Записки части №

(сержант Забини) Я командир отделения хозяйственного взвода нашей части, мне подчиняются все кухонные работники. Конечно, у наших поваров, можно сказать, особое положение, но зато все остальные у меня ходят на цыпочках, только что скажу – сразу шуршат, исполняют. Я слежу за порядком на кухне, за тем, как делятся пайки сливочного масла и сахара. Ну, чтобы всем хватило, по справедливости. Министерство отпускает эти продукты строго в соответствии с утвержденными на каждого солдата нормами. Ошибешься – кто-то останется без сладкого или молочных жиров. Хлеб мы сами печем, с ним, слава Мерлину, проблем нет. Повара у нас классные, за ними следить нужды нет. Готовят – пальчики оближешь. Зачем нужны подсобные кухонные рабочие? В свое время умники из Министерства посчитали, что готовить еду в армии должны солдаты, а не эльфы. И не только непосредственно готовить, но и чистить картошку, делать другие предварительные процедуры с продуктами. Ну и, конечно, святое дело – мытье посуды. Это помимо уборки в помещениях кухни и столовой. Кстати, в этих случаях хотя бы разрешается использовать магию. Хоть какая-то польза от службы в армии. За два года солдаты нашего взвода бытовые чары изучают, как Уставы – могут повторить любое с закрытыми глазами. А вот картошка и посуда – только вручную. Всё в соответствии с директивами Министерства. "Нам не надо, чтобы было хорошо, нам надо, чтобы вы мучились". Второе отделение нашего взвода отвечает за уборку территории части, бани, других мест общего пользования, а также за поддержание чар, поддерживающих температуру и влажность в казармах. Но мы с ними только спим в одной казарме, на кухню они не заходят. Дело было в тот блаженный час, когда после обеда все уже убрано, посуда вымыта, а начинать возиться с ужином еще немного рановато. Повара (их у нас двое – только что призванный рядовой Финч-Флетчли и рядовой Голдстейн) скрылись в своей подсобке. Я догадывался, что они в эту минуту трахались, как кролики. Я иногда поражаюсь сам себе и другим парням в нашей части. До армии у меня этого самого секса было фиг да ни фига. Может, из-за того, что трудно было найти согласных на такое пацанов. Ну, не знаю… Но я даже не о том. Ну, хотелось там, на гражданке мне трахаться, но не до такой степени! Здесь же по два-три раза в день кончаешь – и вроде бы так и надо. Может, нам что в жратву такое кладут? Я имею в виду – в те харчи, что нам доставляют эльфы, которые, кстати, тоже относятся к нашему взводу, но к особому отделению, которое отвечает за склады и прочее материальное снабжение. На кухне-то мы, я знаю, в еду точно ничего особенного не кладем. Кормят, кстати, у нас в части неплохо, как на убой. Может, из-за этого все это и твориться? Энергии много. Постоянно трахаешься и еще хочется! Короче, развалился я на стуле, оглядываю кухонную территорию. Руки эдак лениво поглаживают через брюки пах. Я один на кухне одет в чистое. В тех случаях, когда работаю с продуктами, я-то белый халат сверху одеваю, а так нет нужды переодеваться. Повара сволочи обнаглели – надевают такие халаты на голое тело. Мол, им у плиты жарко. Не удивлюсь, если узнаю, что в некоторых случаях в рагу или в кашу попадает их сперма из-за того, что им приспичило трахнуться в момент приготовления еды. Все остальные же кухонные работнички во время наряда в специальных комбинезонах. Под ними, кстати, тоже ничего нет, кроме голого тела. Вот поглаживаю я свой член, думаю – кого бы мне сегодня потренировать. А он и сам напросился. Этот Уизли – не солдат, а какое-то чудо в перьях. Иногда мне кажется, что ему нравится, что его постоянно пизд… Ну, в общем, когда его тренируют. Другие пацаны в шутку вырезали на его комбинезоне дыру. Другой бы солдат, если не может сам залатать одежду заклинанием, пошел бы к старшине, попросил заменить комбинезон, их же на складе полно, а этот ходит, светит голой жопой. Хотя, если честно, есть чем светить. А еще – какой-то косорукий этот рыжеволосый детина, вечно что-нибудь роняет, ломает. Хорошо, что посуда волшебная – не бьется. Вот и в этот раз это чувырло проходило мимо стола и невероятным образом задело гору только что вымытых мисок. Они с грохотом полетели на пол. Я не выдержал и заорал: – Блядь! Ты что охуел? Не видишь, уёбок, куда идешь? Мало того, что руки под хуй заточены, так и размахиваешь ими, как пизда немытая. Я не уверен, правда, что женский половой орган имеет руки, да еще и машет ими, как рыжий дятел, но чего только не скажешь ради красного словца. Короче, решил я показать рядовому, что такое армейская служба и армейская дисциплина. Он в это время стоит раком, собирает миски. Я подхожу и носком ботинка вхожу в эту самую дыру в комбинезоне. А Уизли в ответ, как сука во время течки, только трется задом о мой сапог. Тут что-то на меня нашло, ору я, значит: – Так выходит, что ты – наша взводная сучка? Тогда нахуя тебе руки и одежда? Скидывай свое шматье и собирай миски зубами. Рыжий парень скинул одежду. Мой взгляд упал на брезентовый ремень, которым был оснащен комбинезон. Одеваю его Уизли на шею, как ошейник. Бечевка, что лежала на столе (осталась, когда мешок с мукой открывали), после быстрой трансфигурации оказалась поводком. Гляжу, а у рядового член уже почти торчком стоит. У меня у самого член брюки с трусами рвет. Я его выпускаю на волю, пусть подышит свежим воздухом, а сам вожу на поводке свою сучку и руковожу действиями Уизли: – Взять миску в зубы. Теперь – неси на стол. Время от времени подгоняю рядового носком ботинка по заднице. Легонько, просто для красоты жеста, а не для того, чтобы сделать больно. Пацаны смотрят на нас, через комбинезоны свои члены мнут. Когда Уизли последнюю миску на стол поставил, я уже еле сдерживался, так был возбужден. Приказываю: – Сидеть. Рыжий садится на жопу, как собака, его лицо очутилось как раз напротив моего члена. По моему приказу он тут же начал его лизать. Как пес лижет, а в рот не берет. Когда я дошел до предела, командую: – А ну, сука такая, становись коленями на стул, и жопу выпячивай. Ты же только того и хотел, чтобы я тебя выебал. Становится Уизли на стул, зад свой веснушчатый выпятил. Тут мой взгляд падает на стол. Там морковка приготовлена для ужина, мытая уже, но нечищеная. Только спину рядовой выгнул, когда ему в зад морковка полезла. Сую морковку в задницу, а сам представляю, что вскорости и мой член туда войдет. Не утерпел, и минуты не прошло – бросил морковку на пол. Смазал себе член… и по самые помидоры. Смазал не потому, что рядового жалел. Свой член пожалел – сотрешь, новый потом в магазине не купишь. Пацаны свои члены достали из комбинезонов, сидят – дрочат. А я от чего-то в такой раж вошел, словно вообще первый раз кого-то трахаю. И Уизли, чувствую, тоже пробрало. Он стоит на четвереньках, держится за спинку стула двумя руками, чтобы не упасть – тут не подрочишь. Но слышу – захрипел, кончает. Во дела, слышал о таком, но не видел! У меня у самого яйца в комок собрались, еле успел член вынуть. Стою без сил, размазываю сперму по спине Уизли. Вдруг слышу – скрипят двери. Облом! Заваливает наш командир, старший лейтенант Шеклбот. Быстро оценил он обстановку. Наш старлей не вчера родился, не первый день в армии – все сразу понял, говорит: – Сержант Забини проводит воспитательную работу с подчиненным. Так-так… Хорошо! А кто будет проводить воспитательную работу с сержантом Забини? Говорит это и смотрит на мою задницу. А у меня нет сил даже брюки одеть, так и стою, сверкаю голым задом. Только что кончил, а тут еще вдобавок – словно парализовало. Шеклбот оглядел всех присутствующих, его темнокожая морда скривилась, после чего он командует: – Рядовой Уизли, оденьтесь, идите и приведите себя в порядок, все остальные тоже свободны, а мы с сержантом еще поговорим о дисциплине во вверенном ему подразделении. Старший лейтенанат закрыл за пацанами плотно дверь, говорит тихим голосом, но от этого только страшнее: – Что, Забини, обурел? Считаешь, что круче тебя никого нет? Ошибаешься. Есть и покруче тебя. А ну, блядёныш, скидывай свою чистенькую одежку, и трусы тоже снимай. Они тебя в ближайшее время не понадобятся. Я разделся, вытянулся перед командиром по стойке смирно, не смея предположить, что он мне сейчас прикажет: лизать сапоги или кухонный пол. Но взгляд Шеклбота упал на морковку и ему пришла другая идея: – Сержант, а разве вы не знаете, что совать в жопу холодные предметы вредно для здоровья? Не думаешь, пиздюк, о подчиненных, сам побывай в их шкуре! А ну, блядь, садись на стул. Старший лейтенант опер на этот стул морковку, сориентировав её вертикально вверх. На нее, как на кол, и предстояло мне сесть. Ощущение было близким к тому, которое, похоже, испытывали те, кого в прежние века приговаривали к казни на колу. От того, что морковка была холодной, ощущения были вдвойне неприятней. Старлей же, когда я полностью насадился на морковку, убрал руку и, издевательски усмехаясь, спросил: – Надеюсь, вам, сержант, удобно. Не откажите мне в любезности… С этими словами он расстегнул брюки, и по моим губам шлепнул толстый член командира. Прошло несколько минут. Морковка немного нагрелась, и в заднице у меня уже не так мерзко пекло, к тому же я вошел во вкус сосания. Шеклбот это понял. Он огляделся. Один из посудомоечных столов был особенно низким – специально для того, чтобы можно было устанавливать на нем горы посуды. Старлей взял меня на руки понес на этот стол. Настоящий мужик – словно и не было во мне почти семьдесят килограмм чистого веса. Я ведь не пушинка! Командир положил меня на спину и, ухватившись сильными пальцами за утолщение, вытащил, наконец, морковку. Смазка для моего ануса в этот момент была, как лечебная мазь. Когда же в мой зад вошел горячий кусок плоти моего командира, я, как говорится, почувствовал разницу между членом и морковкой. Не знаю в чем тут дело: то ли Шеклбот настолько хорошо умеет трахать, то ли член его так классно подошел к моей заднице, то ли от того, что после холодной морковки мне настолько приятно было ощутить что-то горячее внутри, но, так или иначе, я, что называется, поймал волну. Я не просто стонал, а визжал от удовольствия, я корчился на столе, я грыз зубами тряпки, которыми солдаты вытирали жирные руки после мытья посуды. Про стояк моего члена я не говорю. Не знаю, ожидал ли такой моей реакции старлей, но, наверное, я просто своим поведением тоже его завел. Лицо Шеклбота налилось кровью, вены на руках надулись. Он работал всем телом, как автомат. И вот тут это и случилось. Я кончил, я залил свой живот спермой, так и не прикоснувшись к своему члену даже пальцем.