Вкус забытой жизни

POV Кларисса       — Лис. — тихий и нежный голос Криса заставляет меня отвлечься от подслушивания разговора отца Бет с миссис Блофис. — Подслушивать не хорошо. — укоризненно произносит он, опираясь подбородком о мою макушку.       — Кому не нравится, пусть и не подслушивает. — показав язык, демонстративно возвращаюсь к своему делу.       — Я считаю, что вы не правы мистер Чейз. — спорит женщина с Фредериком.       — А я считаю это аморальным! — воскликнул он, начиная не на шутку злится.       — Фредерик, вам не кажется, что наши дети уже взрослые, они сами в праве решать, что им…       — Салли, это неправильно! У них десять лет разница!       Напрягаюсь на этих словах, сжимая руку Криса, и продолжаю слушать.       — У них у обоих есть своя голова на плечах, и мы не вправе решать за них. Разве вы не понимаете, что если нажмете на нее еще сильнее, она уже сломается под вашим грузом? Вы не знаете и не понимаете, какого это вставать после потерь, да вы с ее матерью были разведены на тот момент… Но Бет об этом не знает! — восклицает женщина, а я не понимающе смотрю на Родригеса.       — Они знакомы? — шепчу я одними губами, вижу, что видимо шокирована не только я.       — Салли, к чему такой официоз? И почему на вы? И все же, я прошу тебя как-то повлиять…       — Ты себя слышишь со стороны?! Повлиять на кого? Может быть я и видела Аннабет лет десять назад, но она как была, так и осталась девочкой умной. Не вижу смысла! Ты сам, по-моему, остался в возрасте подростка. Ты никогда никем не дорожил так, чтобы от потерь сломаться. Всегда любил только себя! А сейчас просто видишь и боишься того, что она выросла! Если её мать раньше контролировала этот пылкий характер, то ты не можешь этого делать! Вот весь твой страх!       Услышав шаги, приближающиеся к двери, понимаю, что бежать поздно, и прижимаю ничего не понимающего парня к двери, целуя его. Слава всем Богам, до него дошло! Дверь открывается, и холодная ручка соприкасается с моей поясницей.       — Кхм… Ребят, вы хоть бы постеснялись…       — Простите, мистер Чейз. — улыбаясь, извиняется Родригес и склоняет голову мне на плечо, скрывая улыбку.       — Засранка, поставила меня в неудобное положение. — горячий шепот обжигает кожу, отчего по телу разбегаются мурашки. Целую его волосы и задумываюсь над услышанным. Из другой комнаты выходит бледная Бет, и кое-как выпутавшись из теплых объятий, успеваю схватить её за руку…       Ужас отражается на её лице.       — Сью… Она знает… — и мне не надо ничего объяснять, потому что я прекрасно поняла её сбившиеся в комок мысли.       — Фредерик тоже, я подслушала его разговор с Салли… ты знала, что они знакомы?       — Нет, я так понимаю, мои проблемы только начинаются, да? — голос наполнен тоской, и она утыкается мне в плечо, тяжело вздыхая. Не знаю, чем помочь, но руки сами обнимают её и сжимают, чтобы показать — она не одна.       — А я понадеялась, что всё закончились. Ладно, пошли, нам к ребятам пора. Кстати, там пару новых человечков появилось…       — Кларисса, ты же знаешь, как я к новым людям отношусь… — она глубоко вздыхает, смотря на меня большими серыми глазами, наполненными печалью и усталостью.       — Знаю, поэтому и предупреждаю. Мне кстати нравится джинсы, потом у тебя их одолжу.       — Иди уже, «пчелка». — закатываю глаза, я знала, что она прокомментирует мой желтый свитшот.       Напряжение за столом можно было ощутить физически,. Забрав Мию, идем к машине, где Крис любезно открыл двери дамам. Как всегда сажусь вперед, кидая в зеркало заднего вида взгляд, и смотрю на Мию.       Мне нравилась она, чисто и искренне могу сказать это. Ни к чему не привязанная, открытая, прямолинейная, для посторонних стерва, но если знать чуть ближе… То потрясающий человек.       Это странно наблюдать за людьми со стороны. Зачастую совсем этого не хочется… Ты как будто привязан к ним. К каждому из них. Не можешь пройти мимо, не помочь. Невозможно смотреть на прохожих и не думать о том, каковы они внутри.       Всегда хочется знать человека, не общаясь с ним лично… Не углубляться, не привязываться, это страшно погружаться в чью-то душу… Смотреть и чувствовать то, что глубоко внутри. При этом прекрасно понимая, что ты - беспомощен.       И все, что остается, это ждать. И, пожалуй, это самое отвратительное. Когда ты знаешь, что есть люди, готовые и стремящиеся тебе помочь, но и они беспомощны, просто не могут это принять. То, что внутри никогда не прочувствуют в полной мере.       — Лис. — да, вот он мой приземлитель, если можно так сказать. Тормошит, держит, не отпускает, но в себя не пускает. Вот бы понять, что же там внутри.       Зачастую кажется, что после пережитого ничего не тронет… Ничто не потревожит, но это ложь, всё трогает. И каждая струна натянута и готова звучать… И звучит. Внутри. Внутри меня. Только звуки, увы, не слышны. Странный ориентир. Никогда не любила струнные, но почему-то именно они в полной мере отражают внутреннее состояние.       — Да, Крис, я тут. Все хорошо. Идем. — ноги сами поднимают меня. А пальчики с благодарностью обхватывают его ладонь. И нет ничего лучше и спокойней, чем это ощущения близкого человека.       Ребята до безумия рады видеть Бет. Я знала, что каждый скучал по ней. Лука кружит её, и она смеется… Он был для нее во многом семьей. Адамс слишком много значил для нее. Для всех нас. Не смотря на последнюю стычку, она обнимает даже Рейну. Пайпер уже ревет, что нормально для безмерно эмоциональной девушки.       — Я не думала, что все так скучали… — голос надломленный, пропитанный скорбью и отчаяньем.       Она не думала, а это так и было. Каждый день у меня спрашивали, как она. Когда её выпишут, когда она придет. И каждый раз я не знала, что отвечать. Я бы с удовольствием посидела бы с ней в комнате. И считаю, что её отец — последняя скотина. Она не была психически больной… Она просто сломалась, и всё, что ей было нужно, чтобы кто-то родной был рядом, чтобы помог… А он её сразу же отправил в лечебницу.       И я прекрасно знала о его нежелании решать проблемы. Он просто трус. Может Салли и была сегодня права.       Да, все же этот мир давно прогнил… До такой степени, что чаще мы видим спину, нежели протянутую руку, а когда её видим, боимся, потому что привыкли видеть совсем не её.       Мы боимся смотреть в глаза не из-за того, что не хотим встречаться с эмоциями, а с тем, что остальные могут увидеть то, чего мы сами боимся. Это глупо, но тот, кто был на этом месте — поймет.       Кто знает, что такое боль. Кто зачастую сам был на дне, но вставал. Кто пролил сотни слез. Кто ломался. Именно тот и поймет. Но таких сотни, против миллиардов живущих на Земле. И посмотреть боимся не потому что страшно… А потому что больно… Больно видеть свое же отражение в зрачках.       Ощущать себя еще более жалким. Ничтожным. Хотя… Если честно, каждому из нас предстоит сломаться, просто неизвестно, когда и на сколько больно это будет… Но обязательно будет вне зависимости от времени… Результат и следствие всегда есть. Когда подумаешь, что ничего страшного не произойдет. Когда будешь думать, что ты уже ломался…       Всегда есть что-то впереди тебя… И позади. Ты не начало, и ты никогда не будешь концом. Потому что у круга его нет.       Всё всегда повторяется до тех пор, пока не усвоим урок. Пока не примем его, или пока не поймем, кто мы в действительности.       Пока не осознаем всё, что нам предначертано… И тогда будет больно.       Утыкаюсь носом в куртку парня, прикрывая глаза. Он нежно теребит мои волосы, разговаривая и общаясь с ребятами. Мы решили перекусить в небольшой кофейне, где нам разрешили сдвинуть несколько столиков, ибо нас шестнадцать человек.       — Устала? — голос спокойный, как всегда, наполненный нежностью, той нежностью, которую дает почувствовать только он…       — Угу. — киваю, поднимая голову и отпивая свой кофе. Нет, все же в Париже было хорошо.       — Может домой?       — Нет. Ничего. Я не брошу Чейз.       — Так вы голубки! Уделите нам внимание. — Чарльз, как всегда, тактичен, на что я закатываю глаза, переводя свое внимание на стол и на пирожное, которое отламывает Крис и несет к моим губам. Покорно пережевываю его, в блаженстве прикрывая глаза. Это действительно очень вкусно.       — Ну хоть не вредничаешь, уже не плохо. — смеется парень, за что и получает локтем по ребрам. — Ай! — наигранно восклицает он смеясь. — Драчунья.       Надуваю губы, обидчиво смотря на него.       — Бяка!       — Как по-взрослому! — восклицает парень, чмокая меня, и вся моя наигранная обидчивость сходит на нет.       — Какие тут нежности. Ну что снял? — закатываю глаза и грозно смотрю на Лео, который общается к Джейсону.       — Скинешь мне потом по почте.       — Как скажете, мадам, но это действительно мило смотрелось.       Вновь глаза возводятся к потолку.       Аннабет чувствует себя вполне комфортно. Потому что никто не сыпет соль на рану. Но я чувствую эту настоящую Чейз, но в тоже время фальшивую. Она пытается стать старой собой, не понимая, что прежней не будет. Что она изменилась… И назад к себе не вернуться.       Повторятся не буду. Уже проходили.