Уже нет...

Почему мы не верим в Бога? Многие скажут, что его не существует, другие полагаются только на веру, утверждая обратное. Кто же прав? Что есть Бог для нас? Мы не верим в то, чего не понимаем, в то, что выше нас. Что же нужно человеку для того, что бы понять? Кто может дать толчок для следующего шага? И что может послужить этим толчком? В мире технологий нет места вере, все стоит на фактах и теориях, сформулированных и выданных так называемыми учеными. Но можем ли мы быть уверенными в их словах? Что если в этом есть выгода для них? То, что было доказано одним, много раз может быть опровергнуто другим. Это вечная борьба умов, где нет рамок их словам, они продолжают споры в попытках доказать свою правоту. Но что если появится кто-то со своими идеалами и способный очистить этот мир от вечных «кто прав»? Тот, кто может своей силой и умом сделать этот мир идеальным, пусть даже через смерть. — Дазай-сан, что нам делать? — ответом на вопрос последовало молчание. Мужчина пустым взглядом сверлил никому не видимую точку перед собой. Кека сжала губы, неприятное пощипывание в глазах и девушка вот-вот проронит слезу. — Вы не можете ведь просто так сдаться, вы ведь. вы. У вас всегда был план, что же изменилось сейчас? Вы можете все исправить, мы верим в вас. — Это невозможно. — безэмоциональным голосом произнес Дазай, продолжая смотреть в пустоту. — Я не могу больше предугадать его действий, — обхватил руками голову, мужчина опустил ее, уставившись в пол. Все присутствующие пытались собраться с силами и пытались хоть что-то придумать, но что можно предпринять против этого демона? — И что нам делать? — спросил Ацуши, с надеждой смотря на Осаму, который не спешил отвечать. — Сдаться. — ответ последовал не сразу и поверг в шок всех и сразу, вызвав несколько недоуменных взглядом в сторону Дазая, но тому казалось было все равно. — Только вы можете предугадать действия Достоевского. Больше никто! Вам просто нужно постараться немного лучше, мы знаем — вы можете. — Ацуши не унимался и выкладывал все силы для поддержки, но похоже все было напрасно, когда в ответ на тираду парня, он не услышал ни слова. — Ацуши-кун прав, мы не можем просто сдаться. Если мы не можем обхитрить его, то пойдем на прямую. — Кека сжала кулаки и в ожидании смотрела на Дазая. — Чтобы попасть в очередную ловушку? — казалось, Осаму даже усмехнулся. Девушка озадаченно потупила взгляд в пол. Кое, стоявшая рядом, подошла к ней, обняв. — Ты права. Мы не сдадимся. Даже если исход нашей борьбы предрешен, даже если мы все умрем, то должны дать отпор, как можно дольше оттянуть время погружения этого мира в хаос. Мы просто так не сдадимся и пойдем на таран, даже если попадем в ловушку, мы не сдадимся. в отличие от некоторых. — последние слова Озаки произнесла, повысив голос и осуждающе посмотрев на Осаму. — Идем? — Да. — Кека кивнула и пошла за Кое, остальные немного мешкали, но все же отправились следом. Немного пройдя, Акико остановилась и оглянулась на Дазая, все так же сидевшего и бездействующего. Она ждала, что он встанет и пойдет со всеми, но этого не произошло. Ацуши оглянулся и грустным взглядом оглядел Осаму, Акико положила ему руку на плечо, будто призывая смириться, это было понятно и без слов. В такой ситуации они ни к чему. Оставшись один, Дазай не мог уложить в своей голове, что же он сделал не так. Почему Достоевский всегда на несколько шагов впереди. Ведь каждый его шаг Осаму пытался вычислить и принять в расчет, даже самый рискованный и невозможный, но когда у него это получалось, оказывалось, что Федор предугадал и это. Послышались неспешные шаги, приближающиеся к мужчине. — Что-то не так, Дазай? — Достоевский выглядел как всегда спокойным, он знал, что так случиться и это его шанс. — Я надеюсь, ты понимаешь. Теперь понимаешь. Если это так, то сам знаешь, что следует сделать. — Федор усмехнулся и развернувшись ушел, все таким же неспешным шагом. — Мы разделимся? Это рискованно, но думаю, что нам удастся прорваться хотя бы через охрану, поэтому — Ацуши, ты с Акутагавой разберетесь с ними и очистите нам вход. — Куникида поправил очки и сосредоточил взгляд на дозоре, стоявшем на пути. — Что? Почему я снова должен идти с ним? — сказали оба в один голос и посмотрели друг на друга со злобой, но делать ничего не оставалось, приходилось слушаться всех приказов и действовать сразу. — Я ждал тебя. — Достоевский, не оборачиваясь, сказал Дазаю, стоявшему позади. — Я знал, что ты меня поймешь. — улыбнувшись, продолжил мужчина. Ацуши активировал способность, быстро надвигаясь на толпу охранников, которые сразу же заметили его и открыли огонь, который не наносил ему никакого вреда, благодаря защите Акутагавы. — Все же эти двое созданы друг друга. Не удивительно, что Дазай ставил их вместе. — Согласна, но сейчас не до этого. Главное — пробиться, а там уже и сам Достоевский. Знаешь какая у него способность? — Акико посмотрела на Куникиду. — Нет, даже Дазай не знает. — ответил мужчина, чем сильно озадачил Есано. — Но делать ничего не остается. Будем следовать плану. — женщина кивнула. Ворваться в главное помещение было меньшей половиной дела, сейчас перед ними стояла еще большая проблема — сам Достоевский. Гробовое молчание давило на уши, не давая мыслить ясно, а не сходившая с губ Федора, улыбка, напрягала еще больше. Казалось, они только в ловушке его взгляда, не могли пошевелиться и издать ни звука. — Так и будем играть в молчанку? — Достоевский все так же улыбался, он знал, что стоявшим перед ним людям, страшно даже смотреть на него, не то, чтобы подходить и нападать. И ему это нравилось, наблюдать за их напуганными лицами и трясущимися коленками. Не способными даже пальцем двинуть в его сторону, но это начинало надоедать. Ацуши, сжав кулаки, вышел вперед, устремив взгляд на врага, чем вызвал заинтересованное «м?» Один неверный шаг и он умрет, нужно действовать аккуратно. Парень сделал неуверенный шаг, чем вызвал смешок. Федор прикрыл глаза… зачем? Неужели дает фору? Или очередная ловушка? Точно, она. Но выбора нет, придется атаковать. Ринувшись вперед, Ацуши в мгновение ока оказался перед Достоевским, но неожиданно перед ним возник Осаму, который онулировал способность тигра. Ацуши с недоумением смотрел ему в глаза, не желая понимать, что это действительно Дазай. «Прости, Ацуши.» — произнес мужчина и резко повернулся к Достоевскому, направив руку на него, но остановился. К его голове приставили пистолет. — Твой план не сработал, Дазай. — Федор все так же улыбался. — Что? Как? — Осаму снова прибывал в шоке, их план... разыграть эту сцену с принятием поражения, а потом застать врага врасплох, брюнет знал, что Достоевский подкинул прослушивающее устройство ему и решил воспользоваться этим, но ничего не вышло. — Хороший был спектакль. Ты замечательный актер. «Я не могу больше предугадать его действия», «Сдаться». — изображая Дазая, говорил Федор. — Хах. — М? Что смешного? — недоумевая, спросил мужчина. В следующее мгновение, Дазай быстро преодолел расстояние между ними и дотронулся до лба Федора. Тот сразу выстрелил, но. — Ха, я вынул пули из него. — пожал плечами Дазай, посмеявшись. — Так, что он более бесполезен. — Хах. умно, но не достаточно. Посмотри вокруг. — Осаму огляделся по сторонам, везде стояли люди с оружием. — Вы на прицеле, так что-то, что ты обезвредил мою способность, тебе не поможет. — Ты уверен? — А? Люди агентства и мафии, вмиг испарились и люди с оружием сняли свои накидки, показывая настоящие лица — они оказались переодетыми раньше перечисленными. — Иллюзия? Хах. вот оно что. Ладно, твоя взяла. — Достоевский вздохнул и повернулся спиной к Дазаю, который подошел надеть ему наручники. Федор усмехнулся и ловко выудил лезвие, наполненное ядом, из рукава и ранил мужчину. Дазай быстро отошел на несколько шагов, схватившись за руку. Возникла резкая слабость и мужчина упал на колени. Его рука начинала чернеть. — Дазай! — Ацуши подбежал к нему и обеспокоенно смотрел, большего он сделать не мог. — Ацуши, нельзя дать яду распространиться дальше. Оторви мне руку, быстро. — Что? Нет! — Это приказ! — Бесполезно. Яд уже давно в твоем теле, он попал в кровь и сразу же разнеся по твоему организму. Теперь ты просто медленно будешь распадаться, в конце концов превратившись в пепел. — А ведь мы с тобой действительно похожи. Наша борьба могла бы продолжаться вечно. — улыбаясь, произнес Дазай. — Уже нет. Осаму во все глаза посмотрел на Достоевского, а потом счастливая улыбка озарила его лицо. — Эй, а помнишь 6-й блок? — Федор удивленно раскрыл глаза, внимательно слушая, — мы тогда играли в сеги и никак не могли закончить ни одну из наших игр. И играя в очередной раз я сказал: « — Эта игра опять будет бесконечной!», а ты ответил: « — Уже нет.» и сделал последний ход, одержав победу. — на последних словах мужчина рухнул на землю. Достоевский продолжал широко раскрытыми глазами смотреть на тело Осаму, не понимая, как он может знать про 6-й блок. или не хотел принимать этого. В последующее мгновение Федор ощутил тепло на своей талии, его заботливо обняли и прижали к спине, положив голову на плечо. — Вспомнил? — Федор медленно перевел взгляд на плечо, на весело улыбающегося Дазая, затем на его «труп», который тут же испарился, оказавшись иллюзией. — Нет.. это не можешь быть ты! — Достоевский резко оттолкнул Осаму, отходя от него подальше. Мужчина пошел к нему. — Не подходи! — Почему? — улыбаясь, спросил брюнет. — Господин? — Гончаров обеспокоенный реакцией Федора, поспешил к нему. — Уходим. — скомандовал он и слуга, кивнул, быстро активировал способность, вместе с хозяином скрываясь из виду. — Так ты скажешь нам уже все? А то мы тут гадай, а ты делаешь все более непонятные вещи. — Мори подошел к Дазаю и остановился возле него, сложив руки на груди. — Кто же вы друг другу? Осаму повернулся, лучезарно улыбаясь, — Это мой брат. — ЧТО? — без репетиций, в один голос, воскликнули все присутствующие. — Господин, что случилось? — Иван обеспокоенно смотрел на Достоевского, который тупил взгляд в небо и не мог собраться с мыслями. — Он... Дазай... мой брат. — закрыв лицо руками, произнес мужчина. — ЧТО? — последовала незамедлительная реакция Гончарова. На улице уже третий день лил дождь, никаких инцидентов не случалось и это очень радовало агентство, работать в такую погоду никому не хотелось. Достоевский стоял посреди небольшой пустоши, прикрыв глаза и обратив лицо к небу, подставляя его каплям дождя. — Хей. — послышалось сзади. Федор раскрыл глаза, но потом его удивление спало, нет ведь ничего не обычного в том, что они оба пришли сюда. Дазай встал перед Достоевским и улыбнувшись, произнес: — Из-за этого дождя такое чувство будто ты плачешь, хех. — На себя посмотри. — Осаму улыбался и слезы были совершенно незаметны, но не для Федора.