Десятка ассорти

1. Экшн. Комиссар Уолш был далеко не так строен и проворен, как двадцать лет назад, но всё-таки он не зря служил в полиции и мог постоять за себя и за закон. И он не собирался давать спуску всяким недоноскам, возомнившим, что правила писаны не про них. Уолш блокировал удар справа, с размаху съездил бородатому в челюсть, уклонился от кастета, вытащил револьвер и наставил на мерзавцев. И пропустил захват сзади. Высокий сжал его в медвежьей хватке и приставил нож к горлу. В таком положении не повоюешь. Какой позор! – Бросай пушку! – потребовал бородач. Пришлось подчиниться. Уолш уронил револьвер на пол. Здоровяк ногой отшвырнул оружие к самым воротам. Револьвер поднял констебль Фрейзер, непонятно откуда возникший во дворе. Пара выстрелов, несколько ударов, нравоучительное замечание – преступники были повязаны, и освобождённый комиссар сквозь зубы прошипел им права. – Спасибо тебе, Фрейзер, – обратился Уолш к констеблю. – Ты меня выручил. Уж не знаю, как тебе это удаётся, но ты всегда в нужном месте. И действуешь тоже первоклассно. В Канаде на бизонов ты так же здорово охотился? – На оленей, сэр. 2. Нурт-комфорт. Оказавшись в подземном гараже, Фрейзер огляделся, его внимание привлекли стоящие в углу канистры с горючим. Он подошёл поближе, наклонился, и в то же мгновение на его голову обрушился тяжёлый удар. Всё померкло. Возвращение в реальность было мучительным. Голова разламывалась, на затылке набухла огромная шишка, Фрейзер надеялся, что хотя бы обошлось без крови. Он попытался подняться. – Сэр? – испуганный голос явно принадлежал констеблю Торнбуллу. – Вы очнулись? – Торнбулл? Почему вы здесь находитесь? – Инспектор Тэтчер приказала мне догнать вас и оказать поддержку в случае необходимости. Я спрятался на всякий случай. – Вы задержали преступников? – Нет... То есть, я пытался, но не сумел... Они скрылись. Простите... – Мы не выполнили задание, – Фрейзер застонал, держась за голову. – Сэр? Вам очень плохо? – Очень. Меня терзает чувство вины. – Нет, я про вашу голову! Вам здорово досталось. Больно, наверно? Я сейчас! Торнбулл вскочил и побежал к раковине. Намочив под струёй холодной воды носовой платок, он вернулся к Фрейзеру. – Приложите это к затылку, сэр, вам сразу полегчает. Фрейзер последовал совету коллеги и действительно практически сразу почувствовал себя лучше. – Спасибо, Торнбулл. Я отдохну две минуты и мы отправимся в погоню за мошенниками. 3. Кроссовер. – Брайан, ну, пожалуйста, не сердись! – страдальчески проговорил юный блондин. – Я не сержусь, с чего бы? – высокий импозантный брюнет вскинул руки и язвительно прошипел. – У нас всего лишь украли багаж, кредитки и документы в чужом городе. Подумаешь, проблема! – Разве это моя вина? – А разве это я стремился провести уик-энд в Чикаго? "О, Брайан, ну, пожалуйста, я так давно мечтал там побывать!" – передразнил он. – Вот теперь побываешь в полицейском участке. Очень романтично! Без сомнения, Брайан и дальше продолжал бы срывать раздражение на своём спутнике. Но разговор пришлось прекратить, так как к ним подошли полицейские. Детектив в штатском и красивый парень в странной красной форме. Очень красивый парень. Брайан загорелся и почти сделал стойку, но безошибочным чутьём понял, что в данном случае это безнадёжно. Лучше заняться более важными вопросами. – Ну? Что там с нашими вещами? – Мы нашли их. Но возникли некоторые проблемы... 4. Юмор. Какой смысл быть молодой, красивой и весёлой, уметь прекрасно танцевать, приехать на вечеринку в собственноручно сшитом великолепном бежевом платье и вообще присутствовать на этой противной благотворительной вечеринке в честь ветеранов-пожарников, если тот, ради кого ты и стараешься стать самой прекрасной, уделяет тебе меньше внимания, чем коробке с сувенирами, которую ему поручено охранять?! Не знаете? Вот и Франческа Веккио не могла этого понять. 5. AУ. Бал на межорбитальной станции был в самом разгаре. Гремела музыка, сиял концентрированный солнечный свет, рекой лился вкуснейший водный газ. Представители бесчисленных видов трёх галактик веселились вовсю, отмечая подписание договора о вечном мире. Никто не заметил, как из зала выскользнула тень и прошмыгнула по полутёмному коридору. Виктория коснулась сенсорного замка рукой в перчатке, мастерски имитирующей кожный покров ладони президента, отпечатки пальцев совпали, и панели разошлись. Преступница вошла внутрь, уже особо не таясь, уверенная в своей безнаказанности. На столе мерцали энергетические кристаллы. Славная добыча! Легко преодолев защиту, Виктория уже протянула руку к кристаллам. И тут её запястья опутали электромагнитные наручники. Вскрикнув, Виктория оглянулась и встретила полный боли взгляд констебля космической полиции Бентона Фрейзера. – Я до последней минуты надеялся, что ошибаюсь! Надеялся, что ты действительно исправилась и никогда больше не нарушишь закон. Я ждал здесь и всем сердцем желал, чтобы вором оказался кто угодно другой! – Бентон, я могу объяснить! – закричала Виктория. – Объяснишь суду. Я слишком долго тебе верил. 6. Трагедия. Констебль Бентон Фрейзер умел властвовать над своими чувствами, не выдавая тайных мыслей, устремлений или желаний. Но бывают ситуации, когда сильные чувства невозможно скрыть. Например, разрывающая сердце боль, она рвётся наружу, срывая все оковы самообладания, решимости, твёрдости, подчиняя себе всё существо, и противиться этой жестокой силе бесполезно. В такие минуты глупые условности перестают иметь значение. Стоя у гроба детектива Рэя Веккио, погибшего при исполнении, Фрейзер и не думал скрывать текущие по щекам слёзы. Провожая в последний путь своего лучшего друга, он даже не замечал их. 7. Стеб. Фрейзеры удобно расположились в комнатушке. Бентон сидел на кровати, а Фрейзер-старший примостился на шкафу. – Знаешь, сынок, по-моему, нам пора серьёзно поговорить. – О чём, папа? – О птичках и пчёлках. – Ты хочешь поговорить на тему живой природы? – изумился Бентон. – Если тебе так интересна фауна, я могу подключить канал Дискавери, можешь являться и смотреть. – Бен, я не о том! Я хочу рассказать тебе, откуда берутся дети! – Папа! – констебль покраснел. – Спасибо, но мне это известно. – Правда? Ну слава карибу, а то я уже засомневался, – старичок наклонил призрачную голову. – Я ведь учил тебя, что теоретические знания лучше всего подкреплять практическими занятиями. – Что ты имеешь в виду? – Внуков, Бен, я имею в виду внуков! Я не хочу умереть прежде, чем услышу "дедушка, сделай мне кораблик!". – Прости, папа, но ты уже умер. – Блин. Ты всегда найдёшь, чем упрекнуть! Я всё равно хочу внуков! Я мог бы сидеть с ними, рассказывать про карибу, учить, передавать свой опыт... – Да, но... – Сын, ты мужчина или нет? – Да. Вне всяких сомнений, у меня мужская физиология... – Бен! Иногда я жалею, что в таком состоянии не могу тебя треснуть! 8. ООС (тотальное). Весело насвистывая, Бентон Фрейзер вошёл в кабинет начальницы, не утруждая себя предварительным стуком в дверь. – Привет-привет, мэм! Как делишки? Маргарет Тэтчер подняла взгляд от документов и ласково улыбнулась. – Доброе утро, констебль. Очень рада вас видеть. – Я не опоздал? – осведомился Фрейзер, плюхаясь на диван. – Проспал, знаете ли. – Я не следила за временем, но это неважно, не переживайте, – Маргарет махнула рукой. – У меня к вам небольшая просьба. Можно? 9. Ангст. Стэнли Ковальски не имел особой склонности к долгим рефлексиям и депрессивному настроению тоже поддавался нечасто. Но порою такая тоска накатывала, хоть плачь. Нет, можно, разумеется, сжать зубы и перетерпеть любую муку, даже сердечную. И стыд, поселившийся в душе, тоже можно игнорировать, сделав вид, что тебя он совершенно не касается. И не думать, как ужасно испытывать к другу неподобающие, невозможные, чудовищные чувства. Только вот всё это напрасно. Задушишь желания сегодня, а назавтра они возвращаются – десятикратные, маня, искушая и терзая медленной пыткой. Существуй хотя бы микроскопическая надежда на их осуществление, Стэн бы смирился, с восторгом согласился бы ждать, месяцы, годы, если понадобится! Но он знал, что Бенни никогда не ответит на его подобные чувства. Кто угодно, только не Бенни. И это убивало. 10. Флафф. Трудно было бы найти человека, более преданного службе, ответственного, работящего, талантливого и неутомимого, чем констебль Бентон Фрейзер. Он отдавал себя службе двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Однако, даже самые лучшие и сильные иногда нуждаются в отдыхе. У констебля Бентона Фрейзера был выходной. Бентон приготовил себе кофе с бутербродами, а волку открыл консервы. Потом, прихватив тарелку и книгу, растянулся на полу. Диффенбеккер пристроился рядом, довольно ворча, когда Фрейзер почёсывал его за ухом. Было замечательно. 27. 05. 2009.