Глаза — зеркало истинной души человека.
ЛедиБаг он встретил раньше Маринетт. Она свалилась на него с крыши, как снег в мае, запутав их обоих своим йо-йо, тогда как одноклассницу увидел позднее, когда удалось наконец сбежать из-под ареста отца. С ЛедиБаг у него сразу завязались хорошие отношения, с Маринетт же было все наоборот. Пятнистая героиня была не уверена, ошибалась, и он поддерживал её во всем, подбадривал, ведь не только она впервые облачилась в волшебный костюм. Адриан вел себя так уверенно, потому что вдохнул наконец опьяняющей свободы, и эта уверенность помогла его Леди стать самой собой рядом с ним. Но вот Маринетт сразу признала в нем своего врага, посчитав его другом ненавистной Хлои Буржуа. И сколько бы Адриан не пытался объясниться, не подставляя подругу детства, Маринетт была не преклонна и отвергла все попытки извинений. Когда напарница впервые очистила то огромное количество акум за один раз, он понял, что влюбляется. Она не испугалась впечатляющего появления Бражника и его жутких слов, просто усмехнулась и за несколько взмахов йо-йо захватила темно-фиолетовый рой, она быстро нашла решение, как освободить Ивана и Милен, смогла так ловко провернуть спасение одноклассницы и захват акумы за считанные секунды. И в тот момент, когда в небо взмыла её волшебная сила, а Нуар заметил счастливую улыбку на лице любимой, понял, что пропал. Хотя тогда и не понимал, что влюбился в идеальный образ героини, не заметив её другую настоящую. Когда он подал Маринетт зонт, объясняя как на самом деле обстояла ситуация с той злополучной жвачкой, его сердце на секунду волшебно трепетнуло, потянулось к девушке, стоило увидеть удивленно распахнутые, сверкающие глубоким морем глаза, и легкий румянец на щеках. Но, увы, оно уже было украдено его Леди. И Маринетт пришлось стать всего лишь его дорогим другом. Если бы он провел больше времени с Маринетт, то, наверное, влюбился бы сначала в неё, а потом уже в ЛедиБаг. И как же он все-таки был слеп! Но не настолько, чтобы не заметить влюбленности Маринетт, которую, стыдно признать, вначале принял за фанатскую… Иногда Адриан считал себя настоящим подонком, когда сердце вновь и вновь тянулось к милой и нежной Маринетт, которой он — внезапно даже для себя — дал милое прозвище в образе Кота Нуара. Рядом с глупым Котом она вела совсем не так, как с Адрианом, и такая Принцесса ему нравилась больше. Настолько, что он стал посещать её все чаще, с каждым уютным вечером все больше влюбляясь. Он ненавидел себя за то, что не может быть постоянным, разрываясь от чувств между двумя девушками, не понимая в кого же влюблен по-настоящему. И если с Маринетт у него была надежда на отношения, то о идеальной ЛедиБаг нечего было и мечтать. Но глубоко ранило то, что Маринетт, похоже, заинтересована в нем без маски, лишь как в известной модели ещё более известного дизайнера… Грр, идиот, придурок, балбес! Сыр вместо мозгов! Как вообще такая идиотская мысль пришла в голову?! Как он мог не замечать того особого нежного взгляда в её прекрасных глазах, который отличался от чувств других фанаток? Как не мог видеть той явной разницы между её поведением и других? Маринетт никогда не бегала за ним, как ненормальная, она любила его издалека, в нужный момент появляясь рядом. Но если Принцесса не была согласна с его мнением, в ней просыпалась решимость и стойкость, и она всегда отстаивала свою точку зрения, не соглашаясь слепо с своим кумиром, как делали другие. И что самое прекрасное во всем это — Маринетт его Леди! ЛедиБаг его Принцесса! Это один и тот же человек! Господи, это так чудесно! Вчерашние размышлении за одну секунду пролетели в голове, стоило Адриану столкнуться с бездонно-синими глазами девушки. Сердце забилось как сумасшедшее, мозг в один миг сравнил плескавшиеся в её глазах чувства с чувствами ЛедиБаг — и все окончательно встало на свои места. Адриан был готов расхохотаться, улыбнуться нелепо даже посреди этого урока, вскочить из-за парты, схватить Маринетт за руку и закружить в танце. Все это время он любил одного и того же человека! Он просто влюбился в разные стороны Маринетт, в каждую её черту характера, иногда такого многообразного! Смелая и застенчивая. Неуклюжая и ловкая. Талантливая, милая и остроумная, порой хитрая. И невозможно красивая… Но… Если после вчерашних слов ЛедиБаг он был твердо уверен, что Маринетт влюблена в него, как в Адриана, то… Любит ли она его, как Кота Нуара? Ну, или хотя бы, заинтересовалась ли своим напарником хоть на минуточку до того случая с зонтом? Ой-йо… А если она будет разочарована?! Ведь его Леди никогда не могла терпеть все эти вечные каламбуры… — Хей, бро, с тобой все в порядке? — Нино осторожно прикоснулся пальцем к плечу застывшего Адриана, когда прозвенел звонок с урока. Агрест вздрогнул, с ужасом в глазах развернулся к другу. Заметив взволнованность на лице Ляифа, Адриан проморгался и неловко скривил губы в жалкой улыбке, показывая, что все в порядке. Нино выгнул брови, насмешливо улыбнувшись — ну да, конечно. — Девочка моя! — от возможного шторма вопросов от Нино парней отвлекло чересчур громкое восклицание Альи, которая вновь, как и до урока, нависла над Маринетт. — Ты ведь хотеела мне что-то сказаать, не так лии? — поморгав глазками, сладко пропела девушка. Адриан увидел, как побледнела и сглотнула Маринетт, стараясь не смотреть на подругу. Потом, почувствовав на себя взгляд Нино, обернулся. Тот всем своим видом говорил, что, мол, я на тебя так не давлю, поэтому расскажи уже все пожалуйста, иначе любопытство сожрет — и Адриан понял, что эта парочка точно стоит друг друга. — Слишком стыдно! Прости, Алья! — быстро пропищала Маринетт, вскакивая из-за парты и за две секунды преодолевая расстояние до двери, исчезая в толпе школьников. Не ожидавшая подобного поворотища Алья в немом шоке застыла, смотря на то место, где только что была её подруга. Мозг за те две секунды молниеносно обработал полученную информацию и Сезер, ожив, так зловредненько и хитро улыбнулась, что даже у давно повидавшего все Нино пошли мурашки по спине. — А НУ СТОЯТЬ!!! ЭТО УЖЕ ИНТЕРЕСНО!!! — проорала Алья, предвкушающе блестя глазами, бросаясь догонять подругу. — Покойся с миром, Маринетт, — пробормотал Нино, когда его девушка пробежала мимо него. — Э, — Адриан хлопнул глазами. — Что это значит? — Бро, — с философственным выражением лица проговорил Нино, положив ладонь на его левое плечо. — Если эта будущая акула пера захочет получить нужную ей информацию, она непременно её заполучит. Так что, не завидую я Маринетт… И Адриан понял, что пора брать ситуацию в свои руки.***
Маринетт, совсем забыв, что на ней сейчас нет маски, развила такую скорость, на которую была способна лишь ЛедиБаг. Она ловко и точно огибала каждого школьника, умело скрываясь в толпе. Сквозь шум и гам доносились более громкие крики Альи, которые заставляли подростков в страхе расступаться перед летящей Дюпен-Чен и Сезер, и которые лишь подстегивали Маринетт ещё быстрее нестись вперед, попутно ища тихий и темный уголок, где можно было бы скрыться и пересидеть бурю. Не удалось. Как только она завернула в очередной коридор, где всегда было мало народу, Алья, выскочив из ниоткуда — как черт из табакерки, ей-Богу! — ловко и точно схватила её за запястье. — Попалась! — победоносно воскликнула Сезер и потащила подругу к самому дальнему подоконнику, возле которого никого не наблюдалось. Отпустив запястье Маринетт, она подтолкнула её в спину к краю подоконника, на который та чуть не упала, успев вовремя выставить руки. Вернув себе равновесие, Маринетт развернулась с горестным видом, принимая свое поражение и забираясь на подоконник с ногами, как можно сильнее прижимаясь спиной к стене. — Ну что ж, подруженька моя! — тем временем начала Алья. — Ты уже поняла, что Я, после ТАКОЙ твоей реакции, ни за что не отстану от тебя? — угрюмый кивок последовал ответом. — Так что, выкладывай все! С подробностями. Мельчааайшими, — и Алья предвкушающе ухмыльнулась. И только Маринетт хотела открыть рот, чтобы поведать подруге историческое нелепое признание, как окно по середине резко распахнулось и две девушки в удивлении уставились на Кота Нуара, нагло и даже ликующе улыбающегося. — Прошу мяустить меня, но я должен забрать мою Прринцессу, — и не успел никто из подруг хоть как-то отреагировать, как Нуар точным движением одну руку засунул под колени Маринетт, а другую — за её спину — Дюпен-Чен инстинктивно схватилась за его шею — и, прижав к себе, спрыгнул на конец торчащего в стене шеста. Это послужило хорошим трамплином, и, успев забрать свой шест обратно, Нуар, со своей Принцессой, резко полетел вверх, легко приземлившись на крыше школы. Маринетт лишь успела испуганно пискнуть от неожиданного выкрутаса Кота, а Алья в немом шоке застыть, в то время как её понимание ситуации разбилось вдребезги. — Ч-что ты в-вытворяешь?! — во время полета у Маринетт перехватило дыхание и она сейчас немного заикалась, пытаясь надышаться свежим воздухом, чтобы успокоить взбунтовавшееся сердце. Нуар на пару секунд застыл, любуясь её покрасневшими щечками. — Помогаю своей Леди остаться живой, — и в душе Кот взволнованно замер, снаружи сияя невинной улыбкой, ожидая её реакции. — Кот, я же тебе говорила, не называть ме!.. — и Маринетт пораженно ахнула, чувствуя, как ладони парня вдруг стали жечь ей спину, а сердце похолодело и противно заныло. Наверняка разочарован!.. — Маринетт?.. — Нуару показалось, что весь мир только что его предал, оставил совсем одного, когда он увидел страх и ужас в её глазах. Неужели ей так неприятно, что именно её напарник узнал настоящую личность героини Парижа?.. На глаза вдруг стали наворачиваться непрошенные слезы отчаяния. В этот момент распахнулась дверь, ведущая на крышу, и оттуда выбежала взлохмаченная Алья, сверкая глазами и требуя взглядом объяснений, пока не могла выразить словами. — Беги… — испуганно прошептала Маринетт и Кот, прижав её к себе сильнее, прыгнул на соседнюю крышу. — ЭЙ! ВЫ! — только и успели услышать беглецы. А Нуар на всех парах помчался к Эйфелевой башне — их условленному «месту», финишу каждого патруля. Ветер свистел в ушах, напряженное молчание давило камнем на сердца, а крепкие объятия Нуара давали понять, как ему сейчас страшно. Маринетт, до этого прижимавшаяся лицом к его груди, подняла взгляд на парня. И пораженно застыла, увидев, какие грустные, полные боли у него сейчас были глаза. Вот и башня, на верхушке которой ЛедиБаг вчера кричала. Маринетт вздрогнула от воспоминаний, волной накативших на неё, и Нуар сильнее напрягся, внутренне сжался, поднимаясь на смотровую площадку, где никого в это время не было. А потом осторожно поставил свою Принцессу на пол и отпустил, делая шаг назад. — Моя Леди… — Маринетт вздрогнула от боли, выместившую ту нежность, с которой всегда произносилось это прозвище. — Я тебе так неприятен? Ты считаешь меня всего лишь глупым Котом, чьи чувства можно смело отвергать? Неужели… — он поднял глаза на застывшую Маринетт, и её сердце чуть не разбилось на сотню кусочков от этого презрения, которым были полны изумруды Адриана в её сне… — Неужели на всех наших посиделках твоя милая улыбка была ложью? Я был тебе невыносим, но у тебя не хватило решимости прогнать меня? — каждое предположение ножом резало сердце, наполнялось непонятно откуда взявшимся гневом, что сжирал его изнутри, а его глаза все больше сверкали яростью. — Н-нет, Кот! Э-это н-не так! Мне нравятся наши вечера, очень! — в сердцах воскликнула Маринетт, прижимая руки к груди. — Тогда почему ты так испугалась, когда я дал тебе понять, что знаю?.. — и Нуар ей поверил. Его голос притих, смягчился, но все ещё оставался полон боли. Маринетт в отчаянии закусила губу, опустив голову, тихо вздохнув, собираясь с мыслями. Нуар молчал, давая ей время. А затем, подняв голову, девушка осторожно шагнула к герою Парижа. — Почему я всегда противилась тому, чтобы мы узнали настоящие личности друг друга? — Потому что об этом может узнать Бражник и навредить не только нам, но и нашим друзьям, близким, семье, — тут же ответил Нуар, словно заученный ответ. — Но я не понимаю, при чем тут это?.. — Да, это было в первую очередь. Но вторая причина была в самой моей личности без маски, — видя, что парень хочет возразить, она быстро продолжила. — Кот, — Маринетт шагнула ещё ближе, смотря в его глаза. — Сейчас я буду с тобой абсолютно честна. Какой бы не была правда, не перебивай, прошу. Дай мне высказаться, — парень кивнул, и девушка снова приблизилась, вздыхая, отводя взгляд. — Я всегда знала о твоих чувствах к ЛедиБаг и постоянно отвергала, потому что мне уже нравился кое-кто. Но ты так хотел снова и снова сказать мне о них, а мне не хотелось разбивать тебе сердце, что я переводила внимание на более важные в тот момент вещи или же превращала все в шутку. И ты никогда не продолжал настаивать на сказанных тобою словах, думаю, прекрасно осознавая, что я делала это намеренно. Пока Маринетт говорила, она смотрела вдаль, на залитый солнцем Париж, не желая снова сталкиваться взглядом с парнем. Но собрав всю волю в кулак, девушка заставила себя это сделать. И Нуар второй раз за день встретился с бездонно-синим морем, полным глубоких чувств, в котором застыли слезы. — И, хоть я и знала о твоих чувствах, не могла воспринимать их всерьез. Ведь как ты мог меня полюбить, не зная, какая я, — кривая усмешка пробежала по губам, и первая слеза скатилась по щеке, — под маской. Ты слепо любил идеальный образ героини и меня это раздражало. Но… И я ведь не лучше, — она горько улыбнулась, подходя почти вплотную, протягивая руку к его щеке, смотря прямо в так давно манящие её изумруды, — Адриан. Последняя маска снята. Клубок недопонимания сейчас окончательно распутается. Навсегда. — Я влюбилась в тебя, скорее, в твою доброту, тогда, в твой первый день школы, когда ты дал мне зонт. Но, может, я полюбила глаза и улыбку? — прошептала Маринетт, неотрывно смотря в его изумруды. Сердце Адриана забилось как сумасшедшее. — Всегда вежливый, прилежный, красивый, умный и добрый. Идеальный, похожий на принца. А потом ко мне в комнату, во время дождя, однажды ввалился черный Кот, похожий на рыцаря, что вечно меня защищал — будь я в маске или без. Наглый, забавный, смешной, тоже умный, с добрым и открытым сердцем, крепкими и надежными объятьями. И тоже невероятно красивый… — Маринетт плакала, её щеки горели огнем, на лице сияла печальная улыбка. А в глазах бушевала буря. Она взлохматила его причесанные волосы. — И после нескольких вечеров, поняла, что пропала. Я влюбилась в своего напарника, в того, чьи чувства все время отвергала. Мне было стыдно и я ужасно себя ненавидела — как, ну как можно было влюбиться в двух настолько разных людей? И я совсем не знала, что мне делать… Мимо пролетели две щебечущие птицы, давая понять, что мир вокруг не застыл, он продолжает жить, но раскрывшимся друг перед другом героям Парижа не было до него никакого дела. Только до того, что жил внутри них. — И когда ты назвал меня так, как называешь только ЛедиБаг, я испугалась не того, что это узнал ты. Я была в ужасе от того, что ты мог разочароваться во мне, как в героине. Ведь… ЛедиБаг идеальная, а Маринетт… — она судорожно вздохнула, подавляя рыдания. — Самая потрясающая, милая, нежная, добрая и талантливая девушка на свете, — ласково произнес Адриан, вытирая слезы любимой. — Принцесса, я никогда не был разочарован в тебе. Да, не буду врать, вначале я влюбился в яркую и идеальную ЛедиБаг, совсем не заметив настоящую Маринетт. И даже тогда, когда я любил свою напарницу, мое сердце все равно тянулось и к тебе. Надевая маску, находясь возле Леди, сражаясь с ней бок о бок — мне казалось, что именно в те моменты я познавал настоящую свободу. Но та свобода тоже была слишком идеальной и пафосной. Я — все ещё был не я. И только рядом с моей Принцессой обрел себя настоящего. Я обожал наши вечера, когда мы болтали часами напролет или же сидели в тишине, смеялись или плакали над фильмами, сериалами, безмятежно и расслабленно вместе читали или мастерили. Такие теплые и уютные, которые хотелось задержать всегда подольше. Но ты засыпала куда быстрее, чем я того хотел, — Адриан усмехнулся, заставив Маринетт сквозь слезы засмеяться. — А вчера я наконец понял, что без тебя, без такой, какой ты есть на самом деле, не было бы той героини, которой всей восхищаются, — он провел рукой по её волосам, вновь по мокрым щекам и замер около губ. — Я люблю тебя, Маринетт, — наклонившись, нежно прошептал Адриан в приоткрытые губы девушки, и осторожно прикоснулся к ним своими, обнимая и прижимая её хрупкое тело к себе. Дюпен-Чен обняла его в ответ. Их первый поцелуй напоминал море — соленое, мокрое, но мягкое, обволакивающее нежностью сердца. — Я тоже тебя люблю, Котенок, — нежно улыбнулась Маринетт, смотря в полные любви глаза парня, когда они отстранились друг от друга. А потом, все ещё смущаясь, прижалась щекой к его груди, смотря на великолепный вид, открывающийся с Эйфелевой башни. Адриан тихо засмеялся, обняв её сильнее, а затем тоже посмотрел туда, куда смотрела его любимая. Вечное недопонимание между их личностями растворилось в ярких лучах солнца.