Поблагодари волка

      Поднесённый к сигарете огонь трепетал на ветру, намереваясь погаснуть, от следующего порыва его спасла вовремя подставленная ладонь. Дерек глубоко затянулся и с оттяжкой, задерживая горький дым внутри, выдохнул через нос. Потёртая армейская зажигалка, пережившая два поколения, малое напоминание о хрупкости человеческой жизни, исчезла в кармане джинсов. Опустилась рука. Стайлз попятился, молча исследуя взглядом сообщника.       Они стояли перед великолепной чёрной шевроле камаро пятого поколения, — идеального состояния, благодаря отеческой заботе Хейла, — покрытые грязью и вонью смерти. В бардачке мирно покоились паспорта, тридцать девятый глок, банка аддералла, внутри багажника лежала испачканная кривыми кровавыми разводами канистра бензина. Охота кончалась. Проточная вода из пятилитровой бутыли вскоре избавит от тягости прошедших суток, с новой одежды начнётся чистая страница.       Дерек искал сожаление или раскаяние в пронзительных карих глазах, настигший ужас осознания, когда Стилински размеренно вышагивал вдоль рваных краёв вырытой ямы, однако бледное лицо отражало лишь печаль, столь знакомую, распалявшую призрачные воспоминания из детства. Качал головой, хмурился собственным мыслям, слишком тихий в сравнении с прошлым. Сложив руки на груди, остановился спиной к Хейлу.       Следы заметены, алиби неопровержимы, проведена колоссальная работа. Осталась куча свидетелей их раздельных отъездов. Стайлз продал родительский дом, болезненно напоминавший о потерянной семье, рванул покорять большой город после затяжной депрессии, лишившись единственного якоря. Дождавшись окончательного пересмотра дела, месяц назад штат покинул Дерек, последний раз его видели проездом в районе Канзаса. Перестраховались. Вряд ли полиция вовсе приложит усилия для поиска преступников, если однажды найдёт и идентифицирует это захоронение. Мёртвые ублюдки не стоили нервов.       Бейкон Хиллс — дрянное место, умело прятавшее тайны жителей. В нём легко затаиться, если знаешь скрытые ходы. Дерек здесь вырос. Прожил счастливые юношеские годы, полные исследованиями бескрайних калифорнийских лесов, пока не сбежал с сестрой. Дальше от изуродованного пламенем особняка. Окончил университет, возмужал, вернулся следом за ней, а местность осталась прежней. Центральная улица обзавелась новым торговым центром, но родные зелёные просторы не тронуты. — Спасибо, — нарушил тишину Стилински. Оборвал поток мыслей, возвращая к реальности. — Могу ошибаться, — сипло выдохнул Дерек, покосившись на дымившую сигарету, — но благодарить за подобное не принято, — он поднёс её к обветренным губам, чтобы заглушить нервную усмешку.       Стайлз промолчал. Мог опустить плоскую шутку, тщетно пытаясь разрядить обстановку, попросить прощения, задолго до их грязного дела Хейл перенёс достаточно страданий из-за его болтливости, однако слова застряли в глотке. Стилински поднял шумиху, стоило найти обезображенное женское тело неподалёку от сгоревшего дома. Развил целую теорию заговора, прознав о кровном родстве погибшей, вернувшегося в родной город Дерека и их нестабильного дяди, чудом выжившего в том пожаре, лечившегося у знакомого психиатра. Мужчины вызывали необоснованные подозрения, их подпитывали расползшиеся слухи, не без помощи Стайлза. Опасные, как одичалые волки.       Впоследствии, имя сына шерифа забылось, не всплывало в новостных сводках, он сидел дома во время судебного процесса, что не умаляло вины. Пожиравшей изнутри. — Ты напряжённо думаешь, — заметил Хейл. — Зачем, — мгновенно отозвался Стайлз, попытавшись затронуть серьёзный разговор, и закашлялся, подавившись воздухом. В уголках глаз выступили слёзы. Стилински прочистил горло, стёр капли, попытался нормально продолжить, севшим голосом: — ты помог мне? Девять месяцев тюрьмы вряд ли забылись. Если бы я тогда подумал, обошлось малой кровью, сам понимаю. Хотя доказательства твоей невиновности столь же расплывчаты, как обратного, именно мы с отцов настроили людей. Суд был сюром. А теперь, — он взмахнул рукой, указывая на окружение, — стоило лишь попросить. — Обычная помощь. — Дерек, ты выследил каждого. Нашёл, привёз сюда. Сделал всё, на что у меня ушли бы годы, если бы хватило духу. — Да, — Хейл пожал плечами. — У меня не было выбора. — Что? Он есть всегда. Брось, стоило записать наш разговор, сдать полиции, хотя бы шантажировать, — задыхался от переизбытка эмоций Стилински. — Господи, заткнись.       Дерек растёр пальцами переносицу, сильнее марая лицо сырой грязью. Сел на капот шевроле, долго и внимательно смотрел на Стайлза, пока молчание не затянулось до дискомфортной тревоги. — Ты прав. Чертовски прав. Девять месяцев, проведённых в тюрьме — сумасшествие. Можно открыть целый бизнес за это время, отремонтировать дом, найти любимого человека и вернуться в большой город, где собственная квартира. Сейчас моя репутация ниже нуля, с неё не вывести чернильное пятно размером с Аляску, каждый сочтёт своим долгом напомнить, что у полиции были основания не только подозревать, но и задержать меня после убийства сестры. Без малого год, — он стряхнул пепел под ноги. — Мне посчастливилось услышать множество историй, как люди возвращались под стражу, движимые местью. Вырезали семьи вынесших приговор судей. Дело в том, — Дерек покачал головой, переменившись в лице, прищурившись, — что я не способен оправдать уебков, убивших шерифа. Он десятки лет защищал то, что кропотливо возводила моя семья. Работал на благо сраного города, спасал его. Вплоть до последнего вздоха.       Лихорадочный блеск его глаз вызывал иррациональный восторг. Стилински продолжал рыться в деле после оглашения приговора, которое сам раскрутил, и первым заметил несостыковки. Он не специалист семейной психологии, но не требовалось высшее образование, чтобы понять, насколько внутренние отношения Хейлов близкие. Дерек просто не смог прикончить человека, ставшего ему заменой матери.       Переломным моментом, когда Стайлз решил двигаться по направлению к справедливости, стало короткое посещение. Личный разговор окончательно убедил, что они с отцом совершили ошибку. Используя связи, удалось наладить постоянный контакт. Звонки, личная переписка, гораздо больше свиданий, нежели дозволено обыкновенным посетителям. Дерек терпеливо отвечал, создавая образ хорошего парня. Сближение между ними стало разумным исходом, слишком много часов проведено наедине, совместное преступление — следствием дружбы. — Сумасшедшее благородство. — Одержимость, — прагматично хмыкнул Хейл. Расплылся в диком оскале, схватил Стайлза за запястья, рывком притягивая ближе. — Одним чрезмерно взволнованным мальчишкой. — Пресвятая Дева Мария, — оторопело пробормотал он.       Бездумно скользя взглядом по чужим губам, Стилински невольно задумался, насколько горький поцелуй после курения. Облизнулся. Вырвался из слабой хватки, не отшатываясь, забрал почти выкуренную сигарету, чтобы осторожно затянуться. Стайлз пробовал курить, но давно. Дым обжёг горло, осел гарью на языке. Подняв голову, он выдохнул в приоткрытый рот Хейла, поддавшись моменту.       Всё правильно: обворожительная, искренняя улыбка на лице Дерека, благодаря которой он казался менее опасным; их возникшая ментальная близость; разделённая на двоих месть. Человек рядом не прост, хладнокровен и жесток, однако нечто особенное заставляло Стайлза довериться.       Канистра покинула багажник. Повис безмолвный вопрос, кому стоило совершить акт правосудия, и Стилински отрицательно качнул головой, позволяя второму закончить их преступление. Дерек согласился. Ритуально очерчивая круг по краю ямы, он залил топливом сгружённые на дно трупы.       Тара полетела вниз.       Стайлз обнял его со спины, отводя подальше, вытащил тлевший окурок изо рта, обжигавший губы, и бросил следом. Бензин вспыхнул.       Руки грязные. Закапывать могильник легче, чем разрывать долгими часами. Воды хватило обоим, даже на лопаты нашлось. Использованная одежда убрана в спортивную сумку, спрятана под задним сидением, избавятся позже. Дерек накинул кожаную куртку поверх серого поло, шлёпнул Стилински по обтянутой затёртыми джинсами заднице, подгоняя. Первым забрался в автомобиль. Стайлз сел рядом, на переднее пассажирское, педантично пристегнулся, чем вызвал очередной смешок. — Я остаюсь сыном шерифа. — Верно. К тому же, ты не сделал ничего плохого. — Мне не требуется поддержка. Я полностью осознаю, что натворил. — Мы сделали это вместе, — оборвал Дерек.       Слова теплом разлились в груди, согревая душу. Вдвоём они совершат множество глупостей, гораздо меньшего масштаба. Обязательно переступят закон, не единожды. Вместе. Стилински потерял отца, но взамен обрёл нового человека. Лишённый зелени пустырь в отдалении казался нетронутым.       Стайлз вытянул затёкшие ноги. Зевнул. Потянулся к радио, выискивая среди волн самую попсовую, заполненную песнями о любви. Ему нравилась атмосфера. Хейл, сосредоточенно выруливавший на шоссе, аромат сладковатого освежителя. Картинка поплыла, накатили слёзы. — Поздновато. — Столько времени. Ты слушал меня, отвечал на письма, звонки. — Естественно, первоначально общение касалось пересмотра дела. Мне показалось глупым, что ты взялся за это после того, как помог засадить. — Прости, я хотел понять… — Знаю. — А потом они сделали это. Господи, мне не стоило ввязывать тебя, но они не должны были… — Стайлз, — оборвал Дерек. — Больше нет «их», понимаешь? Зато остались мы. Ты и я, квартира в Нью-Йорке. Никто не заведёт дело из-за исчезновения шайки байкеров, особенно прикончивших полицейского. Поверь, если бы не мы, с ними расплавился кто-нибудь другой.       Наступившее молчание разбавляли тихие всхлипы и завывание очередного сладкоголосого певца, чьи банальные строки западали в разумы фанатичных девочек своей простотой, идеализацией мира. Стайлз закрыл глаза. Откинулся на спинку сидения, наслаждаясь чувством выполненного долга, продолжая подрагивать от изредка накатывавших волн отчаяния. — Дерек. — Я всё ещё тебя слушаю. — Спасибо, — повторил Стилински в который раз за день. — Я люблю тебя.