***
В обычно наполненной смехом и разговорами классной комнате Маринетт стоит отвратительное молчание, изредка прерываемое скрипом стульев или нервным постукиванием ногтей о парты. Во время большой перемены каждый из ребят, не сговариваясь, решил остаться в надежде, что они обсудят, как помочь Адриану, но вот уже пять минут никто не решался начать разговор. Первой не выдержала бойкая Алекс, решительно, но в то же время осторожно трогая за плечо Нино, как лучшего друга пострадавшего: — Как там Адриан? Раздался общий вздох облегчения, давление молчания медленно покинуло стены класса, и все синхронно повернули голову к парню в очках, ожидая ответа. Даже задавака Буржуа ни сказала ни слова, хотя в другой ситуации немедленно бы возмутилась, почему о состоянии «Адрикинса» не спросили её. Постепенно стали раздаваться предложения, высказываться идеи и аргументы. Идею пойти в больницу, предложенную Кимом, отмели сразу. С Адрианом отец, они сейчас будут лишними. На неуверенное предложение собрать денег, прозвучавшее от Роуз, от закатывания глаз не удержалась лишь Хлоя, остальные лишь горько усмехнулись. Постепенно разговор, становившийся все громче, перетек на воспоминания. Каждый добрый, весёлый момент, при котором присутствовал Адриан, словно давал сил, и на лице Маринетт, до этого не сказавшей и слова, проступило подобие улыбки. Агрест-младший, светлый, словно солнце, действительно быстро вписался в коллектив. Никто бы и не узнал, что у парня и приятелей-то никогда не было, если бы сам не рассказал в порыве откровенности. И сейчас будто бы чего-то не хватало. Маленького лучика света. Подошедшая на урок мадам Бюстье, из коридора услышавшая предмет разговора, тихонько ушла обратно в учительскую, решив дать любимым ученикам еще немного времени для отдыха. Неделя и для нее была тяжелой, полиция несколько раз приходила на уроки для выяснения подробностей дела. К сожалению, никто из учеников или учителей не мог дать им исчерпывающей информации.***
Родители всерьёз беспокоились, пусть и понимали, что творится с их девочкой. Маринетт не ела, а придя домой сразу шла в свою комнату, и, судя по всхлипам, которые втихаря подслушивала чета Дюпен-Чен, рыдала от безысходности. Родители понимали все, и сердца обливались кровью. Первая любовь никогда не проходит бесследно, и Сабин и Том молились, чтобы у их дочери она прошла хорошо. Молились, чтобы Адриан, солнечный мальчик с золотыми локонами, выжил. Даже если не подарит Маринетт счастья взаимной любви, продолжая быть просто другом. — Маринетт, милая, тебе нужно поесть, — не выдержав, Сабин занесла ужин в комнату дочери. Оторвав голову от подушки, дочь посмотрела на нее и, не имея сил спорить, молча взяла с подноса кусок хлеба. А потом вдруг разрыдалась снова. Женщина, быстро поставив поднос куда-то, прижала дочь к себе и гладила по голове, шепча, что все будет хорошо, до тех пор пока Маринетт все-таки не забылась беспокойным сном. Осторожно положив голову дочери на лежанку, Сабин укрыла её одеялом и легко поцеловала. Материнское сердце разрывалось от нежности и сожаления, и она боялась представить, что чувствует в этот момент отец пострадавшего мальчика. Однако женщина свято верила, что все пройдёт, и молилась об этом. Ведь не может быть иначе?***
Хлоя была и оставалась избалованной, наглой эгоисткой, постоянно действующей большинству людей на нервы. Но Адриан Агрест был особым случаем. — Папа, ну сделай что-нибудь! — привычным капризно-командным тоном говорила она отцу, без раздумий врываясь в его кабинет. Вот только на лице в этот раз было не высокомерие, а обеспокоенность, даже испуг. Месье Буржуа и не ожидал, что судьба Адриана так волнует его дочь. Если честно, вообще никогда не думал, что её способна взволновать хоть чья-то судьба — даже будь она его или Одри. — Ему нужен лучший врач, лучшее оборудование! Он мой друг, папа! — еще больше распалилась девушка, а на лице (нет, мэру Парижа не показалось!) выступили слезы. Буржуа неуверенно поднялся из кресла, не отрывая взгляд от дочери, подошел ближе и неловко коснулся худеньких дрожащих плеч пухлыми руками. — Все уже сделали, милая, — он попытался натянуть на лицо добродушную и почти уверенную улыбку. — Он скоро поправится, вот увидишь. Но, как и все политики, Андре Буржуа достаточно владел умением лгать, даже глядя прямо на собеседника, и поэтому, когда дочь подняла на него голубые глаза с чуть припухшими веками, он не отвел взгляд, сохранив на нем спокойную улыбку. Хлоя, поверив выражению на его лице, кивнула и, чуть расслабившись и вытерев слезы, гордо вышла из кабинета. Чтобы кто-то увидел следы горя на ее лице? Да ни за что на свете! Оставшись один, мэр устало провел рукой по лицу, стирая благодушное выражение. Звонок в больницу, совершенный им сегодня утром, четко дал понять — шансов на выздоровление мальчика практически нет. Едва удерживая себя от потягивания к нижнему ящику, в котором надежно скрывалась фляжка с крепким напитком, мужчина сел за стол и снова окунулся в работу.***
Нино являлся прирожденным диджеем, даже мечтал заниматься этим в такой еще далекой взрослой жизни. Ведь кто еще поставит зажигательную музыку для друзей и всех, кто хочет слушать, танцевать, наслаждаться? Бесчисленное количество раз они с Адрианом, Кимом и Айваном они собирались дома у мулата, прослушивая новый составленный им плейлист, веселясь и двигаясь в такт музыке. С потерей Адриана это стало невозможным… Нино вдруг резко вскочил с кровати, на которой до этого размышлял. О чем он только думает, какой, черт возьми, потерей?! Его лучший друг жив и борется за жизнь, напомнил он себе, а он, дурак, распустил сопли. Нужно верить! Вдохновленный этой мыслью, Нино обвел глазами комнату. Вдруг захотелось позвонить еще одному близкому человеку, но, протянув руку за телефоном, парень внезапно вспомнил, что Аля собиралась пойти к лучшей подруге. Как и абсолютно все их одноклассники, Ляиф прекрасно знал о влюбленности Маринетт и, между прочим, даже считал, что у них с Адрианом есть будущее. Правда, усмехнулся он про себя, только в том случае, если блондин, наконец, раскроет глаза и примет чувства пока еще подруги. Мысли перешли в романтическое русло, и, все-таки взяв в руки телефон, парень напечатал Але смс-ку с приглашением прогуляться вечером. Дожидаясь ответа, он подошел к уже неделю не включаемому пульту и надел наушники.***
Мужчина сразу, в достаточно резкой манере, предупредил врачей выдавать реальную картину состояния сына, и теперь, не глядя в их лица — в пол, в потолок, мимо — куда угодно, лишь бы не видеть того сочувствующего выражения, он слушал. Если вчера шансов практически не было, то сейчас их просто нет. Мальчик умирает. Точка. На Агреста-старшего комом наваливается осознание: его мечта о счастливой семье неосуществима. Однако… Медленно выходя из душного коридора отделения, а чуть позже уже из больницы, Габриэль вдруг понимает, что у него есть один шанс. Самый последний шанс вернуть свою прошлую жизнь. И вот, впервые за прошедшую неделю, он спускается в своё логово и перевоплощается. Белые мотыльки летают вокруг человека в тёмном костюме и маске, Бражник стоит напротив маленького отверстия, вслушиваясь в чувства жителей Парижа. Ждёт новую жертву — очередного эмоционально неустойчивого в данный момент человека. И сейчас должно, обязано получиться. Иначе... Об этом Агрест не думает, ведь не «если». «Когда».***
— Маринетт! — в комнатку на чердаке с криком влетает Тикки. Квами очень переживает за хозяйку, а также за Адриана и Плага, с которым у мастера Фу недавно состоялся серьезный разговор, не несущий за собой, как думает Тикки, ничего хорошего. Но на улице появился новый злодей, и Леди Баг пора приниматься за дело. А там и Кот будет рядом, он сумеет немного растормошить её, надеется крошка, уже влетая в круговорот, несущий за собой превращение. Маринетт чувствует в себе чудесную силу, и ее взгляд проясняется. Леди Баг спешит в центр города, спрятав грусть и горечь поглубже: людям нужна её помощь, сейчас не до личных переживаний. Без лишних слов она влетает в схватку с существом, называющим себя Мечником. Он кричит уже привычное «Я заберу ваши талисманы», и впервые девушку это не смешит, а злит. Настолько, что сжимаются зубы и кулаки, и чудесная с раздражением смотрит на противника. Мелькает мысль, что Кот Нуар слишком сильно опаздывает, но она отгоняет от себя эту мысль: напарник еще ни разу не подводил ее, наверняка будет с минуты на минуту. Мысль о супергерое неожиданно успокаивает, и Маринетт снова, уже внимательнее, оглядывает Мечника с головы до ног. Акума скорее всего в мече, которым злодей размахивает направо и налево, пытаясь задеть чудесную. Проходит достаточно времени, но верного напарника все еще нет, а связаться с ним не дают усилившиеся атаки злодея. Маринетт бы рада перевести дух где-нибудь на крыше, но стоит ей чуть отдалиться от места схватки, как Мечник, вопреки заданию Бражника, не гонится за ней, а направляется к скоплению людей, которые в панике сбились в кучки вокруг площади. Вскоре Леди Баг начинает уставать, а Мечник, что выше и шире раза в два, только разогрелся. Чувствуя, что противница оставляет свои позиции, он сражается все яростнее, пытаясь захватить талисман чудесной — серёжки. С каждой попыткой уйти от удара или захватить оружие с помощью йо-йо задаётся один и тот же вопрос: «Где чёртов Кот?». Одна Дюпен-Чен уже не справляется, и шансы на победу стремительно уменьшаются. Бражник в своём логове чувствует скорую победу Мечника над Леди Баг, однако отсутствие Кота Нуара и его заставляет беспокоиться — без его талисмана ничего не выйдет, и это заставляет кулаки мужчины сжиматься — повлиять на это он никак не может. Внезапно мысли Бражника прерывает звук движения подземного лифта. Нервно обернувшись, он на миг успокаивается — всего лишь Натали. Однако внимательно рассмотрев ее лицо, внутри снова все холодеет и Агрест без слов понимает: нужно в больницу. Всё остальное позже. Он буквально влетает в коридор госпиталя, помощница быстро накидывает на него халат, но мужчина даже не замечает этого. В палату сына его уже не пускают, а сами врачи бегают туда-сюда, суетятся и на бегу выкрикивают друг другу медицинские термины, которые для Габриэля звучат все равно, что незнакомый язык. Врачи всегда борются до последнего, и для Адриана ни в коем случае не будет исключений, в этом мужчина был уверен. Он смотрит сквозь стеклянную дверь, как на мониторе вырисовываются полосы, отображающие частоту сердцебиений Адриана. Слышит, чувствует, что пульс в полтора-два раза превышает норму. Но все, что говорит себе Габриэль, стоя перед палатой — когда его сын очнется, он сделает, что обещал себе...***
«Адриан...». Последняя мысль в жизни четырнадцатилетней девочки, по воле судьбы ставшей известной героиней. Напарник в костюме чёрного кота так и не пришёл, и Леди Баг, решившись использовать Супер-Шанс, подняла руку, чтобы подбросить волшебное йо-йо. И в тот же миг прямо в сердце чудесной вонзился меч. Голубые глаза широко раскрываются, еще не чувствуя боли, но уже понимая, что происходит. Маринетт пытается подняться, ведь ей нужно сделать что-то важное, но из горла вырывается лишь сдавленный хрип, а с нежных губ капает кровь. Все звуки смешиваются в единый гул, и мелькают размытые картинки: родители, друзья, недавно устроенная ими вечеринка, на которую пришла даже бабушка. Кот Нуар. И — солнечный мальчик с глазами цвета молодой листвы. Адриан. Мечник, скалясь, вытаскивает украшения из ушей девочки, и на глазах изумленных жителей Парижа, смотрящих репортаж Нади Шамак по телевизору из зависшего в небе вертолета, героиня превращается в милую школьницу-брюнетку по имени Маринетт Дюпен-Чен.***
В мысли Габриэля врывается отвратительный звук от аппарата, измеряющего пульс. Настойчивое пищание без пауз, раздающийся из двери палаты. Открытой, потому что врачи по очереди выходят, уже не переговариваясь между собой, бросая серьезные, скорбные, извиняющиеся взгляды на отца мальчика, которому уже ничем нельзя помочь. На миг он замирает. Прислушивается. Не верит. Пожилой врач кладет руку на его плечо и что-то говорит, но его речь так неразборчива, что Габриэль, не отвлекаясь, продолжает смотреть на кровать через стекло. Проходит минута, две, пять. Мужчина пытается понять, почему кто-то закрыл тело простыней так, что теперь даже не видно лица его красивого сына-подростка. Он не помнит, как заходит в палату, как встает на коленях возле… Возле Адриана. И не верит, не верит, не верит. Все должно быть не так, по другому, стучит у него в голове, и, протягивая руку к торчащей ладони мальчика, он, остановившись, не может прикоснуться. До цели считанные миллиметры, но почему-то Габриэль надеется, что сын преодолеет их сам. Но снова проходит какое-то время, а рука Адриана не двигается навстречу к отцу, и на Агреста-старшего накатывают все чувства разом. Он начинает задыхаться, из горла вырывается хрип, с каждой секундой набирающий силу, перетекающий в вой. В палату врывается Натали, на миг замирая от увиденной картины. Однако женщина быстро, действительно быстро, берет себя в руки, подходит к начальнику и дает ему пощечину. Габриэль замирает, а помощница тянет его вверх, и он бездумно подчиняется, поднимаясь на ноги, и движется к выходу. Натали становится его опорой, и медленно, но без каких-либо происшествий они доходят до машины Агреста. Посадив босса на сиденье, Натали, убедившись, что он слушает ее, четко произносит три короткие фразы: — Мечник достал сережки. У вас еще есть шанс. Остался только Нуар. Эти слова громом отдаются в мозгу, и Габриэль жестом велит помощнице заводить машину.***
Квами не любят смертей, хотя видели их больше, чем любые другие существа на планете. Казалось бы, привыкаешь ко всему но… Плаггу было горько. Скольких Котов он уже потерял? Но квами с отвратительным постоянством привязывался к каждому своему подопечному, и юный Агрест просто не мог стать исключением. Так заведено, что все носители талисманов рано или поздно уходят, они же остаются и ждут новых героев, чтобы помогать им спасать мир, и квами разрушения мог сломать все на этом свете, кроме этой ужасной традиции. Плагг летит в комнату Адриана, чтобы в последний раз взглянуть на место, в котором он жил, очень недолго, если сравнивать со временем, проведенным рядом с другими обладателями кольца. В это же время к дому подъезжает машина отца мальчика, и Плагга настораживает решительное выражение на лице, обычно не выражающем никаких эмоций. Ему же не показалось? Он бы понял скорбь и усталость, но это… Квами пролетает мимо Натали, оставшейся за дверью комнаты, и едва успевает заметить макушку Габриэля, буквально… уходящую в пол? Не долго думая, Плагг нырнул туда же, сквозь уже закрывшийся люк, и каково же было его удивление, когда он попал в своеобразную шахту. Выскочив с обратной стороны, квами увидел уже перевоплотившегося Бражника. — Мне как можно скорее нужен талисман Кота Нуара! Добудь его! — кричит Габриэль кому-то, и Плагг понимает, что вновь кто-то из жителей Парижа акуманизирован. Стойте, а что, талисман Леди Баг ему уже не нужен? В душе Плагга поднимается волнение, но не за собственный талисман. Кольцо теперь не активируется, пока его официально не передадут новому владельцу. Но квами чует, что у него не так много времени, и решается поговорить с Габ… С Бражником напрямую, подлетая к нему и останавливаясь напротив лица. Не теряя времени, он выпаливает мужчине все, и с каждым сказанным словом его лицо бледнеет, это видно даже под маской. Его руки трясутся, трость выпадает. Он не верит, что его Адриан — супергерой, на которого все это время охотился Бражник. Не хочет верить. Тем временем Плагг узнает от злодея правду об участи юной Леди Баг, и квами, знакомый с милой девочкой лично, испытывает боль. Превозмогая её, он приказывает Габриэлю вернуть сережки и тот, все еще находясь в потрясении, передает приказ Мечнику. Через несколько минут квами разрушения забирает талисман, и вместе с рыдающей Тикки они летят к хранителю, чтобы сообщить ужасные новости. Габриэль совершенно автоматически развеивает действие акумы и даже не помнит, как оказывается наверху, перед картиной красивой женщины, почти даже девушки. Долго, словно в прострации, вглядывается в ее лицо, пока в голове не сформировывается решение, как ему кажется, всех навалившихся проблем. Движет Агрестом-старшим простая истина — он потерял все, ради чего жил. Его мечта больше неосуществима. Медленно, как во сне, он протягивает руку и открывает сейф, дверью к которому является яркая картина. Он забирает талисман в форме хвоста павлина, достает из кармана свой и уходит в спальню, проходя мимо обеспокоенной помощницы. На её вопрос о его состоянии он отвечает, что хочет побыть один, и Натали ничего не остается, кроме как проводить его взглядом, полным печали и сожаления. Дойдя, наконец, до их с Эмили кровати, Габриэль кладет талисманы на подушки, ровно по центру каждой, и направляется в ванную. В шкафчике стоит пузырёк с таблетками снотворного — он забирает его и возвращается обратно. Несмотря на предрасположенность к творчеству, отец Адриана любит порядок — в его жизни нет места неаккуратности и небрежности, только красоте и изяществу. Именно поэтому он поправляет шторы, разглаживает все складочки на покрывале кровати, наводит порядок на своём рабочем столе, полном эскизов одежды и головных уборов. Скорее всего, ни один из них не станет полноценным предметом гардероба, но разве сейчас Агресту есть до этого дело? Габриэль садится на кровать, на ходу открывая пузырёк и высыпая горсть таблеток себе на руку. Секунду смотрит на них, а потом берет в рот и разжевывает сладкое драже. Раздавшийся стук в дверь и голос спохватившейся Натали с просьбой открыть заставляют его слабо вздрогнуть, но веки мужчины уже потяжелели, и глаза мерно закрываются под продолжающийся стук в дверь. Габриэль Агрест, известный дизайнер и одновременно с этим злодей, подвергавший Париж опасности много месяцев; человек, в один год потерявший жену и сына, засыпает навсегда. С одной только надеждой на то, что там они с семьей обязательно встретятся.