***
— У тебя засос видно, — в голосе Рейвен проскользнул смешок, и она помогла поправить Чарльзу воротник белой рубашки. Принц нелепо попытался оправдаться и справедливо получил за это лёгкий удар в руку. — Мне то что, — отмахнулась она. — Смотри, чтобы твой певец не заметил, — Чарльз закатил глаза и взглядом окинул зал. Сколько Ксавьер себя помнил, зал всегда был украшенным синим цветом с золотыми проблесками: развешанные флаги по всей площади комнаты, одетые в похожей расцветке гости, скатерти и даже обивка трона была выполнена не по канонам — никакого красного, один лишь успокаивающий тёмно-синий. Швеи негодовали, шикая друг на друга, когда дело доходило до костюмов принца. Его голубые глаза просто сливались в изобилии синего цвета, поэтому никто не мог (кроме Эрика) в полном достоинстве их оценить. Тот обсыпал его глаза комплиментами — бормотал что-то о небе, об океане и безмятежном спокойствии. Чарльз обычно засыпал под его бархатный голос, поэтому никогда не успевал запоминать с микроскопической точностью его слова. Сейчас Чарльз был одет в темно-синий парадный костюм, изящно переливающийся золотыми нитями. Совершенно непонятно, каким образом они пропустили один из засосов — возможно, Эрик оставил его уже после, а Чарльз просто был слишком занят, чтобы сделать ему замечание. Спустя некоторое время в зал изумрудным цветом вихрем врывается долгожданный принц Локи. Он одаривает всех дам улыбкой, похищая их сердца и тут же разбивая их, сверкая взглядом таких же зелёных глаз, как и его костюм, в сторону Чарльза. Не только в его королевстве проблема с выделением глаз. Швеи будто бы сговариваются, оставляя им право любоваться друг другом только наедине. Без одежды и... Чарльз выискивает в толпе гвардейцев Эрика. Облаченный в серебристые доспехи, с литыми наплечниками, сзади плавно перетекающими в защиту в форме крыльев. У Чарльза никогда не возникало ассоциацией с ангелам — Эрик походил на жестокого бога войны или — нет, не щадящий никого и ничто он выглядел богом смерти во плоти. Хотя, узнав Эрика получше, Чарльз уже стал сомневаться в своих предположениях — Эрик вполне мог бы и за ангела сойти. Рядом с Чарльзом он менялся: улыбка становилась мягче, а голос спокойнее и прикосновения такие грациозные, что Чарльз сомневался в своей аристократичности на фоне Эрика — того обучали лишь военному ремеслу, а он всё равно был таким... идеальным. Чарльз честно не понимал, почему Локи потребовал его в качестве жениха. Рейвен была не менее симпатична, да ещё могла принести потомство, а Чарльз ничего такого предложить не мог. Объединение королевств? А что будет, когда они оба умрут, оставив оба королевства без наследников? Его отец задавался тем же вопросом, но оспорить приказ Одина не мог. Эрик предлагал войну, обещая выиграть её в первый же день — Чарльз видел, как ему разрывало сердце от мысли, что скоро Ксавьер будет принадлежать другому. По сути, Чарльз уже принадлежал, но пока официальной помолвки не было, так что они ловили каждый шанс понежиться вместе в кровати. Эрик хотел большего, а Чарльз со своими принципами не мог позволить ему, хотя было ясно, что ни отец, ни кухарки, ни даже Локи никогда не узнают, что у него что-то было с другим. С каждым днём Эрика хотелось всё больше. Возможно, какие-то внутренние стереотипы смягчились под нависшим роком — он может больше никогда не увидеть Эрика, его Эрика. Эрик всегда уходил, а Чарльз всегда прощал его и ждал каждой весточки с растянувшихся во времени битв. Он едва сдерживал себя, когда пред ним представал воспетый воин, а потом так долго целовал его в своей спальне, омывая раны слезами. И просил надрывающимся голосом: — Не уходи. А Эрик снова уходил. Теперь настала очередь Чарльза уходить, но Леншерр был слишком упёртым, чтобы отпускать: оставлял проклятые засосы и следы, бросая вызов самому принцу Локи. Его королевство в любой момент могло сравнять с землей королевство Чарльза. Опасность таилась в его зеленых змеиных глазах, Чарльз видел с каким соперничеством он смотрит на капитана Леншерра. Догадался ли Локи? Ксавьер не сомневался, но быстро понял, что тот из тех, кто любит действовать через протянувшуюся паутину сплетен и слухов. Игрок, благоговейно ходящий под тенью судьбы. Боги были на его стороне, а может, он сам был богом. Чарльз не испытывал к нему ненависти. Поначалу ему было тяжело, но вскоре он смирился со своей участью. Наверное, это произошло, когда их оставили наедине. Локи, словно не был принцем, а обычным менестрелем сыграл ему балладу. Он пел так волшебно — колдун, не иначе — Чарльз бы не удивился, если это оказалось какое-нибудь чарующее заклинание. Но любовь к Эрику не угасла после той встреча, а к Локи появилась пугающая симпатия. — Ваше Высочество, — в голосе Локи всегда есть эта насмешка будто бы ему известны все ваши тайны и вот-вот начнёт вас шантажировать — Чарльз каждый раз этого ожидает. Он поочередно поцеловал руку Чарльзу, а потом Рейвен, попутно осыпая её комплиментами. Чарльз дышал размеренно, опасаясь того момента, когда убийственный взгляд всецело обратится лишь к одному ему. Даже спасения в Эрике он не рискнул искать. Хотелось бы Чарльзу читать мысли, чтобы понять, что творится в голове у Локи. Прикосновение длинных пальцев обожгло через ткань, Чарльз поджал губы и робко поднял глаза, встречаясь с самодовольной усмешкой. Внутри всё сжалось, а на языке появилась горечь — все в его теле буквально кричало, что любой контакт с Локи отравлял. И очаровывал — Ксавьер по этой причине каждый раз пытался избегать телесных контактов, но тут при отце отпихнуть руку не получится. — Я украду вас? — шипением змеи пронеслось возле уха Чарльза, хватка стала грубее. Чарльз осторожно накрыл холодные пальцы своей ладонью и несильно сжал их — его попытка противостоять. — Вы выглядите восхитительно сегодня, — Локи начал окучивать его комплиментами — он вроде бы шептал, но, ясное дело, это доходило до ушей его отца, который не был в особом восторге от принца Локи. По его мнению, именно он был виноват в смерти своего брата, Чарльз относился к этому скептически, но после того разговора на задворках сознания появились некоторые опасения. — Впрочем, вы выглядите так всегда, — цокнул языком Локи и растянулся в улыбке. — Могу ли я тогда пригласить вас на танец? О, чего стоил их вальс. Музыка тяжелела, когда они выходили танцевать, движения же оставались жеманными и завораживающими. Чарльзу нравилось наблюдать за тем, как двигается Локи — в нём аристократии было больше, чем в Эрике и Чарльзе вместе взятых. Это цепляло — не только его, конечно. Отсюда и рождалось то тщеславие, созданное его будущим супругом. Чарльз порой безумно гордился собой, что именно он запал в душу Локи. И даже если он подделывал чувства, то делал это очень хорошо, заставляя Ксавьера верить. Локи был опасным наркотиком, повергающим в безумный круговорот абсурда. Он осторожной и в то же время взрывающей мелодией поселился в голове у наследного принца — такой же безумный, как их грузный вальс, такой же устрашающий, как смерть за плечами Эрика. — Я потянул ногу, — спонтанно выдал Чарльз, ловящий себя на том, что он втягивается в эту странную игру. — Я понесу вас на руках, — скучающим тоном тут же парировал Локи и победно сверкнул глазами. Чарльзу оставалось лишь пораженно распахнуть рот. Нет, он совершенно не разгадал этого человека. Осмелиться на такую пошлость при короле — прямое неуважение, вызов, которого не боялся Локи. Он знал, что власть уже в его руках. В такие вот моменты и проявлялась его истинная сущность. —... после свадьбы, — он действительно играл на нервах короля, Чарльз скосил глаза на своего отца, который пустым взглядом смотрел вперёд. Он слушает, понял Чарльз. — У меня есть мысль, — коротко бросил Ксавьер, привлекая внимание Локи к себе. — Пойдёмте, — теперь настал его черёд взять Локи за руку и потянуть к выходу из зала, одними губами бросить отцу «прости» и полностью обратить внимание на принца. — Если мы не идём к тебе в комнату, то я разочаруюсь, — со смешком проговорил Локи и резко притянул ведущего Чарльза к себе, утыкаясь ему носом в шею. Это выбило из Ксавьера тихий удивленный вздох. Он накрыл обхватившие талию руки и попытался развернуться, но вместо свободы или прояснения ситуации получил лёгкий укус в шею. В животе всё перетянуло морским узлом, а тело заколотило мелкой дрожью. Чарльз внезапно нашёл в себе страх, но не за себя — за Эрика. Его же могут посчитать предателем, обесчестившим обрученного принца. — Вижу, я не первый, кто сегодня отведал тебя, — в его голосе ни намека на злость, одна лишь противная ухмылочка, расползающаяся по лицу. Локи даже не оглянулся по сторонам, сразу прижал Ксавьера к стене, одёргивая ранее поправленный Рейвен воротник, обнажая следы от другого. — Расслабься, — совсем ласково прошептал Локи, подцепляя его нижнюю губу своими. — Я буду совсем не против посмотреть, как моего законного супруга трахает вся армия, — кончиками пальцев он провёл по четко выраженной линии челюсти Чарльза. — Шучу, — добавил он, смотря в округлившиеся глаза. — У нас равные права, так что я могу иметь фаворитов, — огрызнулся Чарльз, спустя некоторое время приходя в себя. Он не отпихнул от себя Локи, потому что, стыдно это признавать, но ему нравилась эта теплота, исходящая от его тела. — После меня тебе не захочется их иметь. Я готов показать прямо сейчас, — и Чарльзу действительно хотелось проверить это прямо сейчас. Его тело уже так устало от одних лишь ласк и руки, — Эрика он не подпускал, зная, чем всё может закончится, — поэтому ему безумно хотелось согласиться. Пускай с нелюбимым, но зато потом, в оставшееся время, он сможет заниматься сексом с Эриком. — Я попрошу отойти вас от принца, — мощный голос заставил обоих замереть, а потом медленно обернуться в сторону говорившего. Чарльз готов был провалиться от стыда, когда заметил статный силуэт Эрика. Он как будто на секунду почувствовал его боль от увиденного. — Принц — мой жених, — любезно проговорил Локи и рукой скользнул по бедру Чарльза. Внезапно до него доходит — всё это похоже на негласную битву за один и тот же приз — за Чарльза. Вот только Локи прекрасно знал, кому принадлежит этот приз с самого начала. — Официальной помолвки не было, — пожал плечами Эрик. — Она будет. — До тех пор вы не имеете право так открыто приставать к принцу, — Локи цокнул языком и расплылся в улыбке, придумывая ответ на сказанную фразу. — А вы значит имеете право трахать моего будущего мужа? — Чарльз совсем не удивился, а вот Эрик напротив — колеблется ровно секунду, но если его не знать, то с виду он абсолютно не выдаёт себя. Дальше время растягивается. Ксавьер видит, как перчатка соскальзывает с руки Эрика и падает к ногам Локи, который даже и бровью не ведёт на брошенный вызов. И в эти мёртвые секунды Чарльз вообще не дышит, ожидая рокового исхода. Он готов на месте умереть, чтобы перестать быть причиной этого. В голове он молится, чтобы Локи не брал перчатку, чтобы оставил всё на своих местах и не обратил внимания на выпады со стороны капитана. Просто ребячество. — За нанесенное мне оскорбление я вызываю вас на дуэль, — выплюнул слова Эрик и ни разу не посмотрел на сжавшегося у стены Чарльза. — Эрик, нет! — даже сейчас, когда он наконец соизволил подать голос, ни один из мужчин не смотрит на него. В их глазах играет огонь и каждый в этом огне видит смерть другого. — Да будет так, — Локи подобрал перчатку в реверансе, продолжая насмехаться над несмышлёным капитаном. Это слишком походило на сцену из детских книг Чарльза. Слишком нереально — стоит закрыть глаза и наступит утро, заберёт с собой неприятный осадок после истории. Да схлестнутся боги в смертельной битве.***
Никакие уговоры и предложения пересмотреть вызов не помогли — Локи, закатывая глаза, стоял на своём и даже умудрялся шутить. Бледного Чарльза увели в свои покои, но и там он разговаривал с Рейвен, которая всячески пыталась его отвлекать. Что там говорить — он никогда не любил рыцарские турниры, считая это занятие показушным, не понимая, как другие видят в них отголоски культуры — разве что доспехи. А что до военного мастерства — спарринги ещё никто не отменял. Чарльз предпочитал решать дела переговорами, выискивая компромисс, а Эрик всегда говорил: — Мир не для меня. Глупо было полагать, что сейчас Леншерр откажется от брошенного вызова. Мир не для него, конечно. — Так ты думаешь... — Все так думают, — нетерпеливо перебила его Рейвен. — Чарльз, — уже более спокойно сказала она и провела по его волосам. — Не в обиду, но это то же самое, если поставить тебя после Эрика. Шансов нет. У Лафейсона тоже, — его с головой окунули в жестокую правду. Он не разделял ликования Рейвен, которой совершенно не нравился Локи. Она просто не успела проникнуться к нему симпатией, как это делал Чарльз. Рейвен и Эрик часто тыкали его в то, что он слишком мягкий и всегда пытается видеть в людях только хорошее. Они постоянно навязывали своё видение мира, а Чарльз просто не мог взглянуть на вещи их глазами — у него ведь были свои. — Если Эрик убьёт Локи, то мы не сможем его защитить, — судорожно выдохнул Ксавьер. — Один развяжет войну — не сомневайся в этом. Локи — его единственный оставшийся сын, — Чарльз взглядом вцепился в размытый из-за слёз образ Рейвен, мысленно моля сделать её хоть что-нибудь. — Эрик не будет меня слушать. — Я поговорю с ним, — задумчиво скривив губы, пообещала Рейвен и заключила его в крепкие объятия. — Тебе нужно поспать. Твоё присутствие завтра... обязательно. Чарльз это прекрасно знал. Он слабо кивнул ей и немигающим взглядом смотрел вслед уходящей Рейвен. Ему нужно было сбежать с Эриком, когда тот просил. Чарльз бы привык к жизни обычного человека — пусть не сразу, но привык. Ради Эрика, ради его жизни. Возможно, ещё не было поздно спасти его. После дуэли вполне вероятно у него будет время — последний шанс на свободу, Чарльзу лучше быть готовым. Когда слёзы полностью истощили его, Ксавьер забылся неспокойным сном, бормоча себе под нос одно единственное слово раз за разом. «Эрик».***
Чарльз шёл на трибуны, словно на собственную казнь. Он безразлично слушал ставки аристократов, слышал своё имя, но не откликался. Да его и не звали — теперь он действительно был призом для победителя — вещь, не более. Вся эта толпа душила его своим шепотом, а праздничный наряд липкой кровью стягивал кожу. Его буквально привязывали и заставляли улыбаться, глядя на чужую смерть. Его заставлял Эрик. Когда он увидел Эрика в кольчуге, то поспешно отвёл взгляд, выискивая в толпе Локи. Того облачали медленно и проверяли каждую деталь. Движения прислуги были медленными — в них была своя тоска, они провожали его в последний путь. Чарльза безумно бесило то, что битва ещё не начались, а все готовы открывать вино в память почившему. Чарльз же просто предпочёл не выбирать сторону. Но внутри всё равно большая часть была за Эрика, а другая... Что-то тёмное копошилось внутри с мыслями о Локи. Они могли строить теории об убийстве Тора, но полностью закрывали глаза на очевидные вещи — у Локи был шанс, он не был просто певцом. Солнце, заключённое в мечах, играло отражением на лицах дуэлянтов. Огонь зелёных глаз Локи яростно горел, и губы его были изогнуты в безумной усмешке. В это же время лицо Эрика не выражало никаких эмоций — нельзя было предположить, что у него на уме. У Чарльза вспотели руки. Рёв турнирных фанфар оглушил его, затмевая лязг сошедшихся в ударе мечей. Локи парировал нанесенный удар, но на секунду в его глазах пронесся страх, — толпа снова взорвалась аплодисментами. Больше всего ликовали те, кто поставил свои деньги в надежде быстро разбогатеть. Эрик нещадно наступал, размахивая мечом и не давая оппоненту нанести удар. Принцев тоже тренировали, но Локи воспитывался больше как дипломат, а на Торе было предводительство войском — младшие всегда в стороне. Конечно, у Лафейсона были необходимые знание о ведение боя, но он раз за разом оступался, парируя удары гранью клинка. Их бой не был стремительным, Эрик гонял свою жертву, чтобы добить уже уставшего принца. Его шаги были осторожными, а удары точными и меткими — Локи уже был исполосован в нескольких местах. Он ни разу не вскрикнул от боли. Слизывая капающую крови с губ, Локи тихо смеялся. Безумец. Они с Эриком были похожи, пускай ни один из них это не признавал. Такие же монстры, созданные разными создателями. Один — войной, другой — ненамеренно отцом. Каждый добивался своего силой, в сторону откладывая любую дипломатию. Король и его гончий пёс — оба слепо закрывали глаза на мощь, которую мог один принести другому. Они предпочли погубить друг друга. Такие же глупые, как и боги из сказок. Сражающиеся непонятно за что — Чарльз не стоил пролитой крови, орошающей пыльный песок. Каждый из них бездумно пытался возложить на голову Чарльза сломанную корону, на которой оставили след все поверженные короли и их войска. Они думали — он будет красив, но он был жалок и нелеп в этих громоздких дарах — лесное животное насильно украшенное блестящими безделушками вместо того, чтобы пойти сытным ужином на стол. Изящные взмахи меча в руке Леншерра неминуемо приближали Локи к собственной смерти. Эрик владел мечом так, словно металл послушно трепетал под ним, беспрекословно исполняя приказания своего повелителя. Эрик каждый раз сливался с ним во время боя — это и был его секрет. Теперь Чарльз мог ответить, каким образом он всегда возвращался. Вернётся ли в этот раз? Со звериным рыком Леншерр выбил меч из дрожащей от нанесенных ударов руки принца и сбил его с ног, готовясь пронзить отравленное сердце Локи. Замах и... Локи увернулся от удара в последний момент, со стоном подскочил на ноги. Он не успел ухватиться за свой меч, Эрик выставил свой, преграждая ему путь. И снова они, следуя безмолвной музыке, схлестнулись в бою — теперь уже неравным. Локи не собирался сдаваться, до последнего вытягивал из себя силы уворачиваться от ленивых наступлений Эрика. Леншерр откровенно игрался, посмеиваясь и часто обращаясь к толпе взглядом — ответом на это ему служило всеобщее ликование. Когда их взгляды встречались, то Чарльз отворачивался, поджимая губы. Они кружились в вальсе Эрика до тех пор, пока тот не перехватил принца за руку и притянул к себе. Эрик что-то шепнул на ухо истекающему кровью Локи, а тот всего лишь улыбнулся ещё шире. Эрик занёс меч. Улыбка плута — вот, что это было. Солнце не отразилось в холодной стали, потому что оно залилось обжигающей кровью. Свет был ни к чему, чтобы осветить нечестную победу. Если бы сейчас в мире наступила кромешная тьма, Чарльз бы не удивился, потому что он ещё никогда не видел столько крови. — Эрик, нет... — жалкая попытка на крик обвенчалась провалом — шепот едва слетал с его губ, пальцы до онемения сжались в ручки кресла. Глухой стук выпавшего меча — такая же глухая тоска, поселившаяся в его сердце. Абсолютно все замерли. Один лишь Чарльз молчал навзрыд. Его никто не стал останавливать, когда он, одетый не к месту, насильно приведенный, ступил на песок, превратившийся в могилу. Он бы хотел побежать, но не чувствовал ног. Эрик отнял его у них. Чарльз опустился на колени рядом с бьющимся в конвульсиях Эриком. Когда тот встретился с ним взглядом, то напряженное лицо его расслабилось. Он видел небо, но лишь в глазах Чарльза. Такое умиротворяющее и уносящее боль. Локи со знанием дела нанёс удар кинжалом прямо в яремную вену, вызывая нескончаемый поток тёмной крови — кто-то просто разлил вино. — Ты никогда не слушал меня, — сквозь слёзы пробормотал Чарльз. — Всегда уходишь и никогда не слушаешь. Ты опять это делаешь, знаешь, — губы Эрика уже не пытались ответить или успокоить его, стеклянной плёнкой подернулся его взгляд. Чарльз забился в рыданиях — он забыл, какого цвета глаза у Эрика без этой мёртвой пелены. Нанесший удар Локи, спокойно ждал в стороне, пока Чарльз пачкался в чужой крови пахнущей просто отвратительно — металлом. Металлом был Эрик; это напоминало Эрика. Чарльз коснулся его мозолистой ладони руками, вспоминая, как касался его Эрик. Без сомнений Ксавьер бы выменял свою душу на его жизнь. Чарльз звонко рассмеялся над тем, что остался один. Без Эрика и его проклятых обещаний. Он слышал, как внутри бился хрусталь, а сердце жгло, словно его и не переставали разрывать на части. Он ещё долго молил Эрика сжать его руку, пока его силой не оттащили от распластавшегося мёртвого тела. Чарльз ослеп больше не в силах видеть мир в красках — его впереди ждала жизнь, а он уже был мёртв. И лишь одна мысль маленьким огоньком горела в сердце. «Может, в других вселенных у нас всё в порядке».