Покой.

Влюбиться в Рейеса было самой глупой из всех ошибок, которые совершил Моррисон в своей жизни, а их было чертовски, чертовски много. Джек и Габриэль всегда были слишком разными. Из общего у них — только банка кофе на кухне в штабе, чтобы находить в себе силы прожить новый день, да кровать, в которой Джек засыпал, уткнувшись носом в крепкое смуглое плечо. Но им хватало и того — лишь бы только чувствовать друг друга рядом, лишь бы видеть, что в этот раз они оба вернулись из боя живыми. И пусть все их отношения были одной сплошной ошибкой, Моррисону отчего-то казалось, что он никогда не будет о ней жалеть. И Джек не жалел. Ни секунды. Даже сейчас, стоя над двумя пустыми могилами с выгравированными инициалами «Д.М.» и «Г.Р.» Ему просто нравилось, как Габриэль подолгу молча смотрел на него, словно не решаясь что-то сказать. Нравился его низкий бархатный голос, когда он шептал «доброе утро», даже если оно было ни капли не добрым. Нравился его шрам на правой щеке, который напоминал им о первом в жизни провальном задании — они оба тогда чудом выжили. Нравилось подходить сзади и, обнимая злящегося Рейеса, чувствовать, как, поддаваясь мягким прикосновениям рук Моррисона, расслабляются его мышцы и вся колкая аура вокруг него расстворяется. Он никогда не обнимал в ответ, но Джек знал, что он — единственный, кого Габриэль подпустил к себе так близко, и это говорило громче любых пустых слов и лишних действий. Но они никогда не были счастливы. Ведь они — вояки, ведь им — не положено. Ведь спасение мира — дело серьёзное, а пост главы занимающейся им организации требует полной отдачи. Отчёты, расчёты, миссии, задачи, интервью — свободного времени хватало только на 5 часов сна и завтрак с обедом прямо в рабочем кабинете. И Моррисон не знает, когда именно всё пошло не так, и что заставило того, кто был его спасительным лучом света в этой тёмной трясине будней, обернуться против него. Впрочем, сейчас это уже и не важно. На кладбище становится до дрожи холодно, и Солдат не уверен, что этот холод извне. Джек помнит их молодость. Джек помнит, как приходил под утро и бессильно падал Габриэлю на плечо, вдыхая запах его одеколона и дорогого табака. Они всего-навсего хотели прожить спокойную жизнь и умереть в один день. Но покой таким как они может только сниться. А вот умерли они, как и хотели, вместе. Солдат сжимает в руках фотографию, на которой запечатлён первый ударный отряд Овервотч. Впереди всех с искрящимися взглядами и улыбками стоят Габриэль и Джек, приобнимающие друг друга за плечи. И прежде чем Солдат достанет зажигалку и подожжёт её, на его покрытом морщинами лице проскальзывает мимолётная усталая улыбка. А шустрый ветер уже развеивает над двумя пустыми могилами пепел последнего, что оставалось от них. Овервотч больше нет. Джек Моррисон — мёртв. Габриэль Рейес — мёртв. И Солдат это прекрасно понимает. Влюбиться в Рейеса было самой глупой из всех ошибок, которые совершил Моррисон в своей жизни, но Джек о ней никогда не жалел. Они просто хотели состариться вместе, но, похоже, не судьба. Солдат поднимает голову и смотрит на голубое небо, с которого, кружась, словно в танце, падают пушистые снежинки. «Быть может, мой дорогой Рейес, в следующей жизни».