***
Эта война, как и все другие, началась резко, но предсказуемо. Единственное, что било в голове, когда в мои длинные пальцы ложилась форма, было слово, которое начиналось с удара воздухом по зубам - удара по нам все. Оно раскаленным клеймом ложилось на лица, отпечатывалось в глазах, барабанило гулом крови. БЕЗНАКАЗАННОСТЬ. Такая привычная-простая, но в этот раз - без игры. Шутки кончились. По новым правилам чей-то пир влек за собой новые смерти новых людей. Таких как мы, правда, мальчики? Никто из "наших" не знал, как назовут войну. СМИ никогда не давало честной информации, что влекло за собой непонимание масс, наш общий страх. Подпольники, что поставляли сюда бесконечные вереницы бумажных листов - "революционных газет", твердо решили, что имя нашей кровавой мясорубке "Война молодых". Это не имело значения, хотя их красноречивость не признать я не могла - общий военный призыв ставил рамки 14-29 лет. Такие маленькие, ничего не понимающие, ужасно испуганные лани с огромными темными, вечно влажными, глазами изначально попали со мной в группу. Родители каждый день осаждали и штаб, и наш лагерь в бесчисленных попытках забрать своих маленьких чад - от них, по правде говоря, не было ни толку. Да ровным счетом ничего! Каждый день особенно бойких родителей отстреливали словно бродячих собак.***
Меня расформировали в конце октября - спустя месяц после начала войны. Я не плакала даже не испытывала показного страха - всё оставалось внутри и жило там, разрастаясь и захватывая все вокруг. Снайперы и разведчики - та самая смесь, которую можно было представить только во сне, да и то - не всегда. Но она была. Меня отправили в команду к двух парням - никто не понимал, по какому критерию проходит людская сортировка, откуда чертов конвейер собирает подростков. Разведчик, снайпер и командир сия "отряда". Я даже не пыталась смотреть на отборах своим спутникам в глаза или разглядывать их - есть ли смысл, заведомо зная, что будет дальше ? Вторым этапом была психологическая подготовка, которая сломала бы все, если бы я начала. Подготовку в узких кругах называли "душепомойка" - так себе название, не правда ли? Здесь нас вымывали, вычищали, выскабливали - матка после аборта, пустая, безжизненная, мерзко-отрешенная. Они били наковальнями по сознанию, инсценировали самые ужасные ситуации, которые можно было представить - всё, чтобы не оставлять в живых наши человеческие чувства. Запрет на доверие. Запрет на любовь. Исключительное право на применение грубой силы. Они подавили бы всю мою сексуальность, если бы оная была. Я видела, как пышущие жаром, женской энергией и красотой девушки теряли весь свой облик. От начала до конца - не существовало никого. Пустые, абсолютно полые внутри бойцы за не свою правду, бойцы, которые месяц назад еще были озабочены потерей девственности и природой любви. Нашей команде не грозили эти проблемы - образцы асексуальности, настоящие бойцы, способные, казалось, на все. Разведчица Марла. Снайпер Макс. И наш командир Иван. Набор для невесомых, хрупких, но важных целей командования. Незаметные, но сильные муравьи, способные действовать вместе, не создав команды на доверии. Мы начали свой путь в середине ноября.