Слышишь?!

- Чимин-хен, слышишь! Я люблю тебя! Люблю! Люблю! - звук вырвался из груди хрипом из-за бесконечных криков, в ушах звенело, а обладатель этого остатка от ранее такого сладкого голоса, захлебываясь в рыданиях, прикрывал лицо руками, - Люблю, слышишь? - Отвратительно, ты... Как ты смог признаться в чувствах парню?! - Люблю... - Замолчи! - Любл... - Молчи!! - Лю... - Исчезни! Умри! Прекрати мне надоедать!! - тяжелые вздохи Мина и глаза, наполненные отвращением и страхом, устремленные на застывшего в немом ужасе паренька. Вот такая она – первая любовь. Тишина. Пак замер. Пустую комнату аудитории заполнил смех. Сумасшедший, громкий, а затем тихий, едва уловимый, при котором не хватало воздуха, а легкие самовоспламенялись. Чонгук плакал, но слезы не скатывались по щекам. Он плакал взглядом, смехом, ломаными движениями конечностей, что хватались за шею, живот, лицо. - Чонгук я... - Что? - опять смех, - Ты не это хотел сказать? - он наклонил голову, но ответа не ожидал. Все слишком очевидно. От тяжести такого пристального, но все ещё не сфокусированного взгляда, Мин сполз на пол. Чон сел рядом с ним, а затем, пытаясь пустыми глазами найти взгляд хена, приоткрыл рот, желая что-то сказать, но наружу вырвалась лишь тишина. Такая же, как и в его сердце.