ННН

17

Воскресенье началось с раннего утра и весьма сумбурно. Чанёль проснулся из-за беготни по коридорам, поворочался на кровати, понял, что уснуть опять не сможет, со стоном отметил положение стрелок на часах и поковылял в ванную. Вышел он оттуда чуть менее заспанным полседьмого утра. За окном вовсю гуляла беззвёздная темень, а снег лежал белыми коврами и холмами. В коридоре Чанёль едва не стал причиной столкновения, попавшись на пути молоденькому и шустрому альфе из курьеров "Драконас". Обычно парнишка дальше крыльца или прихожей не попадал и демонстрировал свою мордаху не дольше минуты, а тут нёсся по коридору с охапкой душистых веток на плече. - Доброе утро, господин Пак! - привычно поприветствовал он Чанёля, вовремя затормозив. - Велено доставить в гостиную. С праздником вас! Если вы соизволите чуточку посторониться... о, спасибо большое! - Альфа резво помчался дальше, как только Чанёль прижался спиной к стене. Чанёль даже не успел крикнуть торопыге вслед ответное поздравление. Кухонный люд тоже пчелиным роем гудел на все голоса, в гостиной, прихожей и других комнатах в поте лица трудились слуги: мели, чистили, протирали и наводили лоск. В гостиной ещё и украшали всё еловыми и сосновыми ветками, гирляндами, глиняными собачками, к которым Чонин питал слабость. В вычищенном камине весело потрескивали дрова за фигурной чугунной решёткой. Длинный строгий стол разобрали и составили иначе, - теперь он был квадратным. Чуть позже торжественно вкатили тележку с крупным тортом, и Чанёлю стало дурно от мысли, что этот торт надо будет есть лишь втроём. Тин немного его успокоил, поведав, что хозяева съедают по паре кусочков, а остальное делят на всех слуг, которых приглашают ближе к концу праздничного застолья. - Ну что тут у вас? Заслышав голос Криса, Чанёль обратился в соляной столп - не ожидал. Однако Крис в самом деле сновал по дому со слугами и волновался о сущих пустяках. Слуги, очевидно, привыкли, что в день рождения сына Крис всегда так себя ведёт. Крис мало беспокоился о начале праздничного сезона - он старался устроить праздник именно Чонину. В гостиную приволокли большую длинную коробку и припрятали за диваном, а под шест с держаками для веток сложили коробки поменьше. Туда же попал и конверт с атласом от Чанёля. Коробочку с медальонами Чанёль украдкой подбросил немного позднее, чтобы Крис не видел. Поколебавшись, Чанёль ещё и аккуратно упакованный галстук подсунул - в конце концов, он мог и не признаваться, что галстук от него. В девять утра особняк вновь превратился в склеп - нарядный и праздничный, но склеп, потому что никто и носа из укрытий не казал и не шумел. Чонин ещё спал - Чанёль и Крис вместе поднимались в детскую и подглядывали в щель. Тогда-то Чанёль и заметил то, что его обеспокоило. Крис с самого раннего утра носился по дому в плотных тёмных джинсах и толстом белом свитере с высоким воротом под самый подбородок. Выглядел он при этом страшно бледным. То есть, Крис всегда щеголял матовой кожей и производил впечатление аристократичностью и строгостью, но сегодня он выглядел именно бледным, а небольшие, но яркие пятна под скулами лишь сильнее подчёркивали эту бледность. Сначала Чанёль подумал, что Крис простыл, потому бледный и так тепло одет, но у детской Крис потянул за ворот свитера. Видимо, непроизвольно, потому что ему всё-таки было жарко. Вот в тот самый миг Чанёля и снесло одуряющей волной пудровой горечи. Он толком не мог сделать вдох, ибо запах кедра как будто заполонил всё вообще. Вот и дошло, что Криса должно прихватить гоном со дня на день. Потому и свитер толстый, ведь натуральная шерсть удерживала запах, и если бы Крис не оттянул ворот неосторожно, Чанёль ни о чём и не догадался бы. Крис мигом всё прочёл по лицу Чанёля и недовольно нахмурился, затем кивнул. - Этой ночью или утром. Если ночью, я сразу уеду. Если повезёт и не ночью, то отговорюсь работой. На случай, если я задержусь дольше, чем на сутки... - Крис устало потёр лоб и вздохнул. - Скажешь Чонину как есть. Пока меня не будет, оба из дома ни ногой, ясно? Займи его чем-нибудь. Приглашения на ближайшую неделю я отклонил. - Дольше?.. - Чанёль озадаченно поморгал. В своей жизни он не настолько был близок со взрослыми альфами, чтобы видеть собственными глазами альф в гоне от и до. Чанёль только читал, что гон у альф обычно около трёх дней длился в среднем, но альфа с хорошей выдержкой мог и пережить период гона без омеги. Действительно не каждый раз, но в теории мог. Ну и альфы с хорошей выдержкой могли порезвиться денёк, а остальные дни гона обходиться без омеги. Скорее всего, Крис это и имел в виду. - Я уже несколько раз подряд так терпел, - прямо ответил ему Крис, подтвердив догадки, - поэтому может и затянуться в этот раз. Без омеги никак не обойтись. Дома оставаться мне нельзя - тут омег полно, натворю ещё чего, потом замучаюсь исправлять. Уже хорошо, что хоть до вечера продержусь, а то Чонин обиделся бы. - Я не думаю, что он не понял... - Понял бы, но всё равно же будет обидно. - А где... где тебя искать, если вдруг что? - робко спросил Чанёль, сам не представляя, зачем. - Я же сказал - из дома ни ногой. Тебя тоже касается. В доме сидите, гуляйте в саду, хоть на головах ходите и через костры прыгайте, но чтоб в поместье. За границу поместья не соваться без меня. Это же не навсегда. Даже если затянется, то не на полгода же. Ждите тут с Чонином. Чанёль собирался предложить вариант с вызовом омеги на дом или ещё что, но промолчал под суровым взглядом Криса. Сомневаться в словах Криса Чанёль и не собирался; конечно же, Крису виднее, что ему нужно, но Чанёлю совершенно не хотелось, чтобы Крис уезжал и где-то пропадал сутки или больше. Невольно думалось и об омегах, всяких и разных, о Чунмёне вот. Думать о Чунмёне было стыдно, только у Чанёля в голове против воли мелькали картинки такие, за которые Чанёль и сам себя бы выпорол. Эти картинки и мысли вызывали необъяснимое раздражение, несмотря на зыбкое чувство слабой радости, потому что наличие рядом альфы в гоне немного пугало. Чанёль точно знал, что Крис в гоне насильно никуда его не потащит и соблазнять не будет, однако Чанёль не знал, сможет ли выдержать постоянный одуряющий аромат кедра и сам чего не натворить. Сейчас вот, когда Крис паковался в толстый свитер накануне гона, это помогало. Но уже в гоне непосредственно запах не сдержит ничто, и весь дом провоняет пудровой горечью от фундамента до чердака. В этой кедровой плыни Чанёль беспомощно тонул недавно, и хотя запах в самом деле отчётливо горчил, Чанёль находил его по-альфьи привлекательным и приятным. Но было страшновато, потому что эффект от запаха напоминал эффект от самого Криса: властный, подавляющий, подчиняющий, вкрадчиво пробирающийся глубоко-глубоко и диктующий свои правила. Чанёль до этого считал себя сильным и стойким омегой, которому преподали хороший урок. Он никогда не заглядывался на альф после истории с господином Ма. Не дурак же, одного урока вполне достаточно, чтобы усвоить простую истину. А теперь Чанёль сжимался внутренне под прямым взглядом Криса и со стыдом опускал глаза, потому что бродила у него в голове коварная мыслишка: а почему бы и не потереться рядом с альфой в гоне - и будь что будет. Омежья природа пробивалась хилыми росточками даже сейчас, и Чанёлю так хотелось быть желанным для альфы, хоть чуточку, просто так. Ему так хотелось нравиться. Всего на один глоток бы этого особенного чувства, когда на тебя смотрят с восхищением, любуются... Чанёль жестоко напомнил себе, что он дебил и тупица. Придумал тоже! Потереться рядом с альфой в гоне! Словно он один из тех потаскунов, что были на приёме. Как же низко он пал! Альфа в гоне без своего омеги, свободный от чувств, на любого доступного омегу посмотрит жадно. Как там альфы-холостяки говорили? "Чем жарче гон, тем краше становятся омеги вокруг". Нет, Чанёль вот так точно не хотел - это напоминало о господине Ма, когда лёгкая добыча всем хороша, даже если она страшнее чумы. Чанёль хотел по-другому. Чанёль хотел, чтобы на него посмотрели с упоением даже на фоне таких шикарных омег, как Чунмён. Просто потому что. Ну ведь должен же был быть где-то в мире хотя бы один-единственный альфа, для которого Чанёль стал бы самым лучшим, самым замечательным, самым дорогим, самым желанным и действительно необходимым! Ну хоть один! Как есть глупый гордец! Кому он нужен, если есть такая красота как Чунмён? Желание Чанёля было несбыточным, но если не так, то лучше вообще никак. Довольно с него одного господина Ма - позора всей его жизни. Долой всех альф и все похабные мыслишки. В крайнем случае, есть подарок Ханя, и никто же не узнает о грехопадении Чанёля, если он сам не расскажет, а он, конечно же, не расскажет. Вот и всё. Чанёль взял себя в руки, выслушал дополнительные указания Криса и с чувством облегчения удрал в кухню - от Криса подальше. Сам вызвался помочь повару, затем мелко рубил лучок и рыдал в два ручья. Рыдал не столько из-за лука, а из-за жестокости судьбы, потому что эта гадина подсунула ему в работодатели такого альфу, который и вёл себя безупречно, и выглядел как божество, и напоминал Чанёлю своим существованием, что Чанёль - омега, пусть захудалый и паршивенький, но омега. Чанёль сжимал губы, рыдал сильнее и ненавидел Криса. Как было бы здорово, если б Крис был страшным на вид. Чанёль восхищался бы им, превозносил бы строгие принципы Криса и его выдержку, сдержанность. Соблюдать их уговор ничего не стоило бы, и Чанёля не терзали бы мелкие и подлые мыслишки, свойственные всем омегам. Ну, может быть, потому что для замечательного альфы внешность мало значит. Чанёль грустно вздохнул и отложил нож. Он себя обманывал. Даже будь Крис страшным, не таким, какой он есть... Чанёль никогда не встречал таких альф. Видел хороших, действительно добрых и равнодушных к нему в плане влечения, но не таких, что вели себя в точности, как Крис. Капец просто! Чанёль без труда мог перечислить недостатки Криса, и вообще у Криса нрав отвратный, но почему же ему нравилось поведение Криса? Почему он Криса всегда оправдывал в мыслях? Стиснув с яростью безвинную губку, Чанёль принялся остервенело драить разделочную доску в раковине, вымещая на ней злость на самого себя. Чанёль запутался с головы до ног. Хотел забиться в угол и там подохнуть, чтобы больше так не мучиться. За что это ему вообще? Жил, об альфах не думал, не тужил - и нате вам. У них же с Крисом всё так просто: Крис платит ему, а он учит Чонина и готовит к экзаменам. Всё. Нет ничего проще. Сыт, одет, в тепле - что ещё надо? Какого дьявола так трудно выбросить Криса из мыслей? Чанёль не пара красивому и богатому альфе. Даже если бы Крис хотел найти себе омегу, Чанёль не то что на первом туре отбора срезался бы, а и фэйс-контроль не прошёл. Украдкой Чанёль ударил себя по щеке, чтобы прийти в чувство и перестать вообще думать. Вдохнул запах альфы накануне гона - вот и всё. Просто инстинкты, даже Цзытао подтвердит. Если Цзытао прав, и Чанёль не безнадёжен, то всё же объяснимо. Цзытао так и говорил - организм здоровый и жаждет секса. Физиология. А Крис слишком хорош для альфы. Вряд ли в мире нашёлся бы хоть один омега, который посмотрел бы на Криса без капли интереса. Цзытао ещё и говорил, что у Криса хорошие данные, и омеги это чувствуют. Вот-вот-вот! Всё объяснимо и логично! Чанёль робко улыбнулся сделанным выводам и немного успокоился. Дальше стало ещё лучше, потому что Чонин проснулся и немедленно взял Чанёля в плен с очаровательной непосредственностью маленького деспота и тирана. Чанёль был его учителем, и никто не имел на Чанёля больше прав, чем имел Чонин. Чанёля сотню раз подмывало взяться за маленькое чудовище как следует и отучить от собственнических замашек, но не тут-то было. То Чанёль сам вёлся на хитрости и очарование ребёнка, нагло вившего верёвки изо всех поголовно, то Чонин мигом пресекал все его воспитательные поползновения и умело переключал внимание на что-нибудь иное. Маленькое чудовище требовало предельно осторожного обращения со своей драгоценной персоной, и даже Крис тут ничем помочь не мог, ибо сам же и был виноват, да ещё и непременно пал бы первой жертвой. Вот в этом они с Чонином и отличались: оба обладали тем типом очарования, что назывался мрачным и строгим, но Крис казался со стороны ледяным и аристократичным, вызывал опаску и почтение, а Чонин не стеснялся прикидываться милым, забавлять и сражать наповал непосредственностью, прибирая всех к рукам незаметно, исподволь. Вот так и ушками не встрепенёшь, а ты уже в рабстве у маленького чудовища и готов ради него в лепёшку расшибаться, лишь бы в награду увидеть солнечную улыбку и лукавый прищур хитрющих глаз, услышать громкий искренний смех и заполучить синяк на колено или плечо. Чанёль чуть не скулил за столом, наблюдая за Крисом и Чонином, за поздравлениями, за тем, как Крис шептал Чонину пожелания, прижимаясь губами к босым пяточкам и даже не думая упрекать сына за потерянные носки... Чанёль хотел бы, чтобы его возможный - ну вдруг? - супруг был таким же прекрасным отцом: любящим и преданным, надёжным, понимающим, заботливым и искренне заинтересованным в талантах и интересах ребёнка. Хотел бы, чтобы между всеми в его возможной семье была такая же глубокая и искренняя привязанность друг к другу. Во время застолья Чанёль ещё и поглазел на представление с салфеткой. Крис потом взял деревянные палочки, прикусил их и слегка подвигал, словно шевелил усами. Чонин хохотал, чуть не падая со стула, а Чанёль не знал, как ему реагировать. Было в самом деле забавно, но и неловко - трудно ржать свободно над собственным хозяином, пусть ты даже и не простой слуга, а позначимее. Чанёль робко улыбался в итоге, потому что Крис выглядел неподдельно милым и несуразным, и не смущался из-за тех глупостей, что творил. Крис позволял себе быть таким только с Чонином, и Чанёль мог лишь радоваться, что тоже это видит. Тин выручил Чанёля и спас от вскрытия подарков, появившись в самый острый момент и попросив о помощи с напитками для слуг. Крис помедлил, но всё-таки разрешил Чанёлю отлучиться. В кухне Чанёль постарался задержаться, да и чувствовал он себя половчее среди празднующих слуг хотя бы поначалу. Мусолил всю ту же порцию вишнёвого ликёра, улыбался, кивал, а потом уже почти не вслушивался в разговоры. Омеги постарше говорили о детях, домашних хлопотах, планах на отгулы, бытовых мелочах. Омеги помладше болтали об альфах и о планах на будущее для их возможных семей: где лучше домик купить или жильё снять, где рожать, в какие садик и школу деток отдавать. Интересы у всех были нехитрые, обычные и, наверное, правильные, но Чанёль всё больше и больше чувствовал себя чужим. Сказывались образование, прошлое и несбыточные мечты. В то время как слуги-омеги решали простые задачи и выбирали пути именно попроще, помышляя о крепком будущем, Чанёлю привлекательнее казались задачи посложнее и потруднее. Но так было всегда, сколько он себя помнил. Может, потому что вырос он не так, как вот эти люди вокруг него. Они на примере своих родителей видели всё это: брак, муж, работа, роди-приготовь-покорми-убери, муж, дети, работа, роди-приготовь-покорми-убери. Простой, повторяющийся из года в год алгоритм. Они все так жили. Предки их так жили. Может, потомки так будут жить. Чанёль рос один. Ему никогда не хватило бы этого алгоритма, даже будь с ним всё в порядке с самого начала. Если бы и Бэкхён остался, и брачный договор, и Чанёль родил Бэкхёну чудесных детей, тогда тоже Чанёль хотел бы большего. Хотя бы учить детей в собственное удовольствие. Чтобы это было не работой или не только работой. Иногда Чанёлю нравилось делать наброски зданий. Поздними вечерами, лёжа в постели, Чанёль осматривал комнату и воображал себя дизайнером, помышляя, как бы он обставил комнату, будь она по-настоящему его. Чего уж греха таить, Чонин не зря намекал Чанёлю на вопросы архитектуры, и что Крис любит о таком беседовать. Чанёль обожал, когда Крис рассказывал что-нибудь такое или вспоминал о строительных проектах за ужином, просто сам Чанёль больше помалкивал, не отваживаясь ни задавать вопросы, ни предлагать что-либо. Всё же Крис этому учился и наверняка лучше разбирался в вопросе, а Чанёль только инженер с увлечениями. Но хотелось. Хотелось когда-нибудь преодолеть стеснение и неуверенность в собственных познаниях и... Останавливал страх, что Крис над ним посмеётся и укажет на невежество. Чанёль грустно мялся у стола и обзывал себя в мыслях гордецом. Дожил. Считал, что слуги - это не самое подходящее для него общество, но и придумать не мог, о чём со слугами говорить. Не о детских же вещах, планах на будущее или бытовых мелочах? Сейчас Чанёль напоминал самому себе Чунмёна, который болтался между высшим обществом и средним классом, и которого ни первые, ни вторые за своего не признавали, но к себе допускали. Чанёль вот тоже то с хозяевами ходил, то среди слуг тёрся. Ни туда и ни сюда, как говно в проруби. Слуги резко умолкли ещё до того, как Чонин заглянул в приоткрытую дверь, - почуяли заранее альфий импульс. Чонин с уморительно серьёзным видом всех разом поздравил, прикинулся пушистым котиком и потребовал себе Чанёля. Погладить "котика" не рискнула ни одна душа, как и возразить железному тону. - Умру от любопытства, - заявил Чонин, волоча Чанёля к оставшимся коробкам. У дивана уже стоял небольшой велосипед с широкими колёсами, и Чонин наверняка сделал на нём пару кругов по гостиной. Чанёль густо покраснел, приметив на столе и раскрытую коробочку с проклятым серебристо-серым галстуком, где по левому краю узкой полоской бежал простой тёмный орнамент. Крис сидел на диване в углу, забравшись туда с ногами и с бокалом в руке. Молчал и только взглядом Чанёля преследовал. Как хищник в засаде. Рядом с Крисом остался атлас, который Чонин уже распаковал и полистал. Там же блестел разобранный медальон с двумя цепочками. Чонин настойчиво тянул Чанёля к коробкам. Их оказалось четыре штуки. На всех написали одно и то же имя. Трясущимися руками Чанёль сначала распаковал коробку с корявой надписью. Это был подарок от слуг, довольно банальный, но приятный, если учесть, что Чанёля подарками не баловали. Новогодняя поделка из светлой глины, копилка и ваза сразу. Чанёль затруднялся чётко определить, что за зверя взяли моделью для копилки - сразу и свинка, и заяц как будто. Забавная мордочка вызывала улыбку. Дальше Чанёль настороженно рассматривал надписи. Почерк Чонина, жёсткий и угловатый, узнал легко, а вот две другие надписи его озадачивали. Выдохнув, он взялся за чонинов подарок, посчитав его более безопасным. Да и взгляд Криса жёг спину. Чонин же нетерпеливо отирался вокруг Чанёля и чуть не в руки заглядывал, тут же вскидывая взгляд к лицу, чтобы увидеть, какое впечатление произведёт содержимое коробки на Чанёля. Внутри Чанёль нашёл большой и тяжёлый шар с устойчивым основанием, завёрнутый в папиросную бумагу. Дрожащими пальцами развернул и замер. За чистым стеклом кружились крошечные золотые и алые кленовые листья. Они кружились вокруг обсаженного клёнами готического замка с высокими шпилями и стрельчатыми окнами. А на одной из башен царственно свернулся вокруг шпиля дракон, вцепившийся когтями в крышу. Крошечные чешуйки радужно переливались на свету, придавая драконьей морде на редкость самодовольное выражение. Чанёль чуть не заревел, потому что Чонин подметил всё, что Чанёль любил, и подарком просто разбил бедное чанёлево сердце в пыль. - Спасибо тебе большое, - севшим голосом пробормотал Чанёль, прижав шар к груди и всколыхнув новую пляску листопада. - Только не реви! - строго велел Чонин и покровительственно похлопал по плечу. - Подарки ещё не кончились. Маленькое безжалостное чудовище! Чанёль испуганно глянул на две оставшиеся коробки и сглотнул. На одной надпись была стремительно-летящей, но твёрдой и жёсткой, хищно-угловатой, а на другой - почерк крупный, тоже летящий, но несколько вычурный. Вычурность и Крис сочетались плохо, поэтому Чанёль рискнул. Если до этого он был просто красным, то теперь стал багрово-малиновым при виде подробного руководства для "дружка" с кучей режимов и кружевных трусов. Крошечная открытка с розочками и подписью "Хань" была лишней, и Чанёль поспешно накрыл коробку крышкой, пряча содержимое от Чонина. - Омежьи глупости, - неуклюже объяснил Чанёль. Чонин многозначительно хмыкнул, но проявил чувство такта и в коробку не полез. Осталась последняя коробка, а у Чанёля сердце колотилось как у насмерть перепуганного зайца. Как во сне он принялся бороться с блестящей упаковкой, но у Чанёля всё получалось через задницу, поэтому он играючи сумел бумагой порезаться, ойкнул и сунул пострадавший палец в рот. На фоне подарка Ханя и всяких подозрительных фантазий самого Чанёля палец во рту показался вершиной разврата, и Чанёль торопливо опустил руку, понадеявшись, что горящие от стыда уши не отвалятся. У Чанёля душа ушла в пятки от тяжести лапищи на плече. Крис придержал его за плечо одной рукой, а другой забрал коробку, уселся рядом, скрестив ноги, и принялся избавляться от упаковки. Покончив с этим, он слегка сдвинул картонную крышку и поставил коробку перед Чанёлем. Но так стало ещё хуже, потому что Крис пытливо смотрел на Чанёля, заглядывал в лицо с таким же искренним и немного детским любопытством, как Чонин недавно. Если бы у Чанёля оставались хоть малейшие сомнения в родстве Криса и Чонина, то сейчас они бы развеялись, ибо сходство парочки было несомненным. Мечтая провалиться в преисподнюю, Чанёль снял крышку совсем и непослушными руками достал свёрток из плотной бумаги, распустил узелок и потянул за нежно-розовую ленту. Когда Чанёль сопровождал Чонина на занятия танцами, они порой заходили в лавку неподалёку от офиса Криса, чтобы купить всё необходимое для уроков. Там Чанёль непрестанно облизывался на одну вещицу и мечтал, что однажды ему хватит духу крупно потратиться на забаву. Сейчас эта забава смотрела на него из вороха бумаги. Жёсткие корочки, перетянутые прекрасно выделанной телячьей кожей, плотные и приятные на ощупь листы, твёрдая подложка, грифели в прозрачном кармашке на корешке, линейки и ластики, атласная закладка, а на верхней корочке золотым тиснением - имя Чанёля, а рядом блестели несколько закреплённых на обложке монет. Чертёжный блокнот был стилизован под старинную монастырскую книгу, и Чанёль скулил как щеночек всякий раз, когда разглядывал это великолепие на полке. Он даже вытянул из кармашка на корешке потайной шнурок, с помощью которого можно было носить блокнот как сумку. Чанёль сидел с подарком в объятиях, испуганно смотрел на Криса и не знал, что сказать. Он хотел этот чертёжный блокнот до смерти, несмотря на непрактичность покупки для себя, но даже подумать не мог, что ему вот так просто возьмут и подарят желаемое. Ещё и Крис подарит, который страшный и ужасный, мечта всех омег и рядом с которым Чанёлю ну вот как бы не место. - Нравится? - осторожно поинтересовался Крис, заглядывая Чанёлю в лицо всё с тем же нетерпеливым ожиданием и детским любопытством. - Очень, - выдохнул Чанёль, ничего уже не соображая, зато абсолютно честно. От лёгкого прикосновения он едва не подпрыгнул на месте: Крис подхватил его ладонь, наклонил голову и подул на порезанный палец, пустив вдоль позвоночника волну озноба сначала, а потом - обжигающего жара. Спас Чанёля напрыгнувший на них Чонин, потребовавший устроить в саду безобразия немедленно с подключением слуг, разделом на два лагеря и снежковыми обстрелами. Ну и костёр палить, ещё бы. Спустя полчаса все поголовно были заняты строительством снежного дворца по проекту, придуманному Чанёлем. Чанёль не рвался придумывать ничего такого, но маленькое же чудовище! Чанёль уныло полагал, что ничего не выйдет, однако Крис велел слугам размотать шланг для полива, и очень скоро у них стали получаться неплохие ледяные блоки. Чанёль даже представлять боялся, сколько варежек и перчаток извели за вечер, пока Тин не предложил поддевать под низ рабочие перчатки из латекса. Так всё равно руки мёрзли, но хоть было не мокро. Строить замок они закончили к полуночи. Внутрь замка удавалось пробираться только маленькому и худенькому Чонину, зато в свете фонарей постройка и впрямь выглядела празднично и немножко сказочно. - Я тут буду спать, - довольно решил Чонин, намылившись вновь забраться внутрь. Крис немедленно поймал непоседу за лодыжки и вытащил наружу, подхватил на руки, подкинул вверх, а потом усадил себе на плечо. - Ну уж нет. Спать ты будешь в тепле, маленький негодяй. Имей совесть - все еле стоят на ногах после таких трудов, а торт мы так и не съели. Лошадка или замок? Чонин всерьёз задумался, чтобы через минуту важно кивнуть. - Лошадка. Но долго. Не меньше часа. Крис вздохнул, но согласился. Устал он не меньше остальных, но готов был катать Чонина на спине целый час, лишь бы маленькое чудовище не заночевало в снегу, а оно могло. Чанёль потом отогревал руки чашкой с горячим чаем и украдкой посмеивался - ползающий на четвереньках по ковру Крис выглядел презабавно. Чанёль ему сочувствовал, ведь Крис обливался потом из-за тёплого свитера, но ничего не мог поделать - картинка получалась милая и смешная, особенно когда Чонин ещё и упряжь соорудил, и попону из покрывала накинул, и потребовал, чтобы Крис издавал соответствующие звуки, то есть, ржал и цокал копытами. В общем, Крис точно заслужил медаль как самый героический отец. Уложить Чонина в постель удалось с огромным трудом. Случилось это в пятом часу утра. О том же, что Крис уехал, Чанёль узнал только в восемь, когда помогал слугам заканчивать с уборкой. Чанёль относил к себе подарки и тогда же осмелился заодно заглянуть в спальню Криса. Кровать была застелена, а поверх покрывала лежали горкой те подарки, что достались Крису. Там же валялся скомканный свитер. Поозиравшись и послушав тишину, Чанёль робко переступил через порог, подкрался к кровати, оставил коробки на полу и опасливо прикоснулся кончиками пальцев к свитеру. Толстые белые нитки у ворота ещё были слегка влажными. Поражаясь самому себе, Чанёль взял свитер и почти уткнулся в него носом, вдохнул. Мгновенно возникло то самое знакомое ощущение, будто воздух заполнен крошечными частицами, которые слегка щекотали кожу в носу, приятно так щекотали, ласково и невесомо. Дразнящая горечь кедра словно оседала у Чанёля на языке и неторопливо стекала внутрь, в живот, скапливалась там, в самом низу, жаркой и сладкой тяжестью, что коварно впитывалась в кровь и расползалась по всему телу до мелко-чувственной дрожи. Чанёль торопливо положил свитер на место, подхватил свои коробки и кинулся прочь. Запнулся о край ковра, плюхнулся на пол с грохотом. Не чуя боли от ушибов, собрал коробки и опрометью умчался к себе, пока его не застигли на месте преступления. Но даже в своей комнате он чувствовал запах Криса в носу. При мысли, что Крис сейчас с Чунмёном, и у другого омеги есть право быть с Крисом до конца гона, Чанёль повалился на кровать вниз лицом и разревелся. Это было так обидно, несправедливо и необъяснимо больно, что Чанёль не мог остановиться. Всхлипывал, кусал наволочку и ревел, с каждым мигом ощущая одиночество и ненужность всё острее. Потому что он сам дурак. Никто не просил его обращать взор на альфу, до которого Чанёлю никогда не добраться. Никто не просил его изменять собственному выбору и желать привязанности. Никто. Только он сам и виноват, что позволил себе эту слабость, нереальные фантазии и постыдные желания. Господин Ма хотя бы его соблазнял, дабы склонить к близости, а Крис не делал ничего предосудительного, но будь Крис сейчас в своей спальне, Чанёль сам упал бы на спину, раздвинул ноги и предложил себя, чтобы оказаться вечером на улице. Угроза расчёта его бы не остановила в ту минуту. Чанёль ненавидел себя и всё омежье в себе. Ненавидел собственный импульс поставить всё на кон ради сиюминутной близости с альфой. Плевать, что этим альфой был Крис. Всё равно. Чанёль ненавидел себя за возможное предательство, ведь разве он не предал бы тем самым Чонина и его расположение? Разве он не стал бы таким же, как все прочие омеги до него, что мечтали раздвинуть ноги перед Крисом? Чанёль ненавидел себя, потому что недавно мог бы отдать всё лишь ради малости - потрахаться с Крисом всего раз. В собственных глазах он стал жалким и отвратительным. Собравшись с силами, Чанёль утёрся рукавом и поплёлся в детскую. Прилёг рядом со спящим Чонином, пробрался под плюшевое покрывало и обнял сонно сопящий комочек. - Прости меня, маленький... - едва слышно шептал он в лохматую макушку. - Прости, Чонин-и. Я такой гадкий и мерзкий... слабый и жалкий... но я стану лучше, честно, я буду стараться изо всех сил... Прости меня... Прости... - Чанёль уже не пытался стирать слёзы со щёк, а лишь крепче обнимал спящего ребёнка и без конца повторял одно и то же. Потому что он должен быть сильным и должен смотреть невозмутимо на любого альфу, даже если это Крис. Чанёль должен быть выше низменных желаний и страстей - ничего хорошего они ему не сулили. Он вдыхал пряный и острый запах Чонина, изгоняя греховную горечь кедра и постепенно успокаиваясь. Он позволял чистому детскому запаху себя исцелить и усыпить, стереть из памяти день, когда Криса не будет рядом. А потом Крис вернётся, и вместе с ним вернётся обычный порядок, и вернётся ясность к Чанёлю - он перестанет чувствовать себя запутавшимся и жалким. Так и будет. Так должно быть.