День Рождения Кашина

Утро после празднования дня рождения Дани Кашина. Данила просыпается, но глаза открывать не спешит. У него болит все тело, а голова раскалывается так, будто по ней молотком стучат. Тихонько прошипев, он пытается лечь на спину, но не может. Что-то, или кто-то, держит его за член. Да и рука его будто прилипла к чему-то мягкому. Что уж говорить о заднице, которая почему-то болела. Выругавшись про себя, Кашин открывает глаза и тут же закрывает, потому что в них бьет солнечный свет, из-за открытых занавесок. Говорила же, блять, ему мама в детстве о том, что нужно завешивать шторы перед сном. Данила никогда не слушал ее, по правде говоря. Ебантяй рыжий. Досчитав до четырех, Данила открывает глаза и, привыкнув к солнечному свету, смотрит на свой член. Его держит чья-то рука и, определенно, мужская. Охуевший Даня поднимает глаза выше и видит... Диму Малину, что тихонько посапывает, с улыбкой на губах. Вспомнив о своей руке, Кашин смотрит на нее и понимает, что та лежит на заднице Димы, который тоже обнажен, как и он сам. Несмотря на неловкость всей ситуации, Даня признает, что пятая точка Малины на ощупь мягкая и довольно приятная. Прогнав эти мысли, Кашин убирает руку с задницы Димы и начинает трясти его за плечо, пытаясь разбудить. Тот, поначалу, делает вид, что не обращает внимания, но, спустя несколько минут открывает глаза. Увидев рядом с собой Данила, Дима охуевает и открывает рот от удивления. Закрывает глаза и снова открывает, будто думает, что это все сон или мираж. Но Кашин не исчезает и все так же лежит возле него. С таким же охреневшим лицом и паникой в глазах. — Какого хрена? — задает вопрос Дима, пытаясь вспомнить, что было вчера. Память же подкидывает ему лишь обрывки, совершенно не связанные между собой. — Я бы тоже хотел узнать, как ты оказался в моей постели и почему твоя ладонь сжимает мой член, — пытаясь не грубить, отвечает Данила и смотрит на Диму, что перевел свой взгляд на пах Кашина. — Ой, прости... — промямлил Дима и быстро отдернул руку. Его щеки тут же покраснели и Малина не знал, куда ему деться. Дима никак не мог понять, что происходит и что теперь делать. — Я почти ничего не помню. — Аналогично. Только не говори, блять, что я тебя выебал, — произнес Даня и попытался сесть на кровати, что было непросто. Ведь зад болел так, будто его вчера оттрахали. Выругавшись, Кашин слез с кровати и надел свои боксеры, что валялись на полу, неподалеку. Накинув футболку, он вернулся на кровать, где охуевший Дима пытался натянуть на себя джинсы. — Ты так и не ответил. — Это я тебя выебал, — прошептал Малина и встал с кровати, чтобы найти свою футболку. Кашин же сидел на кровати с открытым ртом, охренев от полученной информации. Такого ответа он не ожидал. Хотя, это объясняло боль в заднице. Видимо, у скромного с виду Димы немаленький член или просто опыт в таких делах. — А потом ты меня. Последнее, что я помню, это то, как ты обнимаешь меня после того, как кончил. Дальше пустота. — Зад болит просто адски, — пробормотал Данила и потянулся. Все мышцы болели из-за того, что он долго спал в одной позе. И, конечно же, по причине бурной ночи. Которую Даня практически не помнил. — Вечеринка же в клубе была. Как получилось, что мы оказались здесь? — Ты же сам всех к себе позвал, когда клуб начал закрываться, — ответил Дима, который, натянув футболку, сел в компьютерное кресло, будто опасался находиться рядом с Кашиным. — Все отказывались, однако ты настаивал. Вот мы и поехали. Не все, конечно, но тоже немало. — А кто еще тут? — поинтересовался Даня и провел рукой по волосам. С каждым словом Димы он охуевал все больше и клялся себе, что пить теперь будет меньше. Хотя Кашин прекрасно понимал, что он пиздит сам себе. Ведь бухло для него, как смысл жизни. — Совергон, Рэнделл, Тушенцов, Юлик, Лиза, Моззи, Зарыковская, Дейдример, Хованский, Кузьма и, если я не ошибаюсь, Шатрова и Черников. Я просто не помню, ехали ли они с нами в лимузине, — рассказал Малина, стараясь даже не смотреть на Кашина, который держался за голову и что-то бормотал себе под нос. Дима боялся того, что тот отпиздит его за ночные происшествия. — В лимузине? В каком, блять, лимузине? — спросил Данила, в голове которого была полная каша. Но, как ни странно, одно он знал точно: бить Диму за то, что было ночью, он не будет. Ведь в таких делах всегда виноваты двое. — Ты заказал лимузин, чтобы мы доехали к тебе домой. Мы еще минут двадцать ждали его, возле клуба, — продолжал отвечать на вопросы Дани Дима, чьи щеки все еще горели от смущения. Еще никогда ему не было так стыдно. — Только не спрашивай о том, как мы оказались в одной постели. Я не помню. Знаю только, что мы переспали. Дважды. И все. — Неплохо отпраздновали, блять. Ебануться можно просто, — пробормотал Кашин и, решив забить на всю эту хуйню, улыбнулся. Похуй. Что было, то было. Нужно жить настоящим. Даня встал с кровати и подошел к Диме, что боялся даже вздохнуть. — Пошли посмотрим, что там с остальными. И не ссы, пиздить я тебя не буду. Секс-гигант среди летсплейщиков. Зад ебать как болит. — Не тебе одному, — откликнулся Дима и, встав с кресла, обошел Даню и пошел к выходу из комнаты. Он прямо чувствовал взгляд Кашина, что остановился на его заднице. Покраснев еще сильнее, Дима вышел из комнаты в надежде на то, что Даня этого не заметит. Не успели они выйти в коридор, как увидели Дашу и Свету, которые, обнявшись, выходили из ванной комнаты. Видно было, что они уже успели выпить с утра, что было их ошибкой. Чудом не упав, Зарыковская повисла на Дейдример и произнесла: — Ты будешь моей Мальвиной, а я — Пьеро. Ля, нахуя ты такая красивая? — не дождавшись ответа, Даша впивается поцелуем в губы Светы и они заваливаются в ванную комнату. А офигевшие Дима с Даней смотрят на то, как рука Зарыковской закрывает дверь. Услышав тихие стоны, они спешат покинуть это место и идут дальше, к лестнице. Но и там их тоже ждет сюрприз. Сюрприз, в виде Лизы и Моззи, которые лежат на лестнице, практически без одежды. Руки Лиззки по-хозяйски расположились на заднице Алины, а та, в свою очередь, гладила и ласкала ее грудь. Дима, прикрыв глаза ладонью, обходит их и быстро спускается по лестнице, стараясь не слушать стоны девушек. Даня же, похлопав им, идет за Малиной, пытаясь уйти до того, как у них начнется что-то серьезное. Дверь в чулан под лестницей открыта, что настораживает Даню. Проигнорировав Диму, который показывал ему на соседнее помещение, откуда раздавались странные звуки, Кашин заходит в кладовку. Там, раскидав весь хлам, валялись Шатрова и Черников. Одежды на них не было совсем, поэтому Даня не пустил туда Диму, чтобы не травмировать его психику. Хотя, судя по реакции Малины на то, что было между ними, тот был вполне тертым калачом. И удивить его чем-либо будет сложно. Лишь потом Даня понял, как ошибался. Вот только Малина даже и не пытался попасть туда. Он все еще смотрел на соседнюю дверь, то бледнея, то краснея. Подойдя ближе, Кашин понял причину его замешательства. Оттуда раздавались громкие стоны, вперемешку с руганью. Обойдя Диму, Даня заглянул в уборную и, в который раз за этот день, охуел. На унитазе, закрытым крышкой, восседал Рэнделл, с приспущенными штанами. Совергон же скакал на его члене, не замечая ничего и никого вокруг. Было видно, что Мише неудобно, но, судя по выражению его лица, сейчас это не являлось важным. — Стучаться не пробовали, блять? — спросил Рэнделл, придерживая Мишу за талию. Совергон, заметив их, лишь улыбнулся и продолжил свое занятие. Видимо, присутствие друзей этих двоих совсем не смущало. Алкоголь это или просто смелость, ни Даня, ни Дима не знали. Малина и вовсе закрыл глаза, чтобы не смотреть на это. — А вы, ебаные кролики, закрываться не пробовали? — поинтересовался Кашин, выйдя чуть вперед, тем самым закрыв собой Диму. Было заметно, что тому неловко смотреть на все это. — Свои проблемы из-за недотраха высказывай кому-нибудь другому. А сейчас закрой дверь и не мешай, — огрызнулся Даниил и переключил все свое внимание на Мишу, который даже не собирался участвовать в беседе. Кашин, выругавшись, закрыл дверь и повернулся к Диме. — Не квартира, блять, а притон какой-то. Я уже даже не знаю, чего ожидать, — протянул Кашин и почесал затылок. Дима лишь улыбнулся в ответ и направился было в сторону гостиной, но остановился, услышав шум. Сначала оттуда выбежал Юлик, в одних лишь трусах и с вейпом в руках. Промчавшись мимо Димы с Даней, он забрался в шкаф, где висела верхняя одежда. Спустя минуту показался обнаженный Руслан, прикрывавший член ладонями и кричащий: «Дядя Сережа, не надо!». Он залез к Юлику и тот, не медля, закрыл дверцу. Из кухни, тем временем, вышел Кузьма, размахивающий двумя палками салями. Зыркнув на Диму и Даню, он подошел к шкафу и, приложив усилия, смог открыть дверцу. Избив Руслана и Юлика, с помощью колбасы, Кузьма расхохотался и сел на тумбочку, что стояла рядом. Спустя минуту, он уже храпел, облокотившись на стену. Кашин хохотал во весь голос, а Дима пытался понять как он оказался в этом дурдоме. Диме захотелось пить и он пошел на кухню, где, возле батареи, лежал Хованский. Юра спал, обняв полупустую бутылку от водки. Малина подошел к холодильнику, из которого достал бутылку питьевой воды. Опустошив ее наполовину, Дима вытер мокрые губы тыльной стороной ладони. Только закончив пить, он заметил Даню, что стоял рядом с ним и прожигал взглядом. Дима чувствовал, что его будто оценивают и это напрягало. Даже пугало немного и заставляло нервничать. — Что-то не так? — задал вопрос Дима, осмелившись посмотреть Дане в глаза. Хищный взгляд Кашина напугал его еще сильнее и Малина почувствовал, что у него дрожат руки. Он понимал, что ему пришел пиздец и сбежать он не успеет. Значит, придется терпеть удары. Не надо было идти с Мишей сюда. Остался бы дома и не нажил проблем. Но поздно пить боржоми, когда почки отказали. Накосячил — отвечай. — Все нормас. Слышь, Ягода, есть предложение. Ну их всех к черту, пускай творят, что хотят. Го ебаться, — предложил Кашин и протянул руку. Даня видел, как меняются эмоции на лице Димы: от страха и желания убежать, до облегчения и обычной неловкости. Кашин не знал, как на все это реагировать и все ждал, когда Малина возьмет его за руку, что будет означать согласие. — Так ты готов повторить то, что было ночью или да? — спросил Кашин, даже не скрывая своего напряжения. Хотя его стояк и так уже говорил о многом. Решив наплевать на все, Дима берет Даню за руку и тот ведет его к лестнице. С трудом поднявшись по ней, из-за Лизы и Алины, которые перешли к последней фазе, они заходят в комнату Кашина и закрывают дверь. Спустя некоторое время оттуда раздаются стоны, вперемешку с матом.