рай в десяти квадратных метрах

давай украсим стены будущего общими фото. давай будем ворошить лишь кучу из одеял. давай сохраним старый свитер, ведь повод - вещи помнят, как я тебя обнимал. и нити льна пропитаны памятью твоих рук.

джун порой думает, как уютно было в квартире маленького чана, где потолки украшены россыпью звёзд. где на полках стоит по одной свече. где по стенам лозой белая гирлянда. где на полу пушистый ковёр. место, обитель юного мечтателя, что видит мир сквозь объектив камеры. джун думает о том, как проводил там, наверное, круглые сутки. о том, как сидел на кровати, застеленной голубым постельным бельём, пропахшим одеколоном мальчишки, листая elle travel.  о том, как ночами лежал на всё том же пушистом ковре, сминая пальцами на босых ногах мягкий ворс, смотря на уснувшего младшего, на лице которого играли блики от всё той же белой гирлянды. джун помнит, как чан его фотографировал, подходя с разных ракурсов, щёлкая затвором через каждые пару секунд. помнит все снимки. вот пак обнимает ладонями кружку с кофе, где сливки делают его белым. вот он сидит в кресле, закинув ноги на подлокотник, и слушает музыку из старого магнитофона. джун помнит всё. как радовался ючан, когда тот впервые появился на его пороге. как младший открыл ему дверь, стоя в полосатых махровых носках, джинсовых шортах и бежевом свитере крупной вязки. как кан вис на шее, счастливо улыбаясь, а после смеясь в плечо, потому что «я думал, ты не придёшь, хён. правда дурак?» сейчас джун оглядывается на вчера, понимая, что скучает по тому месту, что в мыслях называл раем в десяти квадратных метрах. в его квартире не так. в его квартире сквозняк, драные обои и потёртый ковролин. джунхи прикуривает от свечи с ароматом лаванды, что поставил рядом с продавленным матрасом, чтобы создать хотя бы ощущение того уюта,  и надеется, открыв глаза следующим утром, проснуться не здесь, а в месте, где россыпью звёзды на потолке, где на чужих щеках пляшут огоньки от гирлянды. проснуться, чувствуя рисующие на груди пальцы, и, повернувшись, увидеть слабую улыбку, потому что младший ещё не проснулся. но утром пак открывает глаза и перед собой видит лишь потолок, на котором пятна от влаги, и надеется лишь на то, что завтра не проснётся вовсе, потому что невозможно. запах лаванды селит внутри покой, но джун понимает, что как раньше не будет. слышит мелодию push-уведомления в katalk и берёт в руки гаджет, а жизненно важный орган, пускающий кровь по сосудам, пропускает удар. от: чан «хён, ты говорил, что я могу написать тебе, если мне будет плохо. и вот он я». «хён, приезжай, прошу». и пак вновь на пороге рая в десяти квадратных метрах, вновь открывает дверь младший. не в бежевом свитере, в чёрной футболке. ючан смотрит, роняя «ты приехал», а джун думает, мол, кем бы он был, если бы не приехал. в квартире кана теперь запах ванили, а бельё на кровати – цвета солнца, а сам он подходит к джунхи обвивая руками рёбра, говорит, что скучал. старший в ответ бормочет про месяц, про то, что тоже скучал, а чан шепчет в загривок: – без тебя мне здесь плохо. джун снова здесь, в квартире, где по стене лозой гирлянда и на полу пушистый ковёр, прижимает к себе – не мальчишку – юношу, целует искусанные губы, проводит пальцами по скуле, смотрит в глаза. джун снова лежит на полу, чувствует под пальцами мягкий ворс, на груди чужое дыхание. – я думал, ты не приедешь. правда дурак?