Hot&Cold

Всё замерло. Всё очень тихо. Только гладкая тропа судьбы простирается передо мной. Я иду по ней и ничему не удивляюсь. Моя душа готова ко всему, ничто не вызывает ни улыбчивых мимических морщинок, ни гримас ужаса на моём спокойном лице. Не хочу испортить кожу. И тут ты… Врываешься в мою жизнь, никого не спросив, и вмиг переворачиваешь всё с ног на голову. Нарушаешь идеальный порядок в моём разуме, играешь панк-рок в моей библиотеке, рисуешь сюрреалистические фаллосы на моём заборе. Ты сияешь. И я слепну. У меня слов не хватает для описания твоей феерической наглости. Да они здесь и не нужны. Ты не особо вслушиваешься в слова. Ты полагаешься на чувства, они несут тебя, а ты горишь пламенем мятежной юности, нестерпимо расплавляя моё стальное сердце. И я таю, как снег под весенними лучами. Я теряю контроль, я не знаю, что делать. Я смотрю на тебя, и моё сердце бьётся в бешеном ритме твоих барабанов. А ты выкрикиваешь слова своей песни. Я почти глохну, в ушах стоит звон, но я ловлю каждый слог, и мои губы повторяют за твоими. Твои губы… твои полные, потрескавшиеся губы, твоя загорелая кожа, твои светящиеся, будто бы изнутри, вечно радостные глаза — всё это никак не соответствует моим личным тонким, бледным, гибким и светлым стандартам красоты. Но постепенно я понимаю: мне плевать на стандарты. Мне никогда не нравился рок, теперь же твои песни играют в моих наушниках, в моей голове, в самом моём сознании. Я слушаю их с утра, они со мной весь день, под них я засыпаю. Я живу твоим голосом. А ты смеёшься мне в лицо, открыто, беззлобно. Я холодно сдвигаю брови, а внутри желаю засмеяться ещё громче. Но не могу. Мне страшно. Не помню, когда в последний раз мне приходилось испытывать этот секундный, парализующий страх, стирающий мысли, сковывающий движения, заставляющий дрожать, нагоняющий на лицо нездоровый румянец. Наш неловкий короткий контакт готов прерваться. Ты готовишься уйти, а ветер с новым порывом становится всё более пронизывающим. Я передергиваюсь и почти машинально встаю за тебя. Мой локоть, дрожащий в рукаве шерстяного, но издевательски тонкого пальто, задевает твой. Ты оборачиваешься. — Тебе холодно? — Д-да… — произношу я дико невнятно. Внезапно мои ладони оказываются в твоих тонких, неожиданно изящных пальцах. Ты хмуришься. — У тебя ледяные руки. — Они всегда такие. — Ничего, я согрею. Ты сейчас же достаёшь из рюкзака термос. Напиток внутри такой горячий, что я почти обжигаюсь. Очень сладко. Я такое не люблю. Но тот факт, что твои губы недавно касались его, делают это загадочное питьё моим любимым.