****
Даня вообще был человеком прямолинейным и искренним. От людей правды не скрывал, открыто слал нахуй и говорил то, что думал. И от лучшей подруги тоже ничего не скрывал: было хуево — ехал к ней, бухал и жаловался, было охуенно — та же операция. Ну, и тут он решил не скрывать и следовать старой схеме. Взял бухла и поехал. И похуй, что она может быть занята или вообще не дома. Такси. Подъезд. Лестничные пролеты. Дверь. Звонок. Удивленная Лиза. — Привет, ты че тут забыл? — Поговорить надо. И проходит, закрывая за собой дверь. Он раздевается, а Лиза уходит на кухню, чтобы поставить чайник. — И о чем ты хотел поговорить? — вновь начала разговор девушка, внимательно смотря на Даню. — Ты когда-нибудь любила так, что до дрожи в коленях, до ебучей ревности на пустом месте, так, что постоянно думаешь об этом человеке? Что тебя начинают раздражать собственные чувства, напрягать твой образ жизни, и хочется просто приехать к этому человеку, рассказать о своих чувствах, потому что заебался уже держать это в себе, — не смотрел на подругу, боялся поднять взгляд и увидеть ее эмоции. Тем временем чайник уже закипел, и в тишине Лиза принялась наливать чай. Она пыталась переварить информацию, сказанную другом. Если он кого-то так сильно любит, то почему пришел именно к Лиззке, а не к его избраннице. Может, он думает, что это все невзаимно. — И че ты у меня-то забыл, езжай к ней и расскажи все, — проговорила Лиза и сделала глоток чая. Даня смотрел на нее удивленно. Он, правда, не понимал: она серьезно не понимает или просто притворяется дурочкой?****
Лиза не видела в Дане потенциального парня. Кашин же бабник и не мог состоять с человеком в длительных отношениях. Лиза видела его неудачные попытки построить отношения и понимала, что он хорош только как друг. Ведь друзья не изменяют и не бросают. Они довольно долго общаются, и, чего греха таить, Лизе нравился Данила, она была влюблена. Но чувства уходят или забываются, напоминая о себе в самые неподходящие моменты. А сейчас, слушая монолог лучшего друга, где-то в районе сердца кольнуло. Кто же смог изменить Дантесса, что он по клубам больше не шарахается и не спит с каждой второй? Она бы ей даже руку пожала.****
Итак, кухня Лизы, семь вечера. Тишина, и двое людей, что до сих пор не сказали ни слова, погрузившись в свои мысли. — Стоп, Лиза, я и приехал к этой девушке. Я люблю тебя, Неред, — как камень с души Лиза резко поднимает на него удивленный взгляд: и он сейчас серьезно? — Кашин, ты долбоеб? — спрашивает Лиза, и в ее взгляде некое негодование, а в голосе сталь. — Я сейчас серьезен, как никогда. Я, бля, заебался смотреть на тебя, не имея возможности поцеловать, показать, что ты моя. Я каждый день представляю, какого это – просыпаться рядом с тобой, обнимать просто так, а не при встрече или прощании. И я не ебу, какого хуя ты не хочешь в это верить, — гневался Кашин. — Ааа, я поняла, ты просто хочешь трахнуть меня, как всех своих сук. Кашин, ты не способен на серьезные отношения, — говорила Лиза, смотря в глаза Дани. — Ты вообще меня слушала? Я больше не хочу ходить по клубам, мне противны все эти шлюхи, я тебя люблю, как ты не понимаешь? Дай мне всего один шанс, и я докажу, что буду верен тебе, — говорил Данила и подходил к Лизе все ближе. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть в глаза. Девушка напротив смотрела в его глаза и видела искренность – он был честен только с ней. Они оба знали это. И решила пустить все на самотек. Будь, что будет. — Я дам тебе этот шанс, но Кашин, если ты его проебешь, я тебе яйца оторву, — твердо сказала Елизавета. Даня ушам своим не верил. Он был так рад, что девушка, которую он любит, дала ему надежду, право доказать, что он, помимо хорошего друга, может стать хорошим парнем, кому можно довериться. Он не потащил ее в спальню, он не поцеловал ее, он просто крепко ее обнял, тем самым обещая никогда не предавать. Как жаль, что не все умеют держать обещания. В их число входил и Кашин – это была информация, известная обоим, но если Даня игнорировал это, то Лиза нет. Интуиция подсказывала девушке, что все это может полететь в тартарары в любой момент их отношений, и кто-то будет страдать.