Полцарства за...

По агентурным данным передача украденных реактивов в подпольную лабораторию должна была произойти не раньше конца декабря. Синьор Эспозито, добрый католик и прекрасный семьянин, а по совместительству еще и глава разработчиков нового химического оружия , если и затеет какую-то мышиную возню под носом у АНКЛ, то не раньше, чем католики всего мира отпоют рождественские гимны. Да, повсему выходило, что Рождество не будет омрачено работой ни у злодеев ни у агентов АНКЛ. И все же… И все же коммандер Уэверли приказал не снимать наблюдение и оставил двух своих лучших агентов на посту в маленьком бельгийском городке, где должна была произойти передача реактивов. В ответ на возмущение Соло, уже настроившего праздничных планов, Уэверли произнес: - Кот из дому – мыши в пляс. И презентовал напарникам бутылку Даллас Ду. Видимо, из прежних запасов. Через пару дней Габи, с поистине женским коварством прислала совершенно издевательскую, по мнению Наполеона, открытку. На ней во-всю светило солнце, сверкал снег, а шикарный отель утопал в заснеженных елях на фоне Альпийских гор. За окнами же конспиративной квартиры было довольно серо, снега почти не было, и даже украшенные по случаю праздника витрины магазинов не радовали глаз. - У меня были такие планы! – стенал Наполеон. - Наполеоновские? – невинно поинтересовался Илья, меланхолично переставляя фигуры на шахматной доске. - Еще слово, Угроза, и будешь в Рождество есть одну яичницу. Собственного приготовления. - У меня вообще такого праздника нет, я Новый год праздную, – пожал плечами Илья. Соло только фыркнул и вернулся к готовке. В праздничном меню была индейка с клюквенным соусом, фаршированная… чем-то. Илья не вникал. В отличие от напарника его всё устраивало. Даже работа в праздничные дни была не в тягость. Не привыкать… - Да ладно, ковбой. Не знаю, какие там у тебя были планы… -Вот именно: не знаешь. Уж точно не сидеть в бельгийском захолустье! Всю жизнь мечтал! Илья только пожал плечами. А вот он, можно сказать мечтал, если не всю жизнь, то последние полгода точно. Конспиративная квартира, маленькая елка в углу, французский рождественский фильм по телевизору. Напарник в забавном фартуке. Сказать правду, это было идеально. - А клюква где? Илья оторвался от своих мыслей и обернулся. - Не было. Честно, ковбой. Я три магазина обошел – не было клюквы. Клубника была бразильская, кажется. Соло фыркнул как рассерженный кот, и в сердцах швырнул кухонное полотенце на стол. - И как ты себе представляешь клюквенный соус с клубникой? - Обойдемся? В холодильнике кетчуп есть…. Вот про кетчуп он, кажется, зря. Соло ожег его таким уничтожающим взглядом, что Илья поежился. – Или так съедим. Сколько ей жариться? - Часа три-четыре, – буркнул Соло. Он поставил индейку в духовку и принялся за десерт, а Илью, не иначе в отместку за предложенный кетчуп, отправил чистить лук. В гостиной задребезжал телефон. Курякин в два шага пересек кухню и взял трубку. - Мсье Курякин? – прошипела трубка. Говоривший старался делать это как можно тише. – Это агент Якобс. - Слушаю, что случилось? - Я сейчас в «Золотой лире». Семь минут назад сюда вошел Матэо Эспозито. -Ты уверен? – Илья поднял взгляд и встретился глазами с Соло. -Да. Уверен. Сидит за столиком, заказал кофе. Кажется, ждет кого-то. - Понял. Оставайся на месте. Ни куда не ввязывайся. Едем. Илья дал отбой и по привычке взглянул на часы. Тринадцать ноль пять. - Якобс засек в кафе Эспозито. Кажется, у мышей Рождественская вечеринка, как и предполагал Уэверли. Собрались буквально за пару минут. Соло вихрем пронесся по кухне, убирая все, что возможно, в холодильник, метнулся в спальню за курткой и уже оттуда крикнул переминающемуся у порога Курякину . - Плиту проверь. Выключил? В машине Соло сел за руль. - Не успеем. Будет он нас дожидаться. - Не каркай , ковбой, гони давай. Якобс встретил их в холле. - Он еще здесь, - молодой бельгиец заметно волновался, - к нему подсел мужчина с саквояжем. Уже минут десять разговаривают. Курякин осторожно выглянул в зал и огляделся. Эспозито сидел напротив входа. Его смоляные сальные кудри мелко подрагивали в такт энергичному разговору. Он что-то втолковывал собеседнику – тощему, белобрысому парню, судорожно сжимавшему ручку небольшого саквояжа. Наконец парень кивнул, и Эспозито, расплывшись в довольной улыбке, подозвал официанта. - Сейчас выйдут. Илья и Наполеон, посовещавшись минуту, отправили Якобса к запасному выходу – мало ли что. А сами вернулись в машину. - Значит, вот кто привез им реактивы. - Соло задумчиво барабанил пальцами по рулю, не спуская глаз с входа в кафе. – Интересно… - Пан Качмарек, - Илья нахмурился, вспоминая информацию, - скромный работник архива лаборатории. Кто бы мог подумать. - Выходят. На крыльце действительно показалась колоритная парочка. Эспозито огляделся, проверяя цепким взглядом окрестности, и направился к своему авто. По городу удавалось передвигаться незаметно. Но на самой окраине автомобилей почти не встречалось, да и прохожие были редки. Когда выехали за город, Соло старался держаться как можно дальше, ехал, не включая фар, мысленно сожалея об отсутствии Габи. Курякин сидел молча, только вглядывался вперед, ловя ускользающий свет задних фар автомобиля Эспозито. Пустая дорога тянулась между пожухлых едва прикрытых снегом полян и пролесков, то и дело ныряя за поворот. Вылетев из-за одного такого, прикрытого чахлым кустарником, они нарвались на засаду. Эспозито стрелял почти в упор, стоя у обочины, рядом со своей машиной. Соло крутанул руль, уходя с линии огня, двинул по тормозам, распахнул дверцу и выкатился на обочину, ныряя за ближайшую кочку. Илья упал на дорогу с другой стороны машины, прижался к холодной земле, прячась за колесо. Пули пробили ветровое стекло. Паутина трещин зазмеилась вокруг аккуратных дырочек морозным узором. Эспозито и его польского друга видно не было. Курякин повернул голову, встречаясь взглядами с Соло под днищем машины. - Я прикрою. Осмотрись. Курякин перекатился в бок, стреляя наугад, зацепил взглядом движение и следующие пару выстрелов ушли в сторону массивной фигуры итальянца и его подельника. Поляк быстро залопотал что-то, пришепетывая, то и дело срываясь с английского на польский, и стал пятиться в сторону пустоши, расстилавшейся у них за спиной. Эспозито стрелял в ответ и что-то крикнул подельнику. Илья не разобрал, пуля, тонко свистнув над самой макушкой, сбила кепку на землю. Пришлось вжаться в асфальт и буквально заползти под машину. Жаль что габаритами они с Peugeot не совпадали. –Илья! Угроза! - Соло выстрелил и мгновенно укрылся за кочкой. - Он уходит к болотам. Я отвлеку нашего друга, а ты догоняй пана Качмарека. Он дождался, пока Илья кивнул, и приготовился. - Давай! Соло стрелял без остановки, прижимая итальянца к земле. Было хорошо видно, как по пустоши, среди редких чахлых деревьев бежит польский архивариус, не выпуская ценный саквояж из рук. За ним метнулся Курякин. Соло не сомневался в исходе этого забега и, выстрелив последний патрон, упал в траву и перезарядил пистолет. Земля под ногами пружинила, словно спортивные маты. Неприятно хлюпала сочащейся сквозь сухой мох водой, хрустела редкими снежными проплешинами. Илья старался не сбить дыхание, прибавлял скорости, лавируя между чахлых елочек. Поляк на удивление резво несся впереди, то и дело оглядываясь и нелепо размахивая руками. Курякин выстрелил наугад, не рассчитывая попасть, только пугнуть, но архивариус рухнул ничком на топкую почву как подкошенный, так и не выпустив саквояж из рук. - Дьявол! Подбежав ближе, Илья перевернул тело, рванул ворот пальто поляка, открывая доступ к тощей шее с большим выступающим кадыком. Пульс слабый, но был, по бедру расплывалось темное, остро пахнувшее кровью пятно. Пан Качмарек был всего лишь в глубоком обмороке. Саквояж оказался надежно пристегнут к запястью наручниками. С тусклого серого неба вновь посыпалась колючая снежная крупа. Илья отдышался, присел рядом с обморочным архивариусом на невесть как попавшую сюда корягу и, зачерпнув пригоршню снега, обтер разгоряченное лицо. Прямо перед ним среди жухлой травы и листьев зеленели тонкие нити с мелкими красными бусинами ягод. Домой они смогли попасть ближе к пяти. Пан Качмарек был лишен саквояжа и отправлен в больницу под охраной, а рождественский вечер сеньора Эспозито взялись организовать бельгийские безопасники, работавшие в этом деле вместе с АНКЛ. Поднимаясь по узкой лестнице, мимо украшенных хвойными венками и остролистом дверей соседей, Соло то и дело принюхивался, подрагивая породистым носом. В воздухе носился отчетливый запах жареной индейки и других вкусностей. Учитывая, что пообедать им не удалось, впечатление рождественская атмосфера производила сокрушительное. - Сколько говоришь, нашу индейку жарить? - Часа четыре, - громко сглатывая голодную слюну, выговорил Наполеон. – Надо хоть сэндвичей с ветчиной соорудить и салат. И у нас, кажется, буженина была… - Ты можешь заткнуться, ковбой? – с угрозой прорычал Илья, вставляя ключ в замок. Дверь распахнулась, и напарников обдало такой концентрированной волной аромата, что чуть было не сбило с ног. Соло, издав, невнятный вопль, отпихнул Курякина и рванул, не раздеваясь, на кухню. Ударом по выключателю врубил свет и, схватив полотенце, кинулся к духовке. - Сгорела! Ты, Угроза… Ты угроза всему живому! Я же просил проверить плиту! – на ходу выкрикивал он, вытаскивая из духовки противень с забытой птицей. - Ты….! Илья ворвался в кухню следом за Соло с вальтером наперевес и уставился на противень. Шкворчащая растопленным жиром индейка была покрыта той самой хрустящей, золотисто-медовой корочкой, которая образуется, когда птица лишь едва-едва перестоит на огне. Она сохраняет пропеченное, одуряюще пахнущее, нежное мясо сочным и буквально тающим во рту. - Я сейчас слюной захлебнусь, ковбой. - Намерен отобрать свою долю под угрозой смерти? – оценив пистолет в руках напарника, выдохнул Соло и усмехнулся. – Настоящее рождественское чудо. Не находишь? И… извини, что наорал. - Да ладно. – Илья убрал пистолет и виновато глянул из-под ресниц. – Я и правда… Мог бы и пожар случиться. Они оба враз расслабились. Соло заулыбался, укутал индейку пергаментом с какими-то непонятными кулинарными целями и заглянул в холодильник. - Черт… -тяжело вздохнул, - полцарства за клюквенный соус. Ну да ладно… - Минуточку. – Илья аккуратно вытащил из-за пазухи свою кепку и протянул донельзя удивленному Наполеону. – Вот. В до боли знакомом головном уборе вперемешку с сухими травинками и прошлогодней хвоей солидной горкой лежала слегка помятая клюква.