Город в дорожной петле

Держись подальше от планеты из песка. Если быть точным, Планета Негодяев была одним большим куском пустой выработанной породы. Почти все минеральные ресурсы были давно высосаны из неё, она была изрыта вдоль и поперёк чуть ли не до самого ядра, атмосфера на ней еле держалась, а большая часть населения проживала в герметичных помещениях, соединённых многочисленными, похожими на артерии единого организма, коридорами. Но что было правдой, так это то, что от неё нужно держаться подальше. Это уж точно. Даже название как бы на это намекало. Планета Негодяев всецело оправдывала своё название и уже много тысячелетий служила пристанищем для всех прохвостов, подлецов и подонков, уродившихся в правом нижнем углу Малого Магелланова Облака и его ближайших окрестностей. Конечно, ни грозное название, ни устрашающий вид не останавливал молодых энтузиастов, рвавшихся в «новые» пираты, но, как правило их путь начинался с оглушительного провала (если их не убивали сразу). «Не ступай, собака, в волчий след; обернётся — съест», — не зря была придумана эта поговорка где-то в глубинах Вселенной. Большую часть планеты занимала одна большая пустыня. На экваторе, если смотреть с орбиты, располагалась огромная чёрная клякса с рваными краями — Город. Чуть подальше от него, словно брызги, находились Районы — более мелкие центры промышленности и исследований. Город и Районы соединяли эстакады. Перемещаться же непосредственно по поверхности было крайне рискованным делом — регулярные песчаные бури не щадили никого и никогда. Рядом с Городом была ещё огромная светящаяся «воронка», соединявшая Планету Негодяев с космодромом, находившимся на её спутнике. Это было сделано для удобства полётов, ведь спутник совсем не имел атмосферы. Итак, где-то в правом нижнем углу Малого Магелланова облака вращалась вокруг центра тяжести звёздной пары Протубера-Некрида наводящая ужас Планета Негодяев — крупнейшая база космических пиратов. Когда-то у неё, вероятно, было более благородное название, но, поскольку пиратской базой она была уже достаточно давно, название закрепилось даже в космических лоциях, а в некоторых особо развитых мирах даже стало нарицательным и означало «бардак», «свалку» и прочую «мерзость запустения», ведущую к непременному разложению личности. Что касается самих пиратов, они в полной мере представляли «отражение» Вселенной, ибо были они так же разнообразны, как и сам космос, породивший их. Отщепенцы, мутанты, киборги, бывшие правители и бывшие рабы всевозможных рас — от самых многочисленных до единственных в своём роде. Кто-то был глубоко предан своей Родине, кто-то люто её ненавидел, кому-то было попросту плевать на неё, а у кого-то Родины не было вовсе, или же они её совсем не помнили. «Дети звёзд», так они зачастую называли себя с горделивой ухмылкой одни, и с горькой усмешкой — другие. Одним из таких «детей звёзд» был Двуглавый Юл — знаменитый вольный пират, владелец сверхдальнего звездолёта «Чёрная Пирайя», сидевший в неудобном дешёвом кресле съёмной квартиры, располагавшейся в одном из Районов. Так уж получилось, что первую часть оплаты пришлось почти полностью потратить на ремонт корабля и возвращение долгов. Вторую же часть нужно было ждать. Оставшихся денег хватило бы на квартиру поприличней, если бы Юлу нужно было проживать в ней одному. Но он был не один… Раздался звонок в дверь. Двуглавый отвлёкся от своих размышлений и крикнул: — Если это Род или от Рода, пусть убирается ко всем чертям в подпространство! Я уже сказал, никто не смеет учить меня, как летать в космос! К двери подбежала совсем юная ящероподобная девушка. Нежное, прелестное рыжеволосое создание, которое Двуглавый Юл подобрал пару лет на космодроме. На бегу она заряжала пистолет. Подбежав к двери, малышка ещё раз проверила своё вооружение, посмотрела на экран у двери, показывавший видео с камеры наблюдения снаружи и крикнула в ответ: — Это не от Рода! — и девочка распахнула дверь, держа пистолет за спиной. Двуглавый уже стоял рядом с ней. Со стороны они были странной парой: трёхметровый двухголовый отморозок и миниатюрная, даже по средним меркам, лохматая двенадцатилетняя девочка. Но гость пришёл сюда явно не для того, чтобы разглядывать обитателей квартиры, а чтобы предложить им весьма выгодную сделку. Чистенький, одетый весь с иголочки киборг-кальмар по-своему, по-кальмарьи, улыбался. — Чего надо? — холодно осведомилась левая голова Двуглавого Юла. Из динамика где-то на кибернетическом теле кальмара послышался хорошо поставленный мужской голос: — Я бы хотел предложить вам неплохую сделку. Дело в том, что наша лаборатория по политическим причинам переезжает в Город. Так как наше оборудование, сотрудники и результаты исследований очень ценны, нам нужно сопровождение. Вы можете принять участие в операции и получить за это крупное вознаграждение. Девочка вопросительно посмотрела на Двуглавого. Он сосредоточенно слушал киборга и одновременно прикидывал все риски, все за и против, возможную прибыль и убытки. Он уже был готов спросить о более конкретном размере вознаграждения, когда где-то вдалеке послышался вначале гул, затем грохот и скрежет. Затрясся пол. Задрожали стены. Испуганные и удивлённые носители разума высыпали в коридор в попытках понять, что происходит. Откуда-то потянуло горелым. Завыли сирены. Расталкивая разношёрстную толпу жильцов, по коридору пробежали несколько тарантулов. Все ринулись за ними. — Эйджа, оставайся здесь, — сказал Юл девочке и тоже побежал сквозь толпу. Чем дальше продвигалась напуганная толпа, тем больше она редела. Становилось душно и холодно. Летел песок и пыль. Наконец у первого окна Двуглавый Юл остановился. В мутное запотевшее пластиковое окошко виднелась пустыня, тёмное пятно Города на горизонте, контрастирующего на фоне садящегося мертвенно-синего карлика Некриды. И была видна эстакада… или то, что от неё осталось. Опоры были взорваны. Район оказался буквально отрезан от остального мира. Данный расклад был ожидаем, но никто не думал, что это случится так скоро. Лаборатории этого Района принадлежали одному из олигархов, правивших Планетой Негодяев — Великому Спруту. А олигархи, как известно, никогда не упустят возможности насолить друг другу и присвоить чужие достижения себе, хорошо заработав на этом. Великий Сороконог давно положил свой фасеточный глаз на разработки этого Района. Если всё вовремя не вывезти, Район будет разграблен подчистую. Вот почему Великий Спрут приказал временно переместить лабораторию в Город. Но теперь было уже всё равно. Лабораторию нужно было эвакуировать немедленно, только уже не по эстакаде, а по пустыне, что было ещё опаснее. Двуглавый Юл вернулся в квартиру. И начал торопливо закидывать вещи в большую лиловую сумку. — Что происходит? — Эйджа села на край кровати рядом с сумкой. — Где этот, который сейчас приходил? — Оставил контакты и дальше пошёл. А что случилось? — она нетерпеливо ёрзала, нервно подёргивая хвостом. Неопределённость вызывала у девочки раздражение и даже немного пугала. — А то, что нам так и так придётся съезжать отсюда. Какие-то ублюдки взорвали мост. — Весь? — Да. Так что давай сюда его визитку, или что он там оставил. — Опять работать… — Так. Часто ли тебе платят за переезд? — Юл резко бросил чёрный пакет в сумку и тяжёлым напряжённым взглядом посмотрел на Эйджу. Девочка поёжилась, ощущая мурашки на спине и отделываясь от мрачных видений, возникавших у неё в голове от этого взгляда, но всё же довольно уверенно ответила: — Никогда. — Ну вот и всё. Эйджа вздохнула и пошла собирать свои пожитки в небольшой рюкзак. Ей ужасно не хотелось снова вот так срываться с места и мчаться по холоду, отбиваясь от других наёмников, терпя голод, и жажду, и задыхаясь от пыли и нехватки воздуха в баллонах. Баллоны с пригодным для дыхания составом похожи на допуск в инженерном деле: сначала думаешь, много, а потом оказывается мало. Кто-то точно не дойдёт до города. Кому-то не хватит баллонов. На кухне истошно завопил коммуникатор голосом очередного визгливого металлиста-гомосексуала. Эйджу ужасно бесили все рингтоны на коммуникаторе Юла, и она поспешила скорее ответить на звонок. — Если это Род, скажи, чтобы отвалил! — Да знаю я! — огрызнулась девчонка и с той же интонацией спросила в микрофон — Кто это? — Это Род, — послышалось из динамика — Я всё по поводу… Но его оборвали: — Да пошёл ты нахер, Род! — крикнула Эйджа и нажала на сброс.

***

Казалось, что Город совсем рядом — всего в одном дне быстрой езды. Но это было отнюдь не так. Планета Негодяев была заметно больше средней «твёрдой» планеты, поэтому расстояния на ней ощущались иначе. До города, маячащего чёрными зубчиками на горизонте, надо было ехать минимум три дня. И это без перерывов на отдых. Караван был почти готов отправиться. Большие тяжёлые грузовики с оборудованием, рычащие и трясущиеся автобусы с персоналом и семь мотоциклов: шесть патрульных и один проводник. В ангаре царила суета, сутолока. Из динамиков раздавался невыносимо высокий и противный голос, пол которого было просто невозможно определить, так что даже непонятно было, чем бы таким ему пригрозить. Кто-то что-то ронял, терял, ломал, разбивал, а потом поднимал, находил, чинил, а потом всё по новой. Наконец патрульным раздали баллоны. Все заняли свои места. Дверь ангара начала медленно подниматься. Мгновенно вверх взметнулись тучи песка и пыли, норовя пролезть под шлемы, очки, пробиться за стёкла в кабины. Первым двинулся проводник. За ним основная колонна. По бокам патрульные, по три с каждой стороны. Юл и Эйджа были первыми слева. Эйджа сидела впереди почти на самом баке. Её ноги были плотно зафиксированы по бокам мотоцикла. Прямо перед ней был экран с картой и общим штурманским чатом. Двуглавый вёл мотоцикл, но он всегда был готов дать управление Эйдже и начать отстреливать оголтелых конкурентов. За спиной у него была винтовка, на бёдрах кобуры с пистолетами и верный абордажный клинок. Он вряд ли мог пригодиться в этом деле, только если противник сумеет подобраться совсем близко. Но Юлу было приятнее осознавать, что его вооружение наиболее полно. Раннее утро было ещё очень холодным. Холоднее, чем обычно. По левую сторону только-только начинала вставать Протубера, озаряя пустошь своим кроваво-красным светом. Караван двигался вдоль разрушенного шоссе. И каждый надеялся на лучшее. Эйджа очень хотела спать. Она замёрзла, пока шла подготовка к отъезду, теперь же ей было нестерпимо жарко, у неё вспотели ноги. Большой двигатель под ней пылал, словно там расположился филиал преисподней. Но на самом деле вся Планета Негодяев была этим филиалом. На ближайшие несколько дней ей не представлялось возможным как следует побегать и размяться, поесть в нормальных условиях, покурить и даже привычно поговорить. Конечно, она могла телепатически общаться с Двуглавым, но бли-и-ин… Это не то-о-о… Несмотря на неудобную позу, девочка довольно быстро задремала. Ничего не происходило. Ехали быстро. Проблем ни у кого не возникало. Проводник исправно подавал сигналы. Так прошёл первый день. Они двигались на юг. Кто-то особо умный в чате рассказал о перелётных птицах. На планетах с климатическим делением такие птицы каждый год с изменением климата мигрируют. Когда холодает, они перемещаются южнее. На этот весьма символичный рассказ тут же полетели ответы о том, что нечего забивать чат всякой ерундой, и что написавший лучше бы по сторонам смотрел. Оно и понятно — все были уже достаточно уставшими и голодными. Не критично, но всё же ощутимо неприятно. Двуглавый Юл следил за горизонтом на предмет отделения от тёмного, слабо подсвеченного неба маленьких стремительных хищных точек. При этом левая его голова периодически принималась мысленно прокручивать какие-то старые песни в стиле хард-рок и панк-рок и транслировать их Эйдже. Эйджа не разделяла пристрастий Юла в музыке и изо всех сил старалась блокировать телепатический канал. Без происшествий прошёл и второй день. Колонна догнала проводника и остановилась отдохнуть. Замёрзшие патрульные грелись в автобусах и кабинах грузовиков. Всем выдали новые баллоны. Мотоциклы дозаправили. Кто-то успел нормально поесть, а кто-то даже устроился поспать хотя бы два часа. Двуглавый Юл во сне особо не нуждался. Взяв новый баллон, он осматривал развалины моста. В том месте, где они остановились, опоры были целы. Проходя мимо одной из них Юл заметил какие-то неправильные следы на песке. Подозрительно свежие и какой-то странной формы. Словно кто-то ронял капли, оставляя пунктирную линию. Другие следы здесь тоже были: обувь, гусеницы, колёса. Хаотичные дорожки разбегались в разные стороны. Но то всё были старые следы, пусть и сохранившиеся за широкой опорой эстакады. А эти совсем свежие. «Нет, это не подрывники, и не наш проводник, и не оголтелые юнцы-авантюристы,» — рассуждал Юл обеими своими головами — «Это засада, и засада хитрая. Выследить бы их сейчас, выпотрошить хорошенько…» Но времени как следует разглядеть эти следы и понять, куда они ведут, уже не оставалось. Колонна должна была скоро вновь отправиться в путь. Поэтому Юл поспешил вернуться. Караван шёл справа от эстакады. Двуглавый решил, что будет не лишним предупредить о возможной угрозе нападения на караван слева. Сам же он был готов внимательно следить и за развалинами тоже. Была глубокая ночь. Одна из самых длинных ночей. На Планете Негодяев никогда не бывает одинаковых по продолжительности ночей из-за неровного вращения всей системы. На спутнике, где был расположен космодром, ночи вообще были совершенно хаотичными. Узнав о засаде, шофёры зашипели и заплевались. Впрочем, на этом их активные действия закончились. Их дело — везти груз, а всякие там засады — дело патрульных. Патрульные же кто принялся с гиканьем прыгать от счастья, грозясь всем показать свою удаль, да так, что локти до кости обглодаете. Кто небрежно пожал плечами и был готов к любой гадости, только немного им было обидно, что следы нашёл не он сам. Настало время сниматься. Ночь грозилась висеть ещё очень долго, но путь освещало лиловое зарево из-за горизонта слева и справа, а высоко над головами мигала и переливалась соседняя спиралевидная галактика, перекрываемая неуклюжим и нелепым шариком спутника. Под конец третьего дня никто не успел порядком устать. Когда знаешь, чего ждать, особо не напрягаешься. Всё одно: рано или поздно настигнет. Проводник давно ушёл вперёд и всё продолжал сигналить о полном порядке и спокойствии. Патрульные следили за своими флангами. Под вечер пришёл сигнал о готовящемся нападении. Проводник заметил приближающихся наёмников. Караван приготовился к бою. Юл разбудил снова задремавшую Эйджу и передал ей в руки руль. Сам он встал в седле и достал из-за спины винтовку. Вот от горизонта отделилась та самая хищная точка. Ожидание было мучительным. Надо было, чтобы ездок был на расстоянии выстрела. Гуманисты стреляют, когда могут различить глаза противника. Среди патрульных гуманистов не было. Вслед за первой точкой показалась вторая и третья, четвёртая… Первая партия дошла не потерявшись в пустыне, не задохнувшись и не поубивав друг друга. Что ж… К несчастью для них самих. Две группы путников мчались навстречу друг другу. Необходимость ждать сводила с ума. Сигнал проводника внезапно оборвался. Напряжение достигло пика. Все, кто мог испытывать страх, мгновенно испытали одну из самых сильных его форм. Где-то вдалеке, но гораздо ближе, чем в этот момент были нападавшие, из-под обломков эстакады выскочил отряд роботов и мчался навстречу, готовясь атаковать левый фланг. Теперь уж точно можно было стрелять. У роботов нет белков глаз (по крайней мере, у большинства, за неэффективностью). И Двуглавый Юл выстрелил первым. И турели на крышах грузовиков и автобусов тоже начали стрелять. Роботы, тупые и злющие, как подростки, машины. Они живут, чтобы убивать. Живут? Эти — нет. А вот некоторые другие — да. И как понять, когда робот перестаёт существовать и начинает жить? Стекло у первого грузовика уже было разбито выстрелом. Страшная вещь — их пушки. В далёких колониях эти же роботы используются для защиты различных не сильно важных объектов. Поэтому стреляют они там чем попало: свёрнутой в шарики фольгой, шариками от подшипников и прочим мелким хламом. Нельзя сказать, что это было неэффективно, скорость выстрела всё равно бешеная. Фара и стекло на мотоцикле Юла и Эйджи тоже уже были разбиты. Роботы разбегались в беспорядке, ими занялись патрульные правого фланга. Левый фланг переключился полностью на основного противника. Первый в колонне нападавших качнулся назад и свалился со своего мотоцикла, не успев ничего сделать. Мотоцикл повалился набок, в него врезался покоцанный джип. Само столкновение было неопасным, но неожиданным для водителя. Джип замотался из стороны в сторону и заметно сбавил скорость. В ответ сверху посыпались разбитые стёкла окон автобуса. Одна единственная их турель стояла в кузове пикапа, мчавшегося за джипом на довольно большом расстоянии от него, между ними мелькали и перестраивались мотоциклы. На очередном ухабе турель неудачно развернулась, подставив на долю секунды незащищённый бок. Один удачный выстрел — нет больше у противника турели. Молодой патрульный-стрелок в хвосте ликовал. Но тут же он оказался ранен в бок. Двуглавый Юл продолжал стрелять. Противник продолжал приближаться. Юл убрал винтовку за спину и выхватил пистолеты. Вот уже джип с пробитым колесом свернул в сторону, сбив, кажется, один мотоцикл. Вот что-то взорвалось в пикапе. Мотоциклы кинулись врассыпную. Бой был окончен. «Собаки лают, караван идёт,» — мысленно усмехнулась правая голова Двуглавого Юла. Они всё так же ехали через пустыню. Только теперь почти все мёрзли с разбитыми окнами да скандалил в чате раненый стрелок. И не было сигналов от проводника…

***

Топливо в мотоцикле закончилось. Он по инерции проехал ещё насколько метров и плавно остановился. Двуглавый Юл одним рывком спрыгнул на песок и пнул шайтан-машину в горячий гладкий бок. Мотоцикл упал на бок, словно застреленный загнанный конь. Эйджа успела выпрыгнуть из своего седла и зацепиться за колесо. Теперь она сидела на краю широкой шины, свесив ноги в широких пыльных штанах и чуть менее пыльных мягких сапогах, уходивших вверх под штанины до самых колен. Её плотный шерстяной плащ тоже был пылен и гнулся, как бумагопластик. Юл в каком-то оцепенении смотрел на лежащий на боку мотоцикл. Потом резко и без единой мысли повалился на спину на песок. Эйджа вздрогнула. Ей стало жутко. «И что теперь?..» — подумалось ей. «Не знаю, как ты, а я буду спать. Два часа — минимум, » — услышала она в своих мыслях его голос. Кажется, левой головы — «Здесь всё равно никого нет и не будет. Я устал, как стая чертей. А нашим ещё идти очень долго. Хочешь, и ты спи.» «Не хочу я спать, » — решительно подумала Эйджа — «Никого нет, а пристрелит нас тут кто, как и тех… до нас…» «Я не собираюсь подохнуть в этой дыре.» Девочка поджала ноги и обхватила колени руками. Впервые за несколько дней она снова могла ощутить всеобъемлющую тишину. Ту самую тишину, которая могла убить и хотела убить. Непонятно было одно — когда она решит это сделать. Эйджа слезла с колеса и села рядом с Юлом, прижавшись спиной к его боку. Она сидела лицом к городу и напряжённо всматривалась в горизонт. В небе во всю полыхал кроваво-красный шар Протуберы. Длинный драконий хвост безбожно мёрз, ушам же под шлемом, наоборот было жарко. В рыжие волосы, заплетённые в косу, набился песок. Эйджа сидела и думала об убитом проводнике. Как он лежал на песке. Не так, как лежит сейчас Юл, а страшно лежал. Изогнувшись по-всякому. Бледный, в изодранной одежде, окровавленный. Напарник его тоже. Он умер не сразу, видно, что лежал, мучился, бился, пытался ползти. А толку? Куда ты поползёшь в пустыне смертельно раненый? Только если Дьяволу навстречу, когда в предсмертном бреду его увидишь, чтобы только скорее всё закончилось. Нет, если ты к Дьяволу ползёшь, умирая, а не он к тебе идёт с распростёртыми объятиями — точно дурную ты прожил жизнь, безрадостную, неинтересную. Отстой. Они нашли его по координате последнего сигнала. Караван остановился. Нужно было выбрать нового проводника. Никто не сомневался, что им должен стать Юл. Двуглавый Юл был очень известным вольным пиратом. Вся молодёжь в колонне по нему с ума сходила. Он был именно таким, каким они его себе представляли: мрачный, суровый, холодный, во всём чёрном, без одного глаза на правой голове, с двумя длинными пистолетами в кобурах на худых бёдрах. Вокруг него было сложено немало легенд и слухов. Никто не знал, какие из них были правдой, ибо боялись спросить. А если и спрашивали, Двуглавый либо отстранённо молчал, либо отшучивался. Только шутки у него были ещё страшнее, чем сами легенды. И смеялся он как-то жутко. И улыбка у него была нехорошая. Проводником стал Юл. Эйджа могла лишь последовать за ним. Последние четыре года она только и делала, что следовала за ним, словно тень. С того самого дня, когда они заключили сделку, когда Эйджа поняла, что одной ей не вернуться домой… Она оставалась тенью. Она понимала, что она одна из многих, и её это ничуть не тяготило. «Ну и ладно. Главное, что я сама знаю, чего я на самом деле стою.» Проводник должен был ехать впереди, первым замечать опасность, оповещать о ней всех и первым вступать в бой по возможности. Он не должен был отъезжать далеко, но и быть постоянно рядом с колонной для него смысла не было. Когда у проводника заканчивалось топливо, он останавливался и ждал, когда колонна его догонит. При этом всё равно желательно было идти вперёд. Караван едет быстрее, чем он идёт, но враг, замеченный хоть на пару минут раньше, считался уже почти побеждённым. До Города нужно было ехать ещё день. Но неровные астрономические сутки Планеты Негодяев оказывали сильное психологическое воздействие. Казалось, что прошло гораздо больше времени с момента начала пути, и ещё очень много времени оставалось до его конца… Казалось, сама Вселенная решила растянуть здесь время. Двуглавый Юл с новыми силами толкал мотоцикл вперёд. Под песком было много мелких скалистых выступов, ступать по которым было гораздо легче, но ноги всё равно срывались и проваливались по колено. Мотоциклу хоть бы что, он для таких целей специально собран с широкими колёсами, чтобы не проваливался. Эйджа сидела в своём седле и периодически (гораздо реже, чем обычно) посылала сигналы и посматривая по сторонам. В отличие от бака, аккумулятор сигнального устройства проявлял завидную живучесть. «Наверное, мне надо слезть, » — подумала она. «Нет. Тут глубоко, ты вообще пройти не сможешь — по пояс уйдёшь, » — подумал в ответ Юл. «Баллон новый нужен?» «Нет пока.» Двуглавый остановился. Внизу под песком что-то зашуршало. Он выстрелил в песок прямо себе под ноги. Пуля проплавила в песке туннель. Шуршание прекратилось. «Повернём, » — голос прозвучал в голове Эйджи почти как её собственная мысль, заставляя девочку отправить сообщение колонне. В ответ она узнала, что караван разделился. Половина всех грузовиков и автобусов пойдёт в два соседних Района. По прежнему маршруту повезут только всякую мелочёвку. «Что ж… хорошо. Надеюсь они там не нарвутся без нас на мину, » — у Двуглавого была странная привычка не всегда к месту подчёркивать свои достижения и навыки, убеждая всех окружающих в собственном величии. Было ли это появлением каких-либо комплексов? Вот об этом у него точно не стило спрашивать, если хочешь, чтобы разговор закончился одной лишь нехорошей улыбкой, а не чем похуже, вроде отрывания конечностей или выдавливания глаз. Перед проводниками из-за колонны вышел одинокий робот. Такой же, как те нападавшие, и такой же, какие уже встречались им на пути. Он ковылял, волоча повреждённую ногу и остервенело мотал дулом своей пушки с прицелом, силясь обнаружить хоть какую-то цель. Глядя на эту печальную машину, хотелось поверить, что столь примитивная система способна ощущать боль. Эйджа на секунду вздрогнула от этой мысли. Но это было лишь секундное замешательство. В следующий же момент робот лежал на песке с простреленным блоком питания. Эйджа перезарядила свой пистолет и убрала его в кобуру. Это пустыня, здесь каждый сам за себя. Пустыня? Нет, жизнь. Пустыня ничем не отличается от любого другого места, куда тебя закидывает судьба. Поступать здесь следует так же, и выход отсюда такой же. Начал подниматься ветер. Неужели буря? Это опасно. Об этом тоже следовало сообщить колонне. Идти стало тяжелее. Горизонт заплясал, а вскоре сделался еле видимым. Двуглавый выругался и остановился. Под эстакадой замелькали тени. Опять роботы. Нет. Это киборги. Пара пуль звонко ударилась о непробиваемый корпус мотоцикла. Разрывные пули киборгам не нравились, особенно пущенные в мыслительный модуль. Двоих Эйджа уговорила сразу. Остальные упрямо пёрли на путников, пытаясь попасть. Но ветер сильно сбивал траекторию пуль, а песок, попадавший во все незакрытые места киборгам, сводил их системы с ума. Во время такой славной бури киборги — плохие противники. Разве что им повезёт, и элемент неожиданности сыграет им на руку. Не сегодня. Двуглавый Юл выхватил свой чёрный клинок, рывком вспрыгнул на мотоцикл и с него чёрным демоном налетел на одного из киборгов, придавив его к земле. Одновременно с этим он снёс клинком мыслительный модуль другому металлическому болвану. Тот, что валялся придавленный, тоже в следующую секунду оказался обезглавлен. Эйджа перевела один из своих пистолетов в режим пулемёта (два пистолета ей было так не удержать), и вскоре не осталось ни одного киборга, представлявшего для проводников угрозу. Эйджа уже тараторила об этой победе в передатчик. Юл осматривал одного из убитых киборгов, уже почти заметённого песком. Потом он подумал «Эйджа, ты знаешь легенду про сиротку и бога?» «Да, слышала, » — подумала в ответ девочка. «На самом деле, бог в этой легенде — это буря. Другие дети играли и умерли, потому что потерялись. А сиротка сидел тихо, поэтому остался жив. И бога он нашёл сразу, потому что во время бури ты кроме неё ничего не видишь. А бог не нашёл сиротку, потому что найти маленький объект в бушующем океане песка почти невозможно…» «Всё так просто, » — расстроилась Эйджа «А как красиво звучит „он нашёл бога, но бог не нашёл его“» «А это тебе небольшой жизненный урок: не всё то золото — что блестит. Красиво сказать можно любую ерунду, а суть будет банальна и скучна: не бесись в бурю — потеряешься и умрёшь. А толку от того, что оно красиво звучит?» Эйджа ничего не отвечала. Она сидела в седле, понурив голову. Ей вдруг стало очень грустно и очень холодно. Холоднее, чем было. Как будто огонёк, всё это время гревший её изнутри, вдруг погас. Двуглавый Юл подошёл к ней и обнял. «Тише. Так бывает. Успокойся. Пойдём под мост, там не такой ветер.» Под мостом и правда было спокойнее. Но не надолго. «Замри, » — новый приказ в голове у Эйджи заставил её словно окаменеть, она даже дышала через раз. Сквозь тучи пыли мчалась вторая волна наёмников. Предупредить срочно…

***

Третья волна наёмников появилась из-за опор развязки. Они ехали намного быстрее, чем первые. Эйджа отправила сообщение колонне и свернула под мост. До Города оставалось всего ничего, только бы успеть. Но их всё равно заметили. Уклоняясь от выстрелов, Эйджа петляла между опор, сбивая противника, не давая как следует прицелиться. От отряда отделился один джип и погнался за ними. До этого момента Юлу уже удалось подстрелить нескольких стрелков в кузове пикапа и единственного их мотоциклиста. Джип нагонял. И вот первое попадание: задняя фара тоже разбита. Опасно. Двуглавый разбил лобовое стекло. Да! Пуля попала водителю в голову. Джип замотало. Один из стрелков схватился за руль, второй разразился очередью. Попадёт в шину — всё, кирдык. Впереди развязка. Можно будет обвести чёртов джип вокруг опор. Два выстрела пролетели практически рядом. Первый таки пробил колесо мотоцикла, второй, летевший ему навстречу попал в колесо джипа. Обе машины остановились. Джип плавно сбавил скорость. Эйджа затормозила мотоцикл, развернув его боком. Из джипа выскочили пятеро носителей разума, вооружённые до зубов, ну или у кого там что из них было, не было времени их разглядывать. Эйджа и Юл залегли за мотоцикл. Первый гуманоид, попытавшийся подбежать к ним, стреляя, упал с простреленными ногами. Это был, вроде, «серый». Маленький, несуразный, уродец с тонкими трёхпалыми конечностями забился, взрывая песок и пополз к своим. Остальные укрылись распахнутыми дверями джипа. Ещё через пару минут от джипа и от мотоцикла осталось дымящееся решето, а наёмники тяжко раздумывали, куда бы им деться. Эйджа была готова в любой момент продолжить стрельбу. Двуглавый Юл вслушивался в истеричные мысли теперь уже загнанных жертв. Телепатия — полезное умение, которому может выучиться даже обезьяноподобный гуманоид. Не раз и не два телепатия спасала пирату жизнь. Но одно дело, когда оппонент добровольно «впускает тебя в свою голову». И совсем другое, когда он блокирует свой мозг изо всех сил. Но за всеми ментальными заслонами скрывалась банальнейшая мысль. Мысль о том, что «ну у них точно что-то есть, не зря же они так драпали», и всё в таком духе. Тогда Юл встал, сорвал оба респиратора и проорал в обе глотки: «А вот нихера у нас нет!». И тут же в джип полетела граната. Несмотря на всю убитость атмосферы Планеты Негодяев, взрыв добанул знатно. Со смачным грохотом, яркой вспышкой и прочей пафосной светомузыкой. Но Юлу и Эйдже было глубоко на него плевать. Только об одном они, наверное могли подумать по поводу этого взрыва: хорошо, что боеприпасы не свои…

***

Эйджа чуть ли не мурлыкала от удовольствия. Наконец-то она могла поспать, сколько ей захочется. Они вместе с Юлом ехали теперь в кабине одного из грузовиков. Девочка спала у пирата на коленях. Ей было тепло и спокойно. Мотоцикл был совсем разбит, наёмники изрешетили его не меньше, чем проводники их джип. Так что ехать он теперь мог только по дорогам машинного рая, если такой существует. А что? Вполне может. Вот, думал Юл, один знакомый киборг — вообще крестоносцем был, нёс праведную веру в Бога Машину. Ну и пусть. Может он и есть, Бог Машина, хоть и вреднющий, наверное. Все эти боги — та ещё падаль, если подумать. Не хуже пиратов. Тут Юл вспомнил, что его самого туземцы зачастую принимали за бога. Радовались, поклонялись, несли дары, а потом, озверев, пытались избавить от плоти, чтобы бог не «испортился» с ними — грешными смертными. А иные и за дьявола принимали. Эти не церемонились — сразу принимались швыряться всем, чем ни попадя. Эйджа обнимала Двуглавого во сне. Он гладил её по голове. У него больше не мёрзли руки. Даже чёрные кожаные перчатки, изготовленные неведомыми умельцами неведомых миров, не спасали от лютого холода жестокой планеты. Такой же жестокой, как и её обитатели. Но здесь, в кабине, это всё казалось далёким и лживым. Вот же сидит шофёр, сзади храпит сменщик. Они, что, зло? Там за грузовиком в автобусе — учёные. Эти драчи-бокоплавы. Они тоже зло? Эйджа. Милая малышка, что спит сейчас у Двуглавого на коленях, она тоже зло? И весь город, до которого уже рукой подать, и он зло? Вся планета — одно сплошное зло? Нет. Конечно нет. Нет во Вселенной абсолютного зла. Как нет абсолютного добра. Нельзя быть хорошим для всех? Тогда и плохим тоже. Мы убиваем, чтобы жить самим, так ведь, моё прекрасное невинное дитя? Ты не сделала ничего дурного. Ты делаешь лишь то, что помогает тебе выжить. Да? Да. И Юл сильнее прижал Эйджу к себе. Она проснулась, зевнула, потёрлась щекой об пыльную куртку Двуглавого и сонно пробормотала: — Что? Что такое? — Ничего. Скоро приедем. Спи пока. Ты устала. Девочка потёрла глаза, потянулась и хотела снова уснуть — Ёбаные роботы! — заорал внезапно водила-таракан. Мелкие поганцы действительно уже вились вокруг колонны. Двуглавый открыл окно. Эйджа оттолкнула его руку с пистолетом. Она была уже в респираторе и выхватила свой пистолет. С криком «Я хочу сама!» Девчонка по пояс высунулась из кабины и принялась с диким детским восторгом палить в роботов. Это разве зло? Безжизненные металлические обломки остались позади. Теперь уже точно всё закончилось. Эйджа распустила косу и стала вытряхивать из волос песок. Она уже не была такой печальной и задумчивой, как в начале пути. После того, что случилось в её первой космической экспедиции, ей нужно было время, чтобы оправиться. — Ты шлем свой не забудешь? — спросила её левая голова Двуглавого Юла. — Не забуду, — обиженно ответила Эйджа и показала язык. Шлем лежал под лобовым стеклом, иногда подпрыгивая на ухабах и поблёскивая в алых лучах заходящей Протуберы. Его рогатая длинная тень накрывала половину панели, на середине которой лежала пара кассет. — Музыка? — спросил Юл у шофёра. — Да, — хрипло отозвался тот — Перемотать уже надо, а то испортятся. — Можно перемотать… А ведь можно и поставить, — Двуглавый протянул руку и взял одну кассету — «Радиомоторный пень». Да, помню их. Старый-добрый пиратский панк-рок. Общался с ними даже. Барабанщик у них был лютый. От мятежных риффов и адских воплей сзади заворочался второй водитель. Пробормотал что-то вроде: «Мм… Да… гвоздь вообще ебать нельзя…», повернулся на другой бок и снова провалился в сонное забытье. Эйджа захихикала и сползла ниже на коленях у Двуглавого и теперь полулежала, упершись ногами в панель рядом со своим шлемом и невольно потряхивая головой в такт музыке. Двуглавый Юл мрачно смотрел в окно, и его левая голова вспоминала ребят из группы «Радиомоторный пень», а правая думала о том, как же хочется курить. Старый таракан поглядывал на бывших проводников и невольно дивился, каких, всё-таки, разных носителей разума судьба может свести вместе. Из проигрывателя, вопреки названию на наклейке кассеты, играл не только «пиратский панк». На неё были записаны и какие-то левые баллады. И одна из этих баллад и заиграла в тот момент, когда Протубера села уже наполовину, Город стал совсем близким, небо подёрнулось дымкой смога…

***

Когда колонна подъезжала к Городу, Юл уже договорился о съёмной квартире. Теперь, разобравшись со всей оплатой и забрав машину с парковки, пираты направлялись к очередному временному месту жительства. На дороге и в переходах им попадались всё такие же пираты. Холодный белый свет ламп здесь был точно таким же, как там, в покинутом Районе. И когда Двуглавый открыл одну из сотен тысяч одинаковых дверей, и они вошли в неё, Эйджа испытала что-то вроде дежа-вю. — Ну вот и всё. Снова дома, — он закрыл дверь, поставил сумку на пол и стал разуваться. — Как будто и не переезжали никуда… — Эйджа всё ещё стояла и крутила головой. Квартира была такой же, как и все предыдущие, где им доводилось жить — Словно это круг какой-то или петля. Юл снял куртку, кирасу, стянул потный свитер, прошёл в комнату и повалился на кровать. Он ко всему этому привык уже очень давно. Заработали они с этого прилично (ещё бы, сам Великий Спрут платит, не абы кто). Вторую часть денег за экспедицию тоже должны были перевести. Этот срок уже не казался таким невыносимо долгим. Верно говорят: «Деньги нужны для того, чтобы о них не думать.» Эйджа повеселела, ей стало лучше. Можно было отдохнуть пару дней, не делая совершенно ничего, а потом возобновить занятия в центре подготовки, искать нового заказчика и планировать новую экспедицию. Это всё ещё успеется. В конце концов, это же Планета Негодяев. Тут такие дела проворачиваются сплошь и рядом, никогда без работы не останешься, если ты матёрый и опытный головорез. Эйджа прошла в другую комнату со своим рюкзачком. Через несколько минут она вышла оттуда уже не в пыльных широких штанах и затёртой кофте, а в узких коротких штанишках и маечке. Девочка почти бегом направилась в ванную. И тут же обиженно крикнула: — В ванной лампочка не горит! — А тебе сейчас, чтобы курить, нужна лампочка? — насмешливо ответил ей Двуглавый. — Нет. — Ну вот и всё… В кармане куртки Юла в прихожей раздался пронзительный гитарный рифф. Снова коммуникатор. — Нет, ну он издевается! — Юл встал с кровати, подошёл к вешалке, достал из кармана куртки коммуникатор, нажал на «ответ» и гаркнул в микрофон: — Род, пошёл нахуй! Встречу — убью суку! Девять пачек маргарина и одна извилина, и та уши держит.