Он не вернулся

Почему все не так? Вроде все как всегда: то же небо — опять голубое. Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Все вокруг ликовали, но в душе Джорджа Уизли появилась черная точка, которая постепенно расширялась, грозясь превратиться в огромную дыру. Он не мог больше находиться рядом со всеми, не мог смотреть на плачущую мать, на отрешенного отца, на бесконечно всхлипывающую сестру. — Фред, ты со мной? — спросил и тут же осекся. В ответ тишина. Впредь будет так. Как привыкнуть к этой тишине? Джордж не знал ответа. Пока не знал. Ступени: одна, вторая, третья. В Хогвартсе их сотни тысяч. Усталость затмевала все чувства, и только боль от потери брата пронзала его на каждой ступеньке, как входящий в тело нож. Выйдя из замка, Джордж поднял взгляд на голубое небо. На удивление погода стояла ясная и солнечная. — Фредди, это твоя самая злая шутка из всех, знаешь об этом? — тихо прошептал он и, вздохнув, направился в сторону Черного озера. Почему все не так? Вроде все как всегда: тот же лес, тот же воздух и та же вода. Джордж подошел к самому краю озера, присел на корточки и провел рукой по воде. Где-то в середине озера высунулось щупальце Гигантского Кальмара. Губы Джорджа растянулись в улыбке, он обернулся. — А помнишь, на третьем курсе… — тут же замолчав, резко встал на ноги. Прикрыл на минуту глаза и шепотом: — Конечно, помнишь, это же ты придумал. Джордж оглянулся: за спиной шумел Запретный лес, все такой же темный, грозный и неприступный. Брата не стало, а миру все равно. Земля продолжает крутиться, солнце — светить, а деревья все так же стоят, шумя листвой. Нет теперь близнецов Уизли, есть только он — Джордж. «Фордж», — подумал он и сам себе усмехнулся. Медленно отойдя от берега, Джордж подошел к ближайшему дереву и сел, прислонившись к его стволу. Он был теплый, нагретый утренним солнцем. Если закрыть глаза, на секунду можно представить, что это вовсе не ствол дерева, а спина брата, теплая и живая. Но лишь на секунду. Мне теперь не понять, кто же прав был из нас в наших спорах без сна и покоя. Мне стало не хватать его только сейчас. Джордж думал, как ему привыкнуть, как забыть всю свою прошлую жизнь. Они ведь были неразлучны. С самого рождения, даже раньше. Они всегда были вместе: спорили до хрипоты, придумывали новые шутки, экспериментировали, бились подушками по вечерам. А ведь зачинщиком всегда был Фред. «Кто я без него? Как я буду без него?» — размышлял Джордж. Фред был такой привычный, как воздух, как вода. Но очень, очень нужный. Настолько, что его стало не хватать уже сейчас. Джордж не думал, что этот день наступит так скоро. Казалось, близнецы Уизли будут жить вечно. Но теперь нет близнецов, и никогда уже не будет. Не спеша шли минуты, Джордж медленно оглядывал замок, полуразрушенный, но все же очень родной. Вон — гриффиндорская башня, а там, слева от нее, внизу, — магическое болото. — А здорово мы тогда с Амбридж, а, Фред? — привычным движением оглянулся на брата. Только брата нет. Лишь пустота. Джордж откинул голову назад, ударившись о ствол дерева. Прикрыл глаза, удерживая невольно подступившие слезы. Эти слезы от боли, физической, а вовсе не из-за него. Нет, не из-за него. Он молчал невпопад и не в такт подпевал, он всегда говорил про другое. Он мне спать не давал, он с восходом вставал. Когда боль немного отступила, Джордж немигающим взглядом уставился вдаль. Что ему осталось? Только воспоминания. Нужно ли их сберечь или лучше выкинуть из головы, чтобы не было так больно? Сейчас у него не было ответа. Может быть, потом, через месяц, год или десять лет, он будет знать, как жить без него. Может быть, он с улыбкой будет вспоминать, что когда-то их было двое. Возможно, он навсегда забудет о нем. Сейчас, глядя на окрестности Хогвартса, он не мог не вспоминать. Вся его жизнь крутилась вокруг брата. С самого детства они вместе подшучивали над Перси, затем — над Роном. Придумывали самые невероятные розыгрыши. Фред, конечно, придумывал. Он всегда был из них двоих заводилой. Воспоминания — одно за другим — стали мелькать в мыслях Джорджа. — А на твоем свитере никаких букв, — хмыкнул Джордж, разглядывая брата. — Полагаю, она думает, что ты не забудешь, как тебя зовут. А мы ведь тоже не дураки — мы хорошо знаем, что нас зовут Дред и Фордж. Джордж криво улыбнулся. Мама всегда вязала им на Рождество дурацкие свитеры. — Ух ты, какие мы одинаковые! — Ну, не знаю, — сказал Фред, изучив свое отражение в кастрюле, — по-моему, я все еще покрасивее. Операция «Семь Поттеров» — тогда он лишился уха. — А ты посмеялся над слизняком! Я потерял ухо и не успел придумать оригинальную шутку, уж прости, — Джордж замолчал. Пусто. Никто не ответит. Он несколько раз ударился затылком о ствол дерева, чтобы выбить эти мысли из головы. С ними только хуже. То, что пусто теперь, — не про то разговор, вдруг заметил я — нас было двое. «Забыть, забыть, забыть…» — набатом стучало в голове. Но как забыть, если он — вторая половина его души? Он — его правая рука. Он — его мысли и его чувства. Он — это и есть Джордж. Они неразделимы. Они — одно целое. У них была какая-то особая связь, которая возможна лишь между близнецами. Джордж никогда не воспринимал себя как одного человека — всегда только вместе с Фредом. Надолго они расставались только дважды: на время операции «Семь Поттеров» и на битве за Хогвартс. Повернуть бы время вспять — Джордж бы его не отпустил от себя. Как так случилось? Их всегда было двое, а теперь что? Он, Джордж, один? И почему в те роковые минуты с ним был Перси и Рон, а не он? Слишком много вопросов. Фред всегда говорил: «Не надо спрашивать — надо действовать». И куда они привели, эти его действия? А ведь однажды он чуть не погиб, когда они экспериментировали над зельями для магазина: Фред бросил в котел слишком много мандрагоры, и произошел взрыв, только быстрая реакция Джорджа спасла его, тогда он изрядно подпалил волосы, а мантию пришлось выбросить. — В тот раз ты был таким идиотом! — воскликнул Джордж. А в ответ снова тишина. Будь Фред здесь, он бы обязательно возразил, вступил в спор и привел тысячу аргументов, что он вовсе не идиот. Но его нет. Больше нет. Нынче вырвалась, будто из плена, весна, по ошибке окликнул его я: «Друг, оставь покурить!» — А в ответ тишина. У входа в замок замаячило несколько фигур. Сейчас Джордж не хотел ни с кем говорить, поэтому он резко вскочил и направился в сторону Запретного леса. Он еще не был готов выслушивать сочувствия, ему нужно было время. Джордж не спеша шел по одной ему известной тропинке, углубляясь в лес. Он не задумывался, куда идет, ноги сами вели его. Запретный лес шумел, пели птицы, шуршали мелкие животные. Все как обычно. Только за спиной не было слышно привычных шагов. Для него это было очень важно, услышать шаги за спиной. Но их не было. Он в один миг потерял его. А потерять его — это то же самое, что потерять все. Потерять себя. Джордж остановился. Оглянулся: вокруг были лишь деревья, устремленные ввысь к голубому небу. И в эту самую секунду до него наконец дошло: Фреда больше нет. Он один. Он навсегда один. По щеке Джорджа покатилась одинокая слеза, затем еще одна и еще. Он горевал по потерянному брату. И по себе. Оплакивая весь безумный мир. Нам и места в землянке хватало вполне, нам и время текло для обоих. Все теперь одному, только, кажется мне, это я не вернулся из боя.