Тревоги и желания

Эдмунд раскрыл глаза и резко сел в своем гамаке, заставив его заскрипеть. Соседний гамак качался из стороны в сторону - это Каспиан в нем беспокойно крутил головой, разметав по подушке каштановые пряди, бормоча нечто бессвязное. Эдмунд с тревогой взглянул на него. Привстал и потянулся к Каспиану, чтоб разбудить его. Но тут клубок зеленого тумана проплыл под ним, стелясь по полу, и рука Эдмунда инстинктивно принялась нащупывать рукоять меча, лежащего в ножнах здесь же, в гамаке. Даже во сне никто на корабле не расставался со своим оружием. Трюм заполнило удушливое зловоние. Спящие вокруг матросы тут же заворочались, мерный храп прервался, сменившись тяжелым сопением. Туман подобрался выше, к самому окну, заставляя лунный свет играть в зеленых облаках. Он казался необъяснимо притягательным, почти красивым, и Эдмунд ощутил словно исходящее извне, а не от него самого желание прикоснуться к нему. Сгущающееся облако оформилось в фигуру, расплывчатую, но с ясным, до боли знакомым лицом и глазами зелеными, как изумруды. - Эдмунд, - произнесла Белая Колдунья, сотканная из дымных нитей. - Идем со мной. Он помотал головой, сглотнув, и выхватил меч из ножен. - Уходи! - закричал он так, что мог бы перебудить весь корабль, однако же никто не проснулся. Зловещий туман поглотил всю команду, и лишь Эдмунд бодрствовал в этом сонном царстве. - Я могу сделать тебя великим снова, - промолвила Белая Колдунья, ничуть не смущаясь его злости. - Могу дать тебе все, что захочешь. Даже его, - она посмотрела на ворочающегося Каспиана, по-прежнему в плену кошмаров. - Ты будешь моим королем, его королем. Будешь править всеми. Только дай мне руку, - она потянулась к нему щупальцем зеленого дыма. Дым разлился по легким, обволок мозг мягким пьянящим объятием. Чудесные видения затмили взор Эдмунда: они оба стоят на мостике Покорителя Зари, держась за руки. Вот Каспиан нежно улыбается ему, откидывает с лица волосы, растрепанные соленым бризом, и Эдмунд улыбается в ответ, счастливый и влюбленный. Позади них расцветает рассвет, а впереди - берега Нарнии, такие родные и манящие. Они плывут домой. Но Эдмунд не был уже тем мальчиком из Англии, что легко поддался бы на такое. Нарния вновь сделала его тем великим королем, которым он был тысячу лет назад - сильным, отважным и умным. Пробудившаяся в нем ярость позволила сбросить сладкое наваждение, и Эдмунд яростно взмахнул мечом: - Нет! Уходи! И тут проснулся Каспиан. Он так резко поднялся, что чуть не вывалился из гамака, звук его тяжелого дыхания разносился по всему трюму. Вместе с тем мерзкий туман отступил, унося видение Эдмунда, позволяя ему вновь вдохнуть свободно. Но как только он увидел Каспиана, дыхание перехватило вновь. Не только потому, что Каспиан выглядел невинным и беззащитным, будто сломленный ребенок, нуждающийся в ком-то. Потому, что он был, как ни удивительно в данных обстоятельствах... очень красив. Пару секунд Эдмунд просто впитывал странную сладость момента, глядя на спутанные темные кудри, широко раскрытые глаза, казавшиеся сейчас чернее самой ночи, на длинные ресницы, их обрамлявшие. Пухлые губы Каспиана дрожали, он жадно вбирал в себя воздух. Эдмунд наблюдал, как вздымается и опадает его грудь, как дыхание колышет пряди, упавшие на лицо. Наконец он вынырнул из прекрасной иллюзии, потянулся к Каспиану и, вместо того чтобы взять его за руку, убрал с лица мокрые от пота волосы. Каспиан вцепился в его пальцы с отчаянием, не глядя, будто не осознавая полностью, что делает, и стиснул холодную ладонь. Эдмунд так обеспокоился, что почти позабыл о Колдунье, не считая, пожалуй, той части, что относилась к человеку напротив него. Он так хотел... но кого волновало, чего он там хотел? Как бы то ни было, сейчас Каспиан нуждался в нем, в утешении, что он мог принести, и ничего больше не имело значения. И Эдмунд сжал его дрожащую руку в ответ, но мягко, успокаивающе, давая знать, что он рядом. - Что ты видел? - спросил он. Точнее, ему показалось, что спросил, но эти слова пронеслись лишь в его голове, и он знал, что не должен просить Каспиана рассказывать о таком. Поэтому Эдмунд прочистил горло и сказал, на этот раз вслух: - Ты в порядке? Каспиан шумно вобрал в себя воздух. - Да, да, теперь все нормально, - выдохнул он, судорожно кивая. Эдмунда это не сильно утешило, он видел, что Каспиана все еще трясет; он потрясенно смотрел в одну точку, даже не поднял глаза на голос друга. - Просто страшный сон. - Не у тебя одного, - с ухмылкой заметил Эдмунд. Ухмылка - хорошо: помогает спрятать страх. И боль. Колдунья обещала то, что он не смог бы получить и за тысячу лет, со всей своей властью бывшего короля Нарнии - короля нынешнего. Такого красивого, желанного короля. Каспиан наконец поднял глаза на него. Эдмунд жадно смотрел, запоминая каждую черту. Один Аслан знает, как скоро им придется расстаться, но Эдмунд бы поклялся на всех семи мечах, на всех созвездиях, что указывали им путь в бескрайнем море, что будет защищать Каспиана до последнего, неважно, получит он хоть что-то от этого или нет. Ему вполне достаточно смотреть на него - его темные глаза, золотисто-шоколадные под светом солнца и темные, как ночь, при луне; его губы, растянутые в белозубой улыбке или задумчиво поджатые, когда он подолгу чахнет над картами с Дринианом; его каштановые кудри, ниспадающие до плеч, отливающие золотом в солнечном свете, как и его глаза... Эдмунд просто смотрел и пил до дна, жадно, пытаясь насытиться тем, что имеет, в глубине души понимая, что не насытится никогда. Он был так занят, любуясь Каспианом, что не замечал, как смотрит Каспиан на него.