***
— О БОЖЕ! О БОЖЕ, ЭТО КИСЛОТА, ПОЧЕМУ У НЕГО КИСЛОТА?! Прошел всего час с тех пор, как остальные ушли, чтобы заключить союз с диситханцами, а все уже было ужасно. Можно сказать, что большую часть времени они ходили по замку в поисках детской комнаты и того, что могло пригодиться. Сложная задача, потому что алтеианским младенцам, видимо, нужны были странные приспособления, которые работали на магии. Как бы там ни было, они нашли детскую одежду, памперсы и вещи, которые могли бы сойти за игрушки, и даже переносную корзинку, в которую ребенок никак не хотел садиться без слез, так что она оказалась бесполезной. Только когда Кит держал малыша, он мог успокоиться и доказать, что он может быть тихим, что Кит предпочитал больше всего. Поэтому, конечно, когда он снова начал плакать, Кит почувствовал разочарование, потому что, черт побери, что на этот раз? Он не создан для этого дерьма. — Слушай, — разумно объяснил Лэнс. — Младенцы плачут не для того, чтобы позлить нас, они делают это потому, что это единственный способ, которым они могут общаться с нами. Когда что-то не так, они не могут сами исправить это или попросить кого-то помочь, поэтому единственное, что они могут, — привлечь наше внимание, чтобы мы сами поняли, в чем дело. Вообще-то, это было… логично. Кит обдумал его слова, покачивая на руках плачущего ребенка. — …Как думаешь, когда его последний раз кормили? Челюсть Лэнса открылась, как будто он намеревался что-то сказать, но потом задумчиво закрылась. — …Что, по твоему мнению, он ест? — Детское… молоко? — неуверенно предложил Кит. Лэнс нахмурился. — Я не знаю. Мне кажется, что, учитывая, сколько у него волос, ему уже можно что-то твердое. Давай посмотрим, будет ли он гоо. После краткой борьбы на кухне они обнаружили, что ребенка действительно можно заставить есть зеленоватую субстанцию, на проглатывание которой у взрослых людей уходит целый день отчаянных терзаний. Что ж. Для малыша же лучше. Но это не помешало ему долго плакать. К счастью, Лэнс знал ответ даже на этот вопрос и пояснил, что поскольку он только что поел, то ему нужно срыгнуть. Ну ладно, что в этом сложного? Так как Лэнс не мог нормально похлопать его по спине без риска быть проколотым ядовитыми шипами, он накинул на плечо Кита полотенце и научил его правильной технике выполнения этой задачи. Похоже, Кит все сделал правильно, потому что ребенок не только рыгнул, но и извергнул токсичный снаряд. Прямо на Лэнса. Отсюда и крики. Кстати, кислоту они, э-э, смыли без происшествий. Конечно, кислота проела одежду до кожи, но даже сквозь активные крики Лэнса Кит смог определить, что шрамов не останется, а покрасневшую кожу легко можно будет залечить, пожалуйста, не кричи, ты снова напугаешь ребенка. Излишне говорить, что начало было многообещающее. — Что нам делать? — спросил Кит у малыша, лениво подкидывая его на колене. — Прошло около часа, а я уверен, что мы уже проебали твою жизнь навсегда. Лэнс только рассмеялся, лежа на полу. — Нет, мы же не уронили его или что-то вроде того. Он перестал плакать, не так ли? И правда, подумал Кит, поднимая ребенка достаточно высоко, чтобы заглянуть ему в глаза. Он почти не шумел, помимо бессмысленного агуканья и бульканья. — Но я все равно думаю, что у меня ничего не получается. Что я должен с ним делать? Люди говорят, что дети требуют постоянного внимания, но он просто… отдыхает? Краем глаза Кит наблюдал, как Лэнс выпрямился и пожал плечами. — Да, но он все равно человек. Ему станет скучно, если ты просто оставишь его в кроватке и будешь надеяться на лучшее, сейчас он недостаточно умен, чтобы развлечь себя самостоятельно, — он залез на диван, на котором сидел Кит, даже не вставая на ноги, вгляделся в лицо ребенка и сказал: — Вот для чего нужны игрушки, подвески и прочая хрень. О, я уверен, что мы сможем сделать для тебя отличную подвеску из светящихся космических штук, да? — он не смог сдержаться и подтолкнул белый локон, который спадал на нежно-розовый лоб, отчего ребенок захныкал. — Думаю, это проект для Ханка. — Так… что нам делать с ним сейчас? От эксперта по младенцам прозвучала долгая пауза. — Не знаю, просто потусоваться? Ему нужно общаться с людьми, какая разница, что он делает. Тем более, он почти не понимает, что происходит. Помощь просто неоценимая. Но во всяком случае Кит не сможет взять чертового ребенка в тренировочный зал и провести ежедневную тренировку. Разве что если бы в люльке был барьер из частиц. Но, может, он сможет сделать обычные упражнения? Это входит в понятие «тусоваться». — Эй, подержи его одну секунду, — Кит протянул малыша Лэнсу. Парень выглядел на грани паники, как, собственно, и младенец, который начал тихонько всхлипывать, когда Кит сел на пол. Уперев ладони в пол, он сказал: — Ладно, теперь посади его мне на спину, — Лэнс сделал это, наверное, только потому, что всхлипы ребенка начали становиться громче. Достаточно большой, чтобы сидеть самостоятельно, малыш действительно перестал плакать, когда Лэнс посадил его между лопатками Кита. Блять, Кит недооценил, насколько большой этот парень, вдруг он упадет, как только Кит начнет двигаться? Ай, да ладно, Лэнс сидел всего в метре от них и может поймать его, если ребенок начнет крениться. Медленно, чтобы не потревожить сидящий на спине груз, Кит расправил руки и оттолкнулся от пола. А затем аккуратно опустился вниз, и, если честно, это была неплохая идея, даже если малыш весил семь килограмм, он пытался держать этот вес сбалансированным, отчего на его спину шла дополнительная нагрузка и двигаться было тяжелее. Лэнса, казалось, усилия Кита не впечатлили. — Я даже не знаю, что сказать, — потрясенно протянул он. — Я сказал «потусоваться», и первое, что пришло тебе в голову: «О, давайте-ка посмотрим, сколько отжиманий я смогу сделать с ребенком на спине». Пока что четыре, кстати. — Обычно такую хрень я делаю один, — он опустился на пол. — Ему весело? Кит наблюдал за Лэнсом, который, прищурившись, посмотрел на ребенка. — Не хочу признавать это, но да, кажется, ему весело. Через несколько минут раздражение Лэнса достигло своего предела, потому что он недовольно пролаял: — Ладно, мистер Хвастун, — он поднял ребенка со спины Кита. — Ты не единственный, кто может… поднимать верхнюю часть своего тела! Он передал младенца ничего не понимающему Киту и сразу же упал на пол, занимая его прежнюю позицию. — Ладно, ставь его, — приказал Лэнс, и Кит не видел никаких насущных причин, чтобы отказать в его просьбе. Он положил ошеломленного ребенка на спину Лэнса, который начал отжиматься только лишь из упертости и привычной конкурентоспособности. — Сколько я сделал? — выдохнул Лэнс спустя несколько минут. — Не знаю. — Сколько ты сделал? — Не знаю, я не считал. Лэнс сокрушенно застонал, потому что безразличие Кита испортило ему всю идею. — Ну ребенку-то хотя бы весело? Кит задумался. — Ну, он не плачет и не пытается слезть. Значит, ему не страшно, — пауза. — Кажется, мы ужасные няни. В этот момент руки Лэнса сдались, и он рухнул на пол. Да, обычно это могло бы показаться забавным, но это настолько испугало малыша, что Лэнс начал неожиданно поскуливать от боли и нести вереницу бессвязных искаженных звуков, в то время как Кит нырнул, чтобы вовремя подхватить ребенка. Однако, когда он потянулся за ним, возникла небольшая проблема. Малютка сжимал кулаками куртку Лэнса, а когда отпустил, то выяснилось, что из его ладоней торчали маленькие, слегка изогнутые, точно кошачьи когти, шипы, и ВОТ БЛЯТЬ. — Тебя ужалили! Тебя ужалили! Лэнс, боже мой, ты умер?! — н-н-Н-Н-Н-Е-Е-е-е-Т-Т-т, — пробулькал Лэнс, дергаясь в слабых конвульсиях. — П-пвввоокалыет-тт. Вокалывает? Что такое «вокалывает»?! Может, это какое-то алтеианское противоядие, о котором Кит не знал и которое спасет Лэнсу жизнь? И только потому, что он не знал, что это такое, Лэнс умрет?! Ребенок тем временем начал надрывно плакать, и Кит с трудом перебирал мысли, бля… — Капсула! — наконец, вспомнил он. — Я отнесу тебя в исцеляющую капсулу! — Н-н-нет-т, — заплетающимся языком пробормотал в пол Лэнс. — Не больно, прос-с-с-со… н`мгу шевл`ться, — еще один заметный толчок по всему телу. — Я чувствую… все мои вены. Это прозвучало ужасно, и ребенок не переставал плакать, и, знаете, Кит недостаточно квалифицирован для этого. Он пытался успокоить младенца, подбрасывая его на одной руке, а второй старался перевернуть Лэнса на спину, но, охренеть, мальчик был таким громким, как настоящие матери справляются с этим?! — Стапф, — приказал Лэнс, и Кит, наконец, заметил, что его конвульсии успокоились гораздо быстрее, чем у Корана, даже если не до конца. — Успокойся. Из-са тебя ребен`к пл`чет. Кит даже не замечал, что громко матерился, пока оперативно не перекрыл поток ругательств. — Ты можешь двигаться? Лэнс поднял одну дрожащую руку. — Одолжение? Кит присел, чтобы оказаться с ним на одном уровне. — Если под одолжением ты имеешь в виду отнести тебя в капсулу, то да. Потому что, мне кажется, это хорошая идея. Он покачал головой, не опуская трясущуюся ладонь. — Хрустнешь мой большой палец? …Что? Ладно, какого черта. Киту не нужно было откладывать для этого ребенка, поэтому он обернул руку вокруг пальца Лэнса и резко дернул назад, отчего послышался ужасный (но, к счастью не сломавшийся) хруст. Лэнс закричал, как героиня ужастика, и резко выпрямился, отчего Кит от неожиданности упал на копчик. — Это будет долгий день, — вяло пробормотал Лэнс. Это еще… мягко сказано.***
Как оказалось, ребенок мог долго молчать. Просто нужно было соблюдать некоторые условия. Например, вовремя менять подгузники и не забывать кормить малыша. А еще, конечно же, развлекать его. Но самый главный критерий — не подпускать чертовых незнакомцев. К сожалению, даже спустя несколько часов Лэнс считался за такового, как показала практика, когда Киту нужно было отлучиться в долбанный туалет всего лишь на пять минут. А также совершенно точно их друзья были все еще чужаками, поэтому они избегали маленького гибрида и его невольных нянек, когда вернулись с незавершенной дипломатической миссии. Киту и Лэнсу все равно не нужно было их вмешательство. Оказалось, что ребенок почти не ел с тех пор, как они нашли его, поэтому с удовольствием вытянул все гоо из предложенной ложки. Однако сейчас, когда он не умирал от голода, ужин проходил совсем по-другому. После долгих уговоров и мельтешений ребенок решил, что странная смесь совсем ему не по вкусу. Матерясь под нос и пытаясь найти то, что ребенок будет есть, они перебирали разные варианты еды, которую ели сами, пока не нашли то, что отдаленно удовлетворило вкусовые рецепторы малыша. Кстати, у него были зубы. Острые. Крошечные, опасные, чертовы клыки, которые, по данным Лэнса, означали, что по человеческим меркам ему около года, может, меньше. Это… было не так уж удивительно, как должно было быть, учитывая, что его существование было нелегальным на этой планете. Ведь когда они нашли его, он лежал в объятиях мертвого диситханца, который ценой своей жизни защитил невинное существо. Эти мысли будто помогали Киту не сорваться из-за каждой разочаровывающей мелочи. Кит тоже ценил смутные воспоминания, что кто-то любил его, и он не мог объяснить, но это в каком-то смысле объединяло его с ребенком. Это было глупо, но… Кит не знал. Было приятно знать, что он кому-то нужен. И все же то было запредельно утомительно. К концу дня они с Лэнсом были настолько потрепанными, как бывало после хорошей битвы, и отчаянно хотели спать. К счастью для них, ребенок тоже устал после насыщенного дня, поэтому хотел спать так же сильно, как и они. Однако возник новый вопрос. Они так и не нашли какую-нибудь кроватку и не знали, что делать с чертовым ребенком. Он был слишком большой, чтобы оставаться один, потому что мог проснуться и куда-то уползти, пока все спали. Значит, Киту придется лечь с ним? Но это казалось небезопасным. — Значит, ему удобно с тобой, потому что ты тоже наполовину галра, правильно? — уточнил Лэнс. Кит считал, что на этот вопрос не требовался ответ, поэтому промолчал, и парень продолжил: — Как думаешь, если я буду пахнуть, как ты, он примет меня? Это прозвучало… логично. — Наверное? — Та-а-ак, — Лэнс перенес вес тела с одной ноги на другую. — Мы можем рассмотреть варианты, но я мог бы. Переночевать с вами, и, возможно, завтра он позволит тебе выйти из комнаты? О, это… имело смысл. И было странно, поскольку Кит не привык с кем-то спать, но. Он ОЧЕНЬ хотел принять душ или побыть наедине, но было немного затруднительно выполнять такие простые действия, когда за твое бедро цеплялся ребенок. — Давай попробуем, — решил он. Если Кит что-то и понял за сегодняшний день, то это то, что ему не справиться с этим дерьмом в одиночку. Но он не ожидал, что в конце концов они будут спать в одной постели. В основном потому, что он не думал, что здесь вообще хватит места на несколько человек, но оказалось, что он недооценил космические технологии и их умение экономить пространство. Наверное, это имело смысл, учитывая, что в былые времена королевская семья принимала в своем замке огромных галра. Они бы, эм… не поместились в кровать Кита, если бы использовали её, как он. К счастью, Лэнс знал, как работали постели, и его решение было намного лучше, чем изначальный план Кита спать на полу. Оказалось, что кровати можно было заталкивать в пустое пространство в стене и так же точно вытягивать их оттуда. Если честно, Кит бы никогда не догадался до этого. Ситуация была намного более странной, потому что он не привык спать с посторонними людьми, а тем более делить с ними настоящую кровать. Но они очень устали, Лэнс уже лежал у стены, оставив Киту свободное место ближе к двери. Он посмотрел на малыша в своих руках и, почти нехотя, залез в постель, вспомнив снять ботинки в самый последний момент. Не зная, что делать с ребенком, он положил его себе на грудь и уставился в темный потолок спальни. Лежа в одной кровати с Лэнсом. И инопланетным ребенком. Что вообще сегодня произошла за хуйня? Он не знал, когда и сколько времени ему потребовалось, чтобы заснуть, но Кит знал, что в один момент провалился в сон, потому что в следующий — проснулся, словно от резкого толчка. Он слепо протянул руку в кромешной темноте, чтобы нащупать источник новых слез. Сев, он похлопал неугомонного ребенка по спине и попытался понять, какого хрена ему делать. Первым делом он подумал о том, что не хочет разбудить Лэнса. Кит подхватил малыша на руки и, зевая, вышел из комнаты. — Ладно, — невнятно пробормотал Кит и направился к ближайшей ванной комнате с пеленальным столиком. — Давай сначала поменяем тебе подгузник, а потом будем смотреть по обстоятельствам. Он с трудом вспомнил каждый шаг, который показывал ему Лэнс, когда учил его менять пеленки, потому что, блять, он все еще спал на ходу. Но алтеианское устройство вмещало в себе функцию самоочистки, поэтому это занятие было менее опасным, чем на Земле. И все же ему придется научиться самому вытирать ребенка, если им когда-нибудь нужно будет выйти из замка. Ладно, на сегодня он чистый. Кит тяжело вздохнул, оперся на стол и посмотрел на малыша, который сидел с довольным лицом. — Что мне с тобой делать, парень? Ребенок с любопытством моргнул, хотя его выражение было трудно читать из-за жутких глаз, словно у мертвой рыбы. Он протянул крошечную руку и бессмысленно дернул Кита за челку. — Мне кажется, ты довольно милый, — он улыбнулся, подхватывая младенца на руки. — Ты странная маленькая печенюшка, да? Вцепившись в рубашку Кита вместо его волос, ребенок посмотрел на него с тем, что можно было принять за скучающее выражение лица. — Ба, — просто заявил он, как будто спрашивая: «Да, и что с того?». Кит не смог сдержать хихиканье. Может, он не соображал из-за недосыпа, но он решил пойти в сторону кухни. Лэнс сказал, что настолько маленьким детям нужно часто кушать, когда они не спят, а в обязанности Кита входило не угробить эту малютку. В тот момент в голову Киту пришла отличная фраза «я отвернулся всего на секунду». Он посадил малыша на кухонную тумбу и пошел к холодильнику, чтобы найти фрукты, от которых он не откажется. Потом он развернулся, и там, где сидел ребенок, было пусто. Паника, что охватила его, не сравнится ни с чем. Пока две секунды спустя он не нашел ребенка не на полу и даже не на соседней тумбе, а на подвесных шкафчиках, с которых он свисал, как чертов гигантский паук. — КАКОГО ЕБАННОГО ПИЗДЕЦА?! — Кит бросился к шкафчикам, но его крик успел напугать малыша, отчего его крошечные шипы отпустили твердую поверхность. Перед глазами Кита пролетела вся жизнь, когда ребенок упал. Когда он не сумел поймать его, парня переполнил тягчайших ужас. У него была всего одна задача, а он убил младенца?! Послышался упругий звук, словно отскочившего от пола резинового мяча, и тут же раздалось тихое хихиканье. Что… за хрень? Кит опустил взгляд. Ребенок смотрел на него. — Там было два метра, — сообщил он гибриду. — Ты должен был сломать шею. Малыш ухватился за штанину Кита и, пошатываясь, встал на ноги, которые были слишком слабы, чтобы выдерживать его вес без дополнительной опоры. Потом стало ясно, что он держался за брюки не для того, чтобы стоять прямо, а для того, чтобы забраться по ним, но затем штаны начали съезжать. Кит наклонился, чтобы подхватить ребенка на руки. И из любопытства ущипнул розовую щеку, оттянул ее и отпустил, отчего она легко втянулась обратно. — А, — устало пробормотал он, — это многое объясняет. Двадцать минут спустя, когда он забирался в постель, Лэнс повернулся к нему и сонно спросил: — Все хорошо? Кит, больше не укачивающий ребенка из-за страха возможной смерти, обессиленно упал на матрас. — Он чертов розовый резиновый паучок, — проворчал он, лежа лицом в подушку. — А, — выдохнул Лэнс, не открывая глаза. — Нам повезло.***
На второй день ребенок, казалось, стал привыкать к замку и посчитал нужным изучить его окрестности. Но, с другой стороны, теперь они знали, что он может забираться на разные поверхности, поэтому понимали, на что он способен и чего стоит остерегаться. Но не понимали, как следить за ним. За ребенком, то есть. Он был недостаточно большой, чтобы ходить, но достаточно взрослый, чтобы ползать, и, черт побери, он был БЫСТРЫЙ. Настолько, что Киту даже не нужно было ходить на тренировочную палубу, потому что бешеный бег по замку с лихвой восполнял им с Лэнсом пропущенные тренировки. Кроме того, он постоянно пытался куда-нибудь забраться. Чуть липкие пальчики и шипы, торчащие из ладоней, без труда поднимали его на высокие стены, и для того, чтобы вытащить его из столь своеобразных приключений, нередко приходилось включать антигравитацию. Он почти не позволял Лэнсу держать себя на руках, кроме тех редких случаев, когда он ложился спать. И благослови бог эти короткие промежутки времени, потому что Кит безумно хотел принять душ, а столь необходимый сон нужен был ему еще больше. И, конечно, когда наступала очередь Лэнса спать, маленькую Печенюшку просто невозможно было уложить. И как бы Кит ни заверял Лэнса, что он не против, что он засыпает и оставляет их одних, Кит был полон решимости лечь спать только тогда, когда уложит малыша. — Спи, когда спит ребенок, — настаивал Лэнс, измеряя комнату Кита шагами и укачивая на руках сонного ребенка. — Он должен вздремнуть, а я не хочу видеть, что будет, если он начнет капризничать. Ну, они знали, что будет. Он плакал и стрелял иглами. Но они хотели по возможности избежать этого, поэтому Кит ничего не ответил и продолжил пялиться на кучу разобранных частей кроватки. Он не боялся, что малыш упадет и поранится, большую угрозу, скорее, составляла вероятность того, что он выползет. В нормальных кроватках предусматривались поручни, но в данном случае они были ему только на пользу. Если добавить крышку, то это не будет клеткой? Наверное, детские клетки это… плохо, да? — Ладно, в общем, Златовласка села в первое кресло, — на ходу придумывал Лэнс, поскольку у них не было книги. — И утонула в нем, так как кресло было слишком огромное. Она прямо-таки купалась в обвивке. И, когда ей все же удалось выбраться, она села на кресло-качалку мамы-медведицы. Но оно было слишком твердое и шатающееся. Дерево неприятно кололо ей задницу. Было бы намного проще, если бы кроватка была из пластика, а не из глупых магических технологий. Он хотя бы правильно это строит? — Ты можешь не материться в его присутствии? — попросил Кит, недовольно сложив руки на груди и оторвавшись от текущей задачи. — Задница — это не матюк, — усмехнулся Лэнс, закатив глаза. — В общем, она спрыгнула с кресла мамы и села на маленькое плетенное кресло медвежонка. Ей не пришлось подпрыгивать, и ее попе не было больно. Но вскоре она поняла, что она проголодалась, и решила не сидеть сложа руки, потому что эй, на столе лежала свежая еда. Она просто не могла ничего поделать, да? — Это немного странно, — сказал Кит, отбросив инструменты, решив, что пусть этим занимается Ханк, когда вернется в замок. — Не хватало ей вломиться в их дом, так она еще крадет их еду? Какую мораль должны извлечь из этого дети? Когда он повернулся, Лэнс и ребенок выглядели в одинаковой степени невпечатленными его выводами. — Ну, учитывая, что медведи вернулись домой и чуть не съели ее, то какую-то правильную! — А где ее родители? — спросил Кит, поднимая ребенка с колен Лэнса и подкидывая его на предплечье. — И кто отпустил маленькую девочку в лес, где полно медведей? — Кто знает, — Лэнс пожал плечами. — А что насчет Гензеля и Гретель, которых родители бросили в лесу? Что произошло после того, как они съели ведьму? Они же не могли вернуться к себе. Они остались в ее доме, съели его и стали инцестными лесными отшельниками-диабетиками? Кит помолчал. — Мне кажется, с инцестом ты перегнул. Лэнс не стесняясь пересел с одного поезда мыслей на другой. — Эй, а как думаешь, существует порно с пародией на сказки? «Золотые члены» и «Три "Медведя"»*? — Боже мой, чувак, не говори о таком, когда в двух метрах от тебя сидит ребенок! Закатив глаза в эпическом жесте, Лэнс сел на корточки перед малышом. — Он даже не понимает, что происходит, тем более ругательства, — обратившись к ребенку, а не к Киту, он продолжил приторным голосом: — Да, малыш? Скажи «члены». Члены, члены, члены. — Че-ен, — выплюнул ребенок. Кит сдвинул брови, в то время как Лэнс отпрыгнул. — Ладно, — признал он. — Это было опасно. В этом ты… прав. Кит нахмурился и поправил ребенка, чтобы он положил голову на его плечо, и тот тут же схватил молнию на его куртке. — Разве ты не должен УМЕТЬ обращаться с детьми, Лэнс! Мы не можем оба быть некомпетентными! — Да все хорошо, — с легкостью протянул Лэнс и вновь повернулся к ребенку, щекоча его указательным пальцем под подбородком. — Посмотри, какая заботливая мама-медведица появилась у нас спустя один день, да, Кью? На минуту оказавшись в замешательстве, Кит сдался и спросил: — Кью? Челюсть Лэнса отвисла, будто он не понял, что только сказал, и Кит пришел в еще большее непонимание, когда на лице парня расползся легкий румянец. Лэнс выпрямился и отвел взгляд, чтобы не смотреть на Кита или ребенка. — А, да. Это что-то вроде клички? Просто странно было думать о нем как о «ребенке», но я не мог придумать никаких нормальных имен. Он не с Земли и не с Алтеи, он не галра и даже не диситхианец, поэтому я придумал космическое имя? Это было… довольно логично. — И какое полное имя? Лэнс выглядел еще более неловко. — Квазар? Самая яркая вещь во Вселенной. Кит фыркнул, и Лэнс сердито взглянул на него и выплюнул: — Ну, а как ТЫ называл его? Тут он его подловил. — Э-э-э. Печенюшка? На этот раз они оба рассмеялись. — Как очаровательно! — с ухмылкой объявил Лэнс. И от этого Кит, конечно же, покраснел. — Да, Кью, наверное… имя получше. Когда они начали хихикать второй раз, ребенок сделал то, что никогда не делал раньше. Кью улыбнулся.***
Время пролетело незаметно. Кит даже не заметил, что остальные покинули корабль и вернулись под конец дня. Он понял это только тогда, когда им сообщили, что пора ужинать. В тот вечер Кью был более сговорчивым по отношению к другой части экипажа. Весь ужин он переходил из рук в руки Лэнса и Кита и совсем не создавал переполох (после того, как они нашли для него диситхианскую еду). Он даже разрешил Корану немного покормить себя, хоть яростно отказывался слезать с рук временных опекунов. Но они двигаются крошечными шажками. Ханк помог с кроваткой, но из-за альпинистических наклонностей Кью наверх пришлось цеплять своеобразную крышку, отчего она больше стала походить на клетку. Но малыш, казалось, не возражал против таких мер и даже воспользовался возможностью, ради удовольствия забираясь в верхний угол и повисая там вниз головой, как гигантский розовый паук. Это было… совсем не страшно… Но, конечно, от этого, черт побери, его стало сложнее укладывать спать. У Кью было много сил в верхней части тела как для того, кто не мог ровно стоять хотя бы три секунды, поэтому, когда его пытались уложить, в считанные секунды он снова забирался на стены. Нужно было либо класть его в чертову кроватку, когда он уже спал, либо не было смысла даже пытаться. Очередной день с провальным исходом. Это была всего вторая ночь, так что было еще рано позволять ему спать в отдельной комнате. Поэтому они втроем продолжили спать в комнате Кита, частично потому, что не хотели рисковать, вдруг Кью решит, что Лэнс недостаточно пахнет галра, и частично потому, что Кит не хотел страдать один, если ребенок заплачет посреди ночи. Даже если никто из них не будет спать, пятьдесят на пятьдесят, они оба лузеры. На этот раз было легче засыпать, когда в его постели лежал посторонний человек, возможно, потому, что между ними больше не было младенца, а может, потому, что они за день очень устали. Если мысль о том, чтобы спать рядом с Лэнсом, была странной сама по себе, то то, что ему было удобно, осталось совсем непонятным. Но наличие теплого тела поблизости успокаивало, а не затрудняло, как, он думал, будет поначалу. Кит, видимо… пробыл слишком много времени в одиночестве. Не то чтобы приятное чувство и усталость обеспечили его полноценным ночным сном. Кит все равно просыпался каждые пару часов, благодаря ребенку, и с трудом засыпал, когда им занимался Лэнс. Во время одного из кратковременных беспокойных снов Кит проснулся в пустой комнате. Усталый и в жутком не состоянии расслабиться, когда вторая половина постели была холодная, Кит вылез из кровати, намереваясь попить воды, сок или что-то вроде того. Спустя некоторое время он наткнулся на Лэнса. Пустой коридор разносил тихий голос по замку, в котором в такое время ничего не происходило. Кит заметил, что Лэнс тихонько поет Кью серенаду не на английском языке. Увлекшись спокойным голосом, Кит подошел к дверному проему и, стараясь быть незаметным, наблюдал за синим паладином, который покачивал всхлипывающего малыша в такт колыбельной. — Pero tú me abrazas donde estoy, — выражение Лэнса, как и голос, было мягкое, сонное и, как ни странно… безмятежное. Как будто заботиться о бессонном ребенке в такой поздний час было отнюдь не проблемой, а драгоценной возможностью, которой он очень дорожил. — Y es que tú me amas tal y como soy… Лэнс потрясающий, да? Он не только хорошо ладит с детьми, но ему это даже нравится. Ему самое место как в детской комнате, так и на поле боя. Кит никогда не мог понять, как ему это удается, как он может быть настолько надежным с оружием и все еще находить время на то, чтобы поддержать всех, когда они были в замке. Как он мог быть бесконечно веселым. Внутри него навернулась волна благодарности… Уже знакомая ему. Черт, ему повезло, что у него есть Лэнс, да? Не только из-за ребенка, конечно, но и из-за Вольтрона. Кит не знал, как бы он справился без него. В то же время его осенило тревожное чувство. Кит… наверное, слишком часто полагался на Лэнса в последнее время. Всю свою жизнь он был самостоятельным, и активно нуждаться в помощи другого человека изо дня в день… наверное, не очень хорошо. Раньше же он справлялся как-то один. У него не было времени, чтобы заострять внимание на этом чувстве, поскольку он так долго прислонялся к двери, что Лэнс заметил его. Заметил и немедленно смутился, тихо взвизгнул и прижал к груди Кью, как будто ребенок мог защитить его от возможных насмешек. Не то чтобы Кит собирался издеваться над ним за то, что он пел младенцу. Вместо этого он тихо улыбнулся и подошел к Лэнсу, чтобы взять у него Кью. Положив его голову себе на плечо, он осторожно покачался из стороны в сторону. — Это было мило, — сказал Кит. — Единственные песни, которые я знаю, из мультиков. Лэнс стыдливо улыбнулся. — Да, большинство моих тоже, — признался он, вставая с дивана. Он обошел Кита и посмотрел на Кью поверх его плеча. Лэнс стоял так близко, что Кит чувствовал его дыхание. — Он перестал плакать, когда я начал петь. Он так и не заснул, но… Но Лэнс пытался. Он отклонился на несколько сантиметров, чтобы посмотреть на Кита. — Какие песни ты знаешь? О… Это значит, ему придется петь перед Лэнсом? Ну, блин, это было неловко, но Кит пришел сюда с четким намерением позаботиться о Кью, чтобы не чувствовать, что из-за него Лэнс делает все один… — Когда у тебя проблемы, ты знаешь, кого позвать, — неуверенно начал Кит и, услышав, как его голос дрогнул, покраснел. — С верхушки здания они будут за тобой наблюдать… Он услышал смешок Лэнса позади себя. Но вместо того, чтобы рассмеяться, он присоединился к следующему куплету. — Когда атакует зло, не бойся, тебе повезло… Кит не смог сдержаться, он по-настоящему рассмеялся и, коротко фыркая через нос, ухмыльнулся. — Потому что город нуждается в героях в патруле, — вместе допели они, укачивая инопланетного ребенка заставкой из «Юных Титанов». Они спели песни из «Ким Пять-с-плюсом», «Покемонов» и три полузабытые мелодии из «Короля Льва», прежде чем Кью, наконец, заснул. И тогда они поняли, что если понесут малыша в чертову кроватку, то он может проснуться, потому что они слишком далеко от их… От КИТА комнаты. Не важно. Все равно это легко поправимо, потому что алтеинская кроватка оснащена такими же технологиями, как и тарелки на кухне. Она без труда выкатится и осторожно опустит в себя Кью, чтобы не разбудить его. Когда Лэнс ушел, Кит далеко не в первый раз остался с ребенком наедине. Но что-то в усталости и странном настроении, в котором Лэнс покинул комнату, заставило его опустить взгляд на крошечное личико спящего Кью. — Ты довольно милый, да, Печенюшка? — прошептал он. Кью был достаточно тяжелый, будучи таким маленьким, и теплый вес казался пугающе живым в его руках. Такой маленький… Маленькие ручки, маленькие ножки и маленький носик. Они будут становиться все больше и больше, пока он не достигнет размера взрослого человека, в котором не останется и намека на хрупкость, которую держал на руках Кит. Интересно, насколько большим он вырастет? Все галра были очень высокие, но диситхианцы, которых он видел, едва ли превышали рост Пидж. Было трудно оценивать, учитывая такой большой диапазон. Смешанное наследие Кью означало, что он будет отличаться от всех галра и диситхианцев, которых видел Кит. Нейтральное слияние противоположных анатомий. У Кью было всего две руки и два глаза, в то время как у его сородичей было по четыре верхних конечности. Их кожа была глубокого винно-бордового цвета, но в сочетании с галрийской бледно-лавандовой кожей его оттенок отличался от двух видов. Как ни странно, но результат этого союза очень походил на… человека. Было до ненормального легко думать о Кью как о таковом, даже со странной цветовой схемой и схожестью с пауком; его потребности, размер и звонкий звук ультра-редкого смеха… — Не позволяй мне привязаться к тебе, хорошо? — прошептал Кит, зарываясь носом в густые, мягкие волосы младенца. — Мы все еще ищем для тебя настоящий дом, малыш. Просто потому, что у нас есть что-то общее, не значит, что ты можешь остаться. Нам нельзя к этому привыкать, ты слышишь меня? Как и ожидалось, спящий ребенок ничего не ответил. Кит услышал приближающиеся шаги Лэнса где-то вглуби коридора. — И, — решительно прошептал он, — нам нельзя привязываться к нему.***
И потом, будто из ниоткуда, переговоры закончились, и они покинули Диситх. Дни пролетали в мгновенье ока, Кью адаптировался в замке и почти перестал плакать, кроме тех редких случаев, когда ему нужно было что-то конкретное, и разрешил остальной части экипажа прикасаться к себе. Что было хорошо, потому что они больше не скрывали ребенка от властей и могли забрать его. И благодаря этим фактам Кит мог вернуться в кресло Черного льва, когда он не присматривал за Кью. Честно говоря, вместо ожидаемого стресса он почувствовал облегчение. Ему начинало казаться, что улица — это странная галлюцинация, а не реальная жизнь. Ежедневная война была знакомой и отвлекающей. И поэтому, когда они добрались до Анаторай, чтобы поговорить со второй планетой-близнецом, чье присутствие в коалиции им было просто необходимо, вместо того, чтобы разумно оставить Кью в замке вместе с Широ и Кораном, как они планировали, Кит просто… взял его с собой. Эй, малышу нужно было привыкать к чему-то, помимо дома, в котором он родился, и замку. Как оказалось, Кью не нужно было ни слинга, ни какой-либо переноски. Он просто висел на плече Кита, и все, что им нужно было делать, — изредка поправлять его, чтобы он смотрел в нужную сторону. Малыш самостоятельно держался крохотными ноготками за доспехи и с любопытством поглядывал на мир поверх плеча Кита. За последнюю неделю Кит несколько раз водил Кью в кабину Черного льва и показывал ему, что там есть. В конце концов они всегда засыпали там на несколько часов. Вообще, эта идея была придумана для того, чтобы КИТ привык к Черному льву, но Кью делал то же самое. Приземление на Анаторай было совершенно непримечательное, в самом лучшем смысле этого слова. Кит очень хотел выйти и полетать, ему не нравилось сидеть взаперти. Анаторай и Диситх были одновременно и похожи, и нет. Они не возражали против присутствия полукровки, но и не торопились искать ему приют, и вскоре выяснилось, что найти для Кью безопасный дом будет нелегкой задачкой. Но переговоры прошли успешно, потому что, как и было обещано, их сестра присоединилась первая. Поэтому у них было время, чтобы побродить по планете, чтобы изучить ее и акклиматизировать Кью к новым людям. Оказалось, что, что бы ни случилось с Кью в прошлом, отчего он стал сиротой, это потрясло его, но не разрушило его мир. Потому что он медленно привык к новой жизни и доказал, что он довольно спокойный ребенок. Он с удовольствием висел на плече Кита и с любопытством наблюдал за происходящим вокруг, не беспокоясь о крайностях и странностях, которыми он был окружен. Его не беспокоил ни яркий свет, ни громкие звуки, и даже непонятные люди, появляющиеся словно из ниоткуда и весело воркующие с ним, не выводили малыша из себя. Видимо, когда жители замка доказали, что они не опасны, он понял, что новые люди не страшные, потому что все толпы, через которые проходил Кит, вызывали в нем не более, чем любопытный писк. Было даже забавно, что он ладил с людьми намного лучше, чем Кит. Что он должен был немедленно научиться делать. Не только потому, что он паладин, но теперь из-за Кью. И не потому, что он должен был защитить или уберечь ребенка от неприятностей, а потому, что, видимо, когда ты держишь младенца, ты становишься супер популярным. — Ах, он такой милый! Вы так похожи! — прощебетала очередная анатарианка, наклонившись, чтобы посмотреть на Кью. — О, это так мило, что ты взял с собой своего сына, я бы не отважилась взять своего ребенка на другую планету! Кит, как и предыдущие три раза, подавился и потерял дар речи. И Пидж, как и прошлые несколько раз, нашла эту ситуацию забавной и немедленно рассказала печальную историю об одиноком родителе, который взвалил на себя тяжкое бремя воспитывать младенца в одиночку. Она делала это, потому что считала пытающегося все отрицать и идущего на попятную Кита, в то время как остальная команда подтверждала ее историю, уморительным. Однако ситуация не казалась такой забавной, когда то же самое произошло с Лэнсом. Или, по крайней мере, Кит не находил здесь ничего, сука, смешного. Пидж никогда не вмешивалась, что означало, что она тоже не видела здесь ничего забавного, или — что более вероятно — думала, что попытки Лэнса были нелепые сами по себе и не требовали ее немедленного вмешательства. — О, он не мой сын, — весело поправлял Лэнс. — Я просто помогаю присматривать за ним, пока мы не найдем для него дом. И, конечно же, в этот момент инопланетные девушки, которые пришли, чтоб понянчиться с младенцем, обратили внимание на красивого героя войны, у которого не было ребенка. — Правда? Как увлекательно! — воскликнула долбаная девушка номер пятьдесят или около того, как бы невзначай подбираясь к Лэнсу чуть ближе. — Ты заботишься о нем совсем один? — Нет, — Лэнс покачал головой, подкидывая Кью на сгибе руки. — Все помогают, и мой приятель Кит делает столько же, сколько и я. И, естественно, эта информация подтверждала, что он ни с кем не встречается, потому что, ЧЕРТ ПОБЕРИ, Лэнс, как тебе удается цеплять девушек с помощью ребенка?! Кит, как всегда, пытался утихомирить раздражение и вместо этого просто закатывал глаза. Признаться, что это злит его, — все равно что признаться, что он ревнует, а Кит совершенно не ревнует, потому что, чтобы ревновать, тебе нужно на это право, и угадайте что, Лэнс не был его парнем! Поэтому он не злится, ясно? Потому что Кит, сука, знал, что только потому, что они растили Кью вместе, не значит, что он имеет какое-то право на Лэнса. Даже если по какой-то негласной и неведомой причине они до сих пор спят в постели Кита, хотя прошло несколько недель. Тем не менее, когда Лэнс заметил ее интерес и попробовал аккуратно флиртовать в ответ, Кит неизбежно вмешался и вырвал из его рук Кью, как будто имел на то полное право. И если он случайно посмотрел на девушку с мрачным собственническим выражением лица, то она сама виновата, что неправильно поняла эмоции. Они ведь просто друзья, верно? Лэнс не выглядел очень расстроенным, когда незнакомка поспешила удалиться. Он просто обратил ослепительную улыбку на Кита и сказал что-то глупое, вроде: — Кью маленький обходительный Казанова, да? Я так горжусь им, что даже не завидую. А Кит? Конечно, нет. Он абсолютно ни к кому не ревновал. Лэнс, как всегда, продолжил улыбаться, как будто Кит и Кью были самыми значимыми людьми во Вселенной.***
Им так и не удалось найти кого-то, кто смог бы забрать Кью навсегда. А время просто… проходило мимо. И постепенно они просто… привыкли к его присутствию. У них были собственные распорядки дня, и уход за Кью незаметно стал одним из пунктов. Но, как бы они ни старались, Кита и Лэнса просто не хватало, чтобы ухаживать за ребенком и вести космическую войну одновременно. Поэтому Широ и Коран присматривали за ним, когда паладины были во львах. Просыпаться утром и вставать ночью всего лишь три раза, чтобы утолить потребности малыша. Несмотря на то, что у него все еще резались зубки, поэтому ему нужна была соска, чтобы он не грыз свой язык крошечными клыками, малыш был довольно самостоятельный. Поэтому они поняли, что когда он беспричинно плакал, то так он приучивал себя к горшку. Ну, если плакать, чтобы привлечь внимание, прежде чем он делал грязные дела, считалось за приучивание к горшку? Скорее, он приучивал всех остальных, а не себя… Зато это работало. И, видимо, то было далеко не необычное поведение. Как радостно сообщил Коран, в младенчестве Аллуре тоже не прельщало сидеть в собственных отходах, потому она выработала довольно похожую систему. Так что да. Вставать, кормить и помогать Кью с горшком, оставлять его с Лэнсом, чтобы потренироваться пораньше, и позднее заниматься с командой, пока за ребенком присматривали Широ и Коран. Кит находил последнее довольно забавным, поскольку у Широ абсолютно отсутствовал опыт общения с детьми, а алтеианцы были примерно в пять раз более восприимчивы к яду диситхианцев, чем люди, поскольку их магия действовала как катализатор. Так что. Проблема Лэнса и Кита, где только один придурок не знал, что он делает, была более безопасной, чем перспектива ТРОГАТЬ ребенка. Но это все равно было весело, поскольку это происходило не с Китом. В любом случае, после тренировки был обед, на который они ходили все вместе. А после него все съебывали по своим делам, и, поскольку Кит никогда не знал, что делать в это время, он играл с Кью. Малыш надирал им задницы в «Ку-ку» и сворачивался в футбольный шар и с радостью летал в воздухе. И так как он был резиновый, Кит не боялся, что он поранится, если кто-то его уронит. Лэнс неизменно присоединялся к ним спустя час или около того после того, как он доил корову или общался с Ханком. Втроем они находили какое-то занятие, придумывали новые игры, смотрели алтеианские фильмы, или Лэнс пытался отчаянно и безрезультатно научить Кью вещам, для которых он был слишком маленький, например, говорить полные слова или стоять самостоятельно. Однако, что бы они ни делали, им было весело. Потом наступал ужин, Широ и Аллура уходили на какую-то тактическую встречу, и наступала очередь Кита заниматься своими делами или тусоваться с Пидж и Широ и делать перерыв на то, чтобы сводить Кью на горшок и искупать его перед сном. Это одна из немногих обязанностей, выполнение которой они с Лэнсом не обсуждали, и Кит ни капли не возражал. Благодаря этому, у Лэнса было достаточно времени, чтобы он мог намазаться кремом, пока Кит и малыш спокойно занимались своими делами в умывальнике. Или, как его называли алтеианцы, в раковине. Кит не любил задумываться о семантике. Намыливая голого, розового ребятенка, Кит думал о том, во что превратилась его жизнь. Тот факт, что космическая война не самое странное явление в его жизни, был… забавный? А то, что он сам пришелец, который подобрал инопланетного ребенка, точно било все рекорды, тем более драку с инопланетянами. Но что действительно странно? То, как быстро он привык к этому. Прошло сколько? Два месяца? А Кит уже моет крошечного инопланетного младенца, даже не задумываясь об этом. Боже, как Кит так быстро приспособился к этому? Он сделал это в силу необходимости или просто потому, что он привык, что Вселенная забрасывает его какашками? — Или, может, потому, что ты очень крутой и с тобой легче, чем с другими детьми, — закончил Кит вслух, закрыв воду, и достал полотенце. — Агмпу, — спокойно ответил Кью на тираду Кита, который энергично вытирал его пушистые волосы. — Да, — согласился Кит, завернув Кью в полотенце и переложив его на пеленальный столик, чтобы переодеть его в сухие штаны. — В том, что ты до сих пор жив, есть немалая заслуга Лэнса, он объяснял, что делать, когда я мог ошибиться. Раковина и пеленальный столик стояли в детской комнате, куда они переселили Кью, когда поняли, как работает наблюдательная система, и настроили ленту новостей, чтобы знать, когда Кью проснется. Он плакал недостаточно громко, чтобы они услышали, и парни не хотели оставлять его страдать в какой бы то ни было невзгоде. Лэнс все еще не вернулся, когда Кит уложил Кью, поэтому он пошел в свою комнату и приготовился ко сну. К тому времени, как Кит переоделся в пижаму, пришел Лэнс и, не успела дверь за ним закрыться, начал разговор. — Может, мой увлажняющий крем из древнего замка продержался бы намного дольше, ЕСЛИ БЫ Аллура его не крала! Она что, не может не врать? Начнем с того, что я даже не платил за это дерьмо, но она так гордится, что ее кожа выглядит очень естественно, ну да, конечно. Кит улыбнулся и закусил губу, чтобы не рассмеяться. — Вообще-то, она не врет. Возможно, я упомянул Широ, что этим кремом ты залечил кислотные ожоги, — стыдливо признался он. — У него всего одна рука, сколько он там использует? Лэнс, который выглядел так, будто его предали, застонал и, скинув с себя халат, повесил его на крючок. — Тч, значит, этим кремом пользуется три человека, потому что я знаю, что Аллура крадет его. Нам придется пополнить запасы на луне. Кит стоял возле кровати в ожидании, когда Лэнс ляжет. Потому что было бы крайне нелогично, если бы он лег первым, и Лэнсу бы пришлось перелазить через него, чтобы добраться до стенки. Сняв тапочки и проигнорировав смех Кита, Лэнс небрежно спросил: — Не забыл почистить зубы? — Заткнись, я никогда это не забываю, — Кит соврал, но в этом не было ничего зазорного, потому что он не чистил зубы вечером, а вопрос был именно в этом. Лэнс просто засмеялся и, положив руку на плечо Кита, пошел к кровати. — Спокойной ночи, Кит. И тут произошло кое-что странное. Непринужденно, будто это было отрепетированно миллионы раз, между моментами, когда он убрал руку с плеча Кита и лег в постель, Лэнс наклонился и поцеловал его в щеку. Невесомое прикосновение губ, задержавшихся не более, чем на полсекунды, прежде чем он скользнул на простыни. Минута ошеломленного молчания, в то время как Кит пытался выяснить, какого хрена только что произошло. В тот момент Лэнс тоже понял, что он только что сделал. Он замер на полудвижении, удерживая одеяло в воздухе, и резко повернулся к Киту. — В этом нет ничего странного! — громко закричал он, вытаращив от паники глаза. — Я совершенно случайно, в этом нет ничего странного! Отошедший от шока достаточно, чтобы покраснеть, Кит выплюнул: — Как… Как ты мог сделать ЭТО случайно?! Бессмысленно размахивая руками, покрасневший Лэнс пытался выглядеть спокойно. — Просто… Я не знаю, мне стало очень уютно, как дома или что-то вроде того! Я-я целовал так племянниц и сестер перед сном! Семью! В его голосе прозвучала смесь возмущения и, Кит вынужден был признать, разочарования: — Ты считаешь меня своей сестрой? — О боже, нет! — ужас на лице Лэнса в некотором смысле был приятен, даже если Кит чувствовал унижение от сложившейся ситуации. — Я сказал, семья! Семья может означать множество вещей! Это слово имеет очень широкое понятие, и я думаю, тебе стоит потратить некоторое время на размышления, возможно, со словарем, а я пойду спать, спокойной ночи. Он нырнул под одеяло и откатился лицом к стене, но Кит все равно видел его красные уши и горящую шею. Как… Как, черт возьми, Кит должен был это понимать?! — …Одно из определений семьи — заму… — ТОЧНО, ПОРА СПАТЬ, ВЫКЛЮЧИТЬ СВЕТ, СПОКОЙНОЙ НОЧИ, КИТ! — голосовая команда погасила все источники освещения, и после нескольких неловких секунд тишины Кит сдался и залез в постель. Простыни были холодные, и Лэнс лежал слишком далеко, чтобы почувствовать тепло его тела. Между ними было около полуметра свободного пространства. Столько же, как и всегда, но сейчас это расстояние казалось огромной пропастью. Какого черта они делают? Почему Лэнс все еще спит в его постели? Почему Кит ничего не говорит по этому поводу? Он чувствовал себя таким глупым, растерянным и неописуемо одиноким, не зная, как себя вести и как можно описать их с Лэнсом отношения на данный момент. Боже, зачем Лэнс поцеловал его? Почему он не позволил Киту просто притвориться, что ничего не произошло, чтобы им не пришлось говорить об этом? Они лежали на своих сторонах, отвернувшись лицом к стене. Кит смотрел, как с шеи Лэнса медленно сползал яркий румянец, уступая месту голубоватому свечению чуть тусклых, чтобы совсем не ослепнуть, ламп. Казалось, прошли часы, прежде чем Кит начал двигаться дюйм за дюймом, подползая достаточно близко, чтобы сжать в кулаке ткань рубашки Лэнса. Достаточно близко, чтобы прижаться лбом к его лопаткам. Он не знал, когда уснул, но, когда он проснулся, Лэнс лежал на спине. Одна из его рук каким-то образом оказалась под Китом, который лежал на боку и упирался головой в его подмышку. Это было не очень удобно, но. За следующие несколько ночей они привыкли.***
Когда это, наконец, произошло, прошло так много месяцев с тех пор, как они подобрали Кью, что Кит уже и забыл, какова была их первоначальная цель. Но вдруг, посреди тактической встречи с Клинком, Коливан, чье лицо отражалось на большом экране, заметил Кью, который взбирался на плечо Аллуры. — Это… Это маленький ребенок? — было трудно читать выражение галра по глазам, но недоумение проглядывалось даже в голосе. Аллура робко усмехнулась и сняла с себя Кью, который пытался забраться по ее волосам, как по веревочной сетке. — А, да. Боюсь, он очень любит тягать меня за волосы, — Кит увидел, как Аллура поняла свою оплошность, заметив растерянный взгляд союзника, и, моргнув, объяснила. — Мы нашли его несколько планет назад. Один из его родителей был галра, поэтому у нас возникли некоторые проблемы с поиском постоянного дома для него. — Ах, — выражение и тон Коливана сменились на понимание. — Мы можем предоставить вам помощь. Это далеко не первый ребенок-полукровка в истории нашей организации. Эти слова привлекли внимание Кита, потому что они немного опоздали. Лет так на восемнадцать или девятнадцать. — Подождите, что? Вы говорите, что моя мама могла оставить меня с вами, а не одного на Земле? Комментарий поставил в неудобное положение не только Коливана, но и оставшуюся часть команды. — Эм, Кит… — деликатно вмешался Широ. — Я… ничего не знаю об этом, — неуверенно ответил мужчина. — Все это время у меня могла быть семья! Целая армия из галра-дядюшек! — Ну… На самом деле у нас есть детские дома, мы бы связались с одним из них, а не… — И ВСЕ ЖЕ ЭТО БЫЛА БЫ БОЛЬШАЯ СЕМЬЯ, ЧЕМ БЫЛА У МЕНЯ!***
Детский дом, куда они прибыли, выглядел… мило, нехотя вынужден был признать Кит. Не то чтобы он все еще горевал о своем детстве, скорее, он переживал за будущее Кью. Он привязался к этому малышу, тем более они с Лэнсом не хотели отдавать его в злые руки. Но это был обычный город на обычной планете, где жили представители разных рас, и никто не заметит странного розового младенца. Приют не был переполнен, за ребятишками присматривали несколько взрослых, условия были лучше, чем во всех детских домах, в которых Кит провел свое детство. Он был… почти идеальный. Кит не мог найти для Кью лучшего дома, так что… Ну. Видимо, когда завтра они покинут эту планету, они покинут и Кью. Кит… не хотел думать об этом. Сегодня он хотел как можно больше времени провести с Кью и насладиться последними несколькими часами, которые им разрешили провести вместе. Лэнс тоже присоединился. Они практически закрылись на всю ночь, скрывшись от остальных, чтобы монополизировать Кью. Не то чтобы они делали что-то насыщенное. Просто играли с малышом. Дурачились, катали друг другу свернувшегося в мячик Кью и хватали его, когда он проезжал мимо. Лэнс наряжал Кью в милые детские наряды, которые он нашел, а Кит фотографировал его на телефон. Они неплохо провели время, и снимок, где малыш был в комбинезоне Красного льва, был определенно любимый Кита. Как бы приятно это ни было, вечер незаметно перетек в ночь. Они не сговариваясь понесли Кью в комнату Кита, а не в детскую спальню. Ничего не сказав, они приготовились ко сну и забрались в кровать. Даже дружелюбного лепета Кью не было слышно тем вечером. Кит не мог заставить себя лечь в постель. Он просто сидел на краю матраса, держа на руках Кью, и даже не стеснялся неловко переминающегося где-то за спиной Лэнса. Ох, будет трудно вернуться к привычному образу жизни. В отсутствие Квазара Кит попросту не знал, что будет делать один. Каждую минуту каждого дня он проводил с Кью… и Лэнсом. Боже, и Лэнс! Отношения между ними станут такими странными. Как ему взаимодействовать с синим паладином после ухода Кью? Будет так неловко после того, как они наконец-то сблизились… У них больше не будет предлогов спать в одной кровати. Значит, Лэнс вернется в свою комнату? Он не только потеряет Кью, но и вернется к полному одиночеству, и он просто… Ему будет тяжело снова привыкать к одиночеству после того, как он с таким наслаждением проводил время в компании Лэнса и Кью. На его плечо приземлилась теплая рука Лэнса, такая успокаивающая и угнетающая одновременно. — Знаешь, — начал он неуверенно, наклоняясь достаточно близко, чтобы говорить в волосы Кита. — Знаешь, мы не обязаны отдавать его этим людям. Мы не обязаны прощаться сегодня. Тело Кита заметно напряглось, сердце болезненно сжалось. — Лэнс… Ты же знаешь, что мы не можем. Он… Мы посреди войны. Мы не можем заботиться о нем, не можем защитить его, когда замок постоянно находится на линии огня. — Мы заботились о нем все это время, — упрямо сказал Лэнс. — Прошло почти полгода, он вполне счастлив с нами, не так ли? Кит покачал головой. Его грудь сотрясла мучительная дрожь. — Здесь ему будет лучше, я знаю. У него будет нормальный дом и… — он не будет плакать, черт побери. — Семья, родители, братья, сестры и все остальное. Лэнс убрал руку с его плеча, чтобы опустить ее на ладонь Кита, которая крепко сжимала простынь. — У него уже есть семья, Кит. Да, мы не можем дать ему детей его возраста, но… После короткой паузы Кит нетерпеливо продолжил: — Но что, Лэнс? Как ему может быть лучше здесь, с нами? Лэнс переплел их руки, сжимая пальцы Кита в успокоительно твердый замок. — Потому что никто во Вселенной не будет любить его так же, как мы с тобой. Надрывный всхлип прошел сквозь тело Кита, хоть он успел прикусить язык, чтобы скрыть его. Кью, сидящий у него на руках, обеспокоенно посмотрел на него черно-желтыми глазами и с любопытством моргнул. — Лэнс… пожалуйста. Мне и так сложно. — Прости, — без колебаний извинился он. — Если ты думаешь, что это плохая идея, то я не буду давить на тебя. Обещаю, что поддержу тебя, что бы завтра ни случилось. Кит покрепче сжал их переплетенные пальцы. — Спасибо… — И, — Лэнс перевернул ладонь Кита и сжал их пальцы в более надежной хватке, — даже после того, как Кью уйдет, мы все еще будем друг у друга, да? — Да, — Кит сглотнул густую пустоту в горле. — Будем. Даже когда они легли, они не поменяли эту позицию. Любопытный, но спокойный Кью, которого Кит прижимал к груди, и Лэнс, который прислонился к его спине и обернул вокруг них длинные руки. В ту ночь Кит почти не спал.***
На следующее утро, когда пришло время отдавать Кью новой приемной маме, которая тоже была наполовину галра, Кит взял эмоции под контроль. Он справится, правда. Это всего лишь ребенок, который даже не был его, да, было весело, но все знали, что когда-то они найдут для него дом. Тем не менее, что бы Кит ни говорил себе, он чисто физически не мог отдать Кью в чужие руки. Просто… Между ними была СВЯЗЬ, ясно? Кит не умел прощаться с близкими людьми. Вспомните, что случилось, когда исчез Широ. Неудивительно, что когда Кью передали в руки незнакомого человека, он с интересом на лице посмотрел на свою новую маму. — Уэ? Не только Кит успел полюбить малыша, остальным тоже нелегко далось прощание. Даже Пидж, которая была категорически против оставаться с Кью наедине первые пару недель, остановилась, чтобы ткнуть его в щеку и потрепать по волосам, прежде чем они расстались. И внезапно… ничего не осталось. Пообещав, что они вернутся и будут навещать его так часто, как только смогут, все просто… ушли. Без Кью. И доверили его полным незнакомцам, о которых они ничего не знали и которые не знали, как заботиться о Кью. — Он уже перешел с мягкой еды на твердую, — не смог сдержаться Кит. — Но у него все еще болят зубки, так что, если он будет плакать без видимых на то причин, попробуйте охладить соску, чтобы успокоить его десны. — Хорошо, хорошо, — с теплотой согласилась женщина из детского дома. — Не волнуйтесь, я знаю все о прорезывании зубов у галра. Все остальные уже начали разворачиваться, чтобы вернуться к замку, но остановилились, когда Кит не шелохнулся. Блять… Ладно, у него нет выбора, да? Пора… идти. Он повернулся, чтобы присоединиться к друзьям. Лэнс отступил на шаг, взял его за руку и успокаивающе сжал ее. Все хорошо. Все хорошо! Кью всего лишь младенец, он забудет Кита, Лэнса и остальных еще до того, как научится разговаривать, как будто их… вовсе не существовало. Кью не будет скучать по ним. Так проще, знаете. Будут скучать только Кит и все остальные. О… Наверное, ему поменяют имя, да? Они предупредили, как называют его, но будет логичнее дать ему новое имя, чтобы он слился с народом. И Кит никогда не узнает его новое имя, если им не удастся найти время, чтобы навестить его. Сколько это займет? Может, несколько лет? Будет лучше просто… Просто отпустить его сейчас. Киту будет лучше, если он забудет Кью так же, как Кью… забудет его. Они все равно не могут его оставить, Кит все равно не может быть его родителем… Они отошли, может, шагов на десять, когда Кит услышал это. Огорченный всхлип, который заставил его остановиться, как вкопанного, и, когда никто не повернулся, звук перерос в полноценный плач. Спокойный, терпеливый и любознательный Кью, который хныкал или сопел только тогда, когда ему что-то нужно, рыдал, как в первые дни, когда они нашли его. Потому что они отошли на несколько шагов. Потому что Кит уходил, и Кью знал, что его бросают. — Нет, — Кит подавился словом, чувствуя, как жжет глаза. — Нет, я не могу. Он ощутил, как на него обернулись взгляды товарищей, но Кит уже развернулся и, вырвав свою руку из руки Лэнса, рванул к приюту. — Я не могу, отдайте его. Женщина, которая держала Кью, выглядела крайне озадаченно. Кит услышал раздраженный голос Широ позади себя. — Кит… — Что, простите? — спросила сбитая с толку инопланетянин. Она и Кью наблюдали за приближающимся к ним штормом в лице Кита. — Отдай мне моего сына, черт побери! — потребовал он, вырвав из ее рук ошеломленного, но протягивающего руки Кью. Прижимая успокоившегося малыша к груди и шепча ему на ухо слова извинения, Кит поднял голову, чтобы предостерегающе посмотреть на друзей, как бы отговаривая их от споров. Коран и Ханк выглядели очень обрадованными, и только Пидж закатила глаза. Даже Широ и Аллура не проявляли неодобрения, они, скорее, просто с ужасом представляли объем работы, с которым им предстоит столкнуться. Но никто не возражал против явных намерений Кита. И, конечно же, Лэнс, который бежал к ним с сияющими глазами и ослепительной улыбкой. Он подхватил Кита на руки, а оттого и Кью, и сжал их в объятиях с таким энтузиазмом, что на самом деле оторвал от земли. Киту не хватило духу наругать его. Он рассмеялся, когда Лэнс начал засыпать его щеку шквалом поцелуев. Он знал, что это плохая идея. Но Кит также знал, что никогда о ней не пожалеет.***
— Мф, — промычал Кит, разрывая поцелуй. — Ты уверен, что у нас есть время? Лэнс не смущаясь продолжил целовать его в подбородок и шею, остановившись, чтобы облизать старый шрам, который появился несколько лет назад, когда Киту чуть не перерезали горло. — Да, уверен, — заверил он. — Кью спит, все наши встречи закончены, и у нас есть целый час перед сном. Нас никто не будет искать. Кит поежился, нежась в теплых руках Лэнса. — Невозможно. У нас не было целого часа на себя с самого медового месяца. — Я не уверен, что у нас вообще был час на себя во время медового месяца, — рассмеялся Лэнс, поддевая край штанов Кита пальцами и щекоча голую кожу. — Что такое медовый месяц? — с интересом спросил Кью, выглядывая из-за плеча Кита. Мужчины столкнулись лбами, пытаясь быстро отстраниться друг от друга, и посмотрели на заблудшего четырехлетнего мальчика, который небрежно висел на стене. — Что… Как ты… Почему ты не в постели? — наконец, выдавил Лэнс, пытаясь схватить длинную палку, которую они использовали, чтобы снять их ребенка с разных поверхностей, когда не могли дотянуться до него. Кью упал и легко приземлился в руки Лэнса, который направился к выходу. — Вы снова целовались? Зачем вы это делаете? — Потому что так родители веселятся! — поспешно ответил Лэнс, открыв дверь и поставив Кью за ее пределами. — Ладно, беги в кровать! Папам нужно, эм, лечь пораньше! Кью любопытно моргнул и, засунув в рот указательный палец, смотрел на Лэнса, который захлопнул дверь перед его лицом. Кит помолчал. — Эм, это нормально, что мы вышвыриваем его за дверь, как какого-то кота? — Он и так бродит, как какой-то кот. Он найдет дорогу обратно, — заверил Лэнс, снова прижимая Кита к стене. — Я не прикасался к тебе несколько недель, Кит. Я понимаю, что наша жизнь не предназначена для все время возбужденных подростков, но мы поженились не для того, чтобы не заниматься сексом. Можно мне хоть один час в две недели? Да… Кит тоже вышел замуж не для того, чтобы не заниматься сексом, это точно. — Мы делали вещи и похуже в его воспитании. Закрывай дверь и снимай штаны. Лэнс не заставил себя ждать. Пока они раздевались, опасаясь разрывать объятия, слышался шорох движений. Когда им это, наконец, удалось, их усилия были вознаграждены благословением в виде соприкоснувшихся голых тел. Раскрасневшаяся, горячая, обнаженная кожа под руками Кита, такая грубая в одних местах и безумно мягкая в других. Наконец-то у них была минутка, чтобы расслабиться… И, конечно же, именно в этот момент сработала сигнализация. — Да ладно! — застонал Кит, уронив голову на плечо Лэнса. — Вы, наверное, издеваетесь! — Почему… — голос Лэнса был настолько густым от разочарования, что больше походил на рыдания. — Почему Вселенная не хочет, чтобы мы переспали? Кит тяжело ударился о стену позади себя. — Потому что мы выбрали родительство. Лэнс вздохнул. — По крайней мере без штанов быстрее забраться в костюмы паладинов.