space

Подростки любят складывать журналы под кровать, особенно те, что листают вечером под одеялом, для хороших снов или просто удовольствия ради. У Крэйга тоже такие были, о космосе. Не то чтобы от относил себя к космософилам или космосексуалам, но… Закрадывались иногда такие мыслишки. Они упрёками кололи куда-то под сердце ровно до того момента, как Такер открывал журнал. Космос просто бесподобен, и плевать, как это могло бы выглядеть со стороны. Мастурбировать на галактику Млечный Путь все равно что делать это стоя перед собственным домом, и понимать, что ты живёшь вот в этой красоте. Тяжело оспорить тот факт, что космос безумно хорош. С эстетической точки зрения фотографии его куда божественнее самого Бога, лично у Крэйга не вызывающего желания расслабиться перед сном, представляя его светлый лик. А вот Туманность Андромеды куда лучше. Или Большое Магелланово Облако. Смотришь на эти фотографии, и рука как-то сама тянется вниз, касается почти ласково, и пальцы потихоньку сжимаются чуть плотнее… Такер неожиданно сильно тянулся к прекрасному в такие моменты, и с видами галактик может посоревноваться разве что оргазм, приходящий иногда бескрайней тьмой и белыми точками карты созвездий. Твик как-то нашёл его журналы, что нетрудно сделать во всегда убранной комнате, если корешки призывно выглядывают из тени кровати. Такер мучительно бы покраснел, умей он это делать вообще, и велел бы не смотреть, начал бы запинаться и оправдываться, что он, конечно же, любит только Твика и никого на его месте не представляет. Но космос — это даже не порнография, и ни одному человеку не придёт в голову, что на него можно дрочить по вечерам, когда есть настроение. Твик о таком не думает, и его не смущает пара склеенных между собой страниц, а белые разводы на Галактике Фейерверк он принимает за часть картинки. Крэйг старается не палиться и на вопрос, так ли нравится ему космос, быстро кивает, как болванчик. Следующим вечером Твик приносит россыпь светящихся в темноте наклеек в виде звёзд, и Такер улыбается своему самому лучшему на свете парню, когда они расклеивают звездочки по потолку. Даже с их абсолютно неправильными формами и зелёным свечением, они чудо как хороши. Твик красивый парень, и Крэйг любит его, а потому не хочет нервировать откровениями о своих воображаемых приключениях в далеком космосе с картинок. Вряд ли он поймёт его правильно, и уж тем более разделит странный фетиш. Такеру легче представить, как Твик самозабвенно дрочит на банки с кофе, и эта мысль не вызывает ни капли ревности. Им просто нравятся разные вещи, по сути своей неодушевленные и не представляющие угрозы для отношений. Твик не променяет Крэйга на пару мешков с отборной арабикой, а Крэйг никогда не выберет какую-нибудь туманность в качестве своего парня. Или девушки? У них ведь даже не может быть пола. Крэйг думал о том, хочет ли он стать космонавтом. Удобно ли мастурбировать в скафандре, смотря в иллюминатор, и что на это скажут товарищи? Будет смешно, если это покажут по каналу связи с Землёй, и все увидят, какой же Такер извращенец на самом деле. Будут ли они шутить, что член маловат, чтобы трахнуть всю бесконечность или хотя бы родной Млечный Путь, или просто сконфуженно отвернутся? Что подумает Твик? Звезды прекрасны на картинках, но прочитав гору научной литературы по астрономии, Такер мог сказать, что в иллюминаторе какой-нибудь фантастической ракеты он увидит не совсем то. Это как фотографии звёзд, которые люди: без фотошопа они не настолько завораживающие, как могут быть с ним. Но ведь не бывает обычных звёзд и планет? Ты точно не можешь встретить их с утра в школьном автобусе, только мельком увидеть в небе. В Южном парке хорошо за ним наблюдать, и космос прекрасен даже в своей уменьшенной и сжатой вариации на ночном небе, как если бы в игре кто-то поставил минимальные параметры для графики, чтобы не спалить к чертям весь компьютер. Если Такер увидит в небе ещё больше звёзд, то помрёт ненароком, забыв, как дышать. Сочтут ли это за эротическую асфиксию? Крэйг мог бы стать хорошим фотографом, имея природную склонность к созерцанию. На планете Земля он мог бы фотографировать милое зверьё или своего парня, устраивать выставки и с гордым видом прохаживаться вдоль стен. Или он мог бы управлять спутником, что делает фотографии галактик. Это все равно, что работать фотографом в журнале «Плейбой», но только для самого Такера. Вряд ли кто-то страдает подобной тягой к небесным телам. С гораздо большим интересом, чем в журналы Кенни, Крэйг будет пялиться в атлас космических тел. Планеты Солнечной системы можно увидеть в телескоп, даже в домашний. Сатурн с его кольцами, красноватого цвета Марс, загадочную Венеру и холодный Уран. Удивительно, как это всё соседствует с родной Землёй. Интересно, будь Крэйг на Марсе — засматривался бы он так же на Землю? Видя в чужой комнате фотообои с космосом, Такер непроизвольно обзывает владельца извращенцем в своих мыслях. Звезды на потолке вяло излучают зеленоватый, будто бы токсичный свет, пока Крэйг ручкой со светящимися в темноте чернилами рисует на своём парне созвездие Тельца, аккурат на правой щеке. Твик иногда дёргается и хихикает, потому что ему щекотно, и Такер находит это чертовски милым. У него замечательный парень, которому очень идут звезды. Они отражаются в его глазах, чем-то напоминающих Альнитак, и цветут на коже, а Крэйг чувствует себя таким счастливым, обнимая свою персональную галактику Кофе с нервным тиком. Галактика обнимает его в ответ.