Он никогда не должен узнать

Единственное, что доступно Джону из того немногого, что он действительно любил – в той ещё, прошлой жизни – это чёрный шоколад, горький до невозможности. Ему дают несколько ломтиков раз в неделю, а если он хорошо себя ведёт, то даже два – вместе с настолько же горьким чаем. Майкрофт прекрасно знает, из-за кого это пристрастие к чёрному шоколаду. Шерлок – как бы удивительно это не звучало – питал к нему слабость. И Джон знал это. Но это, на самом деле, ни на что не влияло. Несколько раз в день – непозволительная роскошь, говорил себе Майкрофт для профилактики – он просматривал записи камер, только теперь уже не с Бэйкер-стрит, а из собственного дома. Если задуматься, то это было чем-то совершенно ужасным – подглядывать за человеком, который абсолютно точно не может покинуть территорию твоего же дома, но Майкрофт об этом не думал, предпочитая заниматься более важными вещами. Например, наблюдением. За Джоном. В определённых ситуациях легче было просмотреть запись, чем переживать, а с некоторых пор у Майкрофта определённо развилась какая-то странная зависимость – иногда он не мог успокоится, пока не удостоверялся, что с Джоном всё в порядке. И что было более страшным, так это то, что Майкрофта факт наличия такой зависимости не заботил. Когда вечером Майкрофт приходит домой, он, уставший и всё ещё думающий о неотложных и, конечно же, важных делах, первым делом идёт к Джону. В последнее время Майкрофт всё чаще обнаруживает его что-то читающим, а приступы происходят всё реже, что не может не радовать политика, твёрдо вознамерившегося сохранить жизнь хотя бы второго Самого Важного Человека. Учитывая, что гулять Джону позволяют только в непосредственном присутствии Майкрофта, а делать там больше особо нечего, заинтересованность Джона не является для Холмса чем-то неожиданным. Насчёт литературы Майкрофт не беспокоится – он лично проверил список, составленный лучшими психотерапевтами. Ничего, что могло бы пошатнуть психическое здоровье Джона, там нет. Майкрофт подходит сзади, и Джон замечает его, лишь когда тот кладёт ладони ему на плечи, почти невесомо поглаживая. Какое-то время Джон делает вид, что полностью поглощён книгой (хотя Майкрофту доподлинно известно, что это не так), после чего сдаётся и оборачивается: - Как прошёл день? – Майкрофт знает: ему действительно любопытно. Вместо ответа Холмс подходит ближе и бережно, будто опасаясь навредить, обнимает Джона. Через некоторое время Джон нерешительно обнимает его в ответ, и Майкрофт улыбается – не губами, а про себя, отмечая ещё одну маленькую победу. Наконец расцепив объятия, Майкрофт всё-таки отвечает. - Как обычно, - Джон касается его лица, зарывается пальцами в волосы, и Майкрофт позволяет себе прикрыть глаза. – Ничего нового. - Что, совсем? – в этом вопросе, хотя он и задан абсолютно тем же тоном, Майкрофту слышится тоскливая безнадёжность мухи, застывшей в киселе. В янтарном, прозрачном киселе с привкусом чего-то необъяснимого. Возможно, полузабытых звуков скрипки. - Вряд ли тебе будут интересны подробности, - улыбается Майкрофт, легко и очень нежно целует Джона в краешек губ, потом в лоб и направляется к двери. Перед тем, как выйти, он останавливается и говорит: - Ужин будет через полчаса. Взгляд Джона светлый и прозрачный; Майкрофту кажется, будто Джон его не слышит, отгородившись стеклянной стеной, и медленно утекает сквозь пальцы, как утренний туман. После ужина Джон сидит в кресле у камина, а Майкрофт сидит рядом, вслушиваясь в негромкое уютное потрескивание поленьев в камине и всматриваясь в Джона. Тот выглядит уставшим – истончившимся – и очень, очень хрупким. - Что ты будешь делать, когда Шерлок наконец узнает? – негромкий вопрос остается без ответа. – Ты же понимаешь, что когда-нибудь он меня найдёт. Через некоторое время Джон уходит к себе. Майкрофт сидит, думая о множестве проблем, но получается у него с трудом – глубокие морщины на джоновом лбу притягивают внимание практически против его воли. Когда Майкрофт приходит к Джону не меньше, чем через час, тот не спит, ожидая его. И последнее, о чём Майкрофт думает перед тем, как упасть в чернильную яму без сновидений (тёплые руки, обхватывающие Майкрофта, с лихвой восполняют эту сомнительную потерю), это короткая, даже паническая мысль: «Джон никогда не должен узнать о том, что Шерлока больше нет».