Чужие

      Наслаждение, граничащее с болью – то, что испытывает Киммон на сцене, пока Коптер пытается доставать зубами конфеты из фантиков. Мягкие губы Копа почти касаются его лица, его теплые ладони почти касаются его плеч, и кажется, будто и не было этого месяца холодности и молчания, что отдалили их друг от друга. Не было этой ссоры, после которой Коптер ни разу не позвонил, ни разу не сделал даже шага на встречу, а Киммон просто не смог побороть свою гордость и первым найти путь к примирению.       Коптер все еще неприветлив, но дрожит от любого прикосновения, Киммон все еще не готов помириться, а потому, то и дело жестоко подшучивает над Копом, неизменно сразу же возвращая ему свое внимание – работа превыше всех обид. Зрители не должны видеть той холодности, с которой они общаются в последнее время. Для фанатов они все еще влюбленные Мингкиты, покорившие своей игрой всю Азию. И Киммон продолжает играть, наслаждаясь прикосновениями и взглядами человека, с которым не может даже заговорить вне камер. Человека, который снится ему каждую ночь.       Сколько раз он останавливался в последний момент, уже набирая в сообщении «прости». Сколько раз разворачивал машину уже на пути к его дому. Но все оставалось по-прежнему, и вот уже месяц он одинок, потому что больше нет Кимкопов. Теперь они чужие.       Фанмитинги заканчиваются, вымотав Кима до предела, поэтому на пути к отелю он молчит. Вчера он все же хотел поговорить, но прошлым вечером Коптер допоздна гулял с Ти, поэтому вернулся, когда Киммон уже спал, так что разговора снова не получилось. И сейчас напряжение после изнуряющего фанмитинга перерастает в панику при одной мысли, что им с Копом как-то нужно все, наконец, выяснить между собой. Но как? Ким не готов к разговору. Еще не готов признать свою вину, хотя и понимает, что просто вспылил и создал проблему на ровном месте. Он просто не готов к тому, чтобы видеть Коптера так близко и не иметь возможности прикоснуться. Потому что сам все испортил.       Перед отелем куча фанатов, и Киммон задерживается сначала у входа, а затем на ресепшене, чтобы поприветствовать их. Он не спешит в номер, поскольку там его больше не будет связывать контракт, и все, что ему останется – снова и снова вспоминать тот холодный взгляд, которым его неизменно одаривает Коптер. Как же страшно осознавать, что больше ничего не будет.       Дверь резко закрывается за его спиной, и, только обернувшись, Киммон понимает, что на этот раз избежать разговора не удастся - Коптер с решительным видом преграждает путь к побегу.       - Ну, и сколько это будет продолжаться? – Коп не отводит взгляда. В отличие от своего персонажа, он не стесняется своих чувств. Но злится он так же, вот только причина иная.       - Продолжаться что? – приняв неизбежное, Ким неожиданно расслабляется и отвечает ровным голосом. Если даже он и испортил все, это еще не значит, что позволит Коптеру устроить скандал.       - Как долго ты будешь таким? – Коп начинает злиться, поскольку вновь натыкается на стену безразличия. - Сколько еще ты будешь меня наказывать?       - О чем ты? – Ким в демонстративном удивлении выгибает бровь.       - Брось, - Коптер усмехается, - Только не говори, что у тебя больше нет никаких чувств ко мне. Твои действия говорят об обратном. Кроме того, твое возбуждение на сцене от моих прикосновений не заметил только слепой.       - Так все твои случайные поцелуи, – Ким чувствует, что начинает проигрывать, - Это все специально?       - Не забывай, что в эту игру можно играть вдвоем, - Коп ехидно улыбается, заставляя сердце Киммона пропустить пару ударов, - Думал, я тебе так просто спущу все те подколы, когда ты игнорировал меня?       - Игнорировал? – Ким наигранно удивляется, - Это же ради шутки, чтобы порадовать фанатов.       - Это работа, Ким. И шутки тут не уместны, - Коптер подходит близко, беря Киммона за полы куртки, - Ты можешь, сколько тебе угодно, не обращать на меня внимания в реальности, милашничать с Басом, строить глазки своему кумиру Году, но на сцене ты должен быть влюбленным в меня. Безумно и отчаянно. Запомни это.       Коптер шепчет уже почти Киму в лицо, поскольку, видя его так близко, тот невольно наклоняется, сам же и сходя с ума от подобной близости. Коп невольно облизывает губы, и это оказывается последней каплей. Ким просто срывается. Сегодняшние выступления, неловкие прикосновения, теплые ладони его малыша – одно воспоминание обо всем этом напрочь срывает у Кима крышу, и он жадно целует губы, по которым так долго скучал.       На этот раз между ними нет никакой пленки, и Ким ощущает жар – поцелуй Коптера обжигает, заставляя дрожать от страсти, но сам же Коп отчаянно цепляется за куртку Киммона, словно боясь упасть. Пламя все разгорается, и податливые губы его малыша вынуждают Кима забыть об обиде, о холодности и о том, что он так и не извинился. Стук в дверь прерывает их уже тогда, когда Коптер отбрасывает прочь снятую с Киммона куртку.       - Черт, - шепчет он тихо и идет открывать дверь, пока Ким пытается восстановить дыхание.       На пороге Ти. Похоже, работа его совсем не утомила, поскольку он зовет гулять, но замолкает, наталкиваясь на холодный взгляд Копа.       - Кажется, я не вовремя… - бормочет он, с беспокойством глядя на своего друга, - Вы что, опять ругаетесь?       - Нет, - Коптер выталкивает Ти из номера, прежде чем тот додумывается до настоящей причины, - Мы с Пи’Киммоном просто решили отрепетировать кое-что для следующего фанмитинга. По горячим следам, как говорится. Извини, Ти.       Захлопнув дверь прямо у Ти перед носом, Коп поворачивается к Киммону, который тут же тянет его к себе, возвращаясь к прерванному.       Куртка Коптера летит прочь, а за ней и рубашка, как и одежда Кима. Боль расставания выливается в страсть, которую они без устали выплескивают друг на друга в поцелуях, в касаниях, в жаре объятий.       Вдвоем в душе тесно, но они настолько не в состоянии оторваться друг от друга, что не замечают этого. Страсть накрывает с головой, и тянуть просто невыносимо, поэтому, когда Киммон медленно толкается в Копа, тот только сжимает зубы от боли, но не отстраняется, а наоборот, подается навстречу, не давая Киммону времени одуматься. Плавные движения сменяются резкими толчками, стоны Коптера становятся все громче, и Ким, просто уже не контролируя себя, резко вбивается в своего партнера, чувствуя, что разрядка близка. Волны накатывающего наслаждения заставляют дышать тяжелее и тяжелее, и когда Коптер просто срывается на крик, кончая от очередного резкого толчка Кима, тот изливается в него, до боли сжимая его бедра.       Коптер цепляется за Киммона, не в силах твердо стоять на ногах и дрожа в его объятиях, поэтому Ким бережно закутывает его в полотенце и несет в кровать.       - Ты больше не сердишься? – шепот Коптера вызывает у Киммона улыбку. Его малыш растерял всю свою воинственность.       - Нет, - Ким целует в ямочки, задыхаясь от нежности, - Прости меня, я не должен был так с тобой обращаться.       - Прощаю, - Коптер притягивает его к себе, - Но только попробуй снова начать меня игнорить. В следующий раз задница будет болеть у тебя…       - Если это была угроза, - Ким смеется, легонько целуя в губы, - То мне не страшно.       - Значит, в следующий раз я сверху? – Коп выгибает бровь, - Раз ты согласен.       - Значит, мы снова вместе? – парирует Ким, - Раз будет следующий раз…       - А мы разве расходились? – Коптер крепко обнимает, - У нас контракт, согласно которому ты – мой. Навсегда.       Ким не успевает ответить, так как в дверь снова стучат. Обмотав полотенце вокруг бедер, он открывает. Год, как всегда, спокоен и, кажется, даже не удивлен видом Киммона.       - Если вы уже закончили трахаться, - начинает он без вступления, - Могу я забрать свою зарядку для телефона, которую я тебе одалживал?