И свет померк

— Знаешь, Вальдар, шо я тебе скажу? — Лис задумчиво огляделся, — ты все-таки не просто дурак. Хуже того — ты упертый, наивный, неисправимый дурак. Ну какого рожна, скажи на милость, мы сюда поперлись? Я тоскливо вздохнул. — Лис, ты и сам прекрасно знаешь, зачем мы туда едем. — Ах, да! «Ди-пло-ма-ти-чес-кая мис-сия!» — по слогам продекламировал Лис, — Не путать с ди-пло-до-ка-ми! Хотя в нашем случае можно и перепутать. — В смысле? — В смысле, вымрем мы, как те ископаемые. — Лис обернулся и насмешливо посмотрел на меня, — Скажи, капитан, тебе в голову не приходило, что, высылая нам «официальное приглашение», кто-то допустил слишком много ошибок в слове «ловушка»? — Лис, прекрати, ты нагнетаешь. — Ах, это я нагнетаю! То есть мне одному показалось, что наш дорогой принц Джон, чтоб ему долго и счастливо жилось, желательно где-нибудь подальше, раньше не пылал к тебе особенной страстью? Или я что-то пропустил, и вы успели с ним скорефаниться? Я снова вздохнул. Как ни крути, а в словах Лиса была доля правды. Действительно, когда я получил приглашение ко двору от принца Джона, первое, о чем подумалось — что дело тут нечисто. И все же был шанс, что нам удастся наконец, как выражался Лис, «зарыть молоток раздора» и начать мирные переговоры. Поэтому, вооружившись до зубов, как полагается всем мирным переговорщикам, и взяв с собой некоторое количество сопровождающих, рано утром мы отправились в путь. Благополучно миновав границу леса, мы выехали на открытое пространство. Замок впереди нас был мрачен и неприступен. Лис заметил это первым, заставив коня сбавить ход. — Знаешь, мне почему-то кажется, шо нам здесь не рады. Стоило ему сказать это, как небо над головой взорвалось сотнями стрел, летевших, казалось, не только с башен и стен, но и попросту отовсюду. — Капитан, разворачивай пацанов! Тикаем! Много раз позднее я прокручивал в голове то, что происходило дальше, словно со стороны наблюдая за полем битвы, раскладывая короткий миг на отдельные кадры. Как будто кто-то придержал пальцем катушку с пленкой, заставляя время тянуться медленно, растягивая минуты и давая прочувствовать каждый момент. Вот из темноты чащи позади нас вылетают хорошо вооруженные всадники, отрезая путь к отступлению. Почти сразу за этим Лис круто разворачивает коня, что-то кричит отряду, и мы уже мчимся вперед на прорыв, сметая пешее войско. Медленно, слишком медленно, словно во сне, когда враг всегда на сотую долю секунды быстрее тебя. Словно не хватает сил коням, а всадникам выдержки. Я наблюдаю за этим со стороны, уже заранее зная, что мы не успеем. А потом Лис резко дергает поводья и начинает заваливаться вбок. — Вальдар, я кажется, того... попал. Точнее, он попал... прикинь! Сколько раз я позднее вспоминал это, столько раз пытался понять, откуда была пущена эта проклятая стрела. И ни разу мне этого не удалось: она словно возникла из воздуха, попав Лису точно в шею. Не спасли ни годы опыта, ни хваленое лисье чутье, ни кевларовая защита. Неведомый стрелок словно знал, куда целиться. — Едрить твою налево, Вальдар, быстрее! Я изо всех сил пришпорил коня, молясь лишь о том, чтобы успеть. Но в груди уже сжимался тоскливый ком: я знал, что опоздаю. Когда я перехватил поводья лисового коня, заставляя остановиться, и спешился, сдергивая моего напарника на землю, было уже слишком поздно: Лис умирал. — Капитан, ты не боись, я за тебя словечко замолвлю. Этому, как его... Петрухе, во. Все будет пучком. Лицо его выглядело даже не растерянным, а обескураженным. Он пытался что-то сказать не по мысленной связи, но не смог: изо рта пошла кровь, он криво ухмыльнулся из последних сил, откинул голову назад и умер прямо у меня на руках. В этот момент в мой мир снова хлынули звуки, а время вернуло себе прежнюю скорость. Я, все еще не в силах поверить в происходящее, медленно поднялся с колен и огляделся. В моей груди закипало то самое первобытное древнее чувство, которое мне довелось испытать до этого всего дважды. Я оскалился, одним рывком сдернул с шеи символ веры и повернулся к настигавшему нас войску, медленно опускаясь на четвереньки. Выжившие союзники потом рассказывали страшные истории о том, что творилось в тот день. Говорят, огромный леопард, словно неустрашимое орудие правосудия, буквально разрывал на части людей, и пеших, и конных. Спастись не удалось почти никому, а те, кто выжил, боялись ко мне приблизиться и на расстояние выпущенной стрелы. Но мне уже были все равно. Я равнодушно слушал, как разрывался мой мобильный. Это продолжалось уже третий день. Мой верный брауни откровенно устал выдумывать предлоги, по которым я не могу подойти к телефону. Честно говоря, мне просто не хотелось никого слышать. Когда я вернулся, первое, что мне сказали — «Сочувствуем». Потом — «Соболезнуем». Потом «Держись, Вальдар». «Это ужасно». «Как же ты теперь?». «Родным уже сообщили». «Ты, главное, не падай духом». «Он был хорошим парнем». Он. Был. Хорошим. Парнем. Вот это меня и подкосило. Не мог я представить в одном предложении «Лис» — и «был». Лис — он всегда просто есть, здесь, сейчас, вчера, сегодня и завтра, сразу и повсюду. Не может быть, чтобы он вдруг закончился, как завод у механического петушка. Почему-то это сравнение засело в моем мозгу острой иглой, не желая уходить. Что-то, связанное с механическим петушком, пыталось пробиться сквозь груз посторонних мыслей. Билось в моей голове, искало выхода и не находило. Я снова и снова возвращался к этому чертову петушку, пытался выстроить логические цепочки и раз за разом терпел поражение. Наверное, я просто зациклился, пытаясь уйти от произошедшего, но отчего-то это казалось мне в тот момент очень важным. Все остальное отошло на второй план. Я перестал подходить к телефону, задернул шторы и велел брауни никого не пускать. Пошел в библиотеку, в давно позабытую всеми часть библиотеки, где на полках стояли в золоченых переплетах старинные книги, относящиеся к классике русской литературы. Некстати подумалось, что Лис немало шуток мог бы отпустить по этому поводу. И снова горло словно сжало железной хваткой, когда я понял, что думаю о нем в прошедшем времени. Злясь сам на себя, я не сразу нашел нужную мне книгу. «Сказ о царе Салтане». Открыл наугад — и почувствовал, как кружится голова. Со страниц на меня смотрел золоченый петух с ярко-рыжими перьями. И снова это ощущение сродни дежавю — мне казалось, что какая-то очень важная мысль должна крыться за этими страницами. Но мой мозг отказывался ее находить. Как говорил (говорит!) в таких случаях Лис, без поллитры не разберешьчя. У меня не было поллитры, но были запасы не менее крепкого спиртного и подарочная бутылка лисового напию: «Не выпьешь сам, так врагам передаришь». Спустя какое-то время я уже сидел в гостиной наедине с бутылкой и старым фолиантом, силясь в алкоголе найти ответ на вопрос, которого я сам не знал. — Зеф, я пьян. Уходи. Это была бессовестная ложь. Я был практически трезв, и от этого делалось еще более мерзко. — Ничего не хочу слышать. Вальдар, я же тебя знаю: если тебя сейчас оставить без присмотра, ты обязательно напьешься до невменяемости, потом тебя потянет на подвиги, а потом руководству института придется заминать очередной неприятный инцидент с твоим участием. Я поморщился. Не то, чтобы Зеф был неправ, просто он знал, куда бить. Ту старую историю не хотелось вспоминать ни мне, ни тем, кто к ней был причастен. Впрочем, как и те обстоятельства, которые послужили ей причиной. — Зеф, уходи. Правда, дружище, я ценю твою заботу, но... все в порядке, честное слово. — М-мда. Если уж ты дошел до того, чтобы убеждать меня в собственном благополучии, значит, все действительно очень плохо. Послушай меня, Вальдар. — мой друг прошел в гостиную и занял место в кресле напротив меня. — Все когда-нибудь умирают. Это естественный процесс. Нам всем сейчас тяжело, но жизнь продолжается. Я не хочу, чтобы ты, мой друг, хоронил себя вместе с ним. Посмотри на меня — он призывно постучал пальцем по столу, я ответил ему тяжелым взглядом. — Я обо всем договорился. На завтра у тебя билеты на самолет, в шестнадцать сорок ты должен быть в аэропорту. — Зачем это? — Отправишься в небольшое путешествие на край света. Развеешься, успокоишься, быть может, даже отдохнешь. Там есть отличный пансионат в старинном поместье, в глуши, все как ты любишь, никто не будет тебя беспокоить. — Что ты сказал? — мне показалось, что меня ударило молнией, даже волосы зашевелились на голове от неожиданной догадки. — Ну чего ты завелся? — Зеф примиряющие вскинул руки, — это очень хорошее место, номера для VIP-персон, знаешь ли. — Подожди, я не об этом. Что ты сказал насчет поместья? — Ну, прежде это место служило родовым поместьем какому-то зажиточному купцу, я не вникал, если честно... Головоломка сложилась. Лис, заводной петушок и поместье, старый добрый Брусьев Костыль. Ну, конечно же! Я вскочил и подался вперед. — Зеф, старина, мне от тебя кое-что нужно. Мой друг посмотрел на меня так, словно я только что выбежал из больницы для умалишенных в костюме клоуна. — Вальдар, у тебя все в порядке? — Все будет в порядке, если ты мне поможешь. Мне нужно, чтобы ты выбил мне пропуск в один из миров. Зеф почти не задавал вопросов, и я был крайне ему за это признателен. В конце концов, мы знали друг друга с детских лет, и, видимо, он почувствовал, что для меня это очень важно. Я не знаю, о чем он говорил с Отпрыском, и какие рычаги давления применял, но на следующий день вместо уютного кресла самолета меня ждала камера перехода, неприветливо темная и похожая на раскрытую пасть механического чудовища. На прощание мой друг сказал мне: «Я надеюсь, ты знаешь, что делаешь». Когда я добрался до Костыля — инкогнито, разумеется, — была уже глубокая ночь. Внутри было пусто и как-то по-особенному тихо. Если бы я был героем какого-нибудь малобюджетного триллера, за углом меня непременно ждал бы маньяк. Но ни маньяка, ни кого-либо еще в поместье не было, и это определенно укладывалось в мой план. Хотя, конечно, никакого плана у меня не было. Было неясное ощущение, что начинать задуманное надо именно отсюда, но никаких предпосылок к этому, кроме не раз подводившей интуиции, у меня не было. По правде говоря, я даже не знаю, что стал бы делать, если бы, спустившись в винный погреб, обнаружил там глухую стену на том месте, где однажды нам с Лисом открылся переход в иное измерение. Наверное, просто сел бы у стены и стал ждать. Или разозлился и бил бы в нее кулаком в надежде, что могущественная сила по ту сторону меня услышит. Но вместо глухой стены я вновь увидел светящуюся щель, приглашавшую меня туда, где спирали времени сходилась в форме перевернутой пирамиды. И я пошел. — Я ждал вас. Человек в зеленом камзоле смотрел на меня так, словно я опоздал как минимум на четверть века. — Откуда вы знали, что я приду? — Вы забываете, милорд, я вижу время во всех его направлениях. Вы еще только задумывали ваш план, а я уже знал, что вы придете именно ко мне. Я немного воспрянул духом. — В таком случае вы знаете, о чем я хочу вас попросить? — Отнюдь. Ваша мысль слишком запутана даже для меня. Мне кажется, я понимаю, к чему вы клоните, но хотел бы услышать это от вас. Это касается вашего погибшего друга, Сергея, верно? Я кивнул. — Я хочу, чтобы вы помогли мне вернуть его. Яков Брюс посмотрел на меня с интересом. — Вы, пожалуй, забываетесь. Я алхимик, а не бог. Мне не под силу такие чудеса. — Но ведь то место, в котором мы находимся, своего рода портал и существует во всех мирах одновременно, я правильно понимаю? Брюс задумался. — Допустим... к чему вы клоните? — Количество сопределов, простите, иных миров неисчислимо. Одни совершенно не похожи друг на друга, другие же почти неотличимы. Я много думал об этом. Все, что я знаю о сопредельных мирах, просто голосит о том, что где-то обязательно должен быть мир, в котором Лис, будучи сотрудником института, остался жив. Интерес в глазах Брюса сменился другим выражением, которое было мне хорошо знакомо: так смотрели наши криптобиологи на особо редких и ценных представителей магической фауны. — Вы хотите перенести его в ваш мир? Похитить, как злодей из сказки? — Это было бы слишком сложно. В нашем мире он мертв, и если сотрудникам его появление можно как-то объяснить, то вот родные и близкие, боюсь, будут задавать слишком много вопросов. Нет, я хочу всего лишь уйти в этот мир. — И вас не останавливает то, что в этом мире уже есть свой Уолтер Камдейл? — Я займу его место. Наверное, что-то в моем лице заставило Брюса мне поверить. Некоторое время он молчал, задумчиво потирая подбородок. — А вы интересный человек, милорд. Скажите, на кой черт вам это нужно? — Он мой друг. — Звучит убедительно. Дружба, дружба... о ней слагали легенды, во имя нее творили большие дела и большие подлости. Что ж, мне не по душе то, что вы задумали, но любопытство заставляет вам помочь. Я хочу увидеть исход этого дела. Но учтите, подготовка займет некоторое время. Сейчас вы вернетесь в Брусьев Костыль и будете ждать, пока я не позову вас обратно. Конечно, без этого можно было бы обойтись, но я хочу, чтобы у вас была возможность подумать об этом еще раз. — Спасибо. Я буду ждать вашего сигнала. — Идите, милорд. И подумайте, что будет, если тот мир все же будет отличаться от вашего. Мне не спалось. Шел седьмой день после нашего разговора с Брюсом. Конечно, мое терпение не было железным: я вернулся к нему первым же вечером, чем немало его разозлил. Он выгнал меня прочь, велев не возвращаться без приглашения, но я приходил к спирали времени снова и снова, утешая себя тем, что, если бы Брюс не хотел меня видеть, он просто закрыл бы переход. Я уже знал, что он сумел отыскать подходящий мир и теперь ждет, пока наши миры синхронизируются во времени. Знал и некоторые подробности о том мире. В частности, Брюс позволил мне посмотреть на то, как выглядит Вальдар в этом мире, чтобы я сумел изменить свою внешность, насколько это было возможно — ведь я по-прежнему находился в Костыле инкогнито. Я перемещался в их мир в развоплощенном состоянии, в виде тени, и вряд ли смог бы объяснить, как именно мне это удавалось — Брюс научил меня этому, но не стал утруждать себя объяснениями научной стороны процесса. Я видел Вальдара, так похожего на меня, и старался стать максимально похожим на него. Но, что еще важнее, я видел Лиса. Живого, абсолютно не изменившегося, разве что чуть более молодого — тот мир отставал от нашего на пару лет. В первый раз появление моего друга так ошеломило меня, что я с трудом удержался от того, чтобы не выйти на свет, чего делать категорически не стоило. И все же именно тогда я впервые поверил, что моя затея может удасться. И вот вчера Брюс, наконец, сказал, что мир, в котором я нахожусь, и тот, в который стремлюсь попасть, практически сравнялись. У меня было восемь часов на подготовку, и семь из них я бездарно потратил, пялясь в потолок и тщетно пытаясь уснуть. Меня отвлекло цоканье металлических когтей по половицам. — Ко-ко-ко? Золотой петушок вопросительно склонил голову. — Я готов. Пошли. Последние приготовления не были длинными. Брюс кратко изложил мне обстановку в поместье, в которое я попаду, после чего велел мне возвращаться тем же путем, которым пришел. Уходя, я услышал то, что заставило меня обернуться. «Надеюсь, вы знаете, что делаете». Я слышал это уже второй раз за последнее время, и, честное слово, мне бы очень хотелось верить, что я знаю. Он стоял передо мной. Точная копия, словно отражение, вышедшее за рамки зеркальных стен. На минуту мне показалось, что если я помашу рукой, он повторит мое движение. Мы действительно были очень похожи, но все-таки это был не я. Да, он был Вальдаром, да, его жизнь была похожа на мою, как рукописная копия похожа на оригинал романа, но все-таки это был другой человек. Я вышел к свету, держа наготове оружие, и он, наконец, меня заметил. В тот момент, когда он вскинул голову и посмотрел на меня, по спине прошел холодок. Наверное, так чувствует себя человек, столкнувшийся с доппельгангером. Его лицо еще только накрывала завеса понимания, когда я уже в него целился. Тут мне пришла в голову мысль, в любое другое время способная послужить отличным поводом для шуток. Я задумался — а кто из нас настоящий Вальдар? И на мгновение мне стало по-настоящему страшно. Но начатое движение уже было не остановить. Выстрел разом прервал все сомнения. Настоящий Вальдар остался жив, а его эрзац медленно оседал на пол, прижимая руку к груди. Он не смог защититься, не успел среагировать. Возможно, в его мире были другие инструкторы. Или же он вовсе не был коммандосом, а попал в институт другим путем. Я вдруг понял, что, несмотря на старания Брюса, практически ничего не знаю о погибшем Вальдаре, ровно как и о мире, из которого он пришел. Что ж, у меня представлялся отличный случай, чтобы это исправить. Теперь дело было за малым. Нужно было обменяться с убитым одеждой, переместить его тело в наш мир, а самому вернуться сюда и попытаться выяснить как можно больше о том мире, откуда он явился, до того, как... звук шагов на лестнице в подвал прервал моих мысли. Что-то пошло не так. Я точно знал, что в доме больше никого не должно быть. Брюс говорил об этом. И, тем не менее, кто-то был, и этот кто-то сейчас направлялся сюда, вероятно, привлеченный звуком выстрела. — Капитан, в чем дело? Ты там с перепою по крысам шмаляешь, или шо?.. К тому, что на пороге появится Лис, я был не готов. Лис, мой друг, выглядел так же, как и всегда, и на минуту я оцепенел в точности как несколько дней назад, увидев его впервые — живы. Мир стал чуточку менее реальным, когда тот, кого я собственноручно похоронил месяц назад, встал напротив меня, заслоняя дверной проем. На секунду мне показалось, что он сейчас улыбнется, как прежде — но Сергей нахмурился, словно почувствовав подвох. И в тот самый момент, когда я придумывал, что же сказать ему, своему другу, он заметил тело второго Вальдара. Словно в замедленной съемке я наблюдал, как сходятся брови на переносице, перебитой в виде латинской буквы S, как губы сжимаются в тонкую линию, и как зажимаемый в руке пистолет целится мне точно промеж глаз. — Лис, послушай, — от волнения мой голос охрип, — здесь произошло что-то странное... Лис не дал мне договорить. Знаком остановил меня на полуслове, и я не осмелился его перебивать. Медленно он переводил взгляд от одного Вальдара к другому, словно пытаясь сложить элементы мозаики в единую картину. — Как же ты до этого докатился?.. — я никогда не слышал, чтобы он говорил с такими интонациями. В голосе моего друга смешались и горечь, и сожаление, и отвращение. Тогда-то я и понял — он все знает. — Лис, это же я! Пожалуйста, опусти оружие. Все совсем не так, как кажется. — Лгать было бессмысленно, мы оба это понимали, но я все равно пытался говорить заученными заранее фразами. Вся продуманная легенда, все ее стройное изложение пошли под хвост коту в тот момент, когда стало ясно, что Лис обо всем догадался сам. Одному богу известно, как ему это удалось. — Ты, конечно, Вальдар. И, несомненно, Камдил. — я вздрогнул, когда он медленно произнес это, тщательно копируя голос и интонации моей дрожащей сестрицы, — но все-таки ты не мой друг. — Его рука не дрогнула ни на минуту, и я понял, что он видит сейчас перед собой не Вальдара, но чужеземца, пришельца из иного мира, убийцу своего лучшего друга. И если у меня в моем мире оставался дружище Зеф, и еще несколько верных боевых товарищей, то сам черт не ведает, остался ли еще кто-то настолько же близкий у самого Лиса из этого мира. Эта мысль поразила меня как молния, заставляя сердце болезненно сжаться. Я закрыл глаза, принимая неизбежное — пусть стреляет, по крайней мере, в отличие от меня, у него будет возможность отомстить. Свет померк, и тишина накрыла все вокруг. Наверное, так ощущается мир за секунду до казни. Не было ни пролетевшей перед глазами жизни, ни чего-то еще подобного. Слишком громко и протяжно заскрипела дверь. Сухо щелкнула задвижка. Глухим стуком раздались медленные тяжелые шаги, словно кто-то шел по коридору, едва переставляя ноги. Лис ушел. Я остался один.