***
Они уже час шли по восточной дороге в сгущающих сумерках. — И почему было не взять Снежинку… — проворчала Сэльвана. — Снежинке надо сухожилия на зиму менять. Я старые снял, а тут Могрейн такой — иди отнеси Кадгару Убер-Мега-Важную Хреновину! — Это было две недели назад. Дарт поморщился. — Таксокрылы были вполне приемлемым вариантом, пока нам не пришлось тащиться куда-то дальше Брилла. — И кто же это нас потащил? — съязвила Сэль и в очередной раз оглянулась. — Эта троица так и идет за нами от самого города. — Вурдалака на них натравить? — Это же дети, Дарт, — она посмотрела на мужа с упреком. — Ну да… Дети могут вурдалака испортить. А поганище я не взял… — Дарт! — Эй, мелюзга! — он остановился и повернулся к спрятавшейся за куст троице. — А ну-ка идите сюда! Вам что надо? Из-за куста высунулось поочередно три головы. Маленькие преследователи переглянулись и решительно вышли на дорогу. Это были белокурый эльф крови в шляпе вестфальского шерифа, крепко сбитый орчонок в маске дворфа и девочка-Отрешкаяся с раскрашенным лицом и в платьице из мешковины. — Вы хотите убить Всадника без головы! — запальчиво пискнула она, ткнув в супружескую чету костяным пальчиком. — А вы его друзья, что ли? — Дарт попытался грозно нахмуриться. — Нет. Мы — отряд Мстителей. А вы хоть знаете, где искать Всадника? — снисходительно поинтересовался эльфенок. Рыцари смерти переглянулись. — На северо-востоке, Дарт… — А ты знаешь, мелкий? — Розетта знает, — похвастал орчонок, стараясь басить. — И где же? — А я не скажу, — заявила отречка и показала черный язык. — Я отвести могу, если вы обещаете взять нас на битву! — Нет уж, — категорично отрезала Сэль. — Всадника мы найдем сами, а вы сейчас… — По рукам, мелкие. — Дарт! — возмутилась она. — Это же дети! — Да-да. Я прослежу, чтобы они не поломали моих мальчиков, — Дартаниор приобнял вурдалака и упыря за головы и улыбнулся. — Показывай дорогу, черепушечка. Воодушевленные детишки немедленно обогнали их и замахали руками, призывая следовать за ними. — Муж мой, ты идиот, — прошипела Сэль. — Они же теперь от нас не отцепятся. А кто будет объясняться перед попечительницей, если с ними что-то случится?! — Брось, — Дарт закатил глаза и потрогал висящую за спиной боевую косу. — Что с ними может случиться? Это же дети! И, взяв жену под локоток, он беспечно зашагал по дороге вслед за гомонящими сиротками. Вскоре они свернули в лес, чтобы срезать угол. Это немертвые поняли, выйдя через некоторое время на старый тракт, одним концом соединявшийся, как они знали, с восточной дорогой. Но задерживаться на нем дети не стали, снова углубившись в рощу на другой стороне. Двое рыцарей последовали за ними, бдительно поглядывая по сторонам. Хотя вряд ли в Тирисфале водилось что-то, что двое акеритов не упокоили бы походя. Даже сумеречницы и чумные медведи, обитающие здесь в больших количествах, не рисковали показываться на глаза рыскающим вокруг разношерстной компании некромантским миньонам. Особенно после того, как Трупотыр поймал одну сумеречницу на лету и прыгал, размахивая торчащими из пасти кожистыми крыльями. Постепенно местность пошла вверх, деревья сменились глинистыми холмами. — Я поняла, куда они нас ведут... — Я тоже, — кивнул Дарт. В этот момент они как раз вскарабкались на склон холма, и перед ними открылся вид на монастырь Алого Ордена. — Я не попрусь с детьми в оплот алой мертвечины, — воспротивилась Сэль. — В коридорах монастыря полно потайных нор. Что-нибудь оттуда высунется и сожрет их — мы даже не заметим. — А нам не надо внутрь, — фыркнул эльфенок. — Вы что, не слышали историю сумасшедшего Томаса? — Он живет на кладбище, — прогудел маленький орк. — Поэтому мы и не пошли по главной дороге, отсюда ближе, — отречка протянула ручку, указывая на кованую ограду. Все пятеро вместе с упырем и вурдалаком приблизились к забору монастырского кладбища. Черные пики с острыми стрелками на концах протыкали сырой осенний воздух. По ту сторону было тихо. Белела засыпанная гравием дорожка и заросшие могильным мхом и остротерном надгробия, за которыми давно никто не ухаживал. Первым перескочил упырь. Дартаниор вскарабкался вслед за ним, поставив ногу на поперечную перекладину ограды, и перемахнул через хищные пики на ту сторону, где встал, страхуя Сэльвану. Вурдалак ухватился за прутья внизу и, поднатужившись, раздвинул их под восхищенные хлопки детей. — Тихо там, — шикнул Дарт. — Вы, короче, прикрываете нам тыл и не отсвечиваете. Сэль вышла на широкую гравийную дорожку. — Ну и где он? — вопросила она в пространство. — Эй, выходи, безголовый сукин сын! Мы пришли надавать тебе по тыкве за твою дерьмовую поэзию! Ей никто не ответил. Детишки протиснулись через сделанную вурдалаком дыру и со смешавшимися страхом и любопытством осматривались. Кладбище хранило следы былых пожарищ: среди могил и прямо на дорожке чернели кучи, в которых можно было различить обуглившиеся конечности и черепа. Сажа и ржавые пятна темнели на стенах обвалившегося склепа. Но не слышно было ни звука, кроме их собственных шагов и голосов. Заброшенное кладбище было как будто спокойным. — Всадника без головы надо вызвать, — авторитетно сказала Розетта. — На его могиле. — Если он вообще здесь, а не разоряет какую-нибудь еще деревню, — скептически заметила Сэль. — Ночь Тыквовина коротка, а старых поселений вокруг много. Как там его звали? Томас? — Томас Томсон, — важно сказал эльфенок. — Он был паладином, пока не сбрендил. — Я всегда говорил, что от паладинов одни проблемы… — проворчал Дарт. — Томас То… Та… Тальсон. Гребаные хуманы без фантазии… — Я нашла! — объявила отречка, склонившись над могилой с разросшейся тыквой. Остальные подошли к ней. — И что нужно сделать? — спросила Сэль. — Пнуть тыкву? Дети переглянулись и решительно взялись за руки. — Всадник, восстань! — торжественно начала Розетта. — Приходит твой час… — подхватили мальчишки. — Смерть ты познал… Так умри еще раз! Тыква лопнула. Тишину кладбища расколол взрыв заливистого хохота. Дети с визгом брызнули прочь от могилы, рыцари смерти схватились за оружие. — Несчастный! Ты достиг конца пути! Судьба решит, кому вперед идти! Всадник не вырвался из могилы, как все ожидали, а появился откуда-то из-за крыши склепа, попирая небеса копытами мертвой лошади. За его плечами темными крыльями бился широкий плащ, шлем, вопреки имени, сидел на плечах и скалился мертвенной зеленью в прорезь в виде гротесковой клыкастой улыбки. — Заткнись, — сказала Сэль и выдернула его из седла хваткой смерти. Всадник мешком шмякнулся на гравиевую дорожку. Такого он явно не ожидал. Но, стоило отдать ему должное, немедленно вскочил на ноги и замахнулся мечом на прыгнувшего к нему вурдалака. Зависший в небе конь растаял дымом. — Вот мое тело, красиво и смело! Черные души карает умело! — Не трожь деток, ублюдок! — рявкнул Дарт, парировав клинок лезвием боевой косы. — Не лезь под клинок, блядь, — рыкнула на него Сэльвана, оттирая мужа плечом. Рыцарь-некромант подвинулся, заходя противнику в тыл, чтобы дать жене пространство для клеймора. Всадник успешно отбивался от них обоих, танцуя и уклоняясь, хотя сам своим коротким клинком тоже мог достать разве что лезущих под ноги миньонов. — Восстаньте, слуги, устремитесь в бой! Пусть павший рыцарь обретет покой! — Ты со мной некромантией будешь мериться?! — Дарт отступил от противника, избегая лопавшейся под ногами земли, из которой что-то лезло. — Дарт!.. Но тот уже поднял к небу ладони, в которых лиловыми сполохами бились разряды от чудовищной волны высвобождаемой силы. Они были на кладбище. Земля здесь, жадная до некромагии, хранила в себе десятки трупов и сотни костей. Нечестивая власть вытаскивала их из уютных могил, сращивала в скелетов и чудовищ и тащила на поверхность. Воздух наполнился низким гулом, и почва брызнула комьями грязи и щебня. — Дарт, ебаные тыковки! Сэльвана отбила меч всадника клеймором, едва удержав равновесие. Ее ноги плотно обвили ползучие стебли, и вообще место сражения с Всадником сейчас больше походило на огород. Проросшие вокруг рыжие бугристые тыквы поднимали головы с резными лицами. Мертвая эльфийка зарычала и, наплевав на защиту, вогнала руническое лезвие в грудь противнику, пробив старый проржавевший панцирь, как яичную скорлупу. Всадник вздрогнул от удара и занес руку с мечом. В этот момент ему в висок врезался обух косы, начисто снося голову. — Детишки, фас, — с мрачным торжеством отдал приказ Дарт, и его костяное воинство набросилось на осевший безголовый труп и оживших тыквенных големов. Сэль перерубила спутавшие ее лианы и остервенело разнесла ближайшей тыкве тыкву. Дарт уже вовсю орудовал косой, как заправский фермер. Но тут что-то чувствительно ударило его по макушке, и пропал свет. Он инстинктивно дернулся назад и чуть не поскользнулся на куске разбитого тыквоголема. Раздался детский визг. Дарт, наконец, нащупал бока насадившейся ему на голову тыквы и снял ее. Вокруг стало неожиданно светло. Небо рассекали то ли огненные шары, то ли горящие тыквы, поджигая сухие кусты и взрываясь вместе с надгробиями. Одна такая, похоже, только что разнесла кучу горелых трупов, за которой прятались сиротки. И теперь к ним, гогоча и сверкая зеленой улыбкой, прыгал снесенный с плеч Всадника шлем. — Да сраная же грядка! — Сэль рванулась всем телом. Ее доспехи подернулись алой дымкой, делающей всю фигуру эльфийки какой-то прозрачной и бесплотной. Кровавый призрак высвободился из навязчивых лиан, снова становясь телесным. Сэль выпростала руку, с которой сорвалась ломаная темная молния, устремляясь в шлем Всадника. Тот замедлился, будто увязнув в воздухе на пару секунд, поднатужился — и порвал аркан. Маленькая Розетта снова завизжала. Орчонок в маске дворфа заслонил ее собой, сжав кулаки. Рядом эльф зашарил по земле в поисках хоть какого-нибудь оружия. Его руки наткнулись на сломанный побег остротерна. Мальчишка поднял его, оцарапавшись о крупные шипы, и замахнулся, как дубинкой, на находящийся уже всего в паре ярдов от них шлем. Раздался свист воздуха, хруст и глухой удар в землю. Голова Всадника замерла перед детьми, пригвожденная к земле зазубренным клювом боевой косы. Улыбка и глазницы погасли. — Делов-то… — выдохнул Дарт и потрогал носком сапога омертвевшую тыкву под ногами. Магия Всадника исчезла, и его големы теперь осыпались на дорожку, раскатившись по ней обычными плодами. Дарт оглянулся на собственных замерших мертвецов и отпустил их, позволив развалиться костями и прахом. Остались только Трупотыр и Реброхват. Рыцарь смерти подошел к пронзенной точным броском голове Всадника и выдернул косу из земли, спихнув с нее разбитый шлем. Детишки, глядевшие на него, как зачарованные, выдохнули и зашевелились. — Не стоит благодарности, — самодовольно усмехнулся Дарт дернувшимся в его сторону сироткам, но те, вопреки ожиданиям, не бросились к нему с восторгами и объятьями, а рванули мимо — к поверженному телу Всадника без головы. — Можно, я возьму его меч? — орчонок без стеснения вынул из руки мертвеца оружие размером почти с него самого. — Смотрите, я теперь настоящий воин! Лок’тар Огар! — Розетта, хочешь кольцо в виде тыквы? — Лучше идите скорее сюда! — закричала отречка, исследовавшая в это время тыкву на могиле Томаса Томсона. Она зачерпнула из треснувшего сухого бока горсть конфет и отправила одну в рот. — Они же наверняка протухшие… — только и успела сказать Сэль. Розетта превратилась в маленького призрака. Бегущие к ней мальчишки резко затормозили. Призрак покрутился из стороны в сторону, как будто посмотрел на замерших друзей — и снова обернулся отречкой. Все трое рассмеялись и набросились на зачарованные конфеты. — Дети… — вздохнула Сэль, наблюдая, как троица перебирает облики под заливистый смех друг друга. Дарт подошел к оставленному в покое телу Всадника и тоже присел перед ним на колени. — Кольца хлам… Доспехи — старье… — пробормотал он. — А это что? Из-под треснувшей кирасы показался круглый медальон на кожаном шнурке. В центре поблескивал крупный зеленый кристалл, по краю же шла гравировкой руническая вязь. Дарт осторожно провел по ней пальцем, и руны откликнулись слабым свечением. — Смотри, не огреби проклятием в лоб, — остерегла Сэль, опустившись рядом с ним. — У меня и так достаточно чокнутый муж. Если ты еще стихами начнешь разговаривать, я повешусь. — Повисишь и слезешь, тебе первой надоест, — рассеянно пробормотал он, пытаясь разобраться в сильно стилизованных символах и природе силы. — Еще ни одна побрякушка не сумела меня проклясть. Я был лучшим чарователем Луносвета, между прочим. — Кто бы сомневался, что ты был лучшим, — хмыкнула Сэльвана. В этот момент амулет осветился полностью. От камня пошел тонкий черный дымок. Дарт поднялся на ноги, отводя подальше руку с медальоном. Дымка повисла в воздухе, собираясь в силуэт, уплотняющийся и уплотняющийся, пока, наконец, перед рыцарями смерти ни предстал мертвый скакун Всадника. — Ух ты, как интересно… — промурлыкал некромант и осторожно приблизился. Убрал косу за спину и свободной рукой потянулся к лошадиной морде. Конь стоял как вкопанный, а на лице Дартаниора растянулась улыбка. Он повесил амулет на шею и уже уверенно положил ладонь между горящих зеленью глаз, обошел скакуна сбоку и взобрался в седло. Ударив пятками в бока, рыцарь пустил коня с места в галоп, проскакал по дорожке до самых кладбищенских ворот, а затем натянул поводья. Проклятая лошадь заржала, прыгнула — и взвилась в небо, высекая копытами зеленые искры из воздуха. Дарт сделал над кладбищем кружок, оглашая окрестности своим дробящимся смехом, прежде чем вернуться к жене. — Ну что, похож я на полудурка без головы? — хмыкнул он. — На полудурка похож, — кивнула Сэльвана. — У всадника должен быть шлем! — заявил эльфенок. Детишки прервали свои магические изыскания и тоже, оказывается, наблюдали за его полетом. Дарт посмотрел на пробитый шлем Всадника, так и валяющийся рядом с дорожкой, а затем — на останки тыквенных големов. Улыбка его стала еще шире.***
Герберт по прозвищу Пройдоха поднял голову, в очередной раз оглядев переулок. Пожары на Тыквовин для Брилла были обычным делом, и уже через пару часов праздничные гуляния продолжились, несмотря на наступление ночи. Что мертвецам сон? Многие только сейчас возвращались из руин Лордерона, где жгли плетеного человека. У него самого торговля шла ни шатко, ни валко, но Герберт привык. В его деле важна была осторожность, и покупатели, как правило, находили его только по рекомендации. На глаза попался знакомый вурдалак, и Пройдоха недовольно поводил плечами. Вот тому, кто его рекомендовал нахальному акериту, он бы язык отрезал. Встречаться с этим длинноухим второй раз Герберт не хотел, и уже тихонько потянул коробку с пластинками из кучи мусора, чтобы сразу скрыться, если хозяин вурдалака появится. — Готовьтесь, презренные, гибель все ближе! Спасайте скорей стариков и детишек! — разнесся над Бриллом потусторонний голос. Герберт мысленно застонал. Проклятый Всадник решил изменить правила и явился второй раз за ночь. Торговлю можно было сворачивать. Лошадь со светящимися копытами возникла над крышами. Мелькнул огненный росчерк — и пламя, оставляя за собой искристый хвост, упало на крышу уцелевшей торговой палатки. Раздались крики. Герберт вытащил свою коробку и собирался привычно нырнуть в щель между домами, но у него на дороге встал вурдалак. — Пшел отсюда, — прошипел отрек. Царапнуло нехорошее предчувствие. У Герберта всегда был качественный товар, иначе бы его давно сдали. Но глупый эльф мог сам испортить пластинку, а теперь предъявит претензию. — Скажи хозяину, я на сегодня все. Кыш!.. Позади что-то глухо стукнуло о землю. Герберт обернулся и грубость застряла у него в горле. Черная лошадь с горящими зеленью глазами дохнула могильным холодом ему в лицо и, заржав, встала на дыбы, взбивая воздух копытами-гнилушками. Герберт попятился и чуть не упал, споткнувшись о проклятого вурдалака. — Конфета или жизнь? — усмехнулся Всадник, наклоняясь в седле. Пройдоха впервые видел его так близко. На темных доспехах повсюду скалились черепа. На груди поблескивал крупным изумрудом круглый медальон, на одном плече сидел упырь, пялясь единственной желтой зенкой, а между мощных наплечников с шипами едва умещалась оранжевая тыква с вырезанным злобным лицом, освещенным изнутри зеленоватыми огнями. Эта тыква зловеще улыбалась на Герберта кривым ртом, словно собиралась перегрызть ему глотку кривыми ненастоящими зубами. — У меня нет конфет! — жалобно пискнул Герберт, отгородившись коробкой. — Вот, возьми это, только не сжигай! Всадник протянул руку. Пройдоха зажмурился. Пальцы в перчатке удивительно ловко перебрали пластинки и выхватили одну. Герберт рискнул открыть глаз. Всадник передал бумажный конверт с надписью «Чумной Вепрь» упырю и прищелкнул пальцами. Мимо трясущегося от страха отрека прыгнул вурдалак, вцепившись в изодранный плащ тыквовинского духа. Лошадь снова заржала и оттолкнулась от земли, исчезая над крышами. А на главной площади в это время попечительница из приюта пыталась собрать разбегающихся с веселыми криками деток, мешающихся под ногами у жителей с ведрами. Пожар в этот раз был совсем несерьезным, но из-за того, что Всадника уже не ждали, в городке случилась настоящая паника. — Эй, — услышала она дробящийся эхом женский голос и дергано обернулась к седой эльфийке-рыцарю смерти в остроконечной ведьминской шляпе. Оружие у той было в ножнах, а рядом с ней толпились маленький эльф крови, орчонок в маске дворфа и отречка. Каждый — с полой тыковкой, набитой конфетами. — Розетта, Датри, Бом! — всплеснула руками пожилая орчиха. — Я с ног сбилась вас искать! — Прошу прощения, — ровно сказала мертвая эльфийка. — Они увязались за мной по дороге к Подгороду. Я подумала, что ничего страшного не произойдет, если дети посмотрят, как жгут плетеного человека и побалуются конфетами. — Мы остальным тоже принесли, — гордо сказал эльфенок. — Спасибо тебе… — искренне поблагодарила попечительница. — Пусть же проклятый город сгорает дотла! — перебил ее летающий над крышами Всадник. — Истекает мой срок, и вообще ждет жена! Мертвая лошадь над площадью нырнула почти к самой земле. Седую эльфийку сорвало с места, и уверенная рука Всадника поймала ее за горловину кирасы, чтобы усадить боком перед седлом. Розетта, Датри и Бом радостно кричали, не слушаясь пытающуюся спрятать их за собой попечительницу, и махали руками вслед улетающему скакуну. — Муж мой, ты придурок, — сообщила Сэльвана, придерживая шляпу. — Я тоже тебя люблю, — кивнул Дартаниор. — А теперь сними с меня ебаную тыкву, в ней ни беса не видно. Сэль освободила мужа от вырезанного сиротками шлема-тыквы, сбросила ее вниз и покачала головой. — Кому-то придется сегодня помыться. — Я знаю, что заставит тебя забыть об этой глупой идее. Реброхват! Упырь протянул эльфийке отвоеванный у торгаша бумажный конверт. Сэль нахмурилась и попыталась прочитать кривую надпись. Ее брови поползли вверх. — Святые червяки, это же последний хит «Чумного Вепря»! — воскликнула она, растеряв всю свою невозмутимость. Прижав подарок к груди, Сэльвана полезла к мужу обниматься. Тот довольно усмехнулся и крепко стиснул ее свободной рукой. Пластинка между их нагрудниками хрустнула. — Блядь, — с чувством сказал Дарт. Сэль вынула из конверта два черных кусочка и вздохнула. — Я все равно тебя люблю. Сводишь меня на их концерт в следующем месяце. — Точно? — Точно. — Точно свожу? — Да, — ее голос зазвенел металлом. — Ладно, — согласился Дарт. — Свожу. Сэль стянула шляпу и прильнула к его груди. — Знаешь, Саргерасу в жопу этот Акерус с владыкой и Могрейном, и всех демонов Легиона туда же. Правь домой. Бескровные губы Дартаниора снова тронула улыбка, и он натянул поводья, разворачивая скакуна Всадника к Чумным Землям.