Это точно, — кивает Намджун. Потом набирается смелости, какой всегда прежде недоставало и говорит: — Поищешь со мной в Филадельфии? Столкновение двух умов и людей, понимающих намёки. — Поищу, Холмс.† † †
Чжухон с Экси уезжают первыми. Конечно же, на тачке Экси, потому что кто даст Чжухону права. Чангюн приехал изначально с Хёнвоном и Кихёном, и ещё парочкой ребят, но так как они уехали до всей это катавасии, то изъявил желание помучать Чжухона и уехал с ними. Марк решил, что не оставит Экси наедине с двумя полудурками, и тоже вызвался свалить вместе с ними. Тэхён приехал с Джинёном, но Чонгук смотрел на него так жалобно, что пришлось передумать на полпути по дороге к двери машины и свернуть в фургон Намджуна, дабы усесться на сидение рядом со своим Дартом Вейдером. Джексон выбежал, как ошпаренный из дому и что-то бормотал, чем напугал Хёджин, укладывавшей вещи в багаж. — Что? Что случилось? — поглаживая по лицу и успокаивая, спрашивает она. — Сраный к-к-к-лоун был на заднем дворе за забором! — Ой, Джекс, брось ты уже. Не существует всей этой мистической хрени. — Но Джинён же сам его видел тогда! Скажи же? — обращается он к нему. Тот пожимает плечами. — Мало ли, что может почудиться в подобных ситуациях. У него просто болит голова и нет никакого желания разбираться во всей этой мути. Уже доразбирались с одним Югёмом и одним Бэмом. — Пацаны, я вам отвечаю, это был ебучий клоун. Вы же знаете, как я ненавижу этих раскрашенных уродцев, — ноет Джексон, пока Намджун буквально запихивает его в фургон. Им уезжать надо. Пять утра. Он хочет поспать, а ещё везти машину час, как минимум. — Джексон, не грузи, мне и так хреново. — Вот ты мне тоже не веришь! — плачется Джексон в плечо Хёджин. — Что ты, конечно, верю, — просто, чтобы утешить и заткнуть его ненадолго. Он напуган и тоже устал. Джинён просит Югёма рядом врубить что поинтереснее. Его костюм для образа Носферату довольно-таки помялся, пока они бегали по лесу. Бэм свалил от них в машину к Юнги, потому что с ним веселее, ну и он всё ещё боялся, как бы Джинён не уничтожил его по дороге домой. Югём крутит каналы, там одни хиты 80ых и 90ых, ненавистная Джинёну приставучая Cheri Cheri Lady, но когда годноты больше нет, то предпочитает все-таки Modern Talking. Он поправляет зеркало заднего вида, чтобы видеть едущую за ним машину Юнги. Нет, доверяет Юнги, но он всё ещё ответственный хён, а Бэм — одна из его маленьких головных болей. В зеркале ему мешают только головы о чём-то сладко шушукающихся Джебома с Ёнджэ, периодически звучно целующихся. — Я, конечно, рад за вас и всё такое, но вы мне мешаете видеть моего сына позади. Югём ему хрипит полусонно: — Ты нам не мать. — А ты наказан, — отвечает Джинён. Затем резко дёргает руль вправо, чтобы отцепить сосущихся друг от друга, и злорадно улыбается, когда Джебом бьётся башкой обо что-то и громко матерится. Хёджин давно уснула у Джексона на плече, её волосы сильно растрепались, но Джексон всё равно считал её самой красивой женщиной на свете. Луда сидела подле Намджуна и строчила его маме о том, что всё хорошо и они будут дома где-то через часик-два, пока развезут остальных тоже. Чонгука одолевала усталость, но он не мог уснуть и бездумно пялился в окно: заманчивая темнота и тихие поля, а где-то там горизонт, откуда восходит солнце. В машине тепло, но Тэхёну теплее — он закутан в чужую куртку и тихо посапывает у Чонгука на плече. Он бы прочитал: «Исполнились мои желания. Творец тебя мне ниспослал...». Какое это восхитительное чувство — знать, что он твой. Ему рассказывали о последствиях таких отношениях много раз, но он нисколько не встревожился. Говорят, молодость неопытна, а потому бесстрашна. Он был уверен, что это бесстрашие всегда будет спасать им обоим жизнь. И пока он может держать Тэхёна за руку, он ничего не боится. Намджун вёл машину медленно и плавно, чтобы не потревожить спящих. Страшное желание оказаться дома не одерживало победу над собственным характером. Он любил тишину во всех её проявлениях: спокойствие в любви успокаивало его самого, в особенности, когда это чувство распространялось на близких ему друзей. Злился ли он на Югёма и Бэма? Нисколько. Сами того не осознавая, они оказали всем большую услугу и спасли всевозможные отношения: наложили швы, удалили трещины и стёрли надломы. Поразительная находка — эта пакостливая молодежь. Намджун смотрел в зеркало заднего вида, наблюдая то за дорогой, то за остальными: за тем, как спали Джексон с Хёджин; за тем, как прижимался щёкой Чонгук к чужим золотистым волосам. Он не забыл, что устраивал вечеринку только ради того, чтобы, наконец, свести их. А получилось много лучше, а ведь это даже не его заслуга. Точнее, он так считал, но все-то знают, что не бывает одно без другого: не придумай он сам закатить вечеринку, не откажи ему Сокджин тогда с помощью и не свали на Аляску, он бы не позвал помочь Джексона, тогда бы не собрались остальные, тогда бы Югём и Бэм не устроили свой цирк-пранк, тогда бы тайна Джебома так бы и оставалась долго тайной, тогда бы страдал Ёнджэ, тогда бы ходили в неведении их друзья, тогда бы никто не понял, насколько Джинён смелый человек, тогда бы не было вообще ничего. И Чонгук бы, возможно, так бы и не набрался смелости признаться. Одно накладывается на другое, а вместе эта цепочка, как двойная генетическая спираль, где отсутствие хотя бы одного азотистого основания уже потеря всей нуклеиновой кислоты. Поэтому он не жалел ни о чём и не взвешивал «а если бы»; значит, так должно было случиться. Луда рассказывала всю эту потрясающую историю Сокджину по фэйстайму. Тот замечательно проводил время у бабули на Аляске, маринуя огурчики на зиму с ней у телевизора. — Вот это у вас праздничек получился. Весёлого Хэллоуина, ха-ха-ха! — шутил Сокджин. — Мне тут кто-то прислал видео в чат, где Чжухон орёт эту офигенную фразу, будучи пьяным. В цитатник, моей бабуле понравилось: «Чтобы мы целовали тех, кого любим и любили тех, кого целуем»! Тост! Эй, Лу, направь камеру на голубков, если они спят! Хочу заценить! Да не на Джексона, нужен мне этот укуренный павлин!† † †
Клоун помахал напуганному Джексону вслед, ещё когда они тронулись, чем вызвал у него острое желание оказаться сейчас в супер ракете и стартануть в другую Галактику. Он ещё долго улыбался, потом направился в какую-то сторону и сел в машину. — В этом обезьяньем прикиде задница чешется, — жалуется он, расстегивая пуговицы и снимая с себя костюм. Розэ несдержанно целует его прямо в губы. — Ты был великолепен. — Thanks, babe, — довольно улыбается Хосок, целуя её с большой охотой. — Ну чё, сняла? — Такой кадр, — смеётся она, протягивая ему свой айфон. На экране перекошенное лицо Джексона с открытым ртом. Успела щёлкнуть из кустов как раз, когда он заорал и бросился после бежать. На следующих фотографиях он слегка размазан. — Идеально, — ехидно ухмыляется Хосок, открывая свой инстаграм. Он даже не обрабатывает фотографию — пусть восхищаются натуральностью Ван Джексона. — Детка, заводи мотор, врубай музон, нам пора домой. Я сегодня невероятно счастлив. Best party ever! И загружает ну очень красивую фотографию орущего Джексона с разинутым от ужаса ртом, подписывая... iamurhope: happy halloween dude ;) @jacksonwang ; #happyhalloween #friends #iluTommy Lee – Love Train