Наоборот

Удар. Ещё удар. Лишь жжение, несколько мгновений боли нет, ты останавливаешься на минуту, ведь знаешь, что последует за ударом. Боль. Дикая боль. Она ослепляет, затмевает всё остальное, остриём пронзая каждый миллиметр кожи. Лишь ты умеешь так пороть — медленно, умело причиняя невыносимые муки, сдирая живьём кожу, оставляя болезненные шрамы и разрывая плоть. Крови нет, но всё горит огнём. Страшно? Нет. Страшно было до первого удара, ведь пугает лишь неизвестность, а потом — жуткая боль, столь ужасное ожидание удара, словно манны небесной. Лишь стянутые запястья, жжение в ранах, горечь, стыд и боль, невыносимая, нечеловеческая, рвущая на части боль — лишь это помогает забыться, приносит опустошение, будто смертельную усталость — и в этот момент все проблемы отодвигаются на задний план, всё кажется таким незначительным. Боль приносит своеобразное счастье, наслаждение, даже эйфорию. Уходит чувство вины, и ты чист, как никогда. Удар. Ещё удар. Ты всегда бьёшь два раза подряд, но никогда не ударишь дважды по одному и тому же месту. Плеть, больше напоминающая хлыст для погонщика скота, совсем не похожа на ту «кошку с девятью хвостами», известную всем фанатам по песне «Bestrafe mich», та лишь дразнит, царапает, легонько, даже нежно касается тебя, эта же — будто сдирает лоскуты кожи, никогда не рассекая её до крови. Удар. Ещё удар. Я не могу видеть твоё лицо, но этого и не требуется — я и так знаю, что ты с садистским удовольствием наблюдаешь за моими мучениями, лишь иногда добавляя страдания. Впрочем, никто и никогда не узнает, как с наступлением ночи меняются ролями известные всем Тилль и Флаке. Все привыкли, что подчиняешься ты мне, нагибаешься, когда я приказываю, сейчас же — всё наоборот. Если бы я хотел, я бы давно разорвал эти непрочные верёвки, сдерживающие меня, но оно мне не надо. Можно считать это извинением за всё то, что я творю с тобой на сцене, как хочешь. Ты - «Доктор», и никогда не причинишь мне настоящий вред, я это знаю и полностью тебе доверяю. Удар. Ещё удар. Боль ослепляет, она парализует, одновременно проясняя мысли и сознание. Ты ни на мгновенье не опошлил свои действия по отношении ко мне, что делаю я постоянно. Прости меня, пожалуйста, только прости... Ты не разозлился, не посчитал меня сумасшедшим, узнав о моей просьбе — наоборот, ты меня понял, принял и помог. Я бы никогда не смог так сделать. Ты никогда не унижался, позволяя, однако, делать с собой всё что угодно. Как это у тебя получается — никак не могу понять. Мне никогда не достичь того уровня, которого достиг ты. Случится чудо, если я лишь слегка смогу приблизиться к своему идеалу — то есть к тебе. Удар. Ещё удар. Deine Größe macht mich klein du darfst mein Bestrafer sein. Bestrafe mich, bestrafe mich!