Без тебя мне холодно

Кручусь в нагретой постели, не могу уснуть. Все прислушиваюсь к каждому шороху, хоть их практически нет в пустой квартире. Начинаю задумываться о том, что следует купить настенные часы, которые своим тиканьем будут разбавлять вот такую безмолвную тишину. Также в качестве возможных вариантов идут кошка, собака, хомячок, шиншилла, ручной динозавр.… Ну что за бред лезет в голову?! Тяжело вздыхаю и снова переворачиваюсь на другой бок, поджимая под себя ноги. Пальцы холодные, все никак не могут отогреться. Заболевать начинаю, что ли? Только этого не хватало… Наконец-то щелкает дверной замок, практически бесшумно открывается и закрывается входная дверь. На мгновение замираю, перестаю дышать, а потом позволяю себе расслабиться, растечься по кровати, откинуть одеяло, подставляя спину прохладным потокам воздуха, и закрыть глаза. Я сплю. Ты опоздал на полчаса, вот я и уснула. Слушаю, как ты медленно перемещаешься по квартире: вот зашел на кухню, увидел оставленный для тебя ужин, кажется, даже что-то поел; вот хлопнула дверца холодильника, значит не такой уж и голодный; вот зашумела вода о бортик раковины, умываешься, значит, уже скоро придешь в спальню и обнаружишь спящую меня. Тихие шаги звучат все ближе и ближе, в одном месте пол неприятно скрипит, заставляя тебя остановиться, прислушаться. Ремонт что ли затеять? Ты заглядываешь в комнату, видишь меня и тихо вздыхаешь. Снова шаги, а потом кровать прогибается у меня за спиной, и ты вытягиваешься в полный рост рядом. От тебя веет морозной свежестью и тем неповторимым ароматом воздуха, который зимой прочно впитывается в волосы. Непроизвольно подаюсь назад, стремясь прижаться к тебе и раствориться в твоих объятиях, вдыхая твой запах переплетенный с запахом улицы. Твои руки прохладные и влажные, явно опять морозил пальцы, а потом стоял и пытался отогреть их под горячей водой. Сколько раз я говорила тебе надевать перчатки? Потом выскажу тебе все, что думаю по поводу подобной безалаберности. Потом… Отодвигаешься от меня, скользишь по простыне немного пониже, обдаешь спину между лопаток горячим дыханием. Капельки холодной воды с твоих волос попадают на обнаженную кожу, вызывают толпу мурашек, резво пробегающих по ногам и рукам. На улице пошел снег? Здорово! Значит можно будет завтра, в наш законный выходной, поиграть в снежки, полепить снежную бабу. Зима. Вообще, слишком много посторонних мыслей забивают мою голову. Но, даже не смотря на то, что я это осознаю, не думать не получается. И пусть все мысли отвлеченные, центром их являешься именно ты. Без тебя мне скучно, грустно и очень тоскливо. Ты мое персональное солнце, горячее и пленительное, правда, с вечно замерзшими руками. Именно это неповторимое сочетание когда-то меня и привлекло, приманило обещанием контрастных ощущений, и, как показывают годы, я не ошиблась в своих догадках. Твои пальцы скользят по моей коже, гладят, нажимают, спускаются по бедру до колена, щекочут его с обратной стороны, сжимают, закидывают мою ногу на твою, тянут назад. Ты уже понял, что я не сплю, ты знаешь меня слишком хорошо, слишком тщательно изучил все мои привычки, но не спешишь призывать меня к чему-либо. Действительно, зачем? Ведь нам и так все нравится. Прижимаешься губами к моей спине, нежно и трепетно, так, как только ты умеешь, выражая всю свою любовь. Вместе с поцелуем, мягким и невинным, сжимаешь мое бедро, прижимаешь к себе сильно и требовательно, резко контрастируя ощущения. Выдыхаю резко, со свистом, чувствую, как по телу прокатывается волна возбуждения. С тобой всегда так, горячо и страстно, необузданно. Твои пальцы поднимаются вверх по моему телу, гладят, словно в насмешку, мой подрагивающий живот, хоть ты и знаешь, как я это не люблю. Подтягиваешься выше, поднимаешься поцелуями до моей шеи, шумно вдыхаешь запах моих волос. Именно так, шумно, будто не можешь насытиться, словно тебе не хватает и хочется больше и больше, и тело, и душу, и мысли, будто одним этим вдохом стремишься впитать в себя всю мою суть. — Даш? Голос хриплый, с завораживающими вибрирующими нотками, необыкновенный, ТВОЙ голос. Я готова его слушать всегда, порой даже не важно, что ты будешь рассказывать, лишь бы говорил, говорил…. Но я не отвечаю тебе. Я же сплю, правильно? — Да-ша? — слышу улыбку в голосе, практически коварную усмешку, которую ты даже не пытаешься спрятать, подавить. И это меня тоже возбуждает, жесткой щеткой проходится по оголенным нервам, заставляет затаиться в ожидании. — Родная, открой глазки. — Уже тихо посмеиваясь, шепчешь мне в ухо, вновь начиная поглаживать мое бедро, выводя какие-то символы, в которых я не без труда угадываю слово «врунишка». Ах, так?! — Я сплю. — Хриплым голосом выдавливаю и сразу замолкаю. Я молчала, ему приглючилось. — Любииимаяяяя, — растягиваешь гласные, мурлычешь, словно кот, добравшийся до миски со сметаной, явно чувствуешь себя победителем. — Сплю я. — Бурчу почти обиженно, уже точно зная, что игра закончилась, и ты действительно победил. Снова. Ты всегда меня побеждаешь, но именно это я в тебе и ценю. Ты сильнее, но никогда меня по-настоящему не обидишь. Прижимаешь меня к себе, словно хочешь вплавиться в мою кожу, толкаешься бедрами, всего один раз, явно обозначая свои намерения, и отстраняешься. Тянусь за твоим теплом, выгибаюсь дугой, но не достаю. Мне тебя не хватает, пусть даже твои руки вновь и вновь проходятся по моему телу, а губы выцеловывают сгиб шеи и плечи. Поцелуй и укус, мягкое поглаживание и щипок — в этом весь ты. Не выдерживаю, разворачиваюсь и тянусь за поцелуем. Я так соскучилась за этот долгий день. Твои губы мягкие, горячие, словно из огня сделаны, я теряюсь в них, готовая целовать, пить твое дыхание минимум вечно. Перекатываешься на спину, кладешь меня на себя, сжимаешь ягодицы руками в собственническом жесте и улыбаешься. Сквозь поцелуй улыбаешься, зараза! Словно говоришь: «Мое! Ты вся принадлежишь только мне! Вся. Без остатка!» И даже то, что я сижу верхом на тебе, не дает мне никакой власти. Ты ведущий, руководящий. И да, это меня тоже заводит. Кусаю твои губы, руками шарю по обнаженному телу, в миллионный раз впитывая в себя каждую черточку, каждую впадинку и изгиб, пытаюсь насытиться тобой, хоть и понимаю, что это бесполезно. Заглядываю в твои полубезумные глаза и пьянею, пьянею… Почему голубые глаза никогда не сравнивают с алкоголем? Вселенская несправедливость, ведь они гораздо более крышесносные, нежели какие-то другие. Прижимаюсь губами к твоей шее, кусаю бешено бьющуюся жилку, с непередаваемым ликованием слушаю твой хриплый выдох. Запускаю руку в твои волосы, сжимаю их на затылке, отворачиваю голову немного в сторону, чтобы легче было добраться до твоих ушей. Кусаю мочку, веду языком по ушной раковине, шепчу прямо в ухо какой-то бред и чувствую, как по твоему телу бегут мурашки, чувствую… Ты трешься о меня совершенно бесстыдно, словно так и должно быть. Разводишь мои ягодицы в стороны, заставляя чувствовать себя уязвимо, пусть я тебе и доверяю. Инстинкты. Выгибаю спину, трусь сосками о твою грудь, прошу и требую ласки. Ты сравниваешь меня с кошкой, смеешься, играешься, но дыхание, это чертово хриплое дыхание, выдает тебя с головой. Тебе не терпится оказаться во мне, почувствовать, как мягко обхватывают тебя мои стенки. И ты поддаешься, ведешь пальцами по моему животу, дергаешь за слегка отросшие волоски на лобке, мимолетно ласкаешь разбухший клитор и погружаешь в меня пару пальцев. — Ты такая мокрая… — Хрипло выдыхаешь мне в лицо. Порнушная фраза, но, Боже, она только повышает градус возбуждения, заставляет ерзать, постанывать, хотеть большего. А твои пальцы двигаются неторопливо, нежно и размеренно, как будто мне в бедро не упирается возбужденный член, будто ты еще можешь терпеть. Это невыносимо, заставляет сорваться на хныканья, и, в очередной раз уплывая в поцелуй, я кусаю тебя, стараясь этим жестом высказать всю свою обиду и все свое нетерпение. А ты кусаешь в ответ, как бы говоря, что игры закончились, показывая, кто здесь главный. Переворачиваешься, подминаешь меня под себя. Заглядываешь в глаза и улыбаешься, и теперь мир точно катится в бездну, потому что во всем белом свете есть только эти глаза и больше ничего… Твои пальцы выскальзывают из меня, и ты, наблюдая и явно наслаждаясь моей реакцией, медленно облизываешь их, щуря глаза, будто это действительно вкусно. Если бы было куда краснеть, я бы покраснела, а так просто прикрываю глаза, стремясь спрятаться от жгучего смущения. Ты проводишь головкой по половым губам, размазывая естественную смазку, и медленно, чертовски медленно входишь, заполняешь меня до краев. Мы идеально подходим друг другу, будто действительно когда-то были одним целым. И это неожиданно вызывает щемящую нежность и желание прижаться близко-близко и не отпускать… Твои губы смыкаются на моем соске, посасывают, терзают чувствительную горошину, и ты начинаешь движения. Сильно, резко и ритмично входишь в мое тело, выбиваешь из меня стоны, ловишь их губами, периодически срываясь на короткие поцелуи лица, шеи, плеч… А я выгибаюсь, подстраиваюсь, шарю руками по твоей влажной от пота спине, и улетаю, улетаю, улетаю… Ты мой космос, моя персональная вселенная, никому тебя не отдам, никому! — Рооома! — последний крик переходит в сдавленный шепот, перед глазами взрываются звезды, и я чувствую, как ты дрожишь внутри меня, как напряжена твоя спина, будто натянутая струна, чувствую. Ощущаю как ты расслабляешься, как по телу разливается блаженная нега, и улыбаюсь. Ты зарываешься носом в мои волосы и довольно сопишь. Дыхание выравнивается, тела остывают, и появляется желание сходить в душ. Но подняться ты мне не даешь, прижимаешь ближе, обхватываешь своими большими руками, и сопение становится еще более довольным. И кто из нас еще кот?! — Почему ты опоздал? — спрашиваю и внутренне замираю, зная, что ничего плохого не услышу, но разумно опасаясь. — Сюрприз! — шепчешь ты и трешься носом о мою шею, заставляя хихикать от щекотки. — Ты же хотела, чтобы дома не было так тихо? Твой персональный шумоиздователь спит в кресле на кухне. Зовут Соня, она хорошая девочка, правда маленькая еще, смотри не замучай. — Котенок? — с трепетом спрашиваю я, мгновенно поднимаясь из разжавшихся объятий. — Котенок. — С умопомрачительной улыбкой отвечаешь ты моей убегающей в сторону кухни спине. И вечер заполняется милой суетой, улыбками и улюлюканьем. И все так хорошо, так правильно. А за окном идет снег, устилает мягкими хлопьями землю, сияет в свете фонарей. И кажется, что значение имеет только мягкое тепло, разливающееся в сердце, заполняющее душу без остатка, способное сотворить самое настоящее чудо. И на самом деле, нет ничего важнее тихого шепота: — Я люблю тебя. — и такого же тихого ответа: — Я тебя тоже.