И искра породит пламя

Уилл стоял по колено в воде. Бурное течение реки вызывало волны, поднимающиеся выше, облизывающие его бедра и оставляющие брызги на рукавах его куртки. Природа, не так давно очнувшаяся от мертвого зимнего сна, все еще была холодна и неприветлива, свежий ветер ударял в лицо, заставляя закрывать глаза при каждом порыве, чтобы они не слезились. Он слышал, как за деревьями, разламывая ветви и листья копытами, бродили олени, выискивая еду, где-то вдалеке вспорхнули птицы, испуганные дикими животными. Единственный человек, ворвавшийся в это еще сонное, не готовое к сопротивлению царство, Уилл позволял воде трогать его ноги и прояснять разум, пока он сам раз за разом закидывал удочку, пытаясь выловить хотя бы пару рыбин, сегодня напрочь игнорирующих все его приманки. Он разочарованно вздохнул, огляделся по сторонам — любопытная оленья морда мелькнула между стволами деревьев, словно приветствуя его, нежданного гостя в закрытом от посторонних мире. Леска натянулась, серебристый рыбий бок блеснул под прозрачной буйной водой, мужчина сосредоточил всю силу в руках, но странная трель, непохожая ни на одну птичью песню, что можно было услышать в этом лесу, отвлекла, переключила его внимание, и рыба сорвалась с крючка, поспешно уплывая ниже по течению, не собираясь второй раз попадаться на человеческую уловку. Трель становилась все громче и громче, настойчиво звенела в ушах, олени торопливо ушли вглубь леса, испуганные посторонним звуком. Уилл открыл глаза и с непониманием уставился на темные стены и размытые очертания мебели. Никакой реки, никакой рыбалки. Он лежит в своей постели, уставший и разбитый после возвращения из Небраски, с головной болью и желанием кого-нибудь удавить. Мужчина тяжело перевернулся на другой бок, прищуриваясь, чтобы рассмотреть время на электронных часах. Чуть за полночь, он уснул не больше часа назад, и теперь его голова раскалывалась. Трель из сна превратилась в звонок чужого телефона, а бормотание, расходившееся по комнате угнетающими волнами, снова вызвало звон в ушах. Ганнибал заметил его недовольный взгляд и вытянул руку, стягивая мягкие волосы на затылке. Уилл зашипел, когда пальцы потянули слишком сильно, чуть ли не вырывая волоски с корнем, ладонь тут же погладила пострадавшее место и неспешно опустилась на шею, легко лаская кожу над выступающим позвонком. Лектер завершил разговор, впрочем, он не выглядел раздраженным, убрал телефон и поправил одеяло, укрывая их обоих по плечи. Уилл подчинился руке, обосновавшейся на его пояснице, притянувшей ближе, вжался щекой во все еще прохладный шелк наволочки. — Всего лишь беспокойный пациент, спи, — Ганнибал коротко коснулся губами лба мужчины и собрался последовать своему совету. Грэм, несколько помедлив, закрыл глаза, и сон накрыл его, как накрывает мягкая, ласковая волна — тепло и нежно, забирая в свой плен. В следующий раз он проснулся, когда на часах было около двух. Лектер тихо разговаривал по телефону, не включая свет, и, если бы Уилл не слышал разговора, то мог бы счесть этот звонок болтовней с любовником. Но он отчетливо разобрал что-то про чувство одиночества и способы избавления от этого. Во сне он гладил олененка с бархатной пятнистой шкурой, все еще мог ощутить ее гладкость на кончиках пальцев. Мужчина завозился, пытаясь отодвинуться к краю постели, чтобы не позволить раздражающему разговору забрать остатки сладостной неги, но Ганнибал удержал его на месте, властно и сильно, вжал ладонью плечо в матрац, пришлось перестать дергаться. Он попрощался, толкнул телефон по полированной поверхности прикроватной тумбы, закрыл Уиллу рот рукой, пресекая все возможные обвинения. — Он — очень тяжелый пациент, это моя работа, — Грэм скривился. Эти отговорки не действовали уже достаточно давно, потому что он знал, большая часть пациентов Ганнибала — тяжелые, но мало кто из них смел названивать в разгар ночи, зная, что психиатр живет не один. — Отдыхай, он больше не позвонит. Уилл обреченно вздохнул. Если он не сможет выспаться этой ночью, то свалится прямо во время лекции, его разуму требовалось слишком много времени, чтобы прийти в норму после консультаций, которые он оказывал Джеку. Сон не заставил ждать его и в этот раз. Мозг не играл злых шуток, истощенный делом и долгим перелетом между штатами, проигнорировал касание ладони к щеке. Уилл закрыл глаза и провалился в темноту. На него смотрели. Взгляды, полные боли и ужаса, были направлены на него, покрытые обожженной, отваливающейся пластами кожи руки тянулись, будто старались забрать его в свой мир. Они кричали, десятки голосов, взрослых и детских, молили о помощи, запах горелой плоти заполнил все вокруг, заменил воздух в его легких. Его собственная кожа чернела, ее ошметки сползали вниз, с тихим шелестом падая на каменный пол. Снова и снова эти крики перекрывали любой звук извне, живые факелы окружили его плотным кольцом, разгоняя темноту, пламя взмывало вверх, стремилось перекинуться на него. Уилл хрипло застонал, пытаясь выбраться, заметался, не находя выхода. Одеяло плотно скрутилось у его ног, обездвиживая, грудь была мокрой от пота. Очередной кошмар, каких было множество с тех пор, как он начал работать на Джека. Грэм вслепую зашарил рукой по постели, но наткнулся на пустоту. Он повернулся, ожидая чего угодно, но не сидящего на краю кровати Ганнибала, спиной к нему, ведущему неспешный разговор по телефону. Это переходило все границы. Мужчина подобрался, его плечи напряглись, и он с трудом подавил в себе горячее, истеричное желание выхватить ненавистный телефон и бросить его в стену. Пора уже перерасти подростковые приступы гнева, давно уже не был мальчиком. Лектер словно и не заметил чужого пробуждения, продолжал разговор еще двенадцать минут, Уилл внимательно следил за цифрами на часах. — Джейкоб, все Ваши проблемы мы можем обсудить на сеансе, — Ганнибал замолчал, выслушивая ответ. — Я — Ваш психиатр, а не парамедик, я не приезжаю к людям, когда они просят об этом. Спокойной ночи, Джейкоб, как я уже сказал, мы обсудим все на сеансе. Всего хорошего. Он повернулся только после этого, с удивлением встречаясь с рассерженным взглядом. Грэм сцепил пальцы в замок, покачал головой, разминая затекшие мышцы шеи. Тело еще мелко подрагивало после кошмара, но с этим он мог совладать. Ганнибал протянул к нему руку, Уилл отодвинулся, не желая контакта. — Восхитительная наглость — знать, что твой психиатр в браке, и продолжать названивать, требовать приехать. Невыносимая наглость. Видят все боги, Ганнибал, от Мардука до Иисуса и Аллаха, я был очень терпелив, — Лектер сложил ладони на коленях, не отводя взгляд от чужого лица. — Я был терпелив, когда твоя пациентка полгода назад позвонила тебе ночью, пытаясь покончить с собой. Я все понял, вышел из комнаты, потому что это было важно, хотя, прости меня, пожалуйста, я был в трех шагах от того, чтобы кончить. Я был терпелив, когда твой пациент заявился на порог дома с рассветом, когда его избил муж. Терпел, когда тебя срочно вызвали для консультации в Айову, хотя мы собирались в отпуск. Но имей совесть, Ганнибал, хотя бы немного. Я не тащу в нашу спальню документы и фотографии с мест преступлений, не готовлю здесь материалы для лекций, не тащу трупы, я уважаю нашу личную территорию. Так почему ты тащишь своих пациентов в эту кровать? — Он действительно трудный пациент, ему нужна помощь. Как его лечащий врач, я не могу отказать, — Ганнибал предпринял еще одну попытку приблизиться, но Уилл уже встал, забирая свой телефон и вытаскивая из шкафа вещи. — А мне нужно выспаться. Я вернулся из Небраски, где видел две семьи, сожженные заживо психопатом с поехавшей на фоне развода родителей в его детстве крышей. Единственное, чего я хотел, так это понимания со стороны собственного мужа, который почему-то решил, что может консультировать своих пациентов из кровати. Он не тяжелый пациент. Он — навязчивый, — Грэм уже преодолел расстояние между постелью и дверью, потянулся к дверной ручке. — Если он без тебя и шага не может ступить, то передай его другому врачу, кажется, этика предписывает тебе именно это. Он звонил еще до того, как я улетел в Небраску, две ночи подряд, но тогда я промолчал. Можешь разговаривать с ним сколько угодно, выспаться у меня получится намного лучше в гостевой, где я не буду слышать твои разглагольствования. Спокойной ночи, Ганнибал. Собаки, которым проход в спальню был закрыт, услышали шаги мужчины, тут же поднялись со своих мест, облюбованных в коридоре на втором этаже, поближе к хозяйской комнате, и потрусили за Уиллом. В гостевой он позволил всем псам забраться на кровать, облепить себя по бокам, проверил установленный на шесть будильник, Джек ждет его только к началу десятого, и, переполняемый раздражением и злостью, попытался уснуть. Теперь в кольце горящих людей стало на одного больше. Пламя перекинулось на Ганнибала, сдирая с него кожу. Уилл улыбнулся. Два часа сна принесли долгожданное облегчение. Голова больше не гудела, словно пароход, а картинки прошедших дней в Небраске не появлялись перед глазами, стоило отвлечься от навязчивых мыслей. Грэм стоял в душевой гостевой комнаты, наблюдая за тем, как вода, закручиваясь, стекала в слив, надавил на уставшие мышцы плеч, слишком напряженные и твердые, чертыхнулся себе под нос, вспоминая, что его сумка осталась в спальне. Собаки суетливо крутились у его ног, но остановились, когда дверь хозяйской комнаты открылась. Ганнибал все еще спал, занимая свою половину кровати, оставив вторую для мужчины, словно надеясь, что тот остынет и вернется, только рука вытянулась на соседней подушке. Уилл криво улыбнулся. Он все еще не нашел равновесия из-за случившегося ночью, разговаривать с мужем сейчас точно не собирался, поэтому тихо, как мог, прокрался к окну, забрал вещи и все также незаметно покинул спальню. Ганнибал даже не дернулся, продолжая пребывать в своих спокойных снах. Уилл спустился вниз, собаки вертелись, несколько из них настойчиво заскулили, размахивая хвостами. Мужчина открыл дверь, выпуская псов на улицу, и они тут же разбежались в стороны, взрывая лапами выпавший за ночь снег. Грэм вернулся на кухню, аппетита не было, хотя обычно они всегда завтракали с Ганнибалом вместе, даже если у того не было запланировано на утро никаких дел. Белые хлопья продолжали медленно кружиться в воздухе, пока закипала вода в чайнике, пока кофе растворялся в ней. Этого было достаточно для сегодняшнего утра — кофе и пара бутербродов, которые он может наскоро сделать, чтобы не слишком шуметь. На улице все еще было темно, только желтый свет фонарей растекался пятнами по белоснежным дорогам. Несколько машин проехали мимо дома, Уилл накинул на плечи куртку, забрал свою большую, не вписывающуюся в эстетическую концепцию Лектера чашку, насыщенно-фиолетовую с мультяшными щенками в красных колпаках, которую ему подарила Беверли на прошлое Рождество, и вышел во двор. Снега намело достаточно, чтобы пришлось выехать на работу раньше обычного, но сейчас Грэм просто наблюдал, как резвились его собаки, как Бастер, преследуя Уинстона, провалился в сугроб по самые уши. Возможно, ему требуется на отдых больше, чем одна ночь, но ни Джек, ни студенты не будут его ждать. Он позвал псов в дом, обтер каждому из них лапы, наполнил их миски и, едва заслышав шаги на втором этаже, поспешил забрать брошенные в гостиной сумку и папку с документами, покинул дом. Столкнуться лицом с Ганнибалом он все еще не был готов. Первый пациент Лектера приходил в девять. К этому моменту он обычно успевал позавтракать, просмотреть свежие новости и продумать ужин, иногда, если Уилл не слишком торопился, у них даже хватало времени на ленивый утренний секс. Сегодня все было не так, и мужчина нервничал, не имея возможности следовать обычному распорядку. Он почти полчаса слонялся по кухне, выбитый из колеи, вымыл и без того чистые чашки, переставил в холодильнике продукты, пытаясь себя чем-то занять. Легкий укол чувства вины преследовал его, и Ганнибал ничего не мог с этим поделать. Его рука раз за разом тянулась к лежащему на столе телефону, но он снова и снова одергивал себя. Сейчас не лучшее время для звонка с извинениями — Уилл за рулем, а в такую погоду телефонный звонок мог сослужить плохую службу. В конце концов, Лектер убедил себя, что отправит сообщение после первого же пациента, так будет удобнее для всех. Он выключил свет на кухне, привел в порядок кабинет, и как только пламя в камине разгорелось достаточно, чтобы согревать просторную комнату, а стрелки часов остановились на девяти, в дверь постучали. Его утренний пациент, Джейкоб, пытался справиться с болезненным расставанием со своим последним партнером, и именно он докучал ночью своими звонками. Тридцатилетний мужчина, высокий и худой, с блестящими глазами и широкой улыбкой, размашистым движением повесил пальто, пересек расстояние от двери до центра комнаты, легко покачивая бедрами, и опустился в кресло. Ганнибал ждал, не выдавая раздражения, копившегося в нем с самого пробуждения. Джейкоб на секунду задумался, встал, пододвинул кресло и снова сел. Теперь между их коленями было меньше пары десятков сантиметров, слишком близко. Лектер потянулся за блокнотом, не отрывая от пациента взгляд. Джейкоб говорил много, почти без остановок, его мягкий голос не исчезал ни на секунду, а узкие ладони с длинными пальцами постоянно касались колена Ганнибала. Пересесть за стол было бы совсем неэтично. Джейкоб рассказывал о неудавшемся вчерашнем свидании, о котором сообщил еще ночью своим первым звонком, и совсем не сдерживался в выражениях, рассказывая о незадачливом кавалере. — Приходится признать, — Джейкоб тяжело вздохнул, его пальцы снова скользнули по колену психиатра, — что те мужчины, которые проявляют ко мне интерес, совсем не интересны мне самому. Они либо слишком молоды, либо ничего из себя не представляют. Меня огорчает, доктор Лектер, что я вынужден ходить на свидания с кем-то вроде Томаса, который десять лет уже работает на должности менеджера и ни к чему не стремится. Сплошные посредственности, общение с которыми вызывает скуку. Ганнибал сделал последнюю попытку отстраниться, выставив перед собой высокий блокнот. Примитивно, но, он надеялся, действенно. — Это естественное желание любого человека с адекватной самооценкой — партнер, который постоянно совершенствуется и развивается во всех сферах своей жизни, — Джейкоб кивнул, его запах был слишком сладким, излишек туалетной воды на коже щекотал нос. — Рассматривали ли Вы вариант, что сами можете не быть интересны для тех мужчин, которые Вас привлекают? — Что Вы, доктор Лектер. Я прекрасно оцениваю себя и нахожусь в полной уверенности, что вполне могу оправдать ожидания таких партнеров. У меня стабильная работа, широкий круг интересов, я не глуп и хорошо образован. Но, к сожалению, почему-то это привлекает таких, как Томас, — Джейкоб широко улыбнулся, обнажая ровную линию белоснежных зубов. — Так какого партнера Вы ищете, Джейкоб? Иногда вербализация помогает нам осознать слабые места наших ожиданий, — Ганнибал задержал дыхание, чтобы хоть на секунду перестать ощущать чужой запах нарастающего возбуждения. Очень тяжелый пациент, даже чересчур. Джейкоб закинул ногу на ногу, распрямил плечи, откровенно рисуясь, и это всколыхнуло в Лектере волну трудно скрываемого отвращения. Предлагать себя — вот что было посредственно и неприемлемо. — Немного за сорок, университетское образование, хорошее чувство юмора, стабильное и достаточно высокое положение в обществе, высокий доход, хорошая внешность, — Джейкоб снова улыбнулся, наклонился вперед, сдвигаясь в кресле, их колени соприкоснулись. — Кто-то вроде Вас, доктор Лектер. Если бы Ганнибал мог, он бы свернул шею этому мужчине немедленно. Было интересно работать с ним, вытаскивать из его головы затаенные мысли и фантазии, но стремление к близости утомляло и вызывало раздражение. Он стиснул зубы, борясь с порывом убить. Светлые волосы Джейкоба мозолили глаза, как и его самоуверенный, наглый взгляд. — Боюсь, мой муж не слишком-то ценит постороннее внимание ко мне, — было совершенно непрофессионально использовать Уилла, чтобы сбить интерес пациента, но Лектер надеялся на наличие хоть каких-то моральных принципов у своего пациента. — Вы должны понять, Джейкоб, какие именно Ваши черты не привлекают внимание тех мужчин, в которых Вы заинтересованы. А сделать это можно только опытным путем. Попробуйте пообщаться с таким мужчиной в неформальной обстановке и напрямую выясните у него, что его отталкивает. Так нам будет легче работать над проблемой. А сейчас, наше время истекло на сегодня. Джейкоб тяжело вздохнул, голодно оглядывая фигуру Ганнибала. Ему потребовалась пара минут, чтобы подняться и направиться к выходу. Он долго возился со своим модным пальто из темно-серой шерсти, когда телефон Лектера настойчиво зазвонил. Мужчина не стал дожидаться, когда пациент уйдет, прикрытой двери в холл было достаточно, чтобы начать разговор. Голос Уилла был по обыкновению спокойным и размеренным. — Я не отвлекаю тебя? — мужчина убедил в наличии свободного времени и передвинул кресло на его прежнее место, зажимая телефон между ухом и плечом. — Я вышел из себя ночью, прости. Может быть это действительно был тяжелый пациент, я так устал за последние дни, что сорвался. Мне не стоило так говорить с тобой. В интонации Грэма вернулись напряжение и неуверенность, но Ганнибал тут же развеял их, все еще поглядывая на приоткрытую дверь. Он знал, что Джейкоб еще не ушел, слышал, как тот мучился с пуговицами, не желавшими застегиваться. — Это мне стоит принести извинения, Уилл, мы договаривались не приносить в спальню работу, твое недовольство было оправдано, — Грэм с облегчением выдохнул, Лектер мог услышать, как щелкнул ремень безопасности. — Ты не в бюро? Мужчина снова недовольно заворчал, словно оскорбленный всем миром. — Джек отправил нас с Беверли поговорить с сестрой жертвы по одному из последних дел, так что я в Балтиморе. У тебя же сейчас окно в расписании? — Ганнибал снова согласился, в очередной раз поражаясь прекрасной памяти мужа. — Как насчет того, чтобы встретится в парке Латроб? Я буквально в десяти минутах езды от него. — Латроб? — Лектер прикинул, сколько времени займет у него дорога. — Смогу подъехать где-то через полчаса. Буду ждать тебя около входа. Уилл довольно засмеялся, его машина завелась с негромким рычанием мотора. — Не торопись, дороги сегодня просто кошмар. Я все равно собирался зайти за кофе. Ганнибал сложил бумаги на столе, затушил камин и проверил собак. Они устроились в гостиной, заняв все свободные места, Уинстон лениво поднял голову, оглядывая хозяина сонным взглядом, и снова улегся на свое место, подтягивая задние лапы. Мужчина забрал бумажник и ключи, запер двери и поспешил к машине. Не стоило заставлять мужа ждать в такую погоду. Найти свободное место для парковки не составляет никакого труда. В утро рабочей среды, да и в такую погоду мало кто хотел провести время на улице, отмораживая лицо и набирая полные ботинки снега. Уилла все еще не было видно, и Лектер неспешно прогуливался вдоль входа в Латроб, думая о том, что приготовит на ужин. Обычно Грэм бывал предельно пунктуален, когда дело касалось их встреч, но снегопад внес свои изменения в их планы. Мимо пробежала компания подростков, громко хохоча и кидая друг в друга снег, пожилая женщина, поддерживаемая под локоть мужем, брели, о чем-то переговариваясь. Было что-то умиротворяющее в этом оживленном месте, стоять среди всех людей, оставаясь совершенно незамеченным, могло понравиться больше, чем Ганнибал был готов признать. Он задумался о вечере, можно было приготовить почки, у него еще осталась пара в холодильнике, хотя он и планировал изначально сделать что-то более тяжелое и горячее, подходящее погоде. Возможно, он мог бы заехать в тот винный магазин на Смит Авеню по дороге домой и выбрать нечто подходящее новому меню. Ганнибал слишком сильно погрузился в собственные размышления, почувствовал на язык привкус специй, когда кто-то остановился рядом с ним, заглядывая в лицо. Мужчина напрягся всем телом, но, узнав нарушителя своего спокойствия, лишь скрипнул зубами, подавляя раздражение. — Доктор Лектер! — Джейкоб очень правдиво всплеснул руками, разыгрывая удивление. Впрочем, хитрый блеск глаз выдавал его. — Неожиданно увидеть Вас здесь. — Личные дела, Джейкоб. Вы что-то хотели? — Ганнибал пытался заставить свой голос звучать ровно и профессионально, надеялся, что на лице не отразились все те желания, что родились в голове за сотую доли секунду. Если Джейкоб продолжит свои выходки, то его действительно придется передать другому врачу. Было бы забавно направить его к Фредерику, понаблюдать, как тот, со своим непомерно раздутым эго, справится с таким пациентом. — Только лишь еще раз поздороваться. Проявить вежливость, доктор Лектер, — Джейкоб переминался с ноги на ногу, его обувь была абсолютно неподходящей к такой погоде. На светлых волосах оседал снег, превращая их в мокрые, неаккуратно облепившие лицо сосульки. — Простите, если помешал. — Встретимся на следующей неделе, Джейкоб. Я буду благодарен, если наше общение останется в профессиональных рамках и внутри моего кабинета, — Ганнибал отчетливо увидел на лице молодого мужчины разочарование и недовольство. - А сейчас прошу меня простить. У меня назначена встреча. Джейкоб, уходя, бросил через плечо несколько взглядов на мужчину, Лектер сфокусировался на маленькой девочке, прошедшей мимо него за руку с матерью. Ее яркий пуховик и нелепая шапка заставили его улыбнуться. Уилл пытался спешить. Он задерживался уже на пятнадцать минут, а до парка оставалось еще не меньше пяти минут пути по этой оживленной улице. Сначала он встал в пробку, потом очередь в кофейне не желала сдвигаться ни на одного человека потому, что одна из посетительниц оказалась недовольна заказом и требовала менеджера. Стакан с кофе уже наполовину опустел, хотя по-прежнему приятно грел руки. Торопясь покинуть утром дом, Уилл оставил перчатки в прихожей, возвращаться он не посчитал нужным — в его планах не было прогулок по холоду. Грэм остановился, чтобы проверить телефон. То, что Ганнибал не звонил и не узнавал, как скоро он будет, могло быть как извинением за ночное происшествие, так и свидетельством раздражения мужчины. Уилл успел убрать телефон в карман, собирался сделать шаг, и в его выстраданный в очереди высокий стакан кофе что-то с громким плеском упало. Какой-то высокий мужчина в темно-сером пальто удалялся от него, смешался с толпой, Грэм покачал стаканом. Так и есть, незнакомец бросил в его кофе мелочь. Что же, если этот день может стать еще хуже, Уилл с удовольствием посмотрит, что судьба еще может предложить ему сегодня. Он нервно выбросил стакан в ближайшую урну, спрятал руки в карманы и поспешил подальше от этой проклятой улицы. Ему стоит выпить кофе в бюро. Там никто не додумается испортить его обед. Он заметил Ганнибала издалека. Сложно было не заметить среди однообразных темных пуховиков его коричневое пальто. Грэм чуть было не оступился на куче снега, обходя слишком неторопливо идущую парочку, выругался себе под нос, но, приблизившись к мужу, раздражение отпустило его. Он все еще был взвинчен из-за кофе, но не настолько, чтобы испортить встречу. Ганнибал поймал его руки, неодобрительно покачав головой, отметив покрасневшую от холода кожу, и коротко коснулся его губ своими. — Прости, сегодня не день, а какое-то шествие Сатаны по Балтимору, — Лектер шутку оценил, улыбнувшись. — Я отстоял просто невероятную очередь за кофе, а какой-то придурок решил, что я бездомный, и бросил в стакан мелочь. Если бы я мог его догнать, то засунул бы лицом в ближайший сугроб. Ганнибал все же рассмеялся, но беззлобно, крепче сжимая чужую ладонь в своей руке. Утро у них обоих было слишком беспокойным. — Тебе стоило надеть пальто, — Уилл посмотрел на него таким взглядом, что Ганнибалу снова стало смешно. — Я не говорю, что твоя куртка плоха, но из-за нее у людей создается о тебе неверное впечатление. Возможно, тебе стоит выглядеть более официально в городе. Уиллу нравилась его куртка. Она была легкой, теплой, удобной, и ее не страшно было испачкать на месте преступления. В конце концов, любую грязь можно было отстирать, просто засунув куртку в стиральную машину. То светло-серое пальто он купил только потому, что Ганнибал настоял на этом, и надевал Уилл его разве что на непомерно скучные встречи, куда муж изредка брал его с собой. Грэм не был настроен на еще одно выяснение отношений, взял мужчину под локоть и медленно побрел вперед. — Не против прогуляться? Мне нужно отстраниться от всех тех кошмаров, которые уже случились утром, — Ганнибал перехватил его руку и с удивлением встретил громкий смешок Уилла. — Думаю, мне стоит отправить Потрошителю открытку с благодарностью, что он не убивает в эти недели. Боюсь, у меня нет сил заниматься еще и его трупами. Я совершенно измотан. Потрошитель не убивал в эти недели потому, что в этом не было нужды. Холодильник Лектера был достаточно заполнен мясом, и ничто не требовало оставлять для ФБР красноречивые кровавые послания. Ганнибал наслаждался тем, как часто его муж ходил у самого края раскрытия личности Потрошителя. — Поблагодари тогда его и от моего имени, — Уилл вскинул голову, разглядывая мужчину. — Отсутствие трупов его авторства дает мне возможность не будить тебя во время кошмаров и не обсуждать эти дела за ужином. Грэм все же тяжело вздохнул. Ему постоянно казалось, что ответ лежит у него прямо перед носом, но он, словно слепой, не мог разглядеть его. Впрочем, это могло быть и обычной паранойей. Он занимался делом Потрошителя слишком долго, и тот прочно обосновался в его голове. Иногда Уилл не мог думать ни о чем больше, кроме Потрошителя. — Насчет того, что произошло ночью, — Ганнибал чуть крепче сжал его локоть, удерживая от падения. — Я должен извиниться еще раз. Было совершенно неуважительно и эгоистично мешать тебе разговорами. Мне стоило выйти хотя бы в коридор. Обещаю, этого больше не повторится. Буду отключать на ночь телефон, предупрежу об этом своих пациентов. Сердце и разум Уилла ликовали. Ганнибал понимал его и заботился о его благополучии, подобный жест со стороны мужчины был более чем щедрым. Грэм прижался теснее, выражая свое одобрение, и смахнул с рукава пальто Лектера снег. — Расскажи мне что-нибудь более приятное. Поговорить о трупах я могу и на работе. Как дела у Беделии? Разговор ушел в другую сторону, они касались отвлеченных тем, не возвращаясь к своим обыденным делам, и время текло так быстро, что Уилл совсем забыл о необходимости читать лекцию. Теперь ему точно придется поторопиться. Несколько женщин, гулявших с детьми недалеко от них, неодобрительно посмотрели в их сторону, когда Ганнибал поцеловал мужа. Уилл ответил им тяжелым, нечитаемым взглядом. Какое всем дело до чужой постели, он все не мог понять. Они распрощались у ворот, машина Грэма была припаркована в квартале от парка, и Ганнибал смотрел ему вслед до тех пор, пока окончательно не потерял мужчину из вида. У него сегодня есть и другие пациенты, кроме Джейкоба, стоило вернуться домой. Дни тянулись своим чередом. Уилл продолжал читать лекции и консультировать Джека, Ганнибал принимал пациентов, иногда допоздна засиживаясь в кабинете за чтением. В такие вечера Грэм занимал одно из кресел, подготавливая материалы для студентов или корпя над отчетами для Кроуфорда, частенько засыпая прямо над исписанными листами. Обычные дни, которых было бессчетное количество с тех пор, как они съехались. Телефон Лектера действительно оказывался выключенным на ночь, и Уилл, наконец, смог в течение двух недель высыпаться, не вздрагивая от настойчивых звонков. Первым предупредительным знаком чего-то ужасного стал четверг. Ганнибал уехал ранним утром, у него были дела, в подробности которых вдаваться совершенно не хотелось. Лекции отменили, и Грэм собирался провести этот день с ленивой пользой — вываляться с собаками в снегу, дочитать начатую еще в начале прошлого месяца книгу, провести ревизию собственных вещей на предмет необходимости стирки, рассортировать свои заметки для лекций. На часах было только десять, Уилл смотрел на падающий за окном снег, декабрь выдался в этом году на редкость снежным, пил кофе, подтягивая сползающие домашние штаны, когда услышал шаги в кабинете. Для возвращения Ганнибала было слишком рано, тот обещал появиться дома не раньше обеда, а то и позже. Ганнибал всегда запирал двери на ночь, но вот Грэм был рассеянным, мог и забыть. Собаки собрались у его ног, навострив уши, Уинстон зарычал, когда дверь между кабинетом и столовой приоткрылась. Уилл потянулся к верхнему ящику стола, рядом с которым стоял. Вчера он оставил пистолет именно там, и это было ни что иное, как удача. Пальцы уже коснулись прохладного металла, человек в темно-сером пальто сделал шаг внутрь, нагло и по-хозяйски. — Простите? — Уилл был вежливым. Если это какой-то психопат, то не стоит давать ему повода напасть. — Я могу чем-то Вам помочь? Он узнал во вторгнувшемся незнакомце того самого мужчину, бросившего мелочь в его кофе. Грэм не забыл бы его, даже сделай ему лоботомию, раздражение из-за этого преследовало еще несколько дней. Мужчина, словно не ожидая увидеть кого-то, вздрогнул и перевел удивленный взгляд на Уилла. Это все выглядело странно и пугающе. Пистолет все еще был под рукой. Собаки оставались на месте, хотя их вздыбленная шерсть явно выдавала намерение кинуться на незваного гостя. — О, нет, ни в коем случае. Дверь была открыта, и я решил, что могу зайти и осмотреться, — Грэм опешил от такой наглости. Возможно, отпустить собак было отличной идеей. — Я не помешаю, занимайтесь своими делами. Уилл шумно вздохнул. Он попытался представить, что ему будет, если он выстрелит в человека, который даже не угрожает ему еще. Джек, скорее всего, что-нибудь придумает, и наказание минует его. — Вы — пациент доктора Лектера? — мужчина кивнул, собираясь пройти в гостиную, и Уилл позволил собакам зарычать громче. — Он не принимает сегодня, все его пациенты были извещены еще прошедшим вечером. Что вы хотели, мистер?.. — Зовите меня Джейкоб, — мужчина улыбнулся, Грэм вытащил пистолет из ящика и держал его за спиной, в любой момент готовый снять его с предохранителя. — Как я уже сказал, просто захотел осмотреться. Было интересно, как живет доктор Лектер. Уилл сделал шаг вперед, несколько его собак уже захлебывались лаем, и мужчина остановился. Это все было абсурдом, нужно было вызвать полицию, почему Грэм продолжал стоять и смотреть на все это из ряда вон выходящее безобразие, он и сам не понимал. Тем не менее, он не хотел стрелять, Ганнибал оторвет ему голову за испорченные кровью полы. — Я прошу Вас уйти, Джейкоб. Это вторжение в частные владения, Вы не имеете права здесь находиться. Если Вы не уйдете прямо сейчас, я вызову полицию, — его слова не слишком повлияли на мужчину, пришлось усилить напор. — Джейкоб, это дом федерального агента, полиция расценит это как нападение на должностное лицо. Убирайтесь отсюда, не вынуждайте меня принимать меры. Джейкоб посмотрел на него так, будто это Уилл должен был убраться подальше. Но, стоило отдать должное его инстинкту самосохранения, услышав щелчок предохранителя, мужчина до отвратительного вежливо попрощался и ушел тем же путем, которым оказался в доме. Грэм, переведя дыхание, но так и не убрав пистолет, отпустил собак, и, лишь убедившись, что остался в доме один, отправился в кабинет. Он запер дверь, накинул куртку, вышел на улицу через парадный вход, чтобы проверить, нет ли возможности снова проникнуть в дом. Уиллу стоило позвонить мужу и рассказать о его сумасшедшем пациенте, но решил приберечь эту новость до ужина. Если Лектер занят работой, то не стоило мешать, а сейчас дом был в относительной безопасности от вторжений. На ужин было что-то из телятины. Уилл не запоминал длинных названий и множество ингредиентов, в конце концов, важным оставалось только чувство сытости. Собаки, накормленные и выгулянные, устроились в гостиной, пока мужчины заняли столовую. В череде обсуждений рабочих новостей Грэм не нашел времени для рассказа об утреннем происшествии лучше, чем десерт. Он оставался беспристрастным, не позволил нервозности скользнуть в выражение его лица, когда привлек внимание мужа тихим покашливанием. — Вчера я забыл закрыть дверь в твой кабинет, — Ганнибал поднял на него тяжелый взгляд. Это определенно было не той вещью, которую он хотел услышать за ужином. — А сегодня утром меня навестил один из твоих пациентов, некий Джейкоб. Захотел осмотреться, узнать, как ты живешь. Выражение лица Ганнибала изменялось стремительно. От удивления и неверия до возмущения и раздражения. Если бы Уилл все еще не был встревожен вторжением, он бы даже посмеялся над растерянностью Лектера. — Скажи, что ты шутишь, — Уилл никогда не видел мужа потерявшим контроль над собой за столом. — Ты серьезно говоришь, что кто-то утром вошел в наш дом, чтобы осмотреться? Грэм кивнул, возвращая внимание своему бокалу, время от времени поглядывая на разгневанного Ганнибала. Тот излишне сильно сжал рукоять ножа, отодвинул тарелку, потянулся за телефоном и снова сел, его спина была такой ровной, будто вдоль позвоночника привязали кол. Лектер тяжело вздохнул, на секунду прикрыл глаза, успокаиваясь. — Когда он придет на следующий сеанс, сообщу ему, что передаю его другому врачу, — Уилл удовлетворенно хмыкнул. Он просил об этом уже не первую неделю, и его просьба наконец будет выполнена. Он не мог чувствовать себя более счастливым сегодня. — Он ничего не сделал? — Он даже не был вооружен. Думаю, — Грэм допил вино и устало потянулся, — он вообще не ожидал увидеть кого-нибудь дома. Ганнибал, если он следит за нами, мы должны обратиться в полицию. Ты должен сказать, если что-то не так. Мужчина отрицательно покачал головой. Он просто передаст Джейкоба Фредерику, а если будут проблемы, он знает, как их решить. Лектер в одиночестве вымыл посуду, выкраивая себе необходимые минуты одиночества. Наверное, он действительно перегнул с потакательством Джейкобу, и стоило быть чуть более резким, чтобы пресечь любой непрофессиональный интерес к себе. Когда Ганнибал поднялся наверх, предварительно проверив каждую дверь, Уилл уже спал. Стоило последовать его примеру. В день, когда Ганнибал передает Джейкоба другому врачу, он оказывается куда более нервозным, чем Грэм может себе представить. Муж улыбается за ужином привычно, его руки не дрожат, когда он наполняет их бокалы. Уилл видит это раздражение в чересчур сложном блюде в центре стола, вычурном декоре из засушенных цветов и черных птиц и крепком вине, плещущемся в бокале. Уилл прячет свою язвительность, сбрасывает покрытую шипами толстую кожу, призванную защищать от давления Джека и кошмаров убийств, молчаливо ест, изредка касаясь пальцами напряженной ладони мужчины. Лектер благодарен за тишину, за немое участие и понимание. Они перебираются в кабинет, Ганнибал готовит свои записи по лечению Джейкоба для доктора Чилтона, а Уилл устраивается на кушетке, заканчивая проверять работы своих студентов. Уинстон, единственный из псов, кому позволено заходить в кабинет, сворачивается около камина, похрапывая во сне, и завывающий ветер за окном не портит поздний вечер. Грэм проверяет работы до тех пор, пока глаза не начинает жечь. Ему стоило потребовать у студентов печатный вариант с крупным шрифтом, а не эти неразборчивые рукописные каракули. Мужчина складывает листы на полу, собираясь вернуться к нескольким работам позже, тянется, слушая хруст позвонков, и бросает короткий взгляд на Ганнибала. Тот низко склонился над столом, полностью погруженный в свои записи, и совершенно не замечает, как Уилл выходит из кабинета. Впрочем, возвращается он не более чем через пятнадцать минут, осторожно ступая по полу, чтобы не разлить горячий чай. Во все еще стоящей тишине удар фарфорового дна о тяжелое дерево стола громкий и звенящий. Ганнибал вздрагивает, словно просыпаясь, непонимающе смотрит сначала на чашки, потом на мужа, тяжело вздыхает, осознавая, насколько сильно заработался, и притягивает Уилла за руку к себе. Грэм устраивается на его коленях, упирается руками в край стола, когда Лектер прижимается лбом ему между лопаток, жарко дыша. Уилл не имеет ничего против, в теплом дыхании и мягких прикосновениях большой ладони к своему животу он находит успокоение, потому позволяет мужу удерживать его столько, сколько потребуется. — Извини, я сегодня не лучший собеседник, — Ганнибал осторожно сталкивает мужчину с колен и тянется за чашкой. — У нас есть работа, которую мы должны выполнять. Как я могу сердиться на тебя? — Уилл касается плеча мужа ладонью, заверяя в искренности своих слов, и позволяет себе на несколько минут отвлечься и от студенческих работ, и от текущего дела Джека. Грэм привыкает к тихим ночам без кошмаров в течение двух следующих недель. Он чувствует себя по утрам отдохнувшим и выспавшимся, не донимает окружающих хмурым взглядом без причины, и потому его очередное пробуждение до звонка будильника воспринимается как угроза. Он напрягается всем телом, сосредоточено ищет под подушкой пистолет, которого в спальне и быть не может, и лишь спустя несколько минут приходит в себя. Кроме него в постели никого нет, Ганнибал, вытянув ноги, сидит перед камином, неспешно вороша угли. От пламени жарко, а воздух сухой, пахнущий тлеющим деревом. Уилл выдыхает, успокаиваясь, и откидывает в сторону одеяло. Лектер оборачивается, расслабленный и еще немного сонный, его волосы растрепаны, а рукав кофты задрался. — Я разбудил тебя? — Уилл отрицательно качает головой, всматриваясь в синие цифры электронных часов. — Наверное, мне просто нужно в отпуск. Вряд ли нормальный сон восстановится, если я каждый день буду смотреть на фотографии жертв маньяков, — Ганнибал широко улыбается ему, пробираясь теплыми пальцами под широкую штанину пижамных штанов. — Мне вставать надо будет только через час. Даже не знаю, чем себя занять в появившееся время. Уилл, заигрывая, покачивает бедрами, пересекая спальню, и скрывается за дверью ванной комнаты, не приглашая мужа за собой. Если что-то он и ненавидит также сильно, как работу на Джека, так это невозможность спокойно принять душ утром. Ганнибал не видит причин отказываться от столь хорошего начала утра. Он методично складывает вещи на кровати ровной стопкой, ведет плечами, разминая мышцы, и подходит к окну. Он долго всматривается в темноту, слушая шум воды, и хмурится, когда видит знакомую машину, припаркованную около дома. Возможно, ему действительно стоит вызвать полицию. Он передал Джейкоба другому психиатру еще две недели назад, но тот следит за ним, стоя в четыре утра у забора. Лектер знает, что его действия импульсивны и в какой-то степени жестоки, но, если у него есть еще хоть одна попытка отвадить от себя навязчивого, одержимого им пациента, не прибегая к насилию, он должен попробовать. Подбрасывать Уиллу очередной изувеченный труп работы Потрошителя Ганнибал сейчас не готов. Ему кажется, что Джейкоб заметил его фигуру в окне. Шум воды стихает, и Грэм почти бесшумно следует по полу, не утруждая себя надеванием хоть какого-нибудь клочка ткани. Он останавливается у изножья кровати, расправив плечи и убирая влажные волосы со лба, сверлит взглядом спину мужа, дожидаясь, когда тот обратит на него внимание. — Иди сюда. Голос Ганнибала низкий и тихий, Уилл повинуется, также бесшумно преодолевая расстояние между кроватью и мужчиной. Лектер мягко обхватывает его бедра, разворачивая к себе спиной и прижимая низом живота к подоконнику. Пальцы поднимаются от выступающих тазовых костей вверх по ребрам, скользят к грудине, легко оглаживая кожу. — Мне казалось, в твоем возрасте все сексуальные эксперименты должны остаться в прошлом, — Грэм следует за движением ладоней, гладящих его живот. — Разве ты не должен уговаривать меня пойти в кровать, пока я буду возмущаться твоим консерватизмом и требовать чего-нибудь нового? — Будь так любезен, избавься от своей язвительности, — Уилл еле слышно смеется, подаваясь назад, чтобы почувствовать чужой наполовину вставший член. — Разве не чудесно, что на улице холодно, некоторые уже спешат на работу, а ты здесь, голый, в комнате с освещением только от камина? Грэм замолкает, позволяя пальцам и дальше исследовать его тело, каждую твердую выступающую кость и горячую кожу. Он издает только один слабый вздох, когда Ганнибал невесомым прикосновением очерчивает основание его члена, тут же убирая руку, стоит бедрам дернуться вперед, навстречу ласке. — Кто-то может нас увидеть, — у Уилла есть повод волноваться. Окно спальни выходит прямо на дорогу, случайный прохожий, задери он голову, точно заметит их. — Ты в своем доме исполняешь супружеский долг со своим законным мужем, — Ганнибал быстрым движением оглаживает безымянный палец его левой руки, словно напоминая о кольце. — Тебе есть дело до людей снаружи? Конечно, Уиллу нет до них дела. Его сопротивление даже не серьезное, лишь достаточное, чтобы чуть больше раззадорить их обоих. Он понимает, о чем говорит мужчина, и его желание от этого только нарастает. Он видит падающий снег, как качаются ветви деревьев от ветра, а его кожа горит от прикосновений и жара огня в камине. Ганнибал ведет губами от левого плеча к правому, вжимаясь бедрами сильнее. — Есть пожелания? — зубы легко прихватывают кожу на загривке, не укус, лишь дразнящая острота, обещающая раны. — Будет здорово, если я смогу кончить до звонка будильника, — Уилл запрокидывает голову назад, открывая доступ к шее, и вздрагивает от щекочущих прикосновений губ под челюстью. — Это входит в мою профессиональную компетенцию, можешь быть уверен. У них есть где-то полчаса, может, чуть больше, если растянуть удовольствие. Уилл все еще достаточно подготовлен с вечера, когда его прижали в кабинете к столу, и лишь сдавленно стонет, упираясь ладонью в стекло, пока длинные пальцы проникают в его тело. Ганнибал очерчивает покрасневшее кольцо мышц, прежде чем добавить третий палец, и не сдерживает хищной ухмылки, наблюдая, как его муж, еще несколько минут назад дразнящийся и саркастичный, сейчас двигает бедрами, пытаясь принять больше. Уилл неудобно выгнулся, подоконник не был достаточно широким, чтобы он мог лечь на него грудью, и Ганнибал отступил на шаг назад, давая чужому телу больше простора. Шумный вздох сквозь зубы раздался, когда палец легко коснулся простаты, и сменился протяжным стоном от жесткого надавливания. Ладонь Уилла соскользнула по стеклу, он расставил ноги шире, подался назад, когда Ганнибал прижался грудью к его спине. Их тяжелое дыхание заполняет комнату, сухой воздух жжет легкие при каждом вдохе, и Грэм трепыхается, словно пойманная на крючок рыба. — Предпочтешь еще раз сходить в душ или остаться чистым? –Лектер оглаживает его бедро, низ живота, обхватывает ладонью член, несколько раз неторопливо проводя от головки до основания, чтобы сорвать больше тихих вздохов. — Еще один душ, пожалуйста, — в голос возвращаются язвительные интонации, но лишь на секунду. Ганнибал методично смазывает себя, пока Уилл смотрит на него через плечо затуманенным от возбуждения взглядом, придерживает за бедро, прежде чем толкнуться в горячую тесноту. Грэм запрокидывает голову и ложится плечами на подоконник. Ему неудобно, гладкий край больно упирается в тело, мужчина может только стараться успокоить дыхание и привыкнуть к растяжению. Лектер медленно водит пальцами вдоль его позвоночника, задерживается на шее и пояснице, упирается лбом в затылок. — Все в порядке? Несколько месяцев назад Уилл отобрал у своей студентки не обремененный смыслом женский журнал, который она решила читать прямо во время его лекции, и нашел там занятную статью, из которой узнал о нелюбви женщин к подобному вопросу во время секса. Определенно, ни одна из них никогда не оказывалась на его месте. Вопрос Ганнибала — не банальная забота, а действительное волнение за состояние любовника. Уиллу кажется, что проходит целая вечность, прежде чем боль перестает сковывать нижнюю часть его тела. Он на пробу двигает бедрами, соскальзывая с члена почти полностью и вновь подаваясь назад. Удовлетворенный стон срывается с его губ, его подхватывают под живот, задавая ритм. Сначала они лишь покачиваются, и член Ганнибала так глубоко в нем, растягивает до предела и заполняет полностью. Уилл чувствует сначала влажные губы на своем плече, а после и прикосновение острых зубов, прихватывающих кожу. Внутри все сводит от этого обещания боли, он стонет громче и требовательней, пытаясь двигаться самостоятельно. Он позволяет мужу кусать себя, оставляя на теле следы, вздрагивает при каждом толчке, широко открывает рот в безмолвном крике, когда движения становятся жестче и грубее. Уилл ударяется лбом о подоконник на особо сильном толчке, скребет ногтями по отшлифованному лакированному дереву, намеренно сжимается, где-то между попытками вдохнуть, выдыхая имя Ганнибала. Лектер стискивает его бедра так сильно, что ногти впиваются в кожу, делает еще несколько резких движений и наваливается, приводя дыхание в норму. Он всегда заканчивает раньше, и в отсутствии хорошего настроения Уилл иногда нетактично шутит об этом, но сегодня молчит, силясь коснуться самого себя. Мужчина переворачивает его, вжимая поясницей в край подоконника, и двигает крепко сжатой в кулак ладонью по члену. Грэм откидывает голову назад, на секунду ему кажется, что кто-то наблюдает за ними, это неумолимо толкает его в удовольствие. Он дрожит, пока эйфория оргазма отпускает его, колени подгибаются, и только руки Ганнибала удерживают от падения. Они стоят, тесно прижавшись друг к другу до тех пор, пока раздражающая трель будильника не разбивает уединение. Уилл смотрит в окно, но не видит никого на улице. Все та же припаркованная машина, кружащийся снег и черные ветви деревьев отделены от него прозрачным стеклом. Он приваливается к подоконнику, пока дожидается из ванной мужа, перед глазами все еще мутно расплываются предметы. Ганнибал целует его осторожно, почти что трепетно, обводит пальцами следы от зубов на плечах. — Даже если Джек сейчас позвонит и скажет, что у них новый труп, это все равно не испортит мне настроение, — Уилл улыбается, вздрагивая от прикосновения губ к челюсти. Звонок телефона разрушает интимность момента. — Легок на помине, как черт. Ганнибал приводит в порядок подоконник и пол, пока мужчина отвечает на звонок, оборачивается на тяжелый, протяжный вздох. — Конечно, у них труп недалеко от Спэрроуз Пойнт, такой же, как мы нашли два месяца назад. Мне нужно ехать, — Уилл будто извиняется, хотя это его работа, и это не в первый раз, когда его выдергивают буквально из кровати. — Я приготовлю завтрак, пока ты будешь собираться, — Грэм протестующе мычит, ища в комоде чистое белье. — Не спорь. Трупу все равно, если ты задержишься на полчаса. Он уже мертв, что ему от ожидания. Мужчине приходится согласиться потому, что спорить себе дороже. Он отмывается от следов смазки и спермы, и спускается на кухню уже полностью одетый и готовый к работе. Запах еды так сильно манит его, что труп действительно может подождать. Они разбираются с делом уже к субботе потому, что Уилл хорошо работает, и убийца в этот раз оказывается совершенно неаккуратным, оставляя после себя отпечаток на веке покойника. В свой законный выходной, свободный от отчетов и беспокойных студентов, Грэм ждет Беделию. В доме пусто, Ганнибал после завтрака уехал пополнять холодильник, и с уверенностью можно было сказать, что вернется он только к обеду в лучшем случае, учитывая его щепетильность в выборе продуктов. Уилл подумывает о том, чтобы взять отпуск хотя бы в конце месяца, на неделю или две, чтобы избавиться от нудящего Джека, требующего от него больше подробностей в профиль Потрошителя. Иногда Грэму хочется позвонить неуловимому маньяку и попросить его отправить на тот свет Кроуфорда. Собаки недовольно смотрят на него, когда мужчина загоняет их в гостевую комнату и запирает. Они имеют отвратительную привычку встречать знакомых людей прыжками, и Беделия точно не будет рада, если кто-то из псов порвет очередную пару ее колготок. Уилл улыбается сам себе, останавливаясь у дивана в гостиной. Его безмерно забавляло то, с какими глазами смотрели на него люди, когда узнавали, что он близко общается с доктором Дюморье. Некоторые даже предупреждали его о том, что стоит держать такую женщину подальше от Ганнибала, чтобы не остаться с разводом в руках. В список вещей, которых Грэм не боялся, этот пункт определенно входил. С тем же успехом Ганнибал мог ревновать его к Алане или Беверли, абсурд чистой воды. Беделия должна была появиться с минуты на минуту, мужчина направился на кухню за бокалами, мог позволить себе выпить еще до обеда в выходной, а когда вернулся обратно в гостиную, услышал твердые шаги и глухие удары плоской подошвы по деревянному полу. — Сняв свои туфли, ты выиграла мне пари у Ганнибала. Думал, не дождусь этого дня, — Грэм улыбается, поворачиваясь, а потом меняется в лице. В их доме снова тот чокнутый пациент. Волосы мокрые от растаявшего снега, а ботинки оставляют следы на полу. Уилл уверен, что Лектер передал этого парня другому врачу, так что ему стоит вызвать полицию. И определенно не стоило оставлять дверь открытой для Беделии. Если у него получится выставить его вон прямо сейчас, то он успеет протереть пол, чтобы не испортить напольное покрытие. Но сначала лучше вызвать полицию. — Уилл Грэм, я полагаю? — мужчина не делал попыток зайти дальше в дом, но и спокойным его назвать было нельзя. — Даже фамилию не сменил, какое неуважение к собственному мужу. Грэм постарался взять себя в руки. Просто отлично, у него в доме психопат, а оружие лежит в верхнем ящике первого справа стола на кухне. У него была надежда, что все обойдется. — Ты, кажется, Джейкоб? — незваный гость кивнул, довольный тем, что его помнят. — Доктора Лектера нет дома, и он не ведет прием по выходным. Позвони ему в понедельник, чтобы решить все интересующие вопросы. — Нет, мистер Грэм, эти вопросы можете решить только ты, — Уилл сглотнул, окончательно теряя ощущение безопасности. Безоружный, собаки заперты наверху, если этот психопат что-то задумал, шансов на удачный исход могло стать очень мало. — Как же так получилось, что такой образованный человек, как доктор Лектер, связал свою жизнь с тобой? Интернет в наше время настоящий колодец знаний, я смог узнать о тебе достаточно, чтобы понять — ты не подходишь доктору Лектеру. Уилл посмотрел на стоящие на кофейном столике перед диваном бокалы. Он может разбить один и использовать осколок для самообороны. Или отвлечь мужчину звоном бьющегося стекла и попытаться что-то сделать. — Этот вопрос стоит задать доктору Лектеру. Видимо, он посчитал, что я ему подхожу, — вены на шее Джейкоба вздулись, а лицо покраснело. Уилл спровоцировал его, и кто теперь знал, чем это обернется. — А я, значит, не подхожу, так выходит? Образование, статус в обществе — у меня есть все, что нужно, но почему-то мое место занял ты, Грэм. Так как же нам решить эту проблему? Уилл дернулся, когда увидел в руках Джейкоба пистолет. Прекрасный день, просто отличный. Восхитительная снежная суббота, чтобы умереть в собственной гостиной. Грэм сделал шаг в сторону, затем еще один, постоянно находясь под прицелом. Теперь ему нужно тщательней выбирать слова, чтобы пуля не прилетела ему между глаз. — Возможно, мы смогли бы обсудить это в более спокойной обстановке, — Уилл примирительно вытянул руку. — Пистолет несколько мешает думать, ты не находишь? Давай дождемся доктора Лектера и поговорим, как взрослые люди. — Это только тебе пистолет мешает думать. Разве не будет лучше, если доктор Лектер вернется домой, и его будет ждать кто-то более подходящий, чем ты? — Джейкоб сделал широкий шаг по направлению к мужчине, и тот отступил назад. Может быть, у Грэма и получилось бы добраться до кухни, но вместо этого он начал двигаться к двери. — Как скажешь, Джейкоб. Позволь мне забрать куртку и обувь, и я оставлю тебя в доме одного. Уилл не успел сделать последние несколько шагов. Джейкоб настиг его, с силой пихнул в грудь, Грэм почти отлетел обратно к центру комнаты, затем щелкнул предохранитель. — Не думаю, что твой уход решит все проблемы. Будет куда лучше, если ты вообще перестанешь существовать, чтобы не мешать доктору Лектеру, — Джейкоб шагнул вперед. Уилл бросился в сторону, опрометчивый и глупый поступок, левый бок обожгло такой острой болью, что мужчина взвыл. Свитер пропитывался кровью, взгляд Джейкоба был безумным и счастливым. Грэм осел на пол, зажимая рану рукой, с отчаянием смотрел на ковер под собой, будто пытался найти выход. Последнее, что он увидел, прежде чем потерять сознание от боли, — Беделию, затягивающую свой шарф вокруг шеи Джейкоба. Беверли толкает Джека в плечо и кивает в сторону открывшихся дверей лифта. Грохот ботинок Ганнибала заглушает гул голосов медицинского персонала, шум работающего компьютера, рядом с которым Джек стоит, звяканье тележки с медицинским инструментарием, которую толкает перед собой санитар. Кроуфорд думает, что сможет выдержать напор этой агрессивной волны, распространяющейся по всему коридору. Он хмурится и кивает Беверли, та не меняется в лице, но в сторону все-таки отходит. — Мы поговорим об этом позже, — он переводит взгляд на ожесточенное лицо Лектера. — Ганнибал, ты не должен был оказаться здесь сейчас. — Я хочу знать, что произошло, что с Уиллом? — тон мужчины подчеркнуто-вежливый, но Джек за годы своей работы научился противостоять и не таким людям. — Я хочу увидеть его немедленно. Кроуфорд выглядит отстраненным. Он способен на сочувствие, но сейчас ему здесь не место. Он приглашает Ганнибала за собой жестом, и они неспешно идут по длинному коридору, пропахшему дезинфицирующими средствами и человеческой болью. — Сожалею, но ты не можешь пойти к нему сейчас. Его перевели в палату полчаса назад, наркоз все еще действует, — Лектер старается не выйти из себя. Ему хочется схватить Джека за голову и ударить несколько раз о стену. — Сначала тебе придется поговорить с детективом, который занимается этим делом. Это стандартная процедура, Ганнибал, тебе ли не знать. Лектер ворчит всю дорогу до кабинета главного врача, где за массивным столом, заваленным по краям папками с документами, сидит низкорослый коренастый мужчина. Он отрывается от своих бумаг на секунду, чтобы указать на стул, и несколько минут молчит, заполняя пустые графы на листе. Возможно, это действительно формальная процедура, детектив задает ему общие вопросы об имени, адресе, семейном положении и роде деятельности, а потом откладывает вычурную ручку, призванную производить впечатление на окружающих и вселять в них уважение, и сцепляет пальцы в замок. — Мистер Лектер, Вы были знакомы с Джейкобом Дженсеном? — Ганнибалу не нравится его взгляд, он заставляет напрячься каждую мышцу в теле, а инстинкты настойчиво требуют найти подходящее для убийства орудие. — Доктор Лектер, пожалуйста. Джейкоб был моим пациентом до недавнего времени, — Ганнибал улыбается, пытаясь выглядеть спокойным, хотя он с трудом подавляет желание воткнуть ручку мужчине в шею и, наконец, увидеть Уилла. — До недавнего времени? — детектив слегка наклоняется вперед, демонстрируя свое властное положение. — Будьте добры, поясните. — Он показал все признаки своей заинтересованности мной не только как своим врачом. Я работал с этим, но, когда помочь ему не смог, передал его доктору Чилтону, — предвосхищая следующий вопрос, он уточняет. — Это было две недели назад. Может, Вы уже объясните мне, что происходит? — Мистер Дженсен был обнаружен в Вашем доме мертвым, задушенным. У мистера Грэма огнестрельное ранение, по словам врачей, сейчас его жизни ничего не угрожает, — Ганнибал стискивает зубы. Он должен был отказаться от Джейкоба раньше, возможно, до этого не дошло бы. — Где Вы были с одиннадцати до двенадцати часов сегодняшнего дня, доктор Лектер? Сначала Ганнибал не понимает. Он складывает в своей голове цепочку, звено за звеном, пытаясь найти логичный вывод из всего сказанного. Заданный вопрос выбивает воздух из его легких. Он столько лет убивает людей и выставляет их трупы на всеобщее обозрение, насмехаясь на Бюро, а его обвиняют в чем-то столь низком. — Ездил по магазинам, это занимает много времени, — детектив смотрит на него снисходительно, будто на нашкодившего мальчишку, и это выводит из равновесия еще сильнее. — Вернулся домой к обеду и застал в своем доме толпу полицейских и криминалистов. Вы предъявляете мне обвинение? Если да, я хотел бы узнать, в чем именно. Снисходительность на лице мужчины сменяется насмешкой. Сложив два и два, он получил неверный ответ, но остался уверенным в его правдивости. Ганнибал усилием воли удерживается от того, чтобы свернуть ему шею. Джек стоит за его спиной молча, не опровергая слов и не выступая в качестве защиты, и это на секунду зарождает у Лектера волнение другого рода. Что, если они знают правду, но не могут подобраться по-другому? Обвинение в убийстве Джейкоба даст им достаточно времени, чтобы обследовать дом и найти улики, чтобы упечь его за решетку как Потрошителя. Ганнибал не позволяет растерянности и тревоге отразиться на своем лице. — Мы опросили соседей, доктор Лектер. Они сказали, что несколько раз видели, как вы с мужем ругались во дворе, достаточно громко. Я не предъявляю обвинение, только собираю достаточно информации, чтобы выяснить правду, — детектив откидывается на спинку офисного кресла и внимательно смотрит на сидящего напротив мужчину. — В каких отношениях Вы состояли с мистером Дженсеном, расскажите еще раз. Ганнибал прекрасно осознает, куда идет этот разговор. Однажды Джек назвал Потрошителя обыкновенным психопатом, и даже это было не так унизительно, как то, что приходилось слушать сейчас. — В профессиональных отношениях. Он был моим пациентом на протяжении четырех месяцев, прежде чем я передал его доктору Чилтону, — усмешка на губах детектива заставляет Лектера переходить в нападение. — Давайте проясним. Вы хотите сказать, что я состоял со своим пациентом в отношениях иного рода, мои ссоры с мужем были вызваны наличием у меня любовника. Возможно, для Вас это и сбор информации, но для меня — обвинение в покушении на убийство. Джек пытается что-то сказать, тут же закрывает рот, встречаясь с взглядом Ганнибала. Детектив делает пометки в своих бумагах, о чем-то раздумывая, и снова смотрит на сидящего напротив мужчину. — Вы — состоятельный человек, доктор Лектер. В случае развода Вы бы потеряли значительную сумму, — детектив разводит руками, будто сообщает что-то очевидное и само собой разумеющееся. — И поэтому Вы считаете, что я завел себе любовника из числа моих пациентов, для отвода глаз передал его другому врачу и подговорил его убить моего мужа, чтобы не делить имущество при разводе? — когда детектив ничего на это не отвечает, Ганнибал действительно выходит из себя. — Все Ваши домыслы основываются на словах соседей, которые несколько раз видели, как мы с Уиллом спорили. Если у Вас больше нет вопросов, я хотел бы увидеть мужа. А если хотите предъявить мне обвинение, то я позвоню адвокату. Вы предвзяты и субъективны, детектив. О плохом отношении полицейских к федеральным агентам не знает только ленивый. Я усматриваю в Ваших действиях некомпетентность и желание повесить убийство на человека, состоящего в браке с федеральным агентом, не имея для этого достаточных оснований. — Вы не сможете приблизиться к мистеру Грэму до тех пор, пока его не допросят. Разрешение зайти в палату Вам нужно будет получить от меня лично. Ганнибал покидает кабинет взбешенным до предела. Он не мог вспомнить, когда последний раз чувствовал себя настолько грязным после разговора с кем-то. Упреки и голословные обвинения выбили его из колеи, и он срывается на единственного, кто заслуживает этого. Мужчина останавливает Джека в нескольких метрах от палаты и рассматривает его по-прежнему спокойное лицо. — Ты стоял там и позволил звучать этой бессмыслице, — Кроуфорд остается недвижимым, никак не реагируя на слова, и это злит Ганнибала. Хотя больше его злит лишь невозможность контролировать себя и происходящее. — В таких делах всегда в первую очередь подозрение падает на супруга жертвы. Я не могу мешать им выполнять свою работу, — Джек пожимает плечами, делая вид, что он действительно ничего не может с этим поделать. Лектер подозревает, что, возможно, Джек просто пытается избавиться от человека, который не дает Уиллу работать в полную силу. — И ты решил просто молчать, пока меня обвиняли в том, что я уговорил своего якобы любовника убить Уилла. Не помню, чтобы когда-либо ранее я сомневался в твоем уме, Джек, но сейчас как раз тот самый момент, когда мне стоит это сделать, — Ганнибал хотел продолжить, но громкий цокот каблуков заставил его обернуться. Беделия, бледная, с дрожащими руками, стремительно приближалась к ним, до побеления костяшек сжимая сумку. Она выглядела так, будто до сих пор не могла оправиться от шока. Лектер все еще не знал, что произошло, и это вызвало у него новую вспышку бесконтрольной ярости, которую раньше он себе никогда не позволял, оставаясь собранным даже на местах преступлений, которые сам и совершил. Беделия ткнула Джека в грудь, ее волосы были в ужасном беспорядке, а полы пальто и светлое платье были перепачканы кровью. Кровью Уилла. — Когда эти, — женщина с трудом подбирала слова. — Когда мне вернут мой шарф? Джек впервые за все время позволил себе короткий смешок. — Это улика, доктор Дюморье. Вы задушили своим шарфом человека, он останется в качестве орудия убийства у полицейских. — Вы хоть знаете, сколько он стоит, агент? Я хочу, чтобы мне его вернули, и мне все равно, как Вы это сделаете, — Беделия набрала воздуха, чтобы продолжить гневную тираду, но перевела взгляд на Ганнибала. — Я рада, что смогла спасти ему жизнь, но моим колготкам это не вернет первоначального состояния. Я жду пару новых от тебя, Ганнибал, уже завтра. Она оставила их обоих в растерянности, Лектер посмотрел вслед, отмечая шаткую походку и совершенно кошмарный внешний вид. Если все сказанное было правдой, то он должен купить Беделии все, что она попросит, за спасение Уилла. Ганнибал наблюдал сквозь стеклянную стену палаты за тем, как Уилла допрашивали. Все еще слабый после наркоза, с тонкой трубкой капельницы, подведенной к правому предплечью, он с трудом отвечал на вопросы, это было видно невооруженным взглядом. Тактичное негромкое покашливание вывело Лектера из некого подобия транса. Беверли, еще более хмурая, чем при первой сегодняшней встрече, протягивала ему пластиковый стакан кофе. — Вполне сносный, я пробовала и похуже, — она попыталась улыбнуться, но оставила эти попытки. Она больше не могла держать соответствующее лицо, наблюдая за происходящим. — Я должен поблагодарить Вас, мисс Кац. Не знаю, когда Джек сообщил бы мне обо всем, — Ганнибал коснулся ее плеча, снова возвращая себе уверенность и профессионализм. Женщина рядом с ним действительно выглядела потерянной. — Джек запретил нам делать это. Я надеялась, что доктор Дюморье позвонит Вам, но она была слишком шокирована после того, как задушила того человека, чтобы сообразить хоть что-то, — наконец, она повернулась и слабо улыбнулась в ответ на заботу. — Если бы что-то подобное случилось с Брайаном, я бы хотела, чтобы Уилл мне позвонил, даже если бы Джек после этого устроил ему головомойку. Уилл никогда не вдавался в подробности взаимоотношений между коллегами на работе, а сейчас было совершенно неподходящее время, чтобы уточнять детали. Из палаты Грэма вышли офицеры, и Лектеру пришлось снова унизиться, когда сквозь зубы он просил разрешения увидеть мужа. Детектив, казалось, продолжал насмехаться над ним, окинул его притворно-сочувствующим взглядом, но в палату войти разрешил. Снаружи остались полицейские, внимательно наблюдая за происходящим внутри. Наверное, Ганнибалу нужно будет проверить свою визитницу на наличие подходящей жертвы. Ему нужно было вернуть себе самообладание, и это был единственный способ, который он знал. Он уже не пытался вернуть себе какой-либо контроль над собой. Неаккуратно бросил пальто на стоящее в углу кресло и подтащил стул ближе к больничной койке. Лектер ничего не говорил, лишь крепко стиснул ладонь Уилла пальцами, грозясь переломать ему все кости кисти. Несколько раз он тяжело вздохнул, разглядывая светящийся экран аппаратуры, тонкую гибкую трубку капельницы, белую полоску пластыря, которой игла удерживалась в теле. Бинт, перемотавший живот Уилла, слишком ярко выделялся своей белизной на коже, но, по крайней мере, в месте ранения не пропитался кровью. Ганнибал бросил еще один взгляд на стоящих в коридоре полицейских, смотревших на него с опаской и настороженностью, будто он прямо здесь, на глазах свидетелей завершит свой план, отправив мужа на тот свет. От этого голословного обвинения, прозвучавшего в голове, стало почти что дурно. Мужчина вытащил планшет из ячейки кровати и внимательно вчитался в исписанные беспорядочным, угловатым почерком листы. Он доверял лечащему врачу Грэма, несколько раз встречался с ним лично на каком-то приеме, и был уверен, что тот ничего не испортит. Ганнибал вернул планшет на место и снова стиснул ладонь мужа, огладив большим пальцем кожу. — Это все — моя вина, — Уилл смотрел на него пронзительно, но без обвинений, улыбнулся и положил свою руку поверх руки мужчины. — Если бы я отказался от Джейкоба раньше, до этого не дошло бы. Может они и правы, что я попытался убить тебя. Конечно, Ганнибал был виноват. Это был его чертов пациент, совершенно больной и нестабильный, которому Лектер потакал. Говорить об этом Уилл не стал. Не было сил для споров, наличие полицейских в коридоре не делало выяснение отношений приемлемым, да и состояние Ганнибала не позволило ему открыть рот. Вместо этого Грэм переплел их пальцы и облизал пересохшие губы. Допрос утомил его, но отказаться от разговора с мужем он не мог. — Ты не можешь знать наверняка. Может, он бы вломился в наш дом раньше, и последствия были бы еще хуже. Мы должны быть рады, что он так плохо стреляет и не попал туда, куда целился. Мы могли бы и не оказаться сейчас здесь. Ты мог бы заниматься организацией моих похорон. — Уилл горько усмехнулся, стискивая зубы, а потом дернулся. — Подожди минуту. Они вешают на тебя попытку моего убийства? Ганнибал не хотел об этом говорить. Он все еще чувствовал себя униженным прошедшим допросом, необходимостью просить разрешение, чтобы увидеть Уилла. Если бы он мог, то свернул бы шею детективу прямо в кабинете, на глазах Джека. Но все же ему пришлось кивнуть и применить силу, чтобы удержать мужчину в лежачем положении. — Я все не мог понять, какого черта он расспрашивал меня, подозреваю ли я тебя в изменах. Во имя всего святого, он действительно так думает? — Лектер неопределенно пожал плечами, но хватку ослабил, осторожно проверяя, не разошлись ли швы от активности Уилла. — Долбанный ублюдок. Мужчина, состоящий в браке с федеральным агентом, попытался убить собственного мужа руками своего пациента. Он бы получил повышение и пожизненную славу. Тебе стоит позвонить адвокату, чтобы разобраться со всей этой историей. Лектер бросил еще один взгляд на полицейских, проигнорировал их предупреждающий взгляд и пересел на край койки. Уилл тут же вцепился в ткань его штанов, словно пытаясь удержать рядом. Его пульс подскочил, а монитор отразил участившееся сердцебиение. Не стоило волновать человека, который только что перенес удаление разорванной селезенки, Ганнибал оказался глуп, но не мог винить себя в этом, не сейчас. — У них ничего нет, кроме свидетельств пары наших соседей, которые видели, как мы ругались из-за грязных собачьих лап на кухне. Если он попытается дать делу ход в этом направлении и доведет его до суда, судья умрет от смеха прямо в зале. Надеюсь, этот детектив достаточно умен, чтобы понимать это, — Лектер снова изменился в лице, сощурился, от чего морщины в уголках глаз стали особенно заметны. — Мне так жаль, Уилл. Я обещал позаботиться о тебе, а вместо этого в тебя стреляют в нашем доме из-за меня. Может ли у тебя быть муж хуже? Грэм негромко засмеялся, хватая мужчину за пиджак и притягивая к себе. Это все походило на сцену из дурацкого женского сериала, приторную и излишне романтичную. Он поцеловал Ганнибала в щеку, коротко и сдержано, не желая развлекать стоящих в коридоре людей представлением. Кто знает, какое еще обвинение могут придумать эти ошибки законодательной системы. Вдруг они решат, что им с Ганнибалом просто нравится убивать людей чужими руками. — Не прибедняйся, будь так любезен. Ты был и остаешься хорошим мужем. Я мог бы быть в браке с Джеком, вот, что по-настоящему кошмарно. Сюжет для фильма ужасов, — Лектер ответил ему тихим смешком и еще одним поцелуем. Он хотел бы остаться здесь на всю ночь, как было после ранения Уилла на одном из дел. Кроуфорда тогда не подпускали к палате на пушечный выстрел, Ганнибал порывался оторвать ему голову голыми руками. Но сейчас ему нужно было вернуться домой. Криминалисты, наверное, превратили его дом в центр хаоса, собаки нуждались в еде и прогулке. Лектер уловил невысказанный вопрос и поспешил на него ответить. — Тебя выпишут через два или три дня. Им нужно понаблюдать за швами и исключить наличие инфекции, — Грэм дернулся, когда мужчина встал, и снова оказался уложенным в постель. — Я позабочусь о собаках. Сделаем вид, что ты просто в другом штате, и ничего плохого не произошло. Я справлялся раньше, Уилл. Вряд ли я смогу пробиться сюда вне часов посещения, когда вокруг твоей палаты стоит этот кордон из не эволюционировавших людей в форме, но передам нормальный завтрак с твоей подружкой и телефон. Тебе стоит пригласить мисс Кац к нам на ужин, когда ты поправишься. Ганнибал снова поцеловал его, на этот раз настойчивей и дольше, чем заслужил стук пальцев по стеклу. Ну, неужели. Как он мог сомневаться в том, что все его действия в отношении собственного мужа теперь будут под чужим контролем. Лектер окинул полицейских безразличным взглядом, словно они были пустым местом, перебросился парой фраз с Беверли, все еще немного бледной и взволнованной, предложил Беделии подвезти ее до дома. Женщина предложение не отклонила и всю дорогу не переставала говорить о том, что Ганнибал должен ей новую пару колготок и шарф, а лучше два. Уилла он забрал домой, как и обещал, через три дня. Собаки встретили хозяина громким лаем, а их хвосты превратились в ворох мелькающих пропеллеров, с силой ударяющих по ногам. Дома почти ничего не изменилось, за исключением гостиной, на пороге которой Грэм замер на несколько долгих минут. Он лежал здесь, уткнувшись лицом в жесткий ворс, истекал кровью, пока не приехали вызванные Беделией врачи. Он бы хотел не вспоминать это, но стереть эту часть памяти не мог. Ковра не было. Паркет из темного дерева, начищенный и отполированный, сиял в лучах яркого зимнего солнца, а ковер просто исчез. Ганнибал ничего не сказал об этом, но Уилл смутно догадывался, что дорогое творение восточных умельцев сгорело где-нибудь за городом. Ничего не изменилось в спальне. Грэм с протяжным стоном удовольствия растянулся на мягкой кровати, глубоко вдыхая привычный запах подушки. Последний раз он был в отпуске в прошлом январе, смог вырваться на неделю, несмотря на протесты и угрозы Джека, и сейчас перспектива не появляться в Куантико целых шесть недель одновременно пугала и радовала. Появится время, чтобы дочитать начатую книгу и, возможно, осилить еще парочку, закончить статью, начатую еще в ноябре, но так и незавершенную из-за чрезмерной занятости. Но Уилл никогда так долго не отдыхал, отсутствие деятельности сведет его с ума. Впрочем, он совершенно не мог противостоять напору Ганнибала, требующего от него выполнения врачебных предписаний. Никаких физических нагрузок и вождения машины, никакого алкоголя и той жуткой, по мнению Лектера, еды, которую он перехватывал с Беверли в ресторанах быстрого питания. Возможно, он сможет это выдержать, пригласить друзей, чтобы не свихнуться от тоски в собственном доме. Но Уилл слишком наивен, чтобы осознать — Джек не отстанет от него так просто, даже находись Грэм на смертном одре. Когда Ганнибал возвращается на следующий день домой, неся тяжелый пакет с книгами, его обоняние улавливает чужой запах. Тяжелый, пропитанный недовольством и упрямством на грани безумия. Среди всех людей, кто мог вторгнуться в его дом, так пахнет только один человек. Действительно, Кроуфорд находится в гостиной, ходящий от стены к стене, скрестив руки на груди, и резко парирующий любые слова Уилла. Грэм бледный, его лоб покрыт испариной, а пальцы рук мелко дрожат, когда он снова пытается оказать сопротивление. Лектер оставляет свой драгоценный сверток на столе у входной двери и в одно мгновение заполняет большую комнату своим раздражением, ощущающимся покалыванием на кончиках пальцев. На кофейном столике и половине дивана разложены тошнотворные фотографии с места преступления, заключения экспертов и еще бог знает что. Может быть у него получится списать это убийство на состояние аффекта, потому что Уилл практически падает в обморок, вжимаясь в диван и пытаясь исчезнуть. — Джек, — мужчина оглядывается и сдержано кивает. Он не рад, что кто-то им помешал. — Что делают здесь все эти бумаги? Кроуфорд тяжело вздыхает, его недовольство растет, словно это Ганнибал пришел в чужой дом, а не он. — Нам нужна помощь по делу, поэтому я приехал. Хотя было бы куда лучше, чтобы Уилл сам приехал в отдел, и мне не пришлось везти всю эту кипу отчетов и фотографий, — Джек замирает рядом с Грэмом, ожидая от него ответа на заданный раньше вопрос. — А Уиллу нужно отдыхать. Его выписали из больницы вчера, Джек, у него официальный больничный, — мужчины пристально смотрят друг на друга, но Лектер не тот, кто проигрывает в гляделки. Этот талант пресек две попытки уговорить его на еще одну собаку. — Справляйтесь самостоятельно, не привлекайте его к работе в эти шесть недель. — Если бы Вы, доктор Лектер, — Джек переходит на официальный тон, но когда Ганнибала это пугало хоть сколько-нибудь, — тщательней выбирали пациентов, мы бы не потеряли консультанта, когда тот парень в Небраске снова вернулся к поджогам. Лектер преодолевает разделяющее их расстояние, полностью игнорирует крупную фигуру мужчины и рассматривает измученное выражение лица Грэма. Им нужно переехать на другой континент, чтобы не видеть посторонних в своем доме. — А если бы Вы, Джек, тщательней выбирали жену, то не приезжали бы ко мне четырежды в неделю, чтобы поужинать, — Ганнибал парирует грубо и нетактично, наслаждаясь дернувшимся от злости уголком губ Кроуфорда. — Я вынужден попросить забрать все это и покинуть дом. У меня есть ощущение, что только мне есть дело до состояния Уилла и его здоровья. Джек, я прошу, не стоит доводить это до еще большего конфликта. Уилл вернется к работе по истечению больничного. Кроуфорд хочет ответить, но в последний момент удерживает язык за зубами, его движения резкие, когда он собирает документы, а на вежливые слова прощания Лектер и не надеется. Ему не составляет труда уложить Грэма на диван и закутать в плед, словно безвольную куклу. — Я принесу тебе твои лекарства, ты отдохнешь, а потом мы поужинаем, — Уилл кивает, не открывая глаз. — Тебе не стоило открывать ему. Ведет себя как царь, раздавая поручения. — Наконец-то хоть кто-то высказал ему, что он мудак, — Грэм с тихим вздохом устраивается удобнее. — Разбуди меня к ужину, если я сейчас не посплю, то умру. Ганнибал целует его лоб, мягко оглаживает щеку и как можно тише уходит из гостиной. По крайней мере, они будут свободны от общества Джека на ближайшие несколько недель. Собаки устраиваются около дивана, и только Бастер мчится на кухню, надеясь урвать вкусный кусок раньше остальных. За окном снова валит снег.