Вернуться домой

Мы были на Зеленой поляне и собирали драконовые лилии, которые все время норовили поджечь меня. – Я тебе сразу не поверил, когда ты сказала, что больше не придешь, – весело признался Северус и протянул мне собранный букет огнедышащих рыжих цветов. – Я ждал тебя. – Я не планировала возвращаться, – я приняла лилии и бережно обхватила их за стебли. – Ты был очень недоволен, когда узнал, что я приходила тогда. – Взрослый я? – скривился мальчик. – Не слушай его. Он ничего не понимает! – Легко сказать! – я вздохнула. – Ты очень вредный, как ты таким стал? Ты же такой милый и добрый сейчас. – Я и так добрый, ты что, не видишь? – искренне удивился мальчик. – Иначе ты бы не вернулась. – Но я вернулась к тебе, а не к профессору, которым ты станешь, – возразила я. – Жаль, что я не попала в это время, когда ты еще не мрачная гроза подземелий. Я бы очень хотела с тобой подружиться. – Да, было бы здорово, – кивнул школьник. – Если бы ты стала моим другом, я бы никогда не стал замкнутым, тем более, не примкнул бы к Волдеморту. Наверно, мы бы даже поженились. – О, ну ты слишком молод для меня сейчас! – засмеялась я, присев на траву, и мечтательно посмотрела на небо. – Что я могу сказать точно, так это то, что, попади я в твое время, я бы остановила Тома до того, как он попытался убить Поттеров. До того, как он создал крестражи, и все закончилось бы намного проще. – Да, в таком случае я бы не умер в Визжащей хижине, – низким баритоном ответил Снейп, я испуганно повернулась и вместо мальчишки увидела взрослого профессора, который смотрел на меня злобным взглядом. Злоба быстро сменилась болью, и Снейп стал медленно оседать на землю, схватившись за шею. Я резко вскочила и в панике подбежала к нему, пытаясь удержать тяжелое тело. Сквозь бледные пальцы сочилась алая густая кровь, губы зельевара стали белеть, из уголка рта вырвалась еще одна струйка крови. Не удержав тело профессора, я рухнула рядом, положила его голову себе на колени и заплакала, не понимая, что делать. – Скажите, что мне сделать? – закричала я. Снейп лишь хрипел, закатывая глаза. – Боже, как мне помочь? Нужно позвать Дамблдора… да, точно! Профессор Дамблдор! Помогите! – Не могу, моя девочка, – я обернулась к директору, который оказался справа от меня. – Он умер. Яд Нагайны слишком силен, ты опоздала, – грустно прошептал волшебник. Я посмотрела на Снейпа. Он уже не дышал, вперив в никуда неподвижный взгляд. – Ничем не могу помочь, милая. Я ведь тоже умер. Северус меня убил. Но ты его не вини, это я его попросил. Вини себя! Мы были бы живы, если бы ты выполнила мою просьбу и убила Волдеморта, когда все пошло не по плану. Я в ужасе смотрела, как директора окутала зеленая вспышка, и он упал рядом с зельеваром, глядя в небо остекленевшими глазами. Я подползла к его телу и, обняв, заплакала еще сильнее. – Простите! Пожалуйста, простите меня! – шептала я, сжимая пальцами мантию профессора. – Я вернусь в прошлое и все исправлю, обещаю! – Эта мерзссская любительница магглов, Нагайна, ссстанет твоим ужином, – я обернулась на шипящий шепот и увидела Волдеморта, у ног которого клубилась темная змея, готовая к броску. Я подумала, что надо бежать, но не могла пошевелиться. Леденящий ужас сковал мои конечности, когда я смотрела на огромную приближающуюся пасть с длинными клыками. – Хотя, она же и есть маггл, не заслуживающий даже дышать одним воздухом с волшебниками. Нагайна, кушать подано! – Аааа! – я резко села в постели, перенося крик из сна в реальность. Осознание того, что это всего лишь кошмар, подарило волну облегчения, и я снова упала на подушки, тяжело дыша и все еще всхлипывая. Сердце стучало как ненормальное, я боялась прикрыть глаза и вернуться в свой кошмар. Когда паника отступила, я окончательно проснулась и почувствовала дискомфорт, только сейчас обнаружив, что мои волосы, подушка и даже пижама были влажными. Брезгливо поежившись, я слезла с кровати, скинула мокрое белье, прошла в ванную и включила душ. Встав под прохладные струи, наконец-то прикрыла глаза, представляя, что с водой в слив утекает мой ночной кошмар. Что все это значит? Что мое подсознание хочет мне сказать? Что я должна последовать просьбе директора и прикончить Темного Лорда, если что-то пойдет не так? Я ведь до сих пор чувствую вину перед ним за то, что не смогу этого сделать. Не смогу ведь? Разумеется! Одно дело говорить, что некто заслуживает смерти, и его неплохо бы прихлопнуть, другое дело лишить его жизни собственноручно. Как быть потом, после лишения другого человека, пусть и гнилого, жизни? «Наверно, лучше, чем после бездействия, которое повлечет смерти уже невинных людей» - саркастически ответил внутренний голос. Мне хотелось поплакать, но я сдержалась. Ничего не изменится от самобичевания, я все равно не смогу убить. В любом случае придется страдать, поэтому лучше просто об этом не думать. Это всего лишь дурацкий сон, я, слава богу, не Трелони, предсказаниями не балуюсь. Просто последние пару недель я слишком много думаю о Снейпе и его нелегкой судьбе. После встречи с маленьким Северусом я стала относиться к зельевару лояльнее. В очередной раз, когда он говорил что-то едкое или просто брюзжал, я вспоминала, каким милым он был в детстве, и это помогало удержаться от колкости в ответ. Черты лица перестали казаться отталкивающими, скорее наоборот: нормальный, просто выдающийся нос, а вовсе не шнобель, в черных колючих глазах можно было увидеть острый ум, плотно сжатые губы делали лицо более мужественным. А язвительными комментариями он умело маскировал бесконечную усталость и одиночество. Покинув душ и облачившись в чистое сухое белье и сменив постельное, я залезла под одеяло и задумалась, действительно ли я раскусила Снейпа, растолковывая его сварливое поведение как часть образа, или просто идеализирую его, когда как скверный характер, на самом деле таким является? Вздохнув, я обреченно призналась себе, что, скорее всего, второй вариант. Женщины склонны идеализировать мужчин, которые им нравятся, и в моем случае, было глупо отрицать, что я испытываю к профессору лишь сочувствие и понимание. Иначе как объяснить метаморфозу моей оценки его внешности? Еще недавно я могла с точной уверенностью сказать, что у Снейпа абсолютно непривлекательные черты, а теперь его некрасивое ранее лицо казалось мне просто мужественным, но никак не некрасивым. После откровенного разговора вечером того дня, когда я познакомилась с маленьким Северусом, я с каждым днем все чаще размышляла о том, как бы сложилась его судьба, если бы Лили не отвернулась от него. Вариантов развития событий было много, в любом случае зельевар представлялся мне более счастливым, нежели сейчас, но все они мне не нравились. Потому что во всех этих вариантах у Лили фамилия была Снейп. В тот момент, когда осознала, что ревную, я сильно расстроилась. Первая причина – это факт, что объектом моей ревности является мрачный профессор зельеварения, который меня точно не жалует, что являлось второй причиной. А третья причина заключалась в том, что я понимала – никаких шансов на взаимность у меня нет, так как отлично знала, как сильна его любовь к покойной Лили Поттер. Он ведь погиб, думая о ней. «Еще не погиб!» – напомнил внутренний голос. Интересно, сколько сейчас времени? Жаль, в подземельях нет окон, чтобы знать, наступил ли уже рассвет. В комнате было темно, и я не могла рассмотреть циферблат настенных часов, а вставать и зажигать свечи было лень. Хотя, спать не хотелось, да и присутствовала боязнь, что страшный сон вернется. Я нехотя встала, заправила постель и зажгла свечу. Да уж, все-таки электричество великая вещь, почему волшебники упрямо игнорируют прогресс? Часы показывали семь утра. Пора заканчивать с рубрикой «если бы, да кабы» и пойти подышать свежим воздухом. *** Я вдохнула морозный воздух и поежилась. Рассвет уже дано наступил, а вездесущий снег только добавлял освещенности своей белизной. Хотелось пробежаться, но я не могла рисковать быть замеченной в своих особенностях, когда любой обитатель замка мог заметить меня с окна. Во дворе никого не было, скорее всего, студенты отсыпаются – сегодня вечером состоится знаменитый Святочный бал. Я прошуршала по мягкому снегу к замерзшему озеру. Мои шаги хрустящим эхом раздавались по окрестностям. Остановившись на берегу, я посмотрела на ледяную поверхность водоема и отчего-то почувствовала странное счастье. Странное, потому что не могла найти причину его возникновения, но оно было внутри меня, теплом разливаясь по груди. В тишине озера было что-то волшебное, и я питалась этой энергией, наслаждаясь уединением. – Думал, что мне одному не спится в этот ранний час в выходной, – я вздрогнула от неожиданности, повернувшись на мягкий голос. Дамблдор встал рядом со мной и задумчиво посмотрел вперед. – Доброе утро, Лиллиан. – Доброе утро, профессор, – улыбнулась я. В компании директора я всегда испытывала уют, как если бы находилась с отцом, будучи маленькой. – Мне приснился плохой сон, и я пришла развеяться. – Мне нужно знать, что тебе снилось, моя девочка? – спросил волшебник. Я, подумав секунду, отрицательно замотала головой. Смысл нагружать и без того занятого старика своими переживаниями. – Я рад, что встретил тебя. У меня не было времени заниматься с тобой тренировками, но ко мне подходил Северус на днях, он был не в восторге от вашей с ним встречи в прошлом, – Дамблдор улыбнулся, а я удивилась, что Снейп молчал столько времени. – Однако теперь он может страховать тебя во время экспериментов со временем, когда я занят, Северус любезно предложил свою помощь. – Спасибо за то, что переживаете за меня, сэр, – сердечно ответила я. Уточнять, как «любезно» зельевар предложил свою помощь, я не стала. – Я так полагаю, профессор Снейп сообщит мне сам, когда будет готов уделить мне свое время? – Думаю, да, моя дорогая. Было бы неплохо, чтобы ты, наконец, научилась контролировать перемещения во времени. Помочь прорваться сквозь пространство я могу только в обратную сторону, для этого есть черный кристалл. Теперь он настроен на Северуса, так как он будет помогать тебе. К сожалению, проложить путь из нашего мира я не в силах, и не знаю ни одного артефакта, способного это сделать. Но, если ты сможешь выбирать нужный именно тебе промежуток времени, это уже будет маленькой победой. Может, после этого тебе откроется способ менять не только время, но и измерение. – Ох, это было бы здорово, – вздохнула я. – Я не жалуюсь, вы не подумайте, но вернуться домой теперь моя сокровенная мечта. Спасибо вам за то, что сделали мое пребывание здесь таким комфортным, сэр! Наверно, другой маггл покрутил бы пальцем у виска, послушав меня. Ведь на моем месте мечтал бы оказаться любой другой обычный человек, а я рвусь в свой скучный мир без магии. – Милая, ты оказала мне большую услугу, чем я тебе, это я должен благодарить тебя за информацию, которой ты поделилась! – мягко возразил старик. – Твое пребывание здесь уместно как ничье другое, моя девочка. И не кори себя за желание покинуть наш мир, дом есть дом, и твое старание вернуться туда естественно. Поэтому, я прилагаю все усилия, чтобы помочь тебе. – О, мне даже неловко! У вас столько забот, а вы думаете о моих проблемах, – я смутилась. – Но каждый миг, что я тут нахожусь, буду стараться быть полезной вам, в свою очередь! – Я знаю, Лиллиан, знаю, – добродушно ответил директор. – Но не забывай о своей молодости, моя дорогая. Не нужно посвящать ее лишь заботам, порой стоит уделять время развлечениям. Сегодня как никогда подходящий день, надеюсь, ты придешь на Святочный бал и хорошо проведешь время. – Честно? Жду его как школьница! – засмеялась я. – Я никогда не была на подобном мероприятии, уж я знаю, как красив будет зал сегодня вечером! Еще одна причина радоваться случаю, благодаря которому я здесь. – Это замечательно, – Дамблдор весело сверкнул голубыми глазами. – Скоро завтрак, нам пора возвращаться в замок. *** День, казалось, тянулся как резина. Я слишком быстро умела завершать свои дела, поэтому платье было сто раз подвержено оценке, подходит оно для бала или нет, прическа уже претерпевала пятое изменение, как и макияж. Наконец, я определилась с образом, а часы показывали, что до бала еще целый час. Я едва не застонала от нетерпения и еще раз придирчиво осмотрела себя в зеркало. Будь я брюнеткой, как раньше, то платье было бы белое, скорее всего, но с нынешними пепельными волосами и бледной кожей такой цвет создал бы образ снежной королевы. Неделю назад я стояла в магазине в Хогсмиде и выбирала между ярко-красным и темно-изумрудным платьями. Красное было великолепно: на тонких золотистых бретельках, оно полностью обтягивало фигуру, а вырез справа от бедра делал меня похожей на героиню из какого-нибудь мюзикла. Зеленое так же обнимало тело вплотную, но выреза на юбке не было, подол расширялся от колена и касался пола, закрывая обувь, а верх наглухо прятал не только зону декольте, но и шею, узкие рукава скрывали руки до самых запястий. И лишь тонкий вырез на спине от шеи до поясницы разбавлял строгость фасона. Будь я старшекурсницей, я бы купила красное, чтобы быть максимально сексуальной и сражать наповал неискушенных сокурсников. Но, почти сделав выбор, я вспомнила, что иду на бал в качестве преподавателя, и вот, сейчас я стою перед зеркалом в изумрудном платье, которое хоть и повторяло все изгибы тела, но полностью скрывало его от глаз. Темно-зеленый мне шел, особенно в сочетании с бордовой, почти бурой помадой и белыми волосами, собранными в высокую прическу. Образ дополняли сережки с камнями цвета помады, стрелки на глазах, легкие румяна и немного туши. Да, жаль, что на мне не красное платье, но что поделать. Решив, что еще один взгляд в зеркало побудит новый порыв сменить прическу или цвет помады, я вышла из комнат и медленным шагом направилась в сторону Большого зала. Все равно преподаватели прибудут раньше, и я приду. Интересно, как будут выглядеть остальные учителя? Судя по фильму, наряжаться они не станут, хотя, я просто не помню такие детали. Практически добравшись до бального зала, я завернула в поворот и с кем-то столкнулась. От неожиданности оступилась и едва не упала, но меня поймали чьи-то сильные руки. Подняв глаза, я встретилась взглядом с директором Дурмстранга. – Джулиет, будьте осторожнее! Хотя, если вы каждый раз собираетесь падать в мои объятия, то не надо, – довольно сообщил Каркаров. – Вы выглядите потрясающе! – Спасибо, Игорь! – я рассмеялась. Возникло ощущение, будто я школьница, и со мной заигрывает одноклассник на выпускном. Болгарин не спешил ставить меня на ноги, и я забарахталась. – Можете уже поставить меня обратно! – К моему большому сожалению, – нарочито грустно вздохнул Каркаров и, вернув меня в вертикальное положение, отпустил мою талию. Я, все еще хихикая, поправила платье. Игорь галантно повел рукой, пропуская меня вперед. Улыбнувшись, я кивнула и продолжила путь к дверям в зал. Когда я зашла, наконец, внутрь, то обомлела. Я, конечно, видела в фильме, какое великолепие было на Святочном балу, но видеть воочию подобное было действительно волшебно. Казалось, все было изо льда, но эту иллюзию создавала магия, ведь в зале не было холодно. Снежинки падали с неба, точнее, зачарованного потолка, но не достигали поверхностей. Повсюду располагались столики с закусками и напитками, негромко играла легкая музыка. Я стояла, разинув рот, и не могла поверить, что нахожусь в таком волшебном месте. Я его захлопнула с позорным стуком, когда рядом раздался голос болгарина: – Да, красиво, Альбус постарался на славу. – Угу, – смущенно буркнула я, желая, чтобы он испарился, и я скорее забыла про свою глупую реакцию на декорации. Подмигнув мне, Игорь поздоровался с Флитвиком, и я воспользовалась ситуацией, чтобы незаметно слинять. Кивнув Филиусу, я скользнула между столиками с пуншем и направилась к Минерве Макгонагалл, которая весело обсуждала что-то с Поппи. – Добрый вечер, профессор Макгонагалл, мадам Помфри. – Привет, дорогая, – улыбнулась Минерва, осмотрев меня с головы до ног. – Как ты прелестна сегодня! Настоящая красавица! – Милая Джулиет, ты очень красивая, – умиленно присоединилась Поппи, сложив вместе ладони, и вздохнула: – Эх, где мои двадцать лет! – Спасибо вам, вы тоже очень хорошо выглядите, – покраснела я. – Хотела бы я через десять лет, достигнув вашего возраста, выглядеть так же хорошо, как и вы! – А еще ты очень тактичная! – Минерва засмеялась, Поппи тоже. Ведьмы весело переглянулись, и Макгонагалл продолжила: – Поппи, вот и ответ на твой вопрос. – Какой еще вопрос? Касается меня? – полюбопытствовала я. Медиковедьма почему-то шепотом ответила: – Не знаю, догадываешься ли ты, что болгарский директор запал на тебя, но мы давно заметили и все гадали, чем ты его взяла. Говорят, на него много охотниц в Болгарии, но он все еще одинок. – Поппи! Ничего мы не гадали, так, однажды обмолвились, – покраснела декан Гриффиндора, пойманная на чисто женской слабости, а именно, склонности сплетничать. – Просто я думаю, то, что он искал в женщинах, явно есть в тебе. Полагаю, это твоя порядочность и скромность. – Скажете тоже, поклонник, – забормотала я. – Так, иногда шутит, ничего особенного. – Вот! Ты смущаешься даже от правды. Видно, его донимают ушлые женщины, поэтому он заинтересовался тобой, – торжествующе подытожила мадам Помфри. – Поппи права, – кажется, Макгонагалл вошла в раж. – К сожалению, в последние годы стало очень мало скромных женщин. А куда делась ответственность? Все такие необязательные! – Дамы, добрый вечер! – к моему облегчению, нас прервал голос директора, подошедший в компании скучающего Снейпа и жизнерадостной Стебль. – Скоро начнется Святочный бал, чемпионы будут открывать его танцем. Надеюсь, наших героев предупредили? Помона утвердительно кивнула. Декан Гриффиндора же застыла, испуганно посмотрев на двери, из которых вот-вот должны были появиться участники Турнира, но тут же взяла себя в руки и раздраженно пробормотала: – Ну, разумеется, Альбус! Я никогда ничего не забываю. Так вот почему Гарри удивился, что ему предстоит открывать бал! Я старалась не улыбаться, чтобы не смущать самую ответственную женщину в мире, но мне давалось это с трудом. Зельевар хмыкнул, на что Макгонагалл дернула плечом и смерила его авторитетным взглядом бывшего учителя. Представив Снейпа, которого отчитывает Минерва двадцать лет назад, я призвала все свое самообладание, чтобы не засмеяться в голос, так как в моей фантазии перед строгой Макгонагалл стоял, опустив голову, не маленький Северус с прошлого, а настоящий, взрослый мрачный профессор. Слизеринец, будто не замечая ее взгляда, повернул голову в сторону дверей. Женщина почти по-кошачьи фыркнула и победно подняла подбородок. Наконец, музыка стала громче, двери распахнулись, и в зал прошествовали чемпионы под руку со своими партнерами. Первая пара состояла из Флер Делакур и красивого парня, имя которого мне было неизвестно. Вторым гордо шел Виктор с Гермионой, которая порозовела от смущения и удовольствия, за ним ступал жизнерадостный Седрик с Чжоу, оба светились от счастья. Заключали шествие Гарри и Парвати, оба о чем-то взволнованно переговаривающиеся. Судя по лицу Поттера, она сейчас приказала ему взять ее за талию, а он совсем не был готов к такому тесному контакту. Я невольно улыбнулась, снова замечая совпадение из событий здесь с экранизацией. Вот пары закружились в танце, и, кажется, Гарри взял себя в руки, уже увереннее ведя Парвати. Гермиона, делая очередной поворот, подмигнула Гарри, и они улыбнулись друг другу. Такая трогательная дружба. Где же рыжая составляющая Золотого Трио? Я поискала глазами Рональда Уизли, и нашла его рядом с Падмой, враждебно наблюдавшего за Крамом и Гермионой. Да уж, Рон, дурачок эдакий, нет, чтобы заранее пригласить девушку! Хотя, не было смысла за них переживать, ведь в будущем они даже поженятся. В это время Дамблдор пригласил Минерву Макгонагалл, и они присоединились к танцующим чемпионам, за ними последовал Невилл с Джинни. Постепенно пар становилось все больше, и даже Филч кружился с Миссис Норрис, нежно обнимая пушистую любимицу. Вот самая выдающаяся пара – Хагрид и Олимпия Максим, трогательно глядя друг другу в глаза. – Позвольте? – услышала я голос слева от себя. Повернувшись, увидела Каркарова, протягивающего мне руку в приглашающем жесте. Кивнув, я протянула свою ладонь, и мы присоединились к танцующим. – Вы отлично танцуете, Джулиет. – Ну, что вы, – я заволновалась, что моей классической подготовки будет недостаточно, так как Игорь двигался так, будто танцует всю сознательную жизнь. – Вот вы танцуете великолепно! Если я наступлю вам на ногу, прошу не судить строго. – Вы можете наступать на мои ноги бесконечное количество раз, если вам так будет удобнее! – воскликнул болгарин. Я благодарно улыбнулась ему. К сожалению, я не чувствовала к нему никакой симпатии как к мужчине, но как к личности, уже не испытывала неприязни, как в начале нашего знакомства. Как же прекрасно было являться частью этого события! Танцевать в красивом платье среди настоящих волшебников и погружаться в невероятную атмосферу праздника. Краем глаза я заметила даже Крауча-младшего, танцующего с красоткой Авророй Синистрой в голубом летящем платье. Есть же вкус у безумного Пожирателя! Однако даже его присутствие не омрачило мне настроение, и я с искренним удовольствием кружилась в танце среди разодетых магов. Даже преподаватели, вроде Макгонагалл, оставшиеся верными своему повседневному образу, сегодня были облачены в праздничные мантии. Наконец, танец закончился, и Каркаров, поклонившись, подставил локоть, чтобы отвести меня к столикам. Мы вернулись обратно к преподавательскому коллективу, все были необычайно веселы и довольны. Ну, кроме, Снейпа, который уныло рассматривал танцующих студентов. Танцуя, я отвлеклась от мыслей о мрачном зельеваре, но сейчас, глядя на его бесстрастное лицо, внутренне я немного поникла. Мне бы хотелось потанцевать с ним разочек, но это было из разряда фантастики. Стараясь не глазеть на него, чтобы не выдать окружающим свои мысли, я перевела взгляд на Ирму Пинс, что стояла слева от него, и мне показалось, что она как-то странно, не отрываясь, смотрела на Снейпа. Я никак не могла понять, что в ее взгляде было не так, и, мимолетно слушая россказни Игоря, украдкой снова посмотрела на профессора в надежде увидеть, что в нем привлекло ее столь пристальное внимание. Вроде, ничего необычного: никаких пятен на бледной коже, все тот же мужественный нос, колючие глаза, чувственные губы… я резко отвела взгляд в сторону, пытаясь унять дрожь. Вот что показалось мне странным – Пинс смотрела на Снейпа точно так же, как я, когда думаю, что никто не видит! Было глупо снова испытывать ревность, но она противной иголкой шевелилась где-то в области груди. Безобидная болтовня Каркарова вдруг стала жутко раздражать, но не так сильно, как осознание своей эмоциональной слабости. – …безотлагательно, – донесся до меня голос Игоря. Я моргнула и перевела взгляд с пола на него. Он ждал какого-то ответа на какую-то свою фразу. Только я пропустила все, что он говорил, мимо ушей. Я беспомощно оглянулась на коллег, но они стояли слишком отдаленно, чтобы слышать нас. – Джулиет? – Простите, Игорь, у меня сегодня что-то с давлением, я отвлеклась, – пробормотала я. – Не могли бы вы повторить свой вопрос? – Вы не видели профессора Снейпа? Мне нужно обсудить с ним одно зелье, и это безотлагательно. Только я потерял его из виду. Я взглянула на то место, где только что стоял Снейп, но там никого не было. Повертев головой, я не нашла его ни в одной части зала, хотя в такой толпе сложно было кого-то найти. – Нет, Игорь, я нигде его не вижу, – покачала я головой. – Ладно, пойду, поищу его, – озабоченно сообщил он. – Надеюсь, вы не против, если я оставлю вас? – Конечно, нет! Я самостоятельная женщина, – рассмеялась я, испытывая облегчение. Игорь галантно кивнул и удалился на поиски зельевара. Интересно, зачем он ему понадобился? Не помню, чтобы они тесно общались. Однако в фильме был один момент…да, кажется, именно на балу Игорь показывал свою метку Снейпу и что-то орал. Их увидел Гарри, и Снейп захлопнул перед ним дверь. Видно, метка набирает силу, ведь Волдеморт возродился, и Каркаров обеспокоен. Решил обсудить это с другим бывшим Пожирателем. Кстати, куда, действительно, подевался Снейп? Еще раз посмотрев на место, где он находился десять минут назад, я поняла, что Ирмы тоже нет. Иголка в груди стала расти. Разве в фильме между ними что-то было? Нет, совершенно точно, у Северуса не было никаких любовных интересов, кроме Лили Поттер. А, вот мадам Пинс. Выглядит встревоженной и озирается по сторонам, видимо, тоже разыскивает профессора. Разозлившись на себя за то, что вообще слежу за ней, я сердито опрокинула в себя очередной бокал пунша. Вспомнила, что я не пьянею, и разозлилась еще больше. Кто-то толкнул меня в спину так, что я едва не опрокинула столик с напитками, благо, Флитвик, стоявший неподалеку, наложил на меня заклинание левитации и не допустил позорного столкновения. Поставив меня на пол, он недовольно посмотрел за мою спину. Я, благодарно кивнув ему, гневно обернулась и увидела танцующих Хагрида и Олимпию. Они были так увлечены друг другом, что даже не заметили, что чуть не раздавили меня. Я смягчилась. Хагрид мне нравился, и я рада, что он счастлив. К тому же, все обошлось. Глядя на эту счастливую пару, я вспомнила, что как-то внесла великана в список на рассмотрение кавалеров и поежилась, представив, что бы со мной произошло, узнай Олимпия об этом. Да, хорошо, что у меня нет видов на Рубеуса! Кто-то из толпы создал над их головами ветку омелы. Под веселые возгласы преподавателей и студентов великаны робко поцеловались, смущаясь и краснея. Я присоединилась к громким аплодисментам, улыбаясь во весь рот. От недавнего гнева не осталось и следа, я готова была грохнуться на стол и даже на пол, если это поможет Хагриду стать счастливее. Большую часть вечера я плясала под рок среди разношерстной толпы студентов и преподавателей, принимая приглашения на медленные танцы даже от студентов и искренне веселясь. В какой-то момент мне захотелось подышать свежим воздухом, я вышла из зала и направилась к выходу в сад. Не доходя до главных ворот, я услышала голос мадам Пинс: – Северус, ты словно солнце холодной зимой, словно ручей в пустыне! Прошу, подари мне свой благостный поцелуй! – послышалась возня, и я встала как вкопанная, ошеломленно вслушиваясь в раздающиеся звуки за углом и в бешеное биение своего сердца. – Ирма, прекратите! – зельевар шипел, словно Миссис Норрис во время патрулирования. – Я позову мадам Помфри, она поможет вам. – Мне способна помочь лишь любовь! Наша любовь, Северус! – завыла библиотекарша. Моя ревность недоуменно замерла, пытаясь понять, есть ли у нее повод меня тревожить. Снейп чертыхнулся и в этот момент показался из-за угла. Его лицо сначала выразило некую панику при виде меня, но быстро обрело непроницаемое выражение. Ниже, вцепившись в его ногу, всхлипывала Ирма Пинс. Заметив меня, она прищурилась и процедила: – Мисс Ливингстон, зачем вы здесь? Я не ответила, так как не могла решить, что нужно сказать и как реагировать на представленную картину. Не подозревала, что у нее настолько запущенные чувства к слизеринскому декану. Расценив мое молчание как-то по-своему, она закричала, резко перейдя на «ты»: – Преследуешь нас? Северус мой! Не смей к нему даже приближаться, я тебе глаза выцарапаю, не поможет даже родство с Дамблдором! Стерва! – Стерва? – я задохнулась от возмущения. – Это я-то? Да не нужен мне ваш «Северус»! Пойду-ка я лучше, куда шла, подышу свежим воздухом. Ненормальные! – Мисс Ливингстон, не уходите! – теперь уже в голосе профессора прозвучали нотки паники. Я, желая скорее покинуть этот театр абсурда, даже не замедлила шаг. – Позовите мадам Помфри, пожалуйста. Кто-то подлил мадам Пинс амортенцию с моим волосом. Я остановилась и обернулась на них. – Северуууус! – причитала Ирма, приподнявшись и пытаясь поцеловать Снейпа. Тот терпеливо удерживал коллегу, буравя меня свирепым взглядом. Библиотекарша, потерпев очередной провал в попытке добраться до губ зельевара, повернулась в мою сторону и ревниво сверкнула глазами. – Ты еще здесь? Убирайся! При тебе он стесняется меня целовать! Северууус! – Мисс Ливингстон! Чего вы ждете! – рявкнул Снейп, подставив между своим ртом и ртом Ирмы ладонь, которую она рьяно начала целовать. Сдерживая смешок, я кивнула и поспешила обратно в Большой зал за медиковедьмой. – Я спрячу мадам Пинс в старом кабинете трансфигурации! Подбежав к столику преподавателей, я нашла Поппи, которая агрессивно спорила с Флитвиком, уже явно хмельная. Схватив ее за рукав, я шепотом попросила ее пойти за мной, чтобы срочно помочь одной отравившейся особе. В глазах целительницы моментально прояснилось, и она молча вскочила, готовая спасать страждущих. Уводя ее за собой, я успела заметить благодарные глаза Филиуса. К тому времени, когда мы подошли в кабинету, в котором конспирировался двойной агент Снейп, Поппи будто и не пила вовсе. Влетев в пыльный класс, она замерла и ойкнула. Едва не впечатавшись ей в спину, я выглянула из-за ее плеча и уронила на пол челюсть. В углу кабинета зельевар боролся с Ирмой Пинс, на которой уже не было мантии, верх платья был спущен до критического уровня, и тот был с трудом удерживаем ловкими руками Снейпа. – Поппи, обездвижьте ее! Кто-то опоил ее амортенцией с волосом Снейпа, – прошептала я. Помфри пришла в себя и запустила в страстную библиотекаршу обездвиживающее заклинание. Ирма застыла, так и не сумев расстегнуть брюки слизеринского декана. Снейп облегченно выдохнул и закрыл глаза. – Наконец-то! Вас только за смертью посылать, мисс Ливингстон! – прошипел он. Выглядел зельевар потрепанно. – Кто посмел напоить ее зельем влечения? – строго спросила Поппи, подтягивая декольте мадам Пинс обратно к плечам. – Без понятия, – ледяным голосом ответил Снейп, уже вернувший свое самообладание. – Я перенесу ее в Больничное крыло, – покачала головой целительница и грозно добавила: – Надеюсь, об этом никто больше не узнает? – Поппи, я похож на человека, жаждущего поделиться с общественностью подобными событиями? – разозлилась несостоявшаяся жертва изнасилования. Я спрятала улыбку. Не хотелось становиться жертвой расчленения. – Вот и договорились, – примирительно кивнула Помфри и отлевитировала несчастную к двери. – Вы двое – возвращайтесь на бал, как ни в чем не бывало, я присоединюсь позже. Отдав последний приказ, она удалилась из кабинета вместе с пострадавшей. Я покосилась на Снейпа. – Ни слова, мисс Кеннет! – злобно прошипел он. Я не выдержала и прыснула от смеха. Профессор зелий свирепо посмотрел на меня и, резко развернувшись, вылетел прочь из класса. Я дала волю веселью, смеясь во весь голос и согнувшись пополам. Немного успокоившись, я последовала за ним обратно в Большой зал. Вечеринка была в самом разгаре. Преподаватели уже лишь создавали видимость контроля, Хагрид все еще танцевал в обнимку с мадам Максим, Сивилла, покачиваясь, потягивала неизвестный по счету бокал пунша, Минерва увлеченно сплетничала о чем-то с мадам Трюк. Остальные учителя разбрелись по залу, видимо, так как я их не видела. Большинство студентов разбилось либо на парочки, либо на маленькие группки по интересам. Черный силуэт темнел у самого крайнего столика, и я направилась к нему, стерев с лица малейшие намеки на веселье. Колючие глаза прищурились при виде меня, и я все же усмехнулась. – Пришли позабавиться, мисс Ливингстон? – процедил Снейп, скрестив руки на груди. И не забывает же на публике называть меня липовым именем. – Нисколько, – соврала я. На самом деле, я действительно шла сюда, чтобы еще немного подколоть профессора, но передумала. – Мне просто любопытно, кому могло понадобиться поить Ирму зельем любви? Причем, к вам. – Любви? – презрительно скривился зельевар. – Любовь не имеет никакого отношения к этому мерзкому зелью, мисс Ливингстон. Амортенция вызывает одержимость, жертва под влиянием этого зелья способна совершить необычайно опасные вещи, лишь бы добиться объекта влечения. – Значит, мадам Пинс действительно бы выцарапала мне глаза? – спросила я. – Если бы решила, что я запала на вас? – Выцарапала бы, – согласился Снейп. – А если бы этого ей показалось недостаточно, то и убила. – Какой кошмар, – мне стало по-настоящему не по себе. – В следующий раз, увидев одержимого амортенцией, буду держаться подальше. Думаете, это кто-то из учеников решил напоить ее зельем? Этот студент, наверно, очень зол на вас. – Этот проказник просто лишен мозгов! – выплюнул профессор, метнув кровожадный взгляд в сторону близнецов Уизли. – И я даже догадываюсь, кто это мог быть! Вспомнив, что Фред Уизли один из возможных погибших героев войны, я разозлилась на Снейпа. Но потом осознала, что он тоже может умереть, и вовремя закрыла рот. Если у Фреда хотя бы была нормальная жизнь, полная семейного тепла, друзей и прочих радостей, то у Снейпа не было ничего, кроме воспоминаний о любви к покойной Лили. Отчего-то сейчас при упоминании матери Гарри я не чувствовала ревности. Я посмотрела на желчное лицо зельевара и едва подавила желание обнять его и успокаивающе погладить по голове. Не представляю, что бы он со мной сделал, соверши я подобное. Зазвучала печальная медленная песня. Ликующие парочки, взявшись за руки, потянулись на танцпол. Те, кто не танцевал, смеясь, колдовали ветки омелы над головами танцующих. Наблюдая за смущающимися, но довольными парочками, я заметила, как лавируя между танцующими, к нам приближался Каркаров. В любом случае, с ним я уже танцевала, а раздувать слухи о наших взаимоотношениях еще больше не хотелось точно. – Профессор Снейп, вы уже успели поговорить с Игорем Каркаровым? – скороговоркой спросила я. – Откуда вам известно, что мы разговаривали? Следите за мной? – недобро прищурился зельевар. – Скажу, но сначала вы потанцуете со мной, и это не обсуждается, – мило улыбаясь, сообщила я, боковым зрением отмечая, что болгарин уже в паре десятков метров от нас. Снейп посмотрел на меня так, будто я осуществила свой порыв обнять его. Ну, или так, будто на моем месте стоял единорог в лаковых сапогах. – У вас интересная манера приглашать на танец, – ядовито произнес он. – Я не танцую! – Что? – еще шире улыбнулась я. Игорь уже практически подошел к нам. – Говорите, вас чуть не обесчестили за углом? – Мисс Ливингстон! – с ненавистью посмотрев на меня, Снейп покосился на Каркарова. – Профессор Снейп, – поприветствовал декана Игорь. Тот хмуро кивнул в ответ. – Джулиет, позвольте пригласить вас на танец? – О, Игорь, простите, но меня только что пригласил профессор Снейп, – с сожалением отказала я, виновато разведя руками. Якобы пригласивший меня зельевар фыркнул, и я быстро добавила: – Мы обсуждали нашу школьную библиотеку. Профессор Снейп там частый гость. – Не уверен, что эта тема интересна гостям нашей школы, мисс Ливингстон, – процедил Снейп. – Прошу нас извинить, господин Каркаров, мы, пожалуй, потанцуем, пока песня не закончилась. – Что же, я вас прощаю, Северус, но следующий танец с мисс Ливингстон мой! – шутливо погрозил нам вслед Игорь. Зельевар выбрал нам место на самом краю площадки в тени колонны. Резко развернув меня, он положил одну руку на мою талию, а второй ощутимо сдавил мне ладонь. – Не смейте более меня шантажировать, мисс Кеннет, – злобно зашипел Снейп мне на ухо, порывисто делая первый танцевальный шаг. – Не впутывайте меня в ваши отношения со своим болгарским директором! – Значит, меня впутывать в свои отношения с мадам Пинс можно? – парировала я, подстраиваясь под его слишком широкие для медленного танца шаги. – Нет никаких отношений! – вскипел Снейп. – Вы отлично это понимаете! Мадам Пинс замужем, и кто-то едва не опозорил ее, благо, что я успел увести ее подальше от любопытных глаз. Я просто попросил вас помочь, а не лезть в несуществующие отношения. – Так вот почему вы не повелись на ее ухаживания? – я не удержалась от смешка. – А я думала, как вы выстояли перед ней, она очень красивая женщина. – Это очень низко с вашей стороны манипулировать мной, грозясь выдать тайну мадам Пинс, – он так презрительно это сказал, что я моментально пришла в себя и вспыхнула. – Тем более, потешаться над ее состоянием. – Вы правы, – прошептала я. Мне вдруг стало невероятно стыдно за свое поведение. – Я прошу прощения, но в тот момент мне казалось, что у меня нет выхода. Если бы вы мне не подыграли, я бы все равно ничего не рассказала, правда. Просто я очень не хотела танцевать с Каркаровым, потому как сегодня узнала, что о нас и так ходят слухи. Нет между нами никаких отношений. – Тогда вам стоит меньше светиться от радости, когда он делает вам очередной комплимент, – насмешливо заметил профессор. Я почему-то не стала возмущаться и оправдываться, радуясь, что он не стал развивать разговор об Ирме Пинс. Его правая рука расслабилась, перестав сдавливать мои пальцы. – Я учту, – миролюбиво кивнула я. Теперь, когда неприятные темы были закрыты, я, наконец, ощутила его ладонь на своей спине. Она была теплой и задевала участок голой кожи там, где попадала на вырез платья. Хоть зельевар не вкладывал в свои движения никакой интимности, меня все равно волновало это невинное прикосновение, и я пожалела, что не купила красное платье, в котором бы точно ощутила кожей всю его ладонь, а не жалкий кусочек. Я старалась как можно незаметнее вдыхать запах трав, который исходил от мастера зелий. Между нашими телами было достаточно пространства, но иногда оно сокращалось, когда кто-нибудь неправильно рассчитывал длину шага, и я сдерживала себя от того, чтобы не ошибаться намеренно. – Откуда вам известно, что я умею летать? – очень тихо спросил Снейп. Так тихо, что я едва услышала. Воспользовавшись этим, я придвинулась на полшажочка. Травный запах усилился, вызвав мурашки. И в этот раз я была благодарна, что выбрала изумрудное платье, надежно скрывавшее реакцию моего тела. – В каком смысле? Все волшебники умеют летать, разве нет? – таким же шепотом произнесла я рядом с его ухом. – В моем фальшивом воспоминании, – пояснил Снейп. – Вы сказали, что я научусь летать без метлы. Как вы узнали, что я это умею? – Кажется, директор об этом однажды обмолвился, – неуверенно соврала я, ругая себя за неосторожность. – Это вполне возможно, – бесстрастно протянул Снейп. – Было бы возможно, ЗНАЙ Альбус об этом. Однако об этом не знает ни одна живая душа, мисс Кеннет. Это, кстати, действительно ваша настоящая фамилия? – последняя фраза буквально сочилась ядом. Я замерла, пытаясь прогнать панику. – Да, меня зовут Лиллиан Кеннет, – я начала с малого. – Я вовсе не против все вам рассказать, только сначала мне нужно спросить разрешения у директора, – я слегка отстранилась и посмотрела ему в глаза, стараясь вложить всю искренность в свой взгляд. – Даже не так, я очень хотела бы вам все рассказать, но не могу. И Дамблдор решил все скрывать не из вредности, а для… – Всеобщего блага, – усмехнулся Снейп. – Можете не продолжать, мисс Кеннет. Далее мы танцевали молча. Я снова с трепетом чувствовала, как соприкасается его горячая ладонь с моей спиной. Почему-то я ожидала, что его руки будут ледяными под стать его голосу, но ошибка была приятной. Мы, наконец, нашли общий ритм, а может, Снейп просто перестал злиться и дергать меня. Я задумчиво рассматривала его плечо, не решаясь снова взглянуть в его глаза, подозревая, что не увижу там даже намека на то, что он так же наслаждается нашим танцем. Не видя его лица, было просто поддерживать иллюзию, будто мои чувства взаимны. Страшно захотелось положить голову на это широкое плечо, сокрытое черной тканью, но я представила, как это будет выглядеть со стороны, и захихикала. – Разделяете веселье старшекурсников? – саркастически поинтересовался Снейп. Я непонимающе огляделась и поняла, что студенты бросали на нас мимолетные взгляды, в которых сквозило плохо скрытое любопытство. – Кажется, они шокированы выходкой слизеринского декана, – сделала вывод я, оценив масштабы выпученных глаз Драко Малфоя. – Наверно, не каждый день увидишь, как Ужас Подземелий танцует с женщиной. – Принять приглашение Каркарова было бы не так глупо, как заставить танцевать Ужас Подземелий, не так ли? – недовольно буркнул зельевар. Я чувствовала, что ему неловко, и разделяла его ощущение. Лаванда Браун уже вовсю «расшифровывала» ситуацию на ухо Парвати. Это точно гарантировало новые слухи (будто мне старых было мало!). Что-то в перешептываниях вокруг изменилось – на лицах зрителей тоже, их глаза обрели потрясенное выражение вперемежку с восторгом. Проследив за направлением их взглядов, я подняла голову и увидела прямо над собой ветку омелы. Испуганно воззрившись на профессора, я встретилась с его взбешенными черными глазами и поняла, что он тоже заметил это растение. Гул голосов вокруг нарастал, что неудивительно, студенты уставились на нас в предвкушении, гадая, видимо, станем ли мы целоваться. Я хотела провалиться сквозь землю, не зная, как выйти из этой ситуации. Не то, чтобы я не хотела поцелуя с ним, но не у всех на глазах, да еще и вынужденно. Посмотрела на зельевара, надеясь, что он найдет выход из неловкого положения, мимолетно отметив, что мы уже не танцуем, а просто стоим и пялимся друг на друга. Я растерянно, а Снейп невозмутимо. Некоторые ученики вконец обнаглели и начали одобрительно посвистывать. Снейп чуть наклонился, и я со странной смесью волнения и испуга подумала, что он решил удовлетворить ожидания толпы, но, выхватив палочку, профессор метнул заклинание в омелу, и она вспыхнула в магическом пламени, осыпаясь пеплом на наши головы. Профессор смерил школьников уничтожающим взглядом, резко развернулся и быстро зашагал прочь из зала. Студенты разочарованно застонали, девушки с сочувствием посмотрели на меня. Как же быть мне? Решив, что лучшим вариантом будет поддержать поведение Снейпа, я сердито оглядела толпу: – Кому принадлежит эта глупая шутка? – ответа не последовало, но я заметила две рыжие макушки, стремительно удаляющиеся по направлению к дверям. – Мистер и мистер Уизли! Попрошу вас подождать меня у выхода! Проказников уже и след простыл. Я устремилась за ними, то ли для того, чтобы догнать, то ли мне хотелось скорее сбежать с этого дурацкого бала. Естественно, возле дверей их не оказалось. Заметив бегущие силуэты к конце коридора, я вышла из себя. Нашли, с кем тягаться в скорости! Через долю секунды я уже ждала их за поворотом, скрестив руки на груди. Хохоча, они чуть не столкнулись со мной и испуганно остановились. Переглянулись, обернулись назад, снова посмотрели на меня. Не понимают, как я оказалась тут раньше их. Я злорадно улыбнулась. – У меня нет никакого желания читать речь о вашем поведении, мы трое и так отлично знаем, что вы натворили, – по их лицам было ясно, что они никак не ожидали, что добрая учительница маггловедения умеет говорить таким холодным тоном. Что же, не нужно было использовать меня, чтобы позабавиться над Снейпом. Кто-то должен был ответить за то унижение, которое я испытала минуту назад. – Минус двадцать баллов с Гриффиндора за каждого из вас и две недели отработок, Фред Уизли будет отбывать наказание у мистера Филча, Джордж Уизли у профессора Снейпа, уверена, он будет счастлив составить ваш досуг. Свободны. Игнорируя их дружные оправдания, я развернулась и зашагала прочь. Хватит с меня Святочного бала. Убедившись, что отошла достаточно далеко, я остановилась и глубоко вздохнула. Прокрутив в голове тот момент, когда Снейп демонстративно уничтожил омелу, я почувствовала, как глазам стало горячо от навернувшихся слез. Я, конечно, понимала, что целоваться там было неприемлемо, да и с чего ему этого хотеть, но показать каждому присутствующему свое нежелание таким образом, а потом еще и уйти, бросив меня одну, было слишком не по-джентльменски даже для слизеринского декана. Еще эти жалеющие взгляды девушек! Теперь вся школа будет мусолить, как Снейп отверг глупую преподавательницу маггловедения у всех на глазах. Тот факт, что народу к этому времени было уже не так много, ни капли не утешал, те, кто остался, возьмут на себя миссию передать свои знания ранее ушедшим. Хотя, достаточно Паркинсон, Патил и Браун, которые уж наверняка позаботятся о том, чтобы никто не остался в неведении. Все же предательская слеза скатилась по щеке. Гневно смахнув ее рукой, я решила добраться до своей спальни, и там уже дать волю обиде и стыду. И только сейчас поняла, что от злости изначально пошла не в ту сторону, и мне снова придется пройти мимо дверей в Большой зал. Посмотрев в оконное стекло поблизости, я убедилась, что не выгляжу, будто только что плакала, нацепила на лицо самую безразличную маску и направилась в свои покои. Я уже почти прошла лестницу, как мимо промчались Гарри с Роном, испуганно оглядываясь. – Рон! Ты все испортил! – девичий голос звенел от обиды. Мальчишки, даже не заметив меня, уже скрылись из виду. Я посмотрела на лестницу, на ступеньках которой сидела Гермиона, тихо плача и размазывая слезы по милому личику. Я вспомнила эту сцену. Хотелось успокоить ее, но вряд ли мое вмешательство уместно. Поэтому, я тихо прошла мимо и продолжила свой путь. – Как я тебя понимаю, Гермиона, – прошептала я.